Перепуганный хохлатый павлин, которому мешали раскрытые крылья, засеменил к кустарникам, издавая пронзительные крики. Вдруг его грациозная головка отделилась от тела, взлетела над клумбой и покатилась по камням аллеи. При виде крови, бьющей фонтаном из шеи птицы, желудок и мышцы пруджа болезненно сжались. Охваченный паникой, он вскочил и, с трудом дыша, оглянулся в поисках спасительного выхода. Шри Митсу сосредоточил всю свою энергию в голосе:
– Я должен закончить. Закрой глаза!
Несмотря на ужас, Маранас повиновался, покоренный магнетизмом старика, который притягивал его к себе словно железо. Он уселся на пуф и постарался закрыть глаза, борясь с искушением удрать от бегущих в их направлении людей в сером и белом.
– Быстро! Скажешь ей, что она обязательно должна добраться до третьего наставника. Он поможет ей закончить обучение. Он знает, что надо делать, чтобы исправить мой провал и выправить ситуацию. Третий наставник ждет ее. Но пусть будет осторожна: махди Секорам не… Орден больше…
Маранас услышал резкий щелчок, потом приглушенный свист и ужасающий хрип. Ледяной холод охватил пруджа – он вдруг почувствовал, как в его жилы вливается смерть. Он приоткрыл один глаз: безжизненное тело Двойной Шкуры повисло на подлокотнике пурпурного сиденья. Бескровная, восковой бледности голова старика лежала на плече под немыслимым углом.
Перепуганному и окаменевшему парню понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: он пришел веселым и доверчивым к своему старому оригиналу-любовнику и вдруг очутился в центре ужасающего кошмара… Он должен проснуться, и жизнь вернется в нормальное русло.
Из сада донесся короткий приказ, который вырвал его из ступора. Он услышал резкий свист и инстинктивно нагнулся. Блестящий вращающийся диск пронесся над его головой и вонзился в стойку деревянной рамы.
Прудж подпрыгнул, как дикая кошка, и бросился к гравилестнице, ведущей в комнаты второго этажа. В гостиную уже врывались серые и белые силуэты. Еще один диск вонзился в подвижные поручни в нескольких сантиметрах от его руки. Перепрыгивая через четыре ступеньки сразу, он выскочил на площадку и всем телом ударил по ручке пневматического закрытия лестницы, которая с треском ушла в нишу стены. Ступеньки, внезапно лишенные поддержки, с шипением взлетели вверх и превратились в люк в потолке. Двойная Шкура установил это приспособление, чтобы ему не мешали, когда он поднимался в спальню с юными любовниками, которых выбирал по настроению.
Сквозь тонкое перекрытие донеслись ругательства. Потом Маранас услышал глухой шум: преследователи стреляли по мебели, столам и стульям над трапом. Он бросил безумный взгляд на дверь на лестничной площадке. Он задыхался и негромко постанывал. Жгучий пот стекал по лбу прямо в глаза. Пытаясь успокоиться и привести в порядок мысли, он прикинул, какие возможности открывались перед ним.
В щелях люка появился зеленоватый свет, послышался треск, и образовалось отверстие диаметром в метр. С пола поднялся резкий запах гари.
Маранас выбрал большую синюю комнату, единственную на втором этаже, балкон которой выходил на улицу. Он в два прыжка добрался до нее и вышиб дверь ударом плеча. Потом перепрыгнул через прикроватную тумбочку и кровать, опрокинув по пути лампу, которая разлетелась в куски, ударившись о переборку и залив водой синий узор потолка, настенные фрески и гравиподушки.
К счастью, стеклянная дверь балкона была открыта.
Убийцы уже проделали отверстие в потолке и на руках подтягивались вверх.
Маранас разбежался и, обеими руками оттолкнувшись от балюстрады из черного опталия, прыгнул в пустоту. Он приземлился четырьмя метрами ниже на пыльную потрескавшуюся мостовую улицы, залитую полуденным жаром. При падении он подвернул лодыжку. Острая игла боли пронзила ступню и икру. Но, подстегиваемый страхом, он вскочил на ноги и, не теряя ни секунды, поспешно заковылял к ближайшему перекрестку. При каждом шаге с земли взлетало облако пыли.
Убегая, Маранас успел бросить взгляд назад. Почти ослепленный пылью, он заметил белую фигуру, которая, в свою очередь, перепрыгнула через балюстраду. Человек мягко приземлился и тут же бросился вдогонку за подростком.
Перекресток был всего в десяти метрах. Завернув за угол белого здания, Маранас мог уйти от преследователей, нырнув в один из проулков, который выводил к стенам Матаны.
На балконе возник второй преследователь, он остановился и вытянул руку. Из рукава его комбинезона выплеснулась вспышка. И в момент, когда Маранас заворачивал за угол, сверкающий свистящий диск ударил его под правую лопатку. Оглушительная боль разлилась по спине подростка. Капли крови оросили тротуар и низ белого здания. Режущее лезвие вращающегося диска продолжало резать его ткани.
Теряя сознание, Маранас собрал последние силы, чтобы добраться до соседней улицы. Он услышал подбадривающие вопли, похожие на рев собакольвов во время охоты. Жаждущая земля, на которую он ронял пурпурные цветы, жадно пила кровь. Черная вуаль застилала глаза, мужество и воля оставляли его, предавали его, словно покидали вдруг ставшую ненужной и лишней внешнюю оболочку. Застрявший меж ребер диск не смог завершить свое дело.
Ослабевшие ноги Маранаса отказывались нести его. У него было лишь одно желание: рухнуть в пыль и умереть, чтобы забыть об отвратительной боли, пронизывавшей каждую его клетку.
– Обопритесь на мою руку! Быстрее!
Спотыкающийся прудж, словно в тумане, увидел темный силуэт, приближавшийся к нему. Цвета и линии двоились и растекались, но он сообразил, что человек, который спешил к нему на помощь, был нищим. Шаги бегущих преследователей стучали по утоптанной земле. Убийцы вот-вот завернут за угол. Инстинкт самосохранения спас Маранаса. Он почерпнул в себе остатки энергии, сжал зубы и оперся на протянутую руку нищего, чье лицо скрывал грубый капюшон.
– К… Матане… Врата… – простонал Маранас.
– Знаю! – выдохнул нищий, тут же направившийся к стене древнего города, чей высокий зубчатый парапет возвышался над плоскими крышами окрестных домов. Парень всем весом лежал на хрупком помощнике, сгибавшемся под его тяжестью. Они с отчаянной медлительностью добрались до проулка, крохотной городской улочки, лежавшей в тени двух рядов строений и выходившей на эспланаду перед одними из семнадцати монументальными вратами Матаны.
Они пробежали две трети проулка, когда нищий обернулся и увидел серый угрожающий силуэт метрах в ста позади.
– Заклинаю вас, еще одно усилие! Мы почти добрались! Маранас выпрямился и попытался ускорить бег. Он уже не чувствовал затекших мышц. Убийца, в чьей руке блестело кривое лезвие, быстро сокращал расстояние. Они почти ощущали затылком его горячее дыхание, когда оказались на площади, залитой рыжим светом. До спасения было несколько шагов.
– Бросьте меня… Бегите… – прошептал прудж.
Вдруг из врат вылетела гурьба полуголых ребятишек. Они рассыпались по эспланаде, словно затевая игру. Со смехом и криком отделили преследователя, которому пришлось замедлить шаг, от его добычи. Вверх взлетело облако пыли, разросшееся со скоростью торнадо, затянув площадь желтым плотным туманом, в котором нельзя было ничего различить. Пыль не только слепила: она раздражала глаза и ноздри, словно содержала ядовитое, сернистое вещество. Было немыслимо, чтобы горстка мальчишек за мгновение создала такое непрозрачное облако!
Вращающиеся частички проникли в глазные и носовые отверстия маски наемника, которому показалось, что в его глаза и горло вонзились тысячи шипов. Он попытался сделать еще несколько шагов в этом непроницаемом и непригодном для дыхания тумане, но глаза горели так нестерпимо, что он застыл на месте. Он выронил кинжал, присел на корточки и закрыл отверстия маски ладонями. Через несколько мгновений, когда ощутил, что дышать стало легче, он осторожно их убрал. Пыль оседала, убирая охряную завесу и открывая стену, монументальные врата и эспланаду. Его добыча и мальчишки буквально растворились в воздухе.
– Где этот грязный прудж? Что произошло? – послышался вопль за его спиной.
Наемник подобрал кинжал, обернулся и сквозь припушенные пылью ресницы разглядел собратьев по оружию, которые, в свою очередь, выкатились на эспланаду.
– Ему помог нищий. Я уже догонял их, когда появились мальчишки и подняли дьявольскую пыль!
Человек в черном комбинезоне и маске отделился от группы и приблизился к наемнику, по-прежнему сидевшему на корточках.
– Скаит-чтец посоветовал нам не допускать провала! Провал равнозначен предательству!
– Он, быть может, и читает в мозгу людей, но за ними бегает не он! Прудж укрылся там, – сказал наемник, показав на монументальные врата. – Он сильно ранен и вряд ли далеко уйдет. Надо лишь идти по его следам.
– Нам не следовало вступать в действие так рано, оват! – прорычал другой голос. – Спешка никогда не давала хороших результатов! Вы никого не предупредили и не приказали перекрыть улицу. Матана – настоящий лабиринт, а у нас нет обонятельного зонда. К тому же мы так и не выяснили, где прячется эта проклятая девчонка!
– Скаит потерял ментальный контакт со старым колдуном, – раздраженно ответил человек в черном, оват. – Он не мог перехватить сообщение, которое тот передавал пруджу, и решил, что наилучшим выходом будет одновременное устранение обоих.
– Результат – мы прикончили лишь старика!
– Заткнитесь! – заорал оват. – Отыщите пруджа и нищего! Обыщите, если надо, каждый закоулок Матаны! Новая неудача – и я подвешу вас за кишки! Я возвращаюсь в дом старика, чтобы навести там порядок и оставить шанс на поимку девицы, если она появится. Никаких координат встречи: доберетесь до места собственными средствами.
Распростертый на каменном возвышении, бледный Маранас пытался отдышаться. Боль немного утихла, но у него совсем не осталось сил. Саван из ледяного пота покрывал его с ног до головы.
Сделав свое дело, ребятишки исчезли. Вынырнув из пыльного облака, они окружили беглецов и втолкнули их в ворота. Оказавшись по другую сторону стены, они потащили их вниз по бесконечным спиральным лестницам, почти отвесно опускавшимся на террасы и во внутренние дворики низких домов. Потом маленькая шумная ватага испарилась, словно по мановению волшебной палочки под недовольную ругань стариков, дремавших в тени.
Нищий, одетый в слишком просторные одежды, извлек окровавленный металлический диск из раны и бросил его на землю, где он продолжал сверкать, как злокозненное, обожравшееся живой плотью животное. Затем нищий оторвал часть туники пруджа и соорудил временную повязку. Рана выглядела отвратительно: острые осколки костей пробили плевру и бронхи. Нищему даже приходилось прерывать свое занятие, чтобы отвернуться и побороть тошноту. Но ему все же удалось остановить кровотечение: пятно, обагрившее белую ткань, перестало расти.
– Вы хорошо знаете старый город? – спросил нищий удивительно нежным голосом.
Маранас кивнул.
– И знаете место, где вас могут подлечить? Прудж снова кивнул.
– Тогда следует туда отправиться. В вашем состоянии здесь оставаться нельзя. Вам известно, где мы?
– Помогите мне подняться… Я покажу, куда идти… – пробормотал Маранас.
Он обнял нищего за шею, и тому пришлось напрячь все свои силы, чтобы устоять. Потом, с невероятными предосторожностями, прудж встал на ноги.
– Туда… По этому проулку…
Они обогнули возвышение и углубились в невообразимый лабиринт строений, налезавших друг на друга и образующих такую запутанную сеть, что было невозможно понять, где начинается одно и заканчивается другое здание.
Через несколько минут на террасе появились наемники. И почти тут же заметили диск, валявшийся у подножия возвышения.
Они обшарили землю глазами, но не заметили ни единого следа: от террасы уходило шесть проулков, змеившихся среди беленных известкой стен. Их глинистая мостовая была вытоптана так, что уже давно превратилась в камень.
– Был бы у нас зонд! – проворчал один из наемников.
– Какой смысл сожалеть! – возразил второй.
Они решили разделиться, пройти по каждому проулку, хотя такое решение было наихудшим в городе головорезов.
Маранас двигался с все большим трудом. Крутая змеящаяся улочка никак не кончалась. Стояла тяжелая удушающая жара. Уставший нищий едва удерживал пруджа, но продолжал его подбадривать:
– Еще одно усилие! Надо держаться! Ну, давай!
И вдруг затуманенный мозг Маранаса осознал очевидность. Этот непонятно откуда взявшийся нищий в лохмотьях говорил не так, как нищие, и голос у него был слишком звонкий. Это была женщина. Вот почему он слышал такой высокий голос, видел такие тонкие конечности, деликатные ладони… Прудж остановился и оперся о стену дома.
– Кто… кто вы? – спросил он с трудом.
– Бога ради, представляться будем потом! Сохраните силы, чтобы двигаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Я должен закончить. Закрой глаза!
Несмотря на ужас, Маранас повиновался, покоренный магнетизмом старика, который притягивал его к себе словно железо. Он уселся на пуф и постарался закрыть глаза, борясь с искушением удрать от бегущих в их направлении людей в сером и белом.
– Быстро! Скажешь ей, что она обязательно должна добраться до третьего наставника. Он поможет ей закончить обучение. Он знает, что надо делать, чтобы исправить мой провал и выправить ситуацию. Третий наставник ждет ее. Но пусть будет осторожна: махди Секорам не… Орден больше…
Маранас услышал резкий щелчок, потом приглушенный свист и ужасающий хрип. Ледяной холод охватил пруджа – он вдруг почувствовал, как в его жилы вливается смерть. Он приоткрыл один глаз: безжизненное тело Двойной Шкуры повисло на подлокотнике пурпурного сиденья. Бескровная, восковой бледности голова старика лежала на плече под немыслимым углом.
Перепуганному и окаменевшему парню понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: он пришел веселым и доверчивым к своему старому оригиналу-любовнику и вдруг очутился в центре ужасающего кошмара… Он должен проснуться, и жизнь вернется в нормальное русло.
Из сада донесся короткий приказ, который вырвал его из ступора. Он услышал резкий свист и инстинктивно нагнулся. Блестящий вращающийся диск пронесся над его головой и вонзился в стойку деревянной рамы.
Прудж подпрыгнул, как дикая кошка, и бросился к гравилестнице, ведущей в комнаты второго этажа. В гостиную уже врывались серые и белые силуэты. Еще один диск вонзился в подвижные поручни в нескольких сантиметрах от его руки. Перепрыгивая через четыре ступеньки сразу, он выскочил на площадку и всем телом ударил по ручке пневматического закрытия лестницы, которая с треском ушла в нишу стены. Ступеньки, внезапно лишенные поддержки, с шипением взлетели вверх и превратились в люк в потолке. Двойная Шкура установил это приспособление, чтобы ему не мешали, когда он поднимался в спальню с юными любовниками, которых выбирал по настроению.
Сквозь тонкое перекрытие донеслись ругательства. Потом Маранас услышал глухой шум: преследователи стреляли по мебели, столам и стульям над трапом. Он бросил безумный взгляд на дверь на лестничной площадке. Он задыхался и негромко постанывал. Жгучий пот стекал по лбу прямо в глаза. Пытаясь успокоиться и привести в порядок мысли, он прикинул, какие возможности открывались перед ним.
В щелях люка появился зеленоватый свет, послышался треск, и образовалось отверстие диаметром в метр. С пола поднялся резкий запах гари.
Маранас выбрал большую синюю комнату, единственную на втором этаже, балкон которой выходил на улицу. Он в два прыжка добрался до нее и вышиб дверь ударом плеча. Потом перепрыгнул через прикроватную тумбочку и кровать, опрокинув по пути лампу, которая разлетелась в куски, ударившись о переборку и залив водой синий узор потолка, настенные фрески и гравиподушки.
К счастью, стеклянная дверь балкона была открыта.
Убийцы уже проделали отверстие в потолке и на руках подтягивались вверх.
Маранас разбежался и, обеими руками оттолкнувшись от балюстрады из черного опталия, прыгнул в пустоту. Он приземлился четырьмя метрами ниже на пыльную потрескавшуюся мостовую улицы, залитую полуденным жаром. При падении он подвернул лодыжку. Острая игла боли пронзила ступню и икру. Но, подстегиваемый страхом, он вскочил на ноги и, не теряя ни секунды, поспешно заковылял к ближайшему перекрестку. При каждом шаге с земли взлетало облако пыли.
Убегая, Маранас успел бросить взгляд назад. Почти ослепленный пылью, он заметил белую фигуру, которая, в свою очередь, перепрыгнула через балюстраду. Человек мягко приземлился и тут же бросился вдогонку за подростком.
Перекресток был всего в десяти метрах. Завернув за угол белого здания, Маранас мог уйти от преследователей, нырнув в один из проулков, который выводил к стенам Матаны.
На балконе возник второй преследователь, он остановился и вытянул руку. Из рукава его комбинезона выплеснулась вспышка. И в момент, когда Маранас заворачивал за угол, сверкающий свистящий диск ударил его под правую лопатку. Оглушительная боль разлилась по спине подростка. Капли крови оросили тротуар и низ белого здания. Режущее лезвие вращающегося диска продолжало резать его ткани.
Теряя сознание, Маранас собрал последние силы, чтобы добраться до соседней улицы. Он услышал подбадривающие вопли, похожие на рев собакольвов во время охоты. Жаждущая земля, на которую он ронял пурпурные цветы, жадно пила кровь. Черная вуаль застилала глаза, мужество и воля оставляли его, предавали его, словно покидали вдруг ставшую ненужной и лишней внешнюю оболочку. Застрявший меж ребер диск не смог завершить свое дело.
Ослабевшие ноги Маранаса отказывались нести его. У него было лишь одно желание: рухнуть в пыль и умереть, чтобы забыть об отвратительной боли, пронизывавшей каждую его клетку.
– Обопритесь на мою руку! Быстрее!
Спотыкающийся прудж, словно в тумане, увидел темный силуэт, приближавшийся к нему. Цвета и линии двоились и растекались, но он сообразил, что человек, который спешил к нему на помощь, был нищим. Шаги бегущих преследователей стучали по утоптанной земле. Убийцы вот-вот завернут за угол. Инстинкт самосохранения спас Маранаса. Он почерпнул в себе остатки энергии, сжал зубы и оперся на протянутую руку нищего, чье лицо скрывал грубый капюшон.
– К… Матане… Врата… – простонал Маранас.
– Знаю! – выдохнул нищий, тут же направившийся к стене древнего города, чей высокий зубчатый парапет возвышался над плоскими крышами окрестных домов. Парень всем весом лежал на хрупком помощнике, сгибавшемся под его тяжестью. Они с отчаянной медлительностью добрались до проулка, крохотной городской улочки, лежавшей в тени двух рядов строений и выходившей на эспланаду перед одними из семнадцати монументальными вратами Матаны.
Они пробежали две трети проулка, когда нищий обернулся и увидел серый угрожающий силуэт метрах в ста позади.
– Заклинаю вас, еще одно усилие! Мы почти добрались! Маранас выпрямился и попытался ускорить бег. Он уже не чувствовал затекших мышц. Убийца, в чьей руке блестело кривое лезвие, быстро сокращал расстояние. Они почти ощущали затылком его горячее дыхание, когда оказались на площади, залитой рыжим светом. До спасения было несколько шагов.
– Бросьте меня… Бегите… – прошептал прудж.
Вдруг из врат вылетела гурьба полуголых ребятишек. Они рассыпались по эспланаде, словно затевая игру. Со смехом и криком отделили преследователя, которому пришлось замедлить шаг, от его добычи. Вверх взлетело облако пыли, разросшееся со скоростью торнадо, затянув площадь желтым плотным туманом, в котором нельзя было ничего различить. Пыль не только слепила: она раздражала глаза и ноздри, словно содержала ядовитое, сернистое вещество. Было немыслимо, чтобы горстка мальчишек за мгновение создала такое непрозрачное облако!
Вращающиеся частички проникли в глазные и носовые отверстия маски наемника, которому показалось, что в его глаза и горло вонзились тысячи шипов. Он попытался сделать еще несколько шагов в этом непроницаемом и непригодном для дыхания тумане, но глаза горели так нестерпимо, что он застыл на месте. Он выронил кинжал, присел на корточки и закрыл отверстия маски ладонями. Через несколько мгновений, когда ощутил, что дышать стало легче, он осторожно их убрал. Пыль оседала, убирая охряную завесу и открывая стену, монументальные врата и эспланаду. Его добыча и мальчишки буквально растворились в воздухе.
– Где этот грязный прудж? Что произошло? – послышался вопль за его спиной.
Наемник подобрал кинжал, обернулся и сквозь припушенные пылью ресницы разглядел собратьев по оружию, которые, в свою очередь, выкатились на эспланаду.
– Ему помог нищий. Я уже догонял их, когда появились мальчишки и подняли дьявольскую пыль!
Человек в черном комбинезоне и маске отделился от группы и приблизился к наемнику, по-прежнему сидевшему на корточках.
– Скаит-чтец посоветовал нам не допускать провала! Провал равнозначен предательству!
– Он, быть может, и читает в мозгу людей, но за ними бегает не он! Прудж укрылся там, – сказал наемник, показав на монументальные врата. – Он сильно ранен и вряд ли далеко уйдет. Надо лишь идти по его следам.
– Нам не следовало вступать в действие так рано, оват! – прорычал другой голос. – Спешка никогда не давала хороших результатов! Вы никого не предупредили и не приказали перекрыть улицу. Матана – настоящий лабиринт, а у нас нет обонятельного зонда. К тому же мы так и не выяснили, где прячется эта проклятая девчонка!
– Скаит потерял ментальный контакт со старым колдуном, – раздраженно ответил человек в черном, оват. – Он не мог перехватить сообщение, которое тот передавал пруджу, и решил, что наилучшим выходом будет одновременное устранение обоих.
– Результат – мы прикончили лишь старика!
– Заткнитесь! – заорал оват. – Отыщите пруджа и нищего! Обыщите, если надо, каждый закоулок Матаны! Новая неудача – и я подвешу вас за кишки! Я возвращаюсь в дом старика, чтобы навести там порядок и оставить шанс на поимку девицы, если она появится. Никаких координат встречи: доберетесь до места собственными средствами.
Распростертый на каменном возвышении, бледный Маранас пытался отдышаться. Боль немного утихла, но у него совсем не осталось сил. Саван из ледяного пота покрывал его с ног до головы.
Сделав свое дело, ребятишки исчезли. Вынырнув из пыльного облака, они окружили беглецов и втолкнули их в ворота. Оказавшись по другую сторону стены, они потащили их вниз по бесконечным спиральным лестницам, почти отвесно опускавшимся на террасы и во внутренние дворики низких домов. Потом маленькая шумная ватага испарилась, словно по мановению волшебной палочки под недовольную ругань стариков, дремавших в тени.
Нищий, одетый в слишком просторные одежды, извлек окровавленный металлический диск из раны и бросил его на землю, где он продолжал сверкать, как злокозненное, обожравшееся живой плотью животное. Затем нищий оторвал часть туники пруджа и соорудил временную повязку. Рана выглядела отвратительно: острые осколки костей пробили плевру и бронхи. Нищему даже приходилось прерывать свое занятие, чтобы отвернуться и побороть тошноту. Но ему все же удалось остановить кровотечение: пятно, обагрившее белую ткань, перестало расти.
– Вы хорошо знаете старый город? – спросил нищий удивительно нежным голосом.
Маранас кивнул.
– И знаете место, где вас могут подлечить? Прудж снова кивнул.
– Тогда следует туда отправиться. В вашем состоянии здесь оставаться нельзя. Вам известно, где мы?
– Помогите мне подняться… Я покажу, куда идти… – пробормотал Маранас.
Он обнял нищего за шею, и тому пришлось напрячь все свои силы, чтобы устоять. Потом, с невероятными предосторожностями, прудж встал на ноги.
– Туда… По этому проулку…
Они обогнули возвышение и углубились в невообразимый лабиринт строений, налезавших друг на друга и образующих такую запутанную сеть, что было невозможно понять, где начинается одно и заканчивается другое здание.
Через несколько минут на террасе появились наемники. И почти тут же заметили диск, валявшийся у подножия возвышения.
Они обшарили землю глазами, но не заметили ни единого следа: от террасы уходило шесть проулков, змеившихся среди беленных известкой стен. Их глинистая мостовая была вытоптана так, что уже давно превратилась в камень.
– Был бы у нас зонд! – проворчал один из наемников.
– Какой смысл сожалеть! – возразил второй.
Они решили разделиться, пройти по каждому проулку, хотя такое решение было наихудшим в городе головорезов.
Маранас двигался с все большим трудом. Крутая змеящаяся улочка никак не кончалась. Стояла тяжелая удушающая жара. Уставший нищий едва удерживал пруджа, но продолжал его подбадривать:
– Еще одно усилие! Надо держаться! Ну, давай!
И вдруг затуманенный мозг Маранаса осознал очевидность. Этот непонятно откуда взявшийся нищий в лохмотьях говорил не так, как нищие, и голос у него был слишком звонкий. Это была женщина. Вот почему он слышал такой высокий голос, видел такие тонкие конечности, деликатные ладони… Прудж остановился и оперся о стену дома.
– Кто… кто вы? – спросил он с трудом.
– Бога ради, представляться будем потом! Сохраните силы, чтобы двигаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80