Самым странным было услышать пение птиц, вторгавшееся в ее мысли, мечты и планы.
В тот момент у императрицы появилось непреодолимое желание возвратиться в птичник, но процессия уже свернула к дворцу. Впереди показался старый аудиенц-зал, пространство перед которым было заполнено паланкинами, носильщиками, солдатами с копьями и мечами, слугами… и самое главное – Акскевлеренами.
Тут Лерена вспомнила. Она отправляется на войну. По приглашению, разумеется, как же иначе… Это добавило чуточку изысканной иронии ко всему происходящему. Тем не менее речь шла о войне: это будет страшное, ужасное, но захватывающее приключение.
Прежде ей никогда не доводилось вести войн, но императрица знала, что такое бойня, и не думала, что военный поход от нее чем-то отличается. От этой мысли Лерена ощутила во рту привкус крови, и ее едва не стошнило.
Императрица добралась до своего паланкина. Уилдер стояла рядом, готовая исполнить любой приказ.
– Все сделано? – поинтересовалась Лерена.
– Как вы велели, – ответила Избранная, открывая дверцу паланкина.
Лерена с легкостью забралась внутрь, устроилась поудобнее и увидела в окне сияющий край птичника.
Казалось, купол прощается с ней: ажурное плетение вмиг вспыхнуло голубым светом Сефида, затем солнце вновь осветило птичник, и он приобрел свой привычный вид. Императрица поняла, что настало время отправляться. Она кивнула Уилдер, и та приказала носильщикам трогаться.
* * *
– Императрица все предусмотрела, – заметил Паймер, осматривая повозки за городскими воротами. Лошади лениво паслись на свежей весенней травке.
– Она планировала это несколько месяцев, – сказал Идальго.
– Я не удивился бы, если бы узнал, что Лерена готовилась к путешествию несколько лет, – промолвил герцог, высовывая голову из окна паланкина.
Он пытался сосчитать солдат эскорта. Старику показалось, что для вторжения их недостаточно. Возможно, сбор войск назначен в определенном месте неподалеку от границы. А будет ли там кавалерия? – подумал старик. Он не любил кавалеристов, считая их заносчивыми и слишком расфранченными для войны.
– Ты помнишь того ужасного офицера, тысяцкого Маркеллу Монтранто? – обратился он к Идальго. – Мы встречались с ним в Геймвальде. Эдакий попугай.
– Да, я помню.
– Невоспитанный, грубый, жирный лошадник…
– Да, я помню.
– Развязный пьяница. И от него пахло странными снадобьями. На лошади сидел будто бронзовый истукан. Такой развязный, жирный попугай…
– Я помню, – с нажимом повторил Идальго.
– Так вот, – фыркнул Паймер, – мне интересно, встретимся ли мы с ним снова.
– Этот жирный лошадник практически вечен, – несколько загадочно произнес Избранный. – Но прежде чем он попадется нам еще раз, мы встретимся с Чиермой Акскевлереном. Он живет в Геймвальде. Вы помните тамошнего губернатора, ваша светлость? С него все и началось.
Паймер подпрыгнул на месте. Носильщикам стоило немалых усилий удержать паланкин в равновесии.
– Я позабыл этого человека, – с трудом выдавил старик.
– Нет, вы не забыли, – мягко заметил Идальго. – Вы всего лишь слишком внимательно относились ко мне… Да, все началось с Чиермы. И резня, и жертвы, и даже это вторжение.
Идальго посмотрел на свои ногти так, будто они являлись произведением искусства.
– Мы скоро подъедем к тому пограничному посту, где вы…
– Возможно, Чиермы там больше нет, – быстро проговорил Паймер. – Мы ведь знаем, что Лерена убила всех Избранных.
Герцог резко замолчал, когда понял, что сказал.
– Всех Избранных за исключением одного, – сухо, но без злобы промолвил Идальго.
Он медленно поднял подбородок, чтобы Паймер мог лучше рассмотреть шрам на его горле.
– Любовь в ответе за все.
Старик не хотел вспоминать того, что ему пришлось сделать со своим Избранным. Но все было на благо империи… первый шаг в деле очищения Хамилая, действие, необходимое для того, чтобы обезопасить Кевлеренов от их творений…
Но это стало и началом личного кошмара для герцога.
Паймер опять высунулся из паланкина. Многие члены его семейства тоже отправились в поход. Старик вычислил это, исходя из количества паланкинов, видневшихся из его окошка.
Акскевлерены послушно следовали за своими хозяевами и хозяйками – с поникшими головами, опущенными плечами, нахмуренными лицами. Процессия больше напоминала похороны.
* * *
Паймер был бы удивлен, узнай он, что мнение президента Крофта Харкера о Маркелле Монтранто практически совпадает с его собственным. Различались эти мнения только тем, что Харкер видел в кавалеристе хоть какой-то толк – тот занимал контролируемое президентом место в Комитете безопасности. Крофт никогда не позволял Монтранто забывать, что именно усилия президента привели тысяцкого в комитет. Взамен Маркелла старался никогда не подводить Харкера.
Однако для Крофта тут имелось одно большое неудобство: ему приходилось часто встречаться со своим протеже. Во время таких встреч президент бессовестно льстил Монтранто, которому подобное общение доставляло неимоверное удовольствие.
– Я не очень-то уверен, что императрица примет приглашение, – начал тысяцкий, слегка щелкнув пальцем по первому пункту повестки дня, подготовленной к следующему собранию. – Она всего лишь глупенькая девчонка, как я слышал от того герцога, которого сопровождал во время его визита в нынешнем году. Странный старикашка этот герцог. Но честный, я уверен. Ему, знаете ли, понравилась моя компания. Нам ведь не угрожал тот его идиот, Избранный, правда? Ну так и не угрожает эта глупенькая молоденькая императрица. Пытался всячески его развеселить, я о герцоге. Депрессивная натура. Родом из деревни. Поумнел, пока был здесь, у нас. Но она не приедет. Только кокетничает со своей прислугой, так герцог сказал. С прислугой мужского пола, если быть точнее.
Монтранто оглушительно расхохотался.
Отсмеявшись, он вытер слезы, понюхал что-то душистое из маленькой коробочки и продолжил монолог:
– В любом случае – в чем, собственно, дело? Республика, к сожалению, больше никому ничем не угрожает, здесь не осталось ни одного Кевлерена, о котором ей стоит беспокоиться. Ни одного – после той ужасной ночи во дворце. Мы ведь знаем, что послужило причиной? Да, кошмар. Просто кошмар. Ну, они хоть свиделись со старым герцогом перед смертью. Все Кевлерены горели, как сухие лучинки. Опять-таки – ужасно. Ну и что? Я полагаю, вы своими глазами не видели того, что произошло, а? Ах, что за бойня. Что за кровавая, отвратительная бойня, я уверен…
– Она приедет, – произнес Харкер, который привык к обильным и вполне бессвязным монологам отважного кавалериста. – Скоро.
Монтранто полез в другую коробочку, выудил оттуда крохотную плоскую лепешечку и кинул ее в рот, слегка смахивающий на пасть кашалота.
– Да, мне ясна ваша позиция, – невнятно пробурчал он, зачем-то закатив глаза. – Удивить местных жителей – вот для чего все это придумано. Опять тайны. А что Сефид?..
На миг Харкер подумал, а не открыть ли Монтранто истинную цель визита императрицы, но потом решил не пугать его. Люди подобного сорта, рафинированные и полные напускной храбрости, похожи на нервных жеребцов, готовых встать на дыбы лишь от дуновения ветерка.
Впрочем, с сомнением подумал Харкер, может быть, он плохо знает нашего кавалериста?..
– Должно быть, вы правы, – сказал он. – Но она приедет. Не стройте иллюзий на сей счет. Мы должны обсудить ее появление. Это подводит нас к пункту номер два. Надеюсь, что по этому вопросу могу полностью на вас положиться.
Монтранто вытер руки, взял документ и прочитал второй пункт повестки: обращение к его высочеству Четвертому Принцу Намойе Кевлерену, губернатору республиканских колоний Сайенна и Кидан.
Он кашлянул.
– Безусловно, вы можете рассчитывать на мою поддержку по каждому вопросу. А вот призвать Кевлерена обратно? Я не совсем уверен, что вы понимаете…
– Кевлерен один. У него нет супруги или еще кого-то, чтобы создать пару.
– По ту сторону гор Кевлеренов много, – угрюмо произнес Монтранто, отбросив в сторону опустевшую коробочку. – Да. Много племенных кобылок…
– Я твердо убежден, что именно он – наше спасение.
Монтранто с опаской посмотрел на президента.
– Он захочет стать королем, вы понимаете?
– Да, понимаю. Но остальным членам комитета незачем об этом знать.
Монтранто озабоченно посмотрел в окно. Харкер проследил за его взглядом.
На улице стоял прекрасный день, солнечный, хоть и немного ветреный. Море было зеленоватого цвета – вместо безысходно-серого. На Харкера внезапно накатила волна патриотизма. Он любил свою страну, несмотря на ее унылость, дожди и пронизывавшие до костей ветра. Это была его земля – его, а не ведьмы Лерены. И совершенно не важно, как сильно она хочет ее заполучить. Если для спасения Ривальда придется реставрировать монархию, он пойдет на это. Президент знал, что ему это будет стоить жизни, равно как и Маркелле.
Он посмотрел на тысяцкого с некоторой долей симпатии.
– Вы уже послали кого-нибудь для того, чтобы обсудить данный вопрос с принцем Намойей? – поинтересовался Монтранто.
– Да. Одного из наших. Велана Лаймока.
Лицо Монтранто напряглось.
– Мы с ним встречались.
– Он заседал в комитете, но недолго, хотя все еще, конечно, считается его членом. Я не мог отправить эмиссара без достаточных полномочий.
– Помню. Значит, вы его мало знаете?
Харкер понял, куда клонит собеседник.
– Достаточно, чтобы понять: у него не хватает честности и силы характера заседать в комитете постоянно, – солгал президент. – Он еще недостаточно опытен, а его природный ум и наивность внушат Намойе Кевлерену доверие.
– А-а… – буркнул Монтранто и устроился в кресле поудобнее.
Харкер видел, как работает мысль собеседника. Да, тысяцкий понял, что хотел сказать президент. В сложившейся обстановке Крофт обязан привлекать на свою сторону людей, подобных Монтранто. Скорее всего Лаймока можно было использовать и выкинуть. Кроме того, если повезет, то ни Лаймок, ни Кевлерен не доберутся до Ривальда через Бушующее море. Его воды стали небезопасны.
– Так я могу рассчитывать на вашу поддержку в данном вопросе, офицер Монтранто?
– Несомненно, президент.
* * *
Когда Лерена была маленькой девочкой, ее мать, императрица Хетта, взяла дочь с собой в путешествие в портовый город Боутелл.
Сестра Юнара тоже отправилась с ними, но она была лишь орущим младенцем, поэтому внимание всех окружающих доставалось только Лерене. То было самое счастливое время в ее жизни. К тому же это был единственный раз, когда императрица отъезжала от Омеральта дальше, чем на десять миль. А сейчас ее процессия только что миновала указатель на Ривальд. Возможно, по пути они остановятся в Боутелле. Крюк не такой уж большой…
Лерена очень боялась, что будет нервничать, когда покинет столицу, но вместо этого почувствовала себя спокойно как никогда. Императрица порадовалась, что приостановила работы по строительству дороги для паровых экипажей на юге империи. Она была убеждена, что это не очень приятный способ путешествия. Весь этот дым и железки… А скорость, с которой перемещались железки, напоминала Лерене скорость пули, выпущенной из огнестрела.
Она посмотрела на ясное небо над головой. Лето в нынешнем году будет жарким, поэтому лучше отправиться туда, где прохладнее… Мимо рысью промчались несколько кавалеристов. Офицеры приветствовали императрицу с саблями наголо. Они так лихо и…
Лерена не могла подобрать правильное слово. Что-то, связанное с животными… Впрочем, за исключением собак и птиц, она мало с ними общалась. Императрица была крайне удивлена и взволнована видом коров, пасущихся на лугах всего в двух часах езды от Омеральта. Ей было трудно представить нечто большое и рогатое, имеющее отношение к цивилизованной жизни. Пожалуй, правительнице Хамилая следует больше внимания уделять сельскому хозяйству. В конце концов, это ведь и есть источник богатства и благополучия империи. После семьи, конечно же. Следовало признать, что даже Сефид не в состоянии прокормить миллионы ее подданных.
– Твоя семья жила на ферме? – неожиданно обратилась Лерена к Уилдер, сидевшей напротив.
– Простите, ваше величество?..
Видно было, что вопрос сбил девушку с толку.
– До того, как ты стала Акскевлерен.
– Честно говоря, я не помню, ваше величество.
– Ты бы наверняка помнила, если бы жила на ферме.
Уилдер лишь пожала плечами.
– Я не помню фермы. Скорее это был какой-то город.
– Боутелл? Возможно, мы заедем туда. Или Сома? Коегра?
– Я так не думаю…
– Ферберин? Кастелл? Хай Альт?..
– Кастелл, – неожиданно вырвалось у девушки. – Что-то в названии… мне знакомо…
– Но все равно это не ферма, – вздохнула Лерена. Ей хотелось бы знать, каково оно – жить на ферме. С коровами. И со свиньями, овцами и лошадью – одной или несколькими. И собаками, чтобы пасти овец и коров.
Императрица горько вздохнула, вспомнив своих собачек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В тот момент у императрицы появилось непреодолимое желание возвратиться в птичник, но процессия уже свернула к дворцу. Впереди показался старый аудиенц-зал, пространство перед которым было заполнено паланкинами, носильщиками, солдатами с копьями и мечами, слугами… и самое главное – Акскевлеренами.
Тут Лерена вспомнила. Она отправляется на войну. По приглашению, разумеется, как же иначе… Это добавило чуточку изысканной иронии ко всему происходящему. Тем не менее речь шла о войне: это будет страшное, ужасное, но захватывающее приключение.
Прежде ей никогда не доводилось вести войн, но императрица знала, что такое бойня, и не думала, что военный поход от нее чем-то отличается. От этой мысли Лерена ощутила во рту привкус крови, и ее едва не стошнило.
Императрица добралась до своего паланкина. Уилдер стояла рядом, готовая исполнить любой приказ.
– Все сделано? – поинтересовалась Лерена.
– Как вы велели, – ответила Избранная, открывая дверцу паланкина.
Лерена с легкостью забралась внутрь, устроилась поудобнее и увидела в окне сияющий край птичника.
Казалось, купол прощается с ней: ажурное плетение вмиг вспыхнуло голубым светом Сефида, затем солнце вновь осветило птичник, и он приобрел свой привычный вид. Императрица поняла, что настало время отправляться. Она кивнула Уилдер, и та приказала носильщикам трогаться.
* * *
– Императрица все предусмотрела, – заметил Паймер, осматривая повозки за городскими воротами. Лошади лениво паслись на свежей весенней травке.
– Она планировала это несколько месяцев, – сказал Идальго.
– Я не удивился бы, если бы узнал, что Лерена готовилась к путешествию несколько лет, – промолвил герцог, высовывая голову из окна паланкина.
Он пытался сосчитать солдат эскорта. Старику показалось, что для вторжения их недостаточно. Возможно, сбор войск назначен в определенном месте неподалеку от границы. А будет ли там кавалерия? – подумал старик. Он не любил кавалеристов, считая их заносчивыми и слишком расфранченными для войны.
– Ты помнишь того ужасного офицера, тысяцкого Маркеллу Монтранто? – обратился он к Идальго. – Мы встречались с ним в Геймвальде. Эдакий попугай.
– Да, я помню.
– Невоспитанный, грубый, жирный лошадник…
– Да, я помню.
– Развязный пьяница. И от него пахло странными снадобьями. На лошади сидел будто бронзовый истукан. Такой развязный, жирный попугай…
– Я помню, – с нажимом повторил Идальго.
– Так вот, – фыркнул Паймер, – мне интересно, встретимся ли мы с ним снова.
– Этот жирный лошадник практически вечен, – несколько загадочно произнес Избранный. – Но прежде чем он попадется нам еще раз, мы встретимся с Чиермой Акскевлереном. Он живет в Геймвальде. Вы помните тамошнего губернатора, ваша светлость? С него все и началось.
Паймер подпрыгнул на месте. Носильщикам стоило немалых усилий удержать паланкин в равновесии.
– Я позабыл этого человека, – с трудом выдавил старик.
– Нет, вы не забыли, – мягко заметил Идальго. – Вы всего лишь слишком внимательно относились ко мне… Да, все началось с Чиермы. И резня, и жертвы, и даже это вторжение.
Идальго посмотрел на свои ногти так, будто они являлись произведением искусства.
– Мы скоро подъедем к тому пограничному посту, где вы…
– Возможно, Чиермы там больше нет, – быстро проговорил Паймер. – Мы ведь знаем, что Лерена убила всех Избранных.
Герцог резко замолчал, когда понял, что сказал.
– Всех Избранных за исключением одного, – сухо, но без злобы промолвил Идальго.
Он медленно поднял подбородок, чтобы Паймер мог лучше рассмотреть шрам на его горле.
– Любовь в ответе за все.
Старик не хотел вспоминать того, что ему пришлось сделать со своим Избранным. Но все было на благо империи… первый шаг в деле очищения Хамилая, действие, необходимое для того, чтобы обезопасить Кевлеренов от их творений…
Но это стало и началом личного кошмара для герцога.
Паймер опять высунулся из паланкина. Многие члены его семейства тоже отправились в поход. Старик вычислил это, исходя из количества паланкинов, видневшихся из его окошка.
Акскевлерены послушно следовали за своими хозяевами и хозяйками – с поникшими головами, опущенными плечами, нахмуренными лицами. Процессия больше напоминала похороны.
* * *
Паймер был бы удивлен, узнай он, что мнение президента Крофта Харкера о Маркелле Монтранто практически совпадает с его собственным. Различались эти мнения только тем, что Харкер видел в кавалеристе хоть какой-то толк – тот занимал контролируемое президентом место в Комитете безопасности. Крофт никогда не позволял Монтранто забывать, что именно усилия президента привели тысяцкого в комитет. Взамен Маркелла старался никогда не подводить Харкера.
Однако для Крофта тут имелось одно большое неудобство: ему приходилось часто встречаться со своим протеже. Во время таких встреч президент бессовестно льстил Монтранто, которому подобное общение доставляло неимоверное удовольствие.
– Я не очень-то уверен, что императрица примет приглашение, – начал тысяцкий, слегка щелкнув пальцем по первому пункту повестки дня, подготовленной к следующему собранию. – Она всего лишь глупенькая девчонка, как я слышал от того герцога, которого сопровождал во время его визита в нынешнем году. Странный старикашка этот герцог. Но честный, я уверен. Ему, знаете ли, понравилась моя компания. Нам ведь не угрожал тот его идиот, Избранный, правда? Ну так и не угрожает эта глупенькая молоденькая императрица. Пытался всячески его развеселить, я о герцоге. Депрессивная натура. Родом из деревни. Поумнел, пока был здесь, у нас. Но она не приедет. Только кокетничает со своей прислугой, так герцог сказал. С прислугой мужского пола, если быть точнее.
Монтранто оглушительно расхохотался.
Отсмеявшись, он вытер слезы, понюхал что-то душистое из маленькой коробочки и продолжил монолог:
– В любом случае – в чем, собственно, дело? Республика, к сожалению, больше никому ничем не угрожает, здесь не осталось ни одного Кевлерена, о котором ей стоит беспокоиться. Ни одного – после той ужасной ночи во дворце. Мы ведь знаем, что послужило причиной? Да, кошмар. Просто кошмар. Ну, они хоть свиделись со старым герцогом перед смертью. Все Кевлерены горели, как сухие лучинки. Опять-таки – ужасно. Ну и что? Я полагаю, вы своими глазами не видели того, что произошло, а? Ах, что за бойня. Что за кровавая, отвратительная бойня, я уверен…
– Она приедет, – произнес Харкер, который привык к обильным и вполне бессвязным монологам отважного кавалериста. – Скоро.
Монтранто полез в другую коробочку, выудил оттуда крохотную плоскую лепешечку и кинул ее в рот, слегка смахивающий на пасть кашалота.
– Да, мне ясна ваша позиция, – невнятно пробурчал он, зачем-то закатив глаза. – Удивить местных жителей – вот для чего все это придумано. Опять тайны. А что Сефид?..
На миг Харкер подумал, а не открыть ли Монтранто истинную цель визита императрицы, но потом решил не пугать его. Люди подобного сорта, рафинированные и полные напускной храбрости, похожи на нервных жеребцов, готовых встать на дыбы лишь от дуновения ветерка.
Впрочем, с сомнением подумал Харкер, может быть, он плохо знает нашего кавалериста?..
– Должно быть, вы правы, – сказал он. – Но она приедет. Не стройте иллюзий на сей счет. Мы должны обсудить ее появление. Это подводит нас к пункту номер два. Надеюсь, что по этому вопросу могу полностью на вас положиться.
Монтранто вытер руки, взял документ и прочитал второй пункт повестки: обращение к его высочеству Четвертому Принцу Намойе Кевлерену, губернатору республиканских колоний Сайенна и Кидан.
Он кашлянул.
– Безусловно, вы можете рассчитывать на мою поддержку по каждому вопросу. А вот призвать Кевлерена обратно? Я не совсем уверен, что вы понимаете…
– Кевлерен один. У него нет супруги или еще кого-то, чтобы создать пару.
– По ту сторону гор Кевлеренов много, – угрюмо произнес Монтранто, отбросив в сторону опустевшую коробочку. – Да. Много племенных кобылок…
– Я твердо убежден, что именно он – наше спасение.
Монтранто с опаской посмотрел на президента.
– Он захочет стать королем, вы понимаете?
– Да, понимаю. Но остальным членам комитета незачем об этом знать.
Монтранто озабоченно посмотрел в окно. Харкер проследил за его взглядом.
На улице стоял прекрасный день, солнечный, хоть и немного ветреный. Море было зеленоватого цвета – вместо безысходно-серого. На Харкера внезапно накатила волна патриотизма. Он любил свою страну, несмотря на ее унылость, дожди и пронизывавшие до костей ветра. Это была его земля – его, а не ведьмы Лерены. И совершенно не важно, как сильно она хочет ее заполучить. Если для спасения Ривальда придется реставрировать монархию, он пойдет на это. Президент знал, что ему это будет стоить жизни, равно как и Маркелле.
Он посмотрел на тысяцкого с некоторой долей симпатии.
– Вы уже послали кого-нибудь для того, чтобы обсудить данный вопрос с принцем Намойей? – поинтересовался Монтранто.
– Да. Одного из наших. Велана Лаймока.
Лицо Монтранто напряглось.
– Мы с ним встречались.
– Он заседал в комитете, но недолго, хотя все еще, конечно, считается его членом. Я не мог отправить эмиссара без достаточных полномочий.
– Помню. Значит, вы его мало знаете?
Харкер понял, куда клонит собеседник.
– Достаточно, чтобы понять: у него не хватает честности и силы характера заседать в комитете постоянно, – солгал президент. – Он еще недостаточно опытен, а его природный ум и наивность внушат Намойе Кевлерену доверие.
– А-а… – буркнул Монтранто и устроился в кресле поудобнее.
Харкер видел, как работает мысль собеседника. Да, тысяцкий понял, что хотел сказать президент. В сложившейся обстановке Крофт обязан привлекать на свою сторону людей, подобных Монтранто. Скорее всего Лаймока можно было использовать и выкинуть. Кроме того, если повезет, то ни Лаймок, ни Кевлерен не доберутся до Ривальда через Бушующее море. Его воды стали небезопасны.
– Так я могу рассчитывать на вашу поддержку в данном вопросе, офицер Монтранто?
– Несомненно, президент.
* * *
Когда Лерена была маленькой девочкой, ее мать, императрица Хетта, взяла дочь с собой в путешествие в портовый город Боутелл.
Сестра Юнара тоже отправилась с ними, но она была лишь орущим младенцем, поэтому внимание всех окружающих доставалось только Лерене. То было самое счастливое время в ее жизни. К тому же это был единственный раз, когда императрица отъезжала от Омеральта дальше, чем на десять миль. А сейчас ее процессия только что миновала указатель на Ривальд. Возможно, по пути они остановятся в Боутелле. Крюк не такой уж большой…
Лерена очень боялась, что будет нервничать, когда покинет столицу, но вместо этого почувствовала себя спокойно как никогда. Императрица порадовалась, что приостановила работы по строительству дороги для паровых экипажей на юге империи. Она была убеждена, что это не очень приятный способ путешествия. Весь этот дым и железки… А скорость, с которой перемещались железки, напоминала Лерене скорость пули, выпущенной из огнестрела.
Она посмотрела на ясное небо над головой. Лето в нынешнем году будет жарким, поэтому лучше отправиться туда, где прохладнее… Мимо рысью промчались несколько кавалеристов. Офицеры приветствовали императрицу с саблями наголо. Они так лихо и…
Лерена не могла подобрать правильное слово. Что-то, связанное с животными… Впрочем, за исключением собак и птиц, она мало с ними общалась. Императрица была крайне удивлена и взволнована видом коров, пасущихся на лугах всего в двух часах езды от Омеральта. Ей было трудно представить нечто большое и рогатое, имеющее отношение к цивилизованной жизни. Пожалуй, правительнице Хамилая следует больше внимания уделять сельскому хозяйству. В конце концов, это ведь и есть источник богатства и благополучия империи. После семьи, конечно же. Следовало признать, что даже Сефид не в состоянии прокормить миллионы ее подданных.
– Твоя семья жила на ферме? – неожиданно обратилась Лерена к Уилдер, сидевшей напротив.
– Простите, ваше величество?..
Видно было, что вопрос сбил девушку с толку.
– До того, как ты стала Акскевлерен.
– Честно говоря, я не помню, ваше величество.
– Ты бы наверняка помнила, если бы жила на ферме.
Уилдер лишь пожала плечами.
– Я не помню фермы. Скорее это был какой-то город.
– Боутелл? Возможно, мы заедем туда. Или Сома? Коегра?
– Я так не думаю…
– Ферберин? Кастелл? Хай Альт?..
– Кастелл, – неожиданно вырвалось у девушки. – Что-то в названии… мне знакомо…
– Но все равно это не ферма, – вздохнула Лерена. Ей хотелось бы знать, каково оно – жить на ферме. С коровами. И со свиньями, овцами и лошадью – одной или несколькими. И собаками, чтобы пасти овец и коров.
Императрица горько вздохнула, вспомнив своих собачек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53