Меллита разбирала стопку писем за накрытым к завтраку столом, довольно улыбалась над одними и грозно хмурилась над другими. Сегодня она предпочла более строгий стиль, приличествующий ее положению, и смотрелась презентабельно в синем льняном платье с высоким воротом.
– Вчера я отправила кое-кого навести справки, – объявила она без предисловий, когда появился Шив. – Потребуется пара дней, чтобы сложить всю картину, но я слышала, будто рынок тормалинских древностей необычайно оживлен. Цены растут, и торговцы начинают озираться вокруг в поисках чего-нибудь, связанного с домом Немита Последнего. Я дала знать, что интересуюсь всеми, кто покупает, и каждым приезжим в городе, кто продает.
– А никому не покажется странным, что ты задаешь вопросы об этих людях? – Вилтред все еще беспокоился.
– Как раз сейчас я составляю предложение для нового контракта, – успокоила его Меллита. – Все откупщики будут задавать вопросы о всех и каждом.
– Мы тоже можем поспрошать. – Ливак посмотрела на Хэлис, и та кивнула в знак согласия, уплетая за обе щеки великолепный мягкий белый хлеб с глянцевитым вишневым вареньем.
– Нет, мы не хотим привлекать к себе внимания. – Шив задумчиво кромсал сладкую булочку, превращая ее в несъедобные липкие куски. – Я также не хочу пока, чтобы кто-нибудь из вас ходил поодиночке.
Ливак рассердилась.
– Я думала, весь смысл моего пребывания здесь – это возвращение безделушек Вилтреда! У меня есть связи, чтобы выследить эльетиммов, и именно мне предстоит взламывать ставни. Если я снова рискую шеей ради твоего Планира, то я и буду щелкать кнутом.
– Когда дойдет до кражи, тогда, конечно, именно ты будешь составлять план. – Шив оттолкнул тарелку. – Но прежде я хочу кое с кем поговорить. Возможно, он сумеет помочь нам другими путями.
– Ты имеешь в виду Керрита Осьера? – Меллита закончила свой завтрак, и рука замерла над серебряным колокольчиком рядом с ее бокалом. – Он будет сегодня в храме. У него назначена встреча со жрицей Мэвелин.
Шив вытаращил глаза.
– Как ты узнала, кого я имею в виду?
Меллита встала и набросила на плечи охровую шаль, красочное пятно шелка добавило интересный штрих к ее наряду.
– Я слежу в оба за магами, приезжающими в город. – Она улыбнулась Шиву с самодовольным превосходством – Я люблю выяснять, что за камни они выкапывают. Вдруг обнаружится нечто интересное! Он здесь с Равноденствия, роется в Архиве и говорит со старыми жрецами.
Она обвела присутствующих властным взглядом.
– Скажите слугам, если вам что-нибудь понадобится. До полудня я буду в своей конторе, потом у меня встречи с членами Магистрата. Ужинать я буду не здесь, но заеду переодеться на закате и дам знать, что я обнаружила.
Она удалилась в вихре кружев нижней юбки, а мы повернулись к Шиву, который смотрел на нас исподлобья.
– Ну, и каковы будут распоряжения?
Мне только почудилось или в словах Хэлис и правда звучал сарказм? Впрочем, это не важно. Судя по выражению на лице Ливак, которое она даже не потрудилась скрыть, Шив тратит средства из очень тощего кошелька, если ждет, что эта пара будет и дальше беспрекословно выполнять его приказы. Придется поговорить с каждым из них об этом, пока наш хрупкий союз не разбился о скалы разногласия.
– Кто такой этот Керрит? – Я передал Ливак фрукты и подвинул Шиву новую булочку.
– Он изучает магию в Тормалинской Империи для Планира. Я мало что знаю об этой стороне работы, но Керрит посещает все главные храмы, пережившие Хаос. Он исследует то, что жрецы называют чудесами. По всей видимости, это единственный пережиток эфирной магии по эту сторону океана.
– Ярмарочные фокусы, – фыркнул Вилтред. Шив игнорировал его.
– Возможно, он сумеет объяснить, почему наше гадание не может отыскать эльетиммов. Возможно, он знает, как переработать заклинания, чтобы обмануть эфирное воздействие.
Ливак его слова не убедили, но когда она хотела заспорить, я сжал под столом ее колено. Закрыв рот, женщина свирепо глянула на меня и снова повернулась к Шиву.
– Мы послушаем, что скажет этот Керрит, но потом я намерена связаться с моими собственными знакомыми, чтобы они нашли для меня эльетиммов. Мы не можем так терять время, Шив. Мы ничего не знаем об их планах, а вдруг они нынче же уедут? Что ты тогда скажешь Планиру?
Судя по несчастному виду мага, ее слова попали точно в цель.
– Тогда пошли, – огрызнулся Шив, что было для него совсем несвойственно. – Встречаемся у ворот.
Хэлис позвонила в серебряный колокольчик, и появились слуги, чтобы убрать со стола. Мы разошлись по своим комнатам. Я наполнил кошелек и встал с мечом в руке, соображая, надеть его или нет.
– Готов? – Ливак возникла в дверях.
– В Релшазе носят меч до полудня? – Я попытался скрыть нерешительность за легкой насмешкой.
– Эта носит. – Ливак похлопала свой короткий клинок. – Еще она таскает при себе кучу кинжалов. Но обычно она не отвечает на вызовы у храмов, поэтому нынче утром взяла только два.
Криво улыбнувшись в ответ на ее усмешку, я пристегнул меч и вслед за ней спустился по широкой мраморной лестнице. Я слишком нервничаю из-за этой проблемы с мечом, подумал я, ведь все равно не помню этих проклятых снов. Планир напрасно тратит время, пытаясь манипулировать мессиром и мною. Если меч привлечет к нам эльетиммов, ну что может случиться средь бела дня на глазах у множества людей, толпящихся в пределах вытянутой руки? По крайней мере мы нашли бы этих Ледяных Людей, и я не мог представить себе, чтобы Ливак или Хэлис потеряли их след при такой оказии.
Мы пробирались через запруженный народом город, жители спешили по своим утренним делам, и вскоре мы оказались разделены: Шив сопровождал Вилтреда, а мы втроем тащились немного позади, Хэлис со своим костылем не могла идти быстро в такой толпе. Я наслаждался видами и звуками города, но заметил, что Шив злится из-за частых остановок – то нас задерживало движение, то давка вокруг пешеходных мостиков через каналы, то, к моему удивлению, старые знакомые Вилтреда, приветствующие его. Воспользовавшись одной из таких задержек, мы с Ливак купили у какого-то старика горсть куриных кусочков, кипящих в котелке на угольной жаровне; вкус растительного масла был приятным напоминанием о доме после целого сезона еды, поджаренной на бараньем жире, если не хуже. Я свирепо посмотрел на женщину, едва не протаранившую мне ребра корзиной, из-за чего чуть не уронил кулечек из грубого папируса, в который было завернуто мясо, но вместо извинения услышал колкость на невнятном релшазском.
– Где живут все эти люди? – пробормотал я.
Мы с Ливак опять остановились, и я вынул из кулечка последний кусок курицы.
– Владельцы домов набивают их как сельдей в бочки. – Облизнув пальцы, она указала на боковую улицу, по обеим сторонам которой стояли многоквартирные дома, такие высокие, что заслоняли солнце от булыжников.
Я моргнул, насчитав шесть рядов окон.
– Здесь только кирпич и дерево… – протянул я. – Мой отец не рискнул бы строить так высоко из лучшего бремилейнского камня.
Хэлис подтвердила мое открытие едким замечанием:
– Некоторые определенно уходят в иной мир плоскими, как вяленая рыба. Пару раз в году здесь бывает большой обвал, да еще пожары, если особенно не повезет.
Я покачал головой, хотя чему тут было удивляться. Так всегда и происходит в городах, где избранные правители на деле озабочены лишь собственной прибылью. Торговля – это в Релшазе все, товары свозятся за сотни лиг отсюда, покупаются, продаются или превращаются в готовые изделия облюбовавшими чердаки артелями, никогда не видящими и десятой доли цены своей деревянной, бронзовой или стеклянной продукции.
– Значит, твой отец – каменщик? – спросила Ливак.
В этот миг нас остановил своенравный осел, застрявший посреди узкого моста.
– Ты разве не знала?
– Понятия не имела.
– А я, кажется, упоминал об этом. У него свое дело с двумя моими старшими братьями. Следующий мой брат, Мисталь, в Тормейле, готовится стать адвокатом в суде.
– Да, ты говорил о нем, я помню.
Движение возобновилось, и наш диалог закончился, но, пробираясь дальше по городу, я поймал себя на мысли, как все же мало мы с Ливак знаем друг о друге, о наших семьях и узах, которые связывают или – в ее случае – не связывают нас с домом. Какое значение все это будет иметь для нашего общего будущего, если, конечно, нам суждено быть вместе? Я еще бесплодно размышлял над этими вопросами, когда людской рой впереди неожиданно растаял и мы замерли в благоговейном молчании, застигнутые врасплох этим зрелищем.
Улица осталась позади, и перед нами простерлась мощенная плитами огромная площадь. Я прищурился от яркого солнца и понял, что мы добрались до противоположной стороны города. Массивное беломраморное здание смотрело на нас, обрамленное искрящимся сапфиром залитого солнцем моря. Я таращил глаза, как пастух, впервые спустившийся со своей горы, и не стыжусь признаться в этом. После разрушения большинства главных храмов в Хаосе, усыпальницы в Лескаре и Каладрии преобладают крохотные молельни, в которых служат фактически отшельники, и при всех его размерах я ожидал увидеть в городе что-то более скромное.
Но это роскошное здание могло бы стоять в центре Тормейла, хотя наши императоры, как правило, отличались большим вкусом в архитектуре. Массивные каменные колонны с непомерно вычурными капителями поддерживали длинный фронтон, украшенный фризом из сказочных листьев. Статуи под черепичной крышей изображали богов в сценах из мифов и легенд, и все это оплетали яркие, даже кричащие узоры. Входы между колоннами достигали в высоту два человеческих роста, резные двери блестели начищенной бронзой. Во всю ширину здания тянулась белокаменная лестница, всасывая толпы с площади.
Вокруг ступеней храма кишели такие же толпы, как вокруг любого императорского дворца. Оборванные нищие, горожане, проталкивающиеся к своим молитвам, пристающие ко всем без разбора жрецы подозрительно цветущего вида… Когда мы подошли ближе, нас со всех сторон осадили лоточники с подносами канонических приношений и благовонных палочек. Они махали горстями в наши лица и нахваливали свой товар, стараясь перещеголять друг друга. Их крики смешивались с призывами большой группы рационалистов: они перехватывали тех, кто устремлялся к фонтану, мечтая напиться воды. Их попытки преследовать изнывающих от жажды людей, дабы обсудить свои теории о неуместности богов в современную эпоху, чаще всего не имели успеха. Кстати, это были первые рационалисты, которых я встретил с тех пор, как оставил восточный Лескар; видимо, их сложная философия находит мало приверженцев среди прозаичных каладрийцев.
– Надеюсь, мы отыщем Керрита в этом столпотворении, – пробурчат Вилтред, распаренный и раздраженный.
Я искренне ему сочувствовал. Для портового города Релшаз казался на удивление безветренным, а припекающее солнце напоминало о том, как далеко на юг мы заехали. Мы все еще были гораздо севернее моей родины, но в Зьютесселе всегда дуют океанские бризы, несущие желанную прохладу.
– Давайте поглядим внутри, – предложил я. – Кажется, Меллита говорила об усыпальнице Мэвелин?
Я протолкался мимо докучных лоточников к лестнице. Остальные устремились за мной. Внутри храма царила прохлада, от чего руки покрылись мурашками, и потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к полумраку. В воздухе висела дымная мгла от свечей и благовоний, и я испугался, что вот-вот чихну – проблема, с которой я часто сталкивался в храмах, к величайшему смущению моей матери.
У нас в Тормалине каждая усыпальница посвящена одному божеству, но релшазцы предпочли затолкать своих богов и богинь в единое место, как свой рабочий люд в те самые тесные дома. Храм имел множество отдельных молелен, в каждой стояла своя статуя, охраняемая зоркими жрецами. Огромное пространство в центре храма было оставлено толпам народа, терпеливо ждущим в очереди, чтобы высказать свои мольбы, и даже здесь их донимали назойливые нищие. Все жрецы носили хорошего покроя мантии, подпоясанные шелковыми шнурами, на шеях висели амулеты с драгоценными камнями. Тихий шепот молящихся сопровождался непрерывным звоном монет. Я покачал головой. Бедняки идут в тормалинские усыпальницы за милостыней от жрецов, а не для того, чтобы обогащать их своими жалкими грошами.
Шив разглядывал лица. Стараясь не отставать от него, Вилтред делал то же самое. Поскольку я в жизни не видел их Керрита, то стал искать Мэвелин среди посвящений, написанных над молельнями. Архаичные тормалинские письмена было трудно читать, к тому же они, давно затемненные свечной копотью, сливались с темнеющим известняком. Я растерялся. Дастеннин, Повелитель Бурь? Такого титула я прежде не видел. Рэпонин – просто Судья. Полдрион, Владыка Света, – это был очень древний титул для Перевозчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80