Были пересчитаны все бомбы и боеголовки. Никаких пропаж не зафиксировано. Все оружие находится в том месте, где ему надлежит быть. Находится под усиленной охраной. У меня нет оснований не доверять представленному мне отчету.
— Но я назвал вам охранный шифр одного из атомных арсеналов, который знают единицы. Он совпал?
— Он совпал.
— Тогда почему не предположить, что и другая представленная мной информация соответствует действительности? Если первая оказалась верной.
— И все же я сомневаюсь. Сомневаюсь, что похищение и тем более использование термоядерного оружия возможно. В принципе возможно! Военный атом — это не отдельно взятая бомба, это целый комплекс охранных мероприятий, исключающий возможность боевого использования данного вида оружия одним лицом. Это оружие может активизироваться только централизованно и не иначе как с ведома и прямого приказа Президента. У которого находится пресловутый «ядерный чемоданчик». У меня находится!
— "Ядерный чемоданчик" находится у вас. А ядерное оружие, возможно, у них.
— Даже если предположить, что они похитили бомбу, они не смогут использовать ее по назначению. Они не знают разблокирующих кодов.
— А им не нужны коды. Им нужны специалисты, которые способны привести оружие в боевую готовность помимо кодов. И эти специалисты у них есть.
— Почему вы так считаете?
— Потому что в последние несколько недель в трех ядерных исследовательских центрах пропали по меньшей мере пять специалистов данного профиля. Тех специалистов, уровень знаний которых позволяет им разрешить эту техническую задачу. А это уже не отдельное опасное происшествие. Это уже четко прослеживающаяся система. Они имеют оружие, имеют специалистов и имеют намерение его использовать. И даже если допустить один шанс из ста...
— Что вы предлагаете сделать?
— Провести еще одну проверку ядерных арсеналов. На этот раз с привлечением сторонних, желательно гражданских, из числа понимающих в этом деле физиков-ядерщиков, наблюдателей.
— Вы уверены, что они что-то найдут?
— Я не уверен, что они что-то найдут. Но я уверен, что в воинских арсеналах не все благополучно. И еще более уверен, что ни одна комиссия, назначенная Министерством обороны, не сможет с достаточной степенью достоверности проверить деятельность подразделений Министерства обороны. Растратчики не могут Ревизировать растрату.
Исходя из этого, я настаиваю на включении в состав комиссии представителя нашей организации...
Через неделю Президенту был представлен отчет комиссии «по надзору за положением дел в сфере хранения, списания и утилизации ядерного оружия...».
Отчет был написан в привычном для языка бюрократии стиле. Как будто речь шла о стоящей на подотчете ХОЗУ администрации Президента мебели — «стол деревянный, полированный, серый, одна штука, инвентарный номер...».
Только начинался тот отчет чуточку иначе.
Гриф «Совершенно секретно».
Гриф «Для ознакомления только высшим руководством страны».
Гриф «Напечатано в одном экземпляре».
«Комиссией в составе...»
Состав был самый серьезный. Несколько высших военных чинов. Несколько высших просто чинов. Несколько академиков из военно-промышленного комплекса. И один неприметный и никому не известный доктор физико-математических наук. Который, как самый молодой и неименитый, проявил наибольшее усердие при проверке постановки учета и исполнения предписанных регламентов хранения в складах и арсеналах МО. Который в каждую дырку залез...
Далее в докладе сообщалось, что:
"Настоящей комиссией была проведена ревизия числящегося на балансе Министерства обороны термоядерного оружия.
В том числе находящегося на боевом дежурстве.
В том числе списанного из действующей армии и Военно-Морского Флота по причине истечения сроков хранения.
В том числе демонтированного и переведенного в разряд ядерных отходов.
В том числе...
...Проведенный пересчет подтвердил, что количество числящегося на балансе и фактически наличествующего оружия идентично и совпадает по всем рассматриваемым позициям. Что утечка отдельных образцов атомного вооружения исключена. Что оружие пребывает в отведенных для него местах и содержится в предписанных регламентом условиях..."
Выводы комиссии свидетельствовали, что все бомбы и термоядерные боеголовки находятся там, где им надлежит быть.
И, значит, не могли быть ни в каком другом месте...
Глава 58
Советники президента США вторые сутки перекраивали общемировую политику в соответствии со вновь представленными фактами. Вернее, с одним-единственным, переданным Центральным разведывательным управлением, фактом. Но очень существенным фактом. Возможным появлением на земном шаре шестого владельца атомного оружия. Частного владельца. Преступного авторитета Мозги.
Этот шестой владелец резко менял соотношение сил на политической арене. Не учесть его возможных действий сегодня значило перестать управлять ситуацией завтра. Что занявшие после падения СССР лидирующие позиции в мире Соединенные Штаты Америки себе позволить не могли. В международной политике выигрывает тот, кто умеет предугадывать. И предупреждать неугодные события.
Соединенные Штаты умели предугадывать и предупреждать. И умели добиваться того, чего желали добиться. Чаще всего, используя свой международный авторитет. Где не помогал авторитет — посредством финансовых и внешнеэкономических интриг. Где не возымели действия финансовые рычаги — пускали в ход авианосцы, ракеты класса «томагавк» и хорошо откормленных морских пехотинцев.
Но прежде чем натравливать на неугодных вооруженных до зубов морпехов, власти выпускали вперед аналитиков, которые определяли, захватывали, расчищали и удерживали до подхода основных сил удобный для будущего полномасштабного наступления плацдарм.
Теоретики всегда шли первыми. Определяя своими рекомендациями весь дальнейший ход политических и военных кампаний.
Вначале они ставили масштабный вопрос: «Что случится, если?..» Если предположить, что опасное для их страны событие произойдет?
Затем детализировались по отдельным позициям, разбивая этот главный вопрос на десятки и сотни более мелких. Какие последствия данное событие будет иметь для страны в целом? Для президента? Для конгресса? Для военного ведомства? Для рядового налогоплательщика?.. И далее шире — для развитых мировых держав? Для стран «третьего мира»? Для приграничных государств? Чьи интересы это событие затронет? Кому будет на пользу? Кому во вред?..
Каждый вопрос получал свой исчерпывающий ответ и увязывался с ранее полученными ответами.
За многие годы были наработаны свои трафаретные схемы разбора того или иного вида событий. Что позволяло предлагать быстрые рекомендации в ответ даже на самые неожиданно поставленные президентом вопросы. Настоящее событие в трафаретные рамки не вмещалось. Потому что подобных прецедентов еще не было. Никогда до того отдельный человек не получал в свое распоряжение оружие такой мощности. И никогда еще не приходилось решать общемировую проблему на уровне психологии отдельно взятого индивидуума. Владельца того оружия.
Для того чтобы ответить на главный вопрос — возможен ли взрыв, вначале следовало дать ответ на сотни более мелких, касающихся свойств характера, мотивов поведения, состояния психики и прогнозов действия атомного шантажиста.
Что заставило его раздобыть бомбу?
Ограничится ли он только шантажом?
Взорвет ли бомбу при отказе выполнить его требования?
Или взорвет бомбу в любом случае?
Как он поступит?
Что ответить президенту?..
Однозначного ответа на вопрос о возможности или невозможности взрыва эксперты не дали. Они повели себя как хитрые американские психоаналитики, которые, не догадываясь о характере болезни пациента, тем не менее умудряются не упустить своего гонорара. Они сослались на то, что не располагают реальным психологическим портретом шантажиста. Не имеют сведений о его детстве, взаимоотношениях с родителями, одноклассниками, о степени удачливости его первых опытов с противоположным и его же полом, контактах с наркотиками и асоциальными элементами. Без чего нельзя с высокой степенью достоверности моделировать его поступочные реакции.
Но суммарно, исходя из того, что из всех вариантов развития событий разумней всего предполагать худшее, высказались за значительную степень вероятности данного события.
Да, взрыв мог прозвучать.
Расписать последующие за этим события было проще. Потому что они укладывались в общепринятые стандарты.
Наибольшую реакцию на происшествие должны будут высказать европейские страны. Резко негативную — бывшие республики СССР. Нейтрально-настороженную — Китай. И далее в порядке убывания еще тридцать стран и два десятка международных организаций...
Внутри страны факт взрыва будет в наибольшей степени использован политической и военной оппозицией. При этом можно предположить, что правительство, Президент, армия, силовые министерства, лидеры ведущих партий поступят следующим образом...
Президент внимательно прочел представленное советниками заключение. Взрыв не исключался. И этот взрыв должен был стать неизбежным катализатором как внутренней российской, так и общемировой политики.
Или не должен был произойти.
Лучше должен? Или лучше не должен? Какой вариант принесет больше пользы Америке?
Президент думал, взвешивал, советовался. А потом позвал одного из своих помощников.
— Срочно сформулируйте и передайте Президенту России сообщение о том, что согласно сведениям, поступившим по каналам разведуправления США, на территории России не исключен террористический акт, в котором будет использовано похищенное из военных складов атомное оружие.
— Что отвечать, если будет запрошена дополнительная информация по характеру и направленности угрозы?
— Ничего не отвечать. Ссылайтесь на конфиденциальность источников и недостаток фактического материала.
— По каким каналам следует передать сообщение?
— По каналам МИДа.
— Но в этом случае оно может стать известно многим. Если использовать прямую телефонную связь...
— Делайте, что вам сказано...
Президент США сделал первый ход. Очень мудрый ход. Потому что сразу в две стороны. Или, как сказал бы его российский коллега, — убил одним выстрелом двух зайцев. Он предупредил потенциальную жертву о грозящей ему ядерной опасности, но не указал, откуда она исходит. Формально он оказывал помощь. Фактически преследовал свои далеко идущие цели.
Президент проводил глубинную политическую разведку.
Он бросил в и без того враждующую и грызущуюся друг с другом стаю политических противников дополнительный камень раздора, на который они не могли не прореагировать. Теперь, наблюдая за Россией и возней, поднявшейся вокруг его сообщения, он имел возможность составить мнение о всех существующих на российском игровом поле политических фигурах. Об их реальном, а не декларируемом весе и возможностях. Он мог получить ту информацию, которую никаким иным способом получить бы не мог. И еще он имел возможность влиять на ход внутриполитической борьбы, повышая рейтинги угодных ему лидеров и заворачивая вниз кривую популярности неугодных. Потому что мог прогнозировать ход дальнейших событий. И мог предупреждать о них тех, кого посчитал бы нужным предупредить.
Он получил в свое распоряжение еще не состоявшееся, но очень весомое в ближайшем будущем политическое «событие». И теперь в любой момент имел возможность добавить в и без того разогретую политическую атмосферу чужой страны изрядную порцию скандальных дрожжей. Атом — хорошие дрожжи. Идеальные дрожжи. Были раньше. И остаются теперь. Недаром все так тянутся к атомной бомбе. Как к самому идеальному средству привлечения к себе всеобщего внимания. Даже если ее нет. Даже если ее наличие только подразумевается. При этом не важно, кто инициирует этот рекламный ход, важно, кто его сумеет с наибольшей пользой для себя использовать.
Ну а если вдруг та бомба окажется не блефом, но реальностью...
И если та бомба рванет...
Если погибнут люди...
Если вдруг случится такое несчастье...
То и из этого события можно будет извлечь определенные политические дивиденды. Какие? Как минимум добиться ревизии российских вооружений. Как максимум — склонить союзников и с их помощью мировое сообщество на введение на территорию России миротворческих сил с целью предотвращения дальнейшего расхищения угрожающего населению сопредельных стран и Европе в целом атомного вооружения. И под поднятый мировой общественностью на деньги американского налогоплательщика шумок изъять у них это самое оружие. Ну или хотя бы снять его с боевого дежурства, тем значительно усилив позиции своей страны, которая важнее всех России и Китаев, вместе взятых, которая, если честно, важнее всего прочего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Но я назвал вам охранный шифр одного из атомных арсеналов, который знают единицы. Он совпал?
— Он совпал.
— Тогда почему не предположить, что и другая представленная мной информация соответствует действительности? Если первая оказалась верной.
— И все же я сомневаюсь. Сомневаюсь, что похищение и тем более использование термоядерного оружия возможно. В принципе возможно! Военный атом — это не отдельно взятая бомба, это целый комплекс охранных мероприятий, исключающий возможность боевого использования данного вида оружия одним лицом. Это оружие может активизироваться только централизованно и не иначе как с ведома и прямого приказа Президента. У которого находится пресловутый «ядерный чемоданчик». У меня находится!
— "Ядерный чемоданчик" находится у вас. А ядерное оружие, возможно, у них.
— Даже если предположить, что они похитили бомбу, они не смогут использовать ее по назначению. Они не знают разблокирующих кодов.
— А им не нужны коды. Им нужны специалисты, которые способны привести оружие в боевую готовность помимо кодов. И эти специалисты у них есть.
— Почему вы так считаете?
— Потому что в последние несколько недель в трех ядерных исследовательских центрах пропали по меньшей мере пять специалистов данного профиля. Тех специалистов, уровень знаний которых позволяет им разрешить эту техническую задачу. А это уже не отдельное опасное происшествие. Это уже четко прослеживающаяся система. Они имеют оружие, имеют специалистов и имеют намерение его использовать. И даже если допустить один шанс из ста...
— Что вы предлагаете сделать?
— Провести еще одну проверку ядерных арсеналов. На этот раз с привлечением сторонних, желательно гражданских, из числа понимающих в этом деле физиков-ядерщиков, наблюдателей.
— Вы уверены, что они что-то найдут?
— Я не уверен, что они что-то найдут. Но я уверен, что в воинских арсеналах не все благополучно. И еще более уверен, что ни одна комиссия, назначенная Министерством обороны, не сможет с достаточной степенью достоверности проверить деятельность подразделений Министерства обороны. Растратчики не могут Ревизировать растрату.
Исходя из этого, я настаиваю на включении в состав комиссии представителя нашей организации...
Через неделю Президенту был представлен отчет комиссии «по надзору за положением дел в сфере хранения, списания и утилизации ядерного оружия...».
Отчет был написан в привычном для языка бюрократии стиле. Как будто речь шла о стоящей на подотчете ХОЗУ администрации Президента мебели — «стол деревянный, полированный, серый, одна штука, инвентарный номер...».
Только начинался тот отчет чуточку иначе.
Гриф «Совершенно секретно».
Гриф «Для ознакомления только высшим руководством страны».
Гриф «Напечатано в одном экземпляре».
«Комиссией в составе...»
Состав был самый серьезный. Несколько высших военных чинов. Несколько высших просто чинов. Несколько академиков из военно-промышленного комплекса. И один неприметный и никому не известный доктор физико-математических наук. Который, как самый молодой и неименитый, проявил наибольшее усердие при проверке постановки учета и исполнения предписанных регламентов хранения в складах и арсеналах МО. Который в каждую дырку залез...
Далее в докладе сообщалось, что:
"Настоящей комиссией была проведена ревизия числящегося на балансе Министерства обороны термоядерного оружия.
В том числе находящегося на боевом дежурстве.
В том числе списанного из действующей армии и Военно-Морского Флота по причине истечения сроков хранения.
В том числе демонтированного и переведенного в разряд ядерных отходов.
В том числе...
...Проведенный пересчет подтвердил, что количество числящегося на балансе и фактически наличествующего оружия идентично и совпадает по всем рассматриваемым позициям. Что утечка отдельных образцов атомного вооружения исключена. Что оружие пребывает в отведенных для него местах и содержится в предписанных регламентом условиях..."
Выводы комиссии свидетельствовали, что все бомбы и термоядерные боеголовки находятся там, где им надлежит быть.
И, значит, не могли быть ни в каком другом месте...
Глава 58
Советники президента США вторые сутки перекраивали общемировую политику в соответствии со вновь представленными фактами. Вернее, с одним-единственным, переданным Центральным разведывательным управлением, фактом. Но очень существенным фактом. Возможным появлением на земном шаре шестого владельца атомного оружия. Частного владельца. Преступного авторитета Мозги.
Этот шестой владелец резко менял соотношение сил на политической арене. Не учесть его возможных действий сегодня значило перестать управлять ситуацией завтра. Что занявшие после падения СССР лидирующие позиции в мире Соединенные Штаты Америки себе позволить не могли. В международной политике выигрывает тот, кто умеет предугадывать. И предупреждать неугодные события.
Соединенные Штаты умели предугадывать и предупреждать. И умели добиваться того, чего желали добиться. Чаще всего, используя свой международный авторитет. Где не помогал авторитет — посредством финансовых и внешнеэкономических интриг. Где не возымели действия финансовые рычаги — пускали в ход авианосцы, ракеты класса «томагавк» и хорошо откормленных морских пехотинцев.
Но прежде чем натравливать на неугодных вооруженных до зубов морпехов, власти выпускали вперед аналитиков, которые определяли, захватывали, расчищали и удерживали до подхода основных сил удобный для будущего полномасштабного наступления плацдарм.
Теоретики всегда шли первыми. Определяя своими рекомендациями весь дальнейший ход политических и военных кампаний.
Вначале они ставили масштабный вопрос: «Что случится, если?..» Если предположить, что опасное для их страны событие произойдет?
Затем детализировались по отдельным позициям, разбивая этот главный вопрос на десятки и сотни более мелких. Какие последствия данное событие будет иметь для страны в целом? Для президента? Для конгресса? Для военного ведомства? Для рядового налогоплательщика?.. И далее шире — для развитых мировых держав? Для стран «третьего мира»? Для приграничных государств? Чьи интересы это событие затронет? Кому будет на пользу? Кому во вред?..
Каждый вопрос получал свой исчерпывающий ответ и увязывался с ранее полученными ответами.
За многие годы были наработаны свои трафаретные схемы разбора того или иного вида событий. Что позволяло предлагать быстрые рекомендации в ответ даже на самые неожиданно поставленные президентом вопросы. Настоящее событие в трафаретные рамки не вмещалось. Потому что подобных прецедентов еще не было. Никогда до того отдельный человек не получал в свое распоряжение оружие такой мощности. И никогда еще не приходилось решать общемировую проблему на уровне психологии отдельно взятого индивидуума. Владельца того оружия.
Для того чтобы ответить на главный вопрос — возможен ли взрыв, вначале следовало дать ответ на сотни более мелких, касающихся свойств характера, мотивов поведения, состояния психики и прогнозов действия атомного шантажиста.
Что заставило его раздобыть бомбу?
Ограничится ли он только шантажом?
Взорвет ли бомбу при отказе выполнить его требования?
Или взорвет бомбу в любом случае?
Как он поступит?
Что ответить президенту?..
Однозначного ответа на вопрос о возможности или невозможности взрыва эксперты не дали. Они повели себя как хитрые американские психоаналитики, которые, не догадываясь о характере болезни пациента, тем не менее умудряются не упустить своего гонорара. Они сослались на то, что не располагают реальным психологическим портретом шантажиста. Не имеют сведений о его детстве, взаимоотношениях с родителями, одноклассниками, о степени удачливости его первых опытов с противоположным и его же полом, контактах с наркотиками и асоциальными элементами. Без чего нельзя с высокой степенью достоверности моделировать его поступочные реакции.
Но суммарно, исходя из того, что из всех вариантов развития событий разумней всего предполагать худшее, высказались за значительную степень вероятности данного события.
Да, взрыв мог прозвучать.
Расписать последующие за этим события было проще. Потому что они укладывались в общепринятые стандарты.
Наибольшую реакцию на происшествие должны будут высказать европейские страны. Резко негативную — бывшие республики СССР. Нейтрально-настороженную — Китай. И далее в порядке убывания еще тридцать стран и два десятка международных организаций...
Внутри страны факт взрыва будет в наибольшей степени использован политической и военной оппозицией. При этом можно предположить, что правительство, Президент, армия, силовые министерства, лидеры ведущих партий поступят следующим образом...
Президент внимательно прочел представленное советниками заключение. Взрыв не исключался. И этот взрыв должен был стать неизбежным катализатором как внутренней российской, так и общемировой политики.
Или не должен был произойти.
Лучше должен? Или лучше не должен? Какой вариант принесет больше пользы Америке?
Президент думал, взвешивал, советовался. А потом позвал одного из своих помощников.
— Срочно сформулируйте и передайте Президенту России сообщение о том, что согласно сведениям, поступившим по каналам разведуправления США, на территории России не исключен террористический акт, в котором будет использовано похищенное из военных складов атомное оружие.
— Что отвечать, если будет запрошена дополнительная информация по характеру и направленности угрозы?
— Ничего не отвечать. Ссылайтесь на конфиденциальность источников и недостаток фактического материала.
— По каким каналам следует передать сообщение?
— По каналам МИДа.
— Но в этом случае оно может стать известно многим. Если использовать прямую телефонную связь...
— Делайте, что вам сказано...
Президент США сделал первый ход. Очень мудрый ход. Потому что сразу в две стороны. Или, как сказал бы его российский коллега, — убил одним выстрелом двух зайцев. Он предупредил потенциальную жертву о грозящей ему ядерной опасности, но не указал, откуда она исходит. Формально он оказывал помощь. Фактически преследовал свои далеко идущие цели.
Президент проводил глубинную политическую разведку.
Он бросил в и без того враждующую и грызущуюся друг с другом стаю политических противников дополнительный камень раздора, на который они не могли не прореагировать. Теперь, наблюдая за Россией и возней, поднявшейся вокруг его сообщения, он имел возможность составить мнение о всех существующих на российском игровом поле политических фигурах. Об их реальном, а не декларируемом весе и возможностях. Он мог получить ту информацию, которую никаким иным способом получить бы не мог. И еще он имел возможность влиять на ход внутриполитической борьбы, повышая рейтинги угодных ему лидеров и заворачивая вниз кривую популярности неугодных. Потому что мог прогнозировать ход дальнейших событий. И мог предупреждать о них тех, кого посчитал бы нужным предупредить.
Он получил в свое распоряжение еще не состоявшееся, но очень весомое в ближайшем будущем политическое «событие». И теперь в любой момент имел возможность добавить в и без того разогретую политическую атмосферу чужой страны изрядную порцию скандальных дрожжей. Атом — хорошие дрожжи. Идеальные дрожжи. Были раньше. И остаются теперь. Недаром все так тянутся к атомной бомбе. Как к самому идеальному средству привлечения к себе всеобщего внимания. Даже если ее нет. Даже если ее наличие только подразумевается. При этом не важно, кто инициирует этот рекламный ход, важно, кто его сумеет с наибольшей пользой для себя использовать.
Ну а если вдруг та бомба окажется не блефом, но реальностью...
И если та бомба рванет...
Если погибнут люди...
Если вдруг случится такое несчастье...
То и из этого события можно будет извлечь определенные политические дивиденды. Какие? Как минимум добиться ревизии российских вооружений. Как максимум — склонить союзников и с их помощью мировое сообщество на введение на территорию России миротворческих сил с целью предотвращения дальнейшего расхищения угрожающего населению сопредельных стран и Европе в целом атомного вооружения. И под поднятый мировой общественностью на деньги американского налогоплательщика шумок изъять у них это самое оружие. Ну или хотя бы снять его с боевого дежурства, тем значительно усилив позиции своей страны, которая важнее всех России и Китаев, вместе взятых, которая, если честно, важнее всего прочего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55