– Я что-то не поняла, где вас носит? Ночь на дворе, а вы еще не в постели, – раздался недовольный голос Селистены. – Барсик нашелся – это, конечно, хорошо, но все равно не повод, чтобы не ложиться спать.
Увидев мать в своей спальне, лисята так и сели. Судя по их реакции, ее появление было для них полнейшей неожиданностью.
– Опа, приехали, – выдала Василина, покрепче прижимая меня к себе.
– Мам, а что ты, собственно, тут делаешь? – не осталась в стороне Лучезара.
От такой наглости Селистена до того растерялась, что не нашла ничего лучше, как залиться густой красной краской.
– Переночевать у вас хочу, – промямлила она.
Лисята переглянулись и хором подвели итог:
– Возможно, у нас проблемы!
Совершенно не обращая внимания на ошарашенную Селистену, Василина осторожно положила меня на свою кровать и уединилась с Лучезарой в дальнем углу детской. Судя по бурной жестикуляции обеих девчонок, страсти там кипели нешуточные. Время от времени близняшки поочередно бросали выразительные взгляды то на меня, то на родную мать.
Мне ничего не оставалось, как поудобнее улечься на мягкой перине и наблюдать разыгравшийся спектакль. Его режиссером был не я и время своего выхода не знал. Честно говоря, даже не было понятно, куда повернет действие на сцене. А пока со стороны можно спокойно посмотреть на игру остальной труппы.
Селистена, сбитая с толку поведением лисят, также голоса не подавала.
Наконец, судя по довольному смешку и вздернутым двум конопатым носикам, стало понятно, что девчонки пришли к какому-то решению. Что ж, посмотрим, куда их занесет на этот раз.
– Шарик, Золотуха, лягте на пороге, никого не впускать и не выпускать! – тоном, не терпящим возражений, заявила Лучезара.
Собаки повиновались в тот же миг и заняли позицию у двери.
– Мама, прежде чем мы начнем говорить, ты должна дать нам слово, – обратилась Василина к матери.
– И, что бы ни произошло, это слово ты должна сдержать, – подключилась Лучезара.
– Могу я поинтересоваться, что же я должна пообещать? – совсем оробела Селистена.
– Что не будешь орать, – торжественно провозгласила старшая из сестер.
– А также кричать, вопить, верещать и вообще пользоваться своим голосом на повышенных тонах, – внесла свою лепту младшая.
– Также нежелательно битье посуды, поломка мебели и рукоприкладство.
– Поверь, мама, дело слишком важное, и мы просим не так уж и много.
Девчонки замолчали, и все мы обратили свои взоры на Селистену. Моя незабвенная, похоже, уже смирилась с мыслью, что разобраться в происходящем пока не в состоянии, и согласилась довольно быстро.
– Ладно, даю слово, что сегодня кричать не буду, да и ругаться тоже. Но вот завтра…
– О том, чтобы не ругаться, мы не просили, – корректно поправили мать лисята, – мы же не звери какие– ставить заведомо невыполнимые условия. Можешь ругаться, но шепотом.
Окончательно и бесповоротно сбитой с толку Селистене ничего не оставалось, как согласиться со всем списком требований.
– Рассказывайте, что вы на этот раз натворили, – сдалась она и вопросительно уставилась на дочек.
– Мамочка, ты, наверное, очень удивишься, но на этот раз мы тут ровным счетом ни при чем, – отрапортовали девчонки, а я боязливо поежился.
– Хватит болтать, переходите сразу к главному, – нахмурилась Селистена.
– Как скажешь, мамочка, – просто ангельским голоском смиренно пролепетала Лучезара, – к главному так к главному.
– Дело в том, что на данный момент ты замужем за котом.
Фу, грубо и неэстетично. Я, конечно, понимаю, им приятно, что всю эту кашу заварили не они, а их заслуженный отец, но не до такой же степени. Можно было сказать что-то вроде: этот милый (неужели я это говорю про Барсика?) и немножко поцарапанный котик и есть твой муж, Даромир.
– И вы считаете, что я поверю в такую ерунду? – усталым голосом ответила Селистена.
– Нам ты, конечно, не поверишь, – охотно согласилась Лучезара, – но вот ему…
И тут сестры дружно указали на меня. Солнечная грустно улыбнулась, выразительно покрутила пальцем у виска и кинула на меня беглый взгляд. То есть он поначалу был беглым, а вот после того момента, как наши глаза встретились, он стал очень даже внимательным. Мне оставалось только развести лапами и пожать плечами. Мол, я, конечно, дико извиняюсь, но действительно по своей сути являюсь твоим мужем.
Доходило до нее долго. Сперва побелели и поджались губы, потом вспыхнули зеленые глаза, щеки покрыл густой румянец, и, наконец, запылали конопушки на носу.
– Мама, ты обещала вести себя тихо, – на всякий случай уточнила Василина.
– Помню, доченька, я его сейчас по-тихому.
С этими словами, словно разъяренная кошка, она метнулась ко мне. Увернуться я не успел. Уже в который раз за день спасла меня Золотуха, правда, на этот раз сделала это бессознательно. Она просто очень кстати оказалась в то время и в том месте, куда я приземлился после памятного удара. Опухающее прямо на глазах ухо нещадно болело, но расслабляться было рано, наш разговор с моей рыжеволосой и очень горячей супругой был еще не закончен.
Удивительное дело, но свое слово мелкая сдержала и вопила исключительно шепотом. Да-да, не удивляйтесь, это происходило именно так.
– Мерзавец, подлец, негодяй! – не унималась мелкая, пытаясь меня поймать за шкирку.
Как вы понимаете, сидеть на месте и ждать, пока меня отловят, словно нашкодившего кота, я не собирался, и со всех лап бросился от нее удирать.
– Солнышко, я все тебе объясню! – попытался я вставить хоть слово.
– Гад, я сплю в одной кровати неизвестно с кем, а он в кошачьей шкуре развлекается! – вовсе не слушала меня Селистена, на этот раз предприняв попытку сбить меня с карниза тапочкой. Ха, промазала, конечно!
– Радость моя, я тут ровным счетом ни при чем! – Я пытался образумить ее, как мог. – К тому же у тебя ужасно вовремя начались головные боли, так что ничего непоправимого не произошло.
– Ну ничего, теперь больная голова будет у тебя, кошка драная! – возмутилась Селистена и попыталась накрыть меня покрывалом.
– Не кошка, а кот, – поправил я ее, перемещаясь на шкаф.
Самое интересное, что пока мы так резвились с законной супругой, все остальные (и рыжие лисята, и собаки) принимали коллективные меры, чтобы наше общение производило как можно меньше звуков. Девчонки с ловкостью профессиональных жонглеров ловили падающие книги, цветочные горшки и прочую мелочь. Собаки же больше следили за мебелью. Именно благодаря их совместным усилиями не рухнул на пол карниз и остался стоять на своем месте шкаф. Молодец, Шарик, отменная реакция.
– Да как ты мог нас оставить? – продолжала шепотом сыпать обвинения Селистена. – Ты же терпеть не можешь кошек, как ты вообще мог оказаться в теле Барсика?
– Ты обещала обойтись без рукоприкладства, – поздновато вспомнил я.
– Я обещала «по возможности» обойтись, считай, что такой возможности не представилось.
Знаете, я ее в общем-то не виню. Каково узнать женщине, что ее муж почти месяц уже и не муж, а дворовый кот, к тому же все это время шляющийся неизвестно где? Знамо дело, нужно дать выход эмоциям, главное, чтобы выходили они без лишнего шума. Ничего, скоро она выдохнется и примется меня жалеть. А вот после того как вдоволь нажалеется, можно будет поговорить нормально, и никак не раньше. Собственно, именно из-за взрывного характера супруги я и не хотел до поры до времени рассказывать ей обо всем.
За этими рассуждениями я на одно мгновение утратил контроль за ситуацией и споткнулся. Последнее, что я помнил, это был ночной горшок (надеюсь, что пустой), сплошь расписанный веселенькими цветочками, несущийся мне навстречу. Занавес, конец первого отделения…

* * *
– Ну и зачем ты его убила? – ехидным голосом поинтересовалась Лучезара.
Голос ее был далеким, но уже вполне различимым. Несмотря на то что чувствовал себя вполне сносно, я решил пока подождать с пробуждением. Мало ли, может, у моей рыжеволосой супруги еще не закончилась энергия разрушения.
– Причем так некультурно, проломив ему голову, – добила мать Василина. – Это же кошачья голова, а не человеческая.
– Вот теперь ты точно стала вдовой при живом муже.
– Я не хотела… – уже сквозь слезы проговорила Селистена и что есть силы прижала меня к своей груди.
Похоже, пора было возвращаться к действительности, а то говорливые девчонки доведут ее своей болтовней до сердечного приступа. Я на всякий случай трагически застонал и осторожно приоткрыл правый глаз.
– Типа мяу, – выдал первое, что появилось в ушибленной голове, – не убивай меня, красна девица, я тебе еще пригожусь!
– У него еще хватает сил шутить, – хмыкнула Селистена и, наконец-то дав волю слезам и чувствам, чуть не раздавила меня в своих объятиях.
Слезы капали, шерсть катастрофически намокала, но я и не попытался вернуть себе свободу. Во-первых, даже будучи котом, чертовски приятно, когда тебя целуют, а во-вторых, впервые за это время мне стало очень спокойно на душе. Я вдруг отчетливо осознал, насколько соскучился по Селистене и лисятам. Последние, в свою очередь, так же выдали мне положенную порцию ласк, но надолго расслабиться не дали.
– Папа, по-моему, пора рассказать, как именно ты докатился до такой вот жизни! – заявила Лучезара, совершенно бесцеремонно извлекая меня из объятий Селистены.
– Ночь длинная, торопиться нам некуда, так что рассказывай подробно, – вторила сестре Василина. – Тем более что в подобных делах мелочей не бывает.
Честно говоря, начинал я неохотно. Шутка ли, уже в третий раз рассказывать одну и ту же историю. Но потом оказалось, что нынешнее повествование значительно отличается от первых двух. Ведь Сантане требовалась одна голая правда без прикрас, лохматым друзьям рода человеческого я излагал только самые значимые факты, но в яркой, образной обработке. Сейчас же мне нужно было предстать перед зрителями во всей красе.
И откуда только силы взялись? После такого трудного дня, без отдыха и соответствующего питания, а так разошелся! Я менял голос, интонацию, походку и жесты, точно пародируя всех действующих лиц моего путешествия. Прыгал, кувыркался, скакал, всячески пытаясь разнообразить свой рассказ. Причем все это я делал практически бесшумно, в стиле пантомимы. Мягкие подушечки на лапах были словно созданы для заговорщицкой деятельности и не производили ровным счетом никаких посторонних звуков.
Мои зрители, в полном соответствии с правилами конспирации, также все делали шепотом. Шепотом кричали, вопили, аплодировали и всячески поддерживали меня своим участием. Как им это удавалось – ума не приложу. Но факт остается фактом, за всю ночь нашу теплую компанию никто не побеспокоил.
Однако не обошлось без эксцессов. Моя вспыльчивая жена по мере повествования раза три пыталась вырваться на оперативный простор и лично изничтожить Азнавура. Методы предлагались самые разные. От вполне гуманного – задушить подушкой, до справедливого – отрезать ему… Впрочем, чего именно мог лишиться черный колдун, мы так и не узнали. Наткнувшись на крайне заинтересованный взгляд близняшек, Селистена вдруг густо покраснела и остановилась на полуслове. Как бы то ни было, но воплотить задуманное в жизнь моей благоверной не удалось. Шарик с Золотухой хорошо знали свое дело, и далее порога народная мстительница не ушла.
Неизменный восторг вызвали у всех присутствующих мои крылья. После того как я явился в терем в образе потрепанного жизнью, исцарапанного кота Барсика, глупо было скрывать от семьи такие подробности. Тем более что обозначенные крылья за время скитаний стали мне надежными соратниками, и я давно перестал их стыдиться. Конечно, крылья, покрытые шерстью в качестве маскировки, не могли показать все, на что они были способны, но и простой демонстрационный полет по спальне мое семейство восприняло на безмолвное ура.
Лисята были в полнейшем восторге, девчонок ничуть не смущало, что поначалу их самый-самый-самый папа не смог справиться с каким-то Азнавуром. Похоже, их доверие ко мне было настолько безграничным, что они особенно не задумывались над такими мелочами.
Селистена, конечно, слушала меня более внимательно и время от времени уточняла детали. Когда я начал рассказывать про встречу с Сантаной, ее лобик нахмурился, а кулаки непроизвольно сжались. Однако все то, что последовало далее, заставило мою решительную супругу смягчиться. Она задала мне только один вопрос, после которого этот подводный камень перестал существовать.
– Ты ей доверяешь?
– Как ни странно, да, – твердо заявил я, и тема была закрыта раз и навсегда.
Когда я закончил, несмотря на поздний час (или уже ранний), эстафету подхватили лисята. Они были очень горды тем фактом, что вычислили меня, и теперь их распирало от собственной значимости. Как обычно, они просто не могли не перебивать друг друга.
– Как мы прибыли из скита, сразу заподозрили неладное, – затараторила Лучезара довольно бойким шепотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51