Маленькие отличия нагрева. Она не доросла до разницы в… те-ло-сло-же-ни-и. Биндэйю лениво взрослеют.
– Нет-нет, – зашептала Нинтола, дёргая Форта за рукав, – никто не знать! Говорить никому нет! Мне выгоняют из работы! Женщины тут не брать! не говорить…
– Она не разумная. Сколько тебе платят?
– Две сотен и пять десяток, – тряслась разоблачённая притворщица. – Кормит на кухонь.
– Нищая плата, – безжалостно резюмировал Кайчеке. – Биндэйка в доме забав стоит тридцать и больше за час.
– Не разговор, – отрезал Форт. – Ты не станешь рассказывать о ней другим и брать выкуп за молчание.
– Если желаешь, не стану. Хотя хочется.
– Я думал, у вас ценят женщин.
– Наших женщин и их сестрёнок. Остальные – кэйто и мья, нечистые отродья и мерзавки. Она не стоит твоего заступничества.
– Мне видней.
– Будь по-твоему, свояк. Когда выйдет наружу следующая вахта? Можем продать ещё три центнера. Рабочие мужья загрузили много растений.
– Как они так быстро справляются?
– Цанцукэ взяла товар на фактории, рядом. Наши только накладывали в кузов. Довольно выгодно брать оптом – сорок центов за кило.
«Всемеро наварили! – Форт едва удержался от возгласа. – Ну, свояки, вы здесь не зеваете, гребёте дай боже…»
– Не болтай с другими о нашем бизнесе, мья, – обернул Кайчеке амимичное лицо к Нинтоле; та согласно затрясла головой. – Мы очень не любим вмешательство в нашу коммерцию.
Бинджи танцевали под любимое медлительное «тух-тух-тух», весомо притопывая ножищами и вскидывая лапы. Отличался Монтерен, выписывая ступнями кренделя вокруг бутылки с локой, чуть-чуть не задевая её, а порою сложно балансируя на одной ноге или вставая на руки – виртуоз! Джифаренге в пляске приблизился к Форту:
– Капитан, капитан, наш толковый капитан! Наш кормилец капитан! Оха, оха, о-ха-ха!
В небе забрезжил новый флаер – игрушечно красивый, с выдвижными опорами. Для зверобоев чересчур малоразмерная модель. С криком сирены часть крыши поднялась плитой; из проёма высунулся верх лестницы с перилами, и трое охранников выбежали, держась за шокеры.
– В сторону! в сторону! освободить место! – Жалами охранники не тыкали, но их лай действовал убедительно – остывая от танца и сердито бормоча, биндэйю посторонились, отступив к трёхфюзеляжнику Чёрного. Когда «ступни» опор устоялись на платформе и дверь-трап открылась, по корме пронеслось густое «Аммммм…» – щебеча и охорашиваясь, из белой машины высыпали миловидные молоденькие девицы в легкомысленных нарядах и элегантных респираторах; макияж, манеры и терпкие ароматы духов не оставляли сомнений о профессии приехавших.
– Ой, как высоко! ужас! а кто эти страшилы, я боюсь!
– Прелесть, какой вид! глядите, птички!
– Дура ты, это не птички, а крылатки.
– Они кусаются?
Старшая немедля насела на командира охраны:
– Пять штук, как заказывали. Вам сообщили, что в уик-энд цены больше на сорок процентов? Душевые кабины – нам надо самое меньшее две. В термидор, знаете ли, перспиранты не спасают.
– Даже бассейн, – шутливо откозырял командир, приглашая желанных гостей к лестнице. – Пожалуйте в шлюз!
– Бассейн, – угрюмо молвил кто-то из пропотевших плясунов. – Тут и бассейн есть, а я не знал. Хочу в бассейн…
– Полезай в цистерну, – хлопнули ему по затылку. – Заодно и протрезвишься.
– Почему им можно бассейн, а мне – нет? И душ. Им тоже дадут пять литров на мытьё?..
– В левой главной цистерне отвалилось три скобы, – добавил Форт. – Сорвёшься – кричи. После сиесты я пройду, услышу.
Одна из девок щёлкнула кучу биндэйю маленьким фотоаппаратом и тут же с гордостью показала товаркам кадр на экранчике. Форт, усилив слух, поймал слова.
– Пошлю своим по майлу. Классный кадр – «Синие рабы».
– Перестань! засекут – пришьют нетерпимость, штраф триста Е!
– Наплевать, я за выезд больше заработаю. А фото продам в сеть, сотен пять получу… Ой! что это?..
Охотнице за интересными картинками было отчего воскликнуть – кадр погас и не возвращался, несмотря ни на какие усилия.
Форт отвёл радар, обнуливший записи и убивший процессор фотокамеры. Нельзя торговать видом рабочих, медленно издыхающих в чреве агрегата.
«Она не поймёт, как честные люди за триста Е неделю вкалывают. Кто привык получать барыш с того, что стыдно назвать вслух, тот не задумается ни об иной жизни, ни об ином труде. Как сказал Толстый в Буолиа?.. „Торгует своим мясом“. Все подходят и срезают по куску. Может, вначале кто-то противится, что-то приходится в себе душить, но покупатели понемногу и это отнимут, пока ничего не останется – ни мяса, ни совести».
Девушка, злясь, терзала отказавший фотоаппарат, а её подруги делились между собой всяким вздором:
– Говорят, красные жабы прокляли Буш-2.
– Да кто тебе наплёл?..
– …и что на Хэйре в агрегате все сгорели. Гидратил взорвался. И они по ночам бродят здесь – чёрные, обугленные бинджи…
– Не рассказывай, мне страшно!
«Загляните в печной сегмент, – пожелал им Форт, – и не в такие ужасы поверите. Пожалуй, вам покажется, что это сон с похмелья».
За отдельную (умеренную) плату Цанцукэ привезла для кубрика Джифаренге ТВ-пластину, а Поль и Антон – «Антоном записали? во, умора!» – вывели к ней антенну. То есть по-чёрному подключились к одной из чаш кормы. Стало немного веселей, хотя не было единодушия в том, что смотреть. Биндское вещание на канале Hall-TV занимало всего пять часов и приходилось на сиесту, когда самый сон. Послав телевизионных магнатов к чертям (хотя куда нам до Оййоте по части проклятий!), выругали унтийскую станцию Иапо-Лака («Ишь, кино для жаб!») и позволили звучать альтийскому эфиру, поскольку латину с пятого на десятое знали все.
– Я повторяю, что альтийцы – долбаки! – Джифаренге выступал не хуже популярных телекомментаторов. – Напустили полную планету жаб. Их в Купер-Порте уже тысяча, а будет – миллион! Это альтийцам боком выйдет. Вы, капитан, мало сталкивались с жабами, но мы-то знаем, каковы эти выходцы из болота. Маленькие – а хитрости на троих наших будет. Мы бы сами признали их разумными… со временем, а они в Верхний Стол кляузу состряпали, что их-де угнетают. Ну, всем известно, кто там заседает – собаки, слизни, голые ящеры, медведи и гиппопотамы. Форцам ни до кого дела нет, у них гонор выше головы; мирка понять – семь мозгов надо; вара на всех нож точат, у них месть на уме, а аларки перед туа пресмыкаются. И конечно, жабы с моллюсками стакнулись, чтоб победить млекопитающих. Чуть где жабам волосы прищемят, они в крик: «Ксенофобия! дискриминация!» – и туанцы тотчас бегом на выручку. А жабы что? рыщут, ищут подходящие планеты. Благодарите богов, что ваши миры сухие и холодные, они к вам не полезут. А сюда – валом валят! альтийское гражданство им – пожалуйста! Плодитесь, жабы, на Планете Монстров! Когда их побольше накопится, жабы автономии потребуют, и попробуй не дай. Альта в зад всех целует, пойдёт на уступки. Никто не знает, какой у жаб девиз: «Звёзды и Духи избрали Хэйру!»; все, кроме них – мья и супаи, и можно всех без зазрения совести резать и стрелять…
Форту его горячие разглагольствования напомнили «политико-социальный курс», который дважды в неделю читали экипажам федеральных крейсеров, дабы бойцы не забывали, какие им противостоят злодеи.
– Незачем нам воевать с эйджи, – подытожил Джифаренге. – Наши генералы – тоже головы дырявые. Надо сколотить коалицию млекопитающих приматов. Нас много. Мы, вы, яунджи – даже ньягонцев можно пригласить, хоть они и сволочи. Переманить к себе аларков, чтобы род медвежий не позорили. Займём у них блистоновую технологию…
«Все политические сложности решаются легко, – подумал Форт. – Даже странно, зачем нам аналитики и политологи – только воду мутят и рассудок затмевают. Господа наверху, спросите нас – и мы вам запросто всё растолкуем. Конечно, кое-какие наши предложения покажутся слишком радикальными, но согласитесь – не разбив яиц, яичницу не сделаешь».
Телевизор горланил, горланил, соревнуясь с Джифаренге, потом принялся вещать голосом, полным сдержанного трагизма:
– Вскрылись новые и чрезвычайно важные аспекты сотрудничества Федерации Независимых Планет и Форрэя в области вооружений. Вчера Решающая Коллегия, высший орган Самоуправления Форрэй, вручила поощрительную премию учёному из Федерации Джомару Дагласу…
Форт возлежал на койке. С боков к нему привалились Поль и Нинтола, дружно поедающие размороженные фрукты, поэтому он побоялся вскочить, иначе юнца с отроковицей разбросало бы по кубрику, как тряпичные манекены. Немалых усилий стоило также удержаться от возгласа: «Все замолчали! Не переключайте канал!!»
– …вручена за создание модуля, совмещающего разум человека и тело киборга. Истребитель «флэш», пилотируемый данным модулем, мгновенно переходит барьер пространств и немедленно вступает в бой. Форрэй профинансировал усовершенствование системы, и вскоре корабли «флэш» официально встанут на боевое дежурство в зонах интересов обеих цивилизаций. Большинство обозревателей считает, что это нарушит военно-стратегическое равновесие в обжитой части Галактики. Правящий туанский Дом Гилаут уже высказался о необходимости принятия адекватных контрмер – полагают, что ответом ТуаТоу станет развитие ноль-транспортирующей технологии «анкива».
Экран показал знакомый Форту «флэш», похожий на трезубец Нептуна, затем анимацию – «флэш» минует барьер и обрушивает залпы сквозного оружия на беззащитную планету, где встают зарева колоссальных взрывов. После появились форцы – величавые, матово поблёскивающие покрытой цероидом кожей, с искусно убранными волосами, похожими на водопады; их глаза мерцали звёздным светом, губы были нежны, утончённо-юные лица очаровывали немеркнущей прелестью, одежды ниспадали прозрачной тяжестью фантастических шелков. Словно ангелы. Среди них смугловатый и чернокудрый Джомар Мошковиц (почему Даглас?) выглядел слишком взрослым и непоседливо-юрким бесом, хотя окружающим форцам вполне могло быть лет по семьсот. Джомар принял длинную плоскую шкатулку и проговорил что-то в ответ.
– Премия составляет примерно полмиллиона экю, но её важность не в сумме, а в том, что впервые ею награждён не форец, а существо иного вида. При всей неоднозначности свершений Дагласа надо согласиться с тем, что он продвинул науку землян ещё ближе к достижениям блистоновых миров.
– Я благодарю всех, принимавших участие в проекте «Сефард»… – раздался не просто хорошо известный, а прямо-таки до боли знакомый Форту голос благодетеля, переместившего умирающее сознание наладчика игральных автоматов Албана Хассе в тело киборга особой модификации Warrior. Похититель разума. Безумный учёный. Фанатик. Гений. Чтоб тебя из гиблой цанцы окропили. Будь благословен, Джомар Мошковиц! да славится имя твоё! Что с тобой случилось, что в тебе сместилось и надорвалось, о быстрый, говорливый, беспощадный и несчастный Джомар, если ты принял фамилию своих киберсозданий взамен фамилии предков?!..
– …и особенно – пилоту по имени Альфер, который своим полётом соединил наши миры и наши науки. Он заслуженно награждён, более того – он стал гражданином Самоуправления Форрэй.
Альф. Первая модель! Стоя среди форцев, Альф надменно улыбался. Он был чем-то похож на них; даже их одежда смотрелась на нём гармонично и уместно.
«Так вот куда ты удрал, братец Альф… Эк нас разнесло с тобой! ты среди эльфов, а я среди монстров… Умница; знал, в какую сторону лететь. Ещё бы – Джомар подбирал в проект интеллекты с высоким IQ, отвечающие сложности задач. Будь ему нужны обычные бомбометатели – брал бы парней попроще, вроде Джифаренге… Значит, вы с Джомаром помирились? ты ему простил кражу рассудка, он тебе – побег… Может, и мне в семью вернуться, к папочке родному? Или шантажировать его, письмо послать – отец, вышли деньжат, а то альтийцам сдамся…»
Форт невольно усмехнулся. Нинтола внимательно взглянула – что показалось Антону забавным?.. Джифаренге, напротив, нахмурился:
– Вот, я же говорил. Эти вечные юноши и слизни растащат нас по углам, а потом стравят. Нельзя прислуживать высшим. Они на всё пойдут, чтоб мы не освоили блистон…
Но мысли Форта витали не здесь. Он вспоминал едкие, издевательские слова Альфа: «Душа его отыдет к Богу, а тело да будет предано земле… а оказалось, душу присвоил Джомар!»
«Язвил ты, парнишка, язвил – и что теперь? – повеяло из глубины мозга горьким, трезвым холодком. – Ты страшно не хотел быть рабом… слушаться приказов… исполнять и повиноваться… Ты добился своего? да неужели?.. Ты опять в проекте „Сефард“, только хозяин – другой. Вон тот, с тонкими косами. Или другой, с серьгами синего золота. Надо же, гражданин счастливого Форрэя! И тебе вновь говорят: „Пожалуйте в ложемент“, тебя заливают жидким газом, тело каменеет, и открываются порты, и штекеры входят в тебя тремя кинжалами. Опять. Опять, как прежде. И ты искренне доволен, Альф?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Нет-нет, – зашептала Нинтола, дёргая Форта за рукав, – никто не знать! Говорить никому нет! Мне выгоняют из работы! Женщины тут не брать! не говорить…
– Она не разумная. Сколько тебе платят?
– Две сотен и пять десяток, – тряслась разоблачённая притворщица. – Кормит на кухонь.
– Нищая плата, – безжалостно резюмировал Кайчеке. – Биндэйка в доме забав стоит тридцать и больше за час.
– Не разговор, – отрезал Форт. – Ты не станешь рассказывать о ней другим и брать выкуп за молчание.
– Если желаешь, не стану. Хотя хочется.
– Я думал, у вас ценят женщин.
– Наших женщин и их сестрёнок. Остальные – кэйто и мья, нечистые отродья и мерзавки. Она не стоит твоего заступничества.
– Мне видней.
– Будь по-твоему, свояк. Когда выйдет наружу следующая вахта? Можем продать ещё три центнера. Рабочие мужья загрузили много растений.
– Как они так быстро справляются?
– Цанцукэ взяла товар на фактории, рядом. Наши только накладывали в кузов. Довольно выгодно брать оптом – сорок центов за кило.
«Всемеро наварили! – Форт едва удержался от возгласа. – Ну, свояки, вы здесь не зеваете, гребёте дай боже…»
– Не болтай с другими о нашем бизнесе, мья, – обернул Кайчеке амимичное лицо к Нинтоле; та согласно затрясла головой. – Мы очень не любим вмешательство в нашу коммерцию.
Бинджи танцевали под любимое медлительное «тух-тух-тух», весомо притопывая ножищами и вскидывая лапы. Отличался Монтерен, выписывая ступнями кренделя вокруг бутылки с локой, чуть-чуть не задевая её, а порою сложно балансируя на одной ноге или вставая на руки – виртуоз! Джифаренге в пляске приблизился к Форту:
– Капитан, капитан, наш толковый капитан! Наш кормилец капитан! Оха, оха, о-ха-ха!
В небе забрезжил новый флаер – игрушечно красивый, с выдвижными опорами. Для зверобоев чересчур малоразмерная модель. С криком сирены часть крыши поднялась плитой; из проёма высунулся верх лестницы с перилами, и трое охранников выбежали, держась за шокеры.
– В сторону! в сторону! освободить место! – Жалами охранники не тыкали, но их лай действовал убедительно – остывая от танца и сердито бормоча, биндэйю посторонились, отступив к трёхфюзеляжнику Чёрного. Когда «ступни» опор устоялись на платформе и дверь-трап открылась, по корме пронеслось густое «Аммммм…» – щебеча и охорашиваясь, из белой машины высыпали миловидные молоденькие девицы в легкомысленных нарядах и элегантных респираторах; макияж, манеры и терпкие ароматы духов не оставляли сомнений о профессии приехавших.
– Ой, как высоко! ужас! а кто эти страшилы, я боюсь!
– Прелесть, какой вид! глядите, птички!
– Дура ты, это не птички, а крылатки.
– Они кусаются?
Старшая немедля насела на командира охраны:
– Пять штук, как заказывали. Вам сообщили, что в уик-энд цены больше на сорок процентов? Душевые кабины – нам надо самое меньшее две. В термидор, знаете ли, перспиранты не спасают.
– Даже бассейн, – шутливо откозырял командир, приглашая желанных гостей к лестнице. – Пожалуйте в шлюз!
– Бассейн, – угрюмо молвил кто-то из пропотевших плясунов. – Тут и бассейн есть, а я не знал. Хочу в бассейн…
– Полезай в цистерну, – хлопнули ему по затылку. – Заодно и протрезвишься.
– Почему им можно бассейн, а мне – нет? И душ. Им тоже дадут пять литров на мытьё?..
– В левой главной цистерне отвалилось три скобы, – добавил Форт. – Сорвёшься – кричи. После сиесты я пройду, услышу.
Одна из девок щёлкнула кучу биндэйю маленьким фотоаппаратом и тут же с гордостью показала товаркам кадр на экранчике. Форт, усилив слух, поймал слова.
– Пошлю своим по майлу. Классный кадр – «Синие рабы».
– Перестань! засекут – пришьют нетерпимость, штраф триста Е!
– Наплевать, я за выезд больше заработаю. А фото продам в сеть, сотен пять получу… Ой! что это?..
Охотнице за интересными картинками было отчего воскликнуть – кадр погас и не возвращался, несмотря ни на какие усилия.
Форт отвёл радар, обнуливший записи и убивший процессор фотокамеры. Нельзя торговать видом рабочих, медленно издыхающих в чреве агрегата.
«Она не поймёт, как честные люди за триста Е неделю вкалывают. Кто привык получать барыш с того, что стыдно назвать вслух, тот не задумается ни об иной жизни, ни об ином труде. Как сказал Толстый в Буолиа?.. „Торгует своим мясом“. Все подходят и срезают по куску. Может, вначале кто-то противится, что-то приходится в себе душить, но покупатели понемногу и это отнимут, пока ничего не останется – ни мяса, ни совести».
Девушка, злясь, терзала отказавший фотоаппарат, а её подруги делились между собой всяким вздором:
– Говорят, красные жабы прокляли Буш-2.
– Да кто тебе наплёл?..
– …и что на Хэйре в агрегате все сгорели. Гидратил взорвался. И они по ночам бродят здесь – чёрные, обугленные бинджи…
– Не рассказывай, мне страшно!
«Загляните в печной сегмент, – пожелал им Форт, – и не в такие ужасы поверите. Пожалуй, вам покажется, что это сон с похмелья».
За отдельную (умеренную) плату Цанцукэ привезла для кубрика Джифаренге ТВ-пластину, а Поль и Антон – «Антоном записали? во, умора!» – вывели к ней антенну. То есть по-чёрному подключились к одной из чаш кормы. Стало немного веселей, хотя не было единодушия в том, что смотреть. Биндское вещание на канале Hall-TV занимало всего пять часов и приходилось на сиесту, когда самый сон. Послав телевизионных магнатов к чертям (хотя куда нам до Оййоте по части проклятий!), выругали унтийскую станцию Иапо-Лака («Ишь, кино для жаб!») и позволили звучать альтийскому эфиру, поскольку латину с пятого на десятое знали все.
– Я повторяю, что альтийцы – долбаки! – Джифаренге выступал не хуже популярных телекомментаторов. – Напустили полную планету жаб. Их в Купер-Порте уже тысяча, а будет – миллион! Это альтийцам боком выйдет. Вы, капитан, мало сталкивались с жабами, но мы-то знаем, каковы эти выходцы из болота. Маленькие – а хитрости на троих наших будет. Мы бы сами признали их разумными… со временем, а они в Верхний Стол кляузу состряпали, что их-де угнетают. Ну, всем известно, кто там заседает – собаки, слизни, голые ящеры, медведи и гиппопотамы. Форцам ни до кого дела нет, у них гонор выше головы; мирка понять – семь мозгов надо; вара на всех нож точат, у них месть на уме, а аларки перед туа пресмыкаются. И конечно, жабы с моллюсками стакнулись, чтоб победить млекопитающих. Чуть где жабам волосы прищемят, они в крик: «Ксенофобия! дискриминация!» – и туанцы тотчас бегом на выручку. А жабы что? рыщут, ищут подходящие планеты. Благодарите богов, что ваши миры сухие и холодные, они к вам не полезут. А сюда – валом валят! альтийское гражданство им – пожалуйста! Плодитесь, жабы, на Планете Монстров! Когда их побольше накопится, жабы автономии потребуют, и попробуй не дай. Альта в зад всех целует, пойдёт на уступки. Никто не знает, какой у жаб девиз: «Звёзды и Духи избрали Хэйру!»; все, кроме них – мья и супаи, и можно всех без зазрения совести резать и стрелять…
Форту его горячие разглагольствования напомнили «политико-социальный курс», который дважды в неделю читали экипажам федеральных крейсеров, дабы бойцы не забывали, какие им противостоят злодеи.
– Незачем нам воевать с эйджи, – подытожил Джифаренге. – Наши генералы – тоже головы дырявые. Надо сколотить коалицию млекопитающих приматов. Нас много. Мы, вы, яунджи – даже ньягонцев можно пригласить, хоть они и сволочи. Переманить к себе аларков, чтобы род медвежий не позорили. Займём у них блистоновую технологию…
«Все политические сложности решаются легко, – подумал Форт. – Даже странно, зачем нам аналитики и политологи – только воду мутят и рассудок затмевают. Господа наверху, спросите нас – и мы вам запросто всё растолкуем. Конечно, кое-какие наши предложения покажутся слишком радикальными, но согласитесь – не разбив яиц, яичницу не сделаешь».
Телевизор горланил, горланил, соревнуясь с Джифаренге, потом принялся вещать голосом, полным сдержанного трагизма:
– Вскрылись новые и чрезвычайно важные аспекты сотрудничества Федерации Независимых Планет и Форрэя в области вооружений. Вчера Решающая Коллегия, высший орган Самоуправления Форрэй, вручила поощрительную премию учёному из Федерации Джомару Дагласу…
Форт возлежал на койке. С боков к нему привалились Поль и Нинтола, дружно поедающие размороженные фрукты, поэтому он побоялся вскочить, иначе юнца с отроковицей разбросало бы по кубрику, как тряпичные манекены. Немалых усилий стоило также удержаться от возгласа: «Все замолчали! Не переключайте канал!!»
– …вручена за создание модуля, совмещающего разум человека и тело киборга. Истребитель «флэш», пилотируемый данным модулем, мгновенно переходит барьер пространств и немедленно вступает в бой. Форрэй профинансировал усовершенствование системы, и вскоре корабли «флэш» официально встанут на боевое дежурство в зонах интересов обеих цивилизаций. Большинство обозревателей считает, что это нарушит военно-стратегическое равновесие в обжитой части Галактики. Правящий туанский Дом Гилаут уже высказался о необходимости принятия адекватных контрмер – полагают, что ответом ТуаТоу станет развитие ноль-транспортирующей технологии «анкива».
Экран показал знакомый Форту «флэш», похожий на трезубец Нептуна, затем анимацию – «флэш» минует барьер и обрушивает залпы сквозного оружия на беззащитную планету, где встают зарева колоссальных взрывов. После появились форцы – величавые, матово поблёскивающие покрытой цероидом кожей, с искусно убранными волосами, похожими на водопады; их глаза мерцали звёздным светом, губы были нежны, утончённо-юные лица очаровывали немеркнущей прелестью, одежды ниспадали прозрачной тяжестью фантастических шелков. Словно ангелы. Среди них смугловатый и чернокудрый Джомар Мошковиц (почему Даглас?) выглядел слишком взрослым и непоседливо-юрким бесом, хотя окружающим форцам вполне могло быть лет по семьсот. Джомар принял длинную плоскую шкатулку и проговорил что-то в ответ.
– Премия составляет примерно полмиллиона экю, но её важность не в сумме, а в том, что впервые ею награждён не форец, а существо иного вида. При всей неоднозначности свершений Дагласа надо согласиться с тем, что он продвинул науку землян ещё ближе к достижениям блистоновых миров.
– Я благодарю всех, принимавших участие в проекте «Сефард»… – раздался не просто хорошо известный, а прямо-таки до боли знакомый Форту голос благодетеля, переместившего умирающее сознание наладчика игральных автоматов Албана Хассе в тело киборга особой модификации Warrior. Похититель разума. Безумный учёный. Фанатик. Гений. Чтоб тебя из гиблой цанцы окропили. Будь благословен, Джомар Мошковиц! да славится имя твоё! Что с тобой случилось, что в тебе сместилось и надорвалось, о быстрый, говорливый, беспощадный и несчастный Джомар, если ты принял фамилию своих киберсозданий взамен фамилии предков?!..
– …и особенно – пилоту по имени Альфер, который своим полётом соединил наши миры и наши науки. Он заслуженно награждён, более того – он стал гражданином Самоуправления Форрэй.
Альф. Первая модель! Стоя среди форцев, Альф надменно улыбался. Он был чем-то похож на них; даже их одежда смотрелась на нём гармонично и уместно.
«Так вот куда ты удрал, братец Альф… Эк нас разнесло с тобой! ты среди эльфов, а я среди монстров… Умница; знал, в какую сторону лететь. Ещё бы – Джомар подбирал в проект интеллекты с высоким IQ, отвечающие сложности задач. Будь ему нужны обычные бомбометатели – брал бы парней попроще, вроде Джифаренге… Значит, вы с Джомаром помирились? ты ему простил кражу рассудка, он тебе – побег… Может, и мне в семью вернуться, к папочке родному? Или шантажировать его, письмо послать – отец, вышли деньжат, а то альтийцам сдамся…»
Форт невольно усмехнулся. Нинтола внимательно взглянула – что показалось Антону забавным?.. Джифаренге, напротив, нахмурился:
– Вот, я же говорил. Эти вечные юноши и слизни растащат нас по углам, а потом стравят. Нельзя прислуживать высшим. Они на всё пойдут, чтоб мы не освоили блистон…
Но мысли Форта витали не здесь. Он вспоминал едкие, издевательские слова Альфа: «Душа его отыдет к Богу, а тело да будет предано земле… а оказалось, душу присвоил Джомар!»
«Язвил ты, парнишка, язвил – и что теперь? – повеяло из глубины мозга горьким, трезвым холодком. – Ты страшно не хотел быть рабом… слушаться приказов… исполнять и повиноваться… Ты добился своего? да неужели?.. Ты опять в проекте „Сефард“, только хозяин – другой. Вон тот, с тонкими косами. Или другой, с серьгами синего золота. Надо же, гражданин счастливого Форрэя! И тебе вновь говорят: „Пожалуйте в ложемент“, тебя заливают жидким газом, тело каменеет, и открываются порты, и штекеры входят в тебя тремя кинжалами. Опять. Опять, как прежде. И ты искренне доволен, Альф?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69