Он шёл вдоль здания дворца, неспешно укрываясь в темных уголках от случайных взглядов ночной стражи. Знаете, я, например, верил ему безоговорочно.
Не из-за того, что мой друг такой уж наичестнейший человек (нет, он охотно прихвастнёт ради красивого словца), а лишь из соображений железной логики. У великого эмира хватало охраны, но будь вы на его месте - разве бы пришло вам на ум беспокоиться и проверять замки в гареме, когда вокруг вас сотни верных слуг? Дворец стоит в центре Багдада, улицы патрулируются гвардией Шехмета, на дворцовой стене разгуливают неусыпные стражи, внутри бодрствуют верные нукеры, да за спиной как тени маячат молчаливые телохранители. Конечно, была одна маленькая причинка - в городе якобы объявился Багдадский вор... Но это сведения непроверенные, и уж в любом случае ни один вор ещё не сошёл с ума настолько, чтобы грабить самого эмира! Стянуть кошелёк с золотом гораздо проще и безопаснее у какого-нибудь простофили на базаре. Селим ибн Гарун ал-Рашид ни за что бы не поверил, что именно этот вор не пойдет на базар. Как не поверил бы в то, что его сегодняшняя "игрушка" может и не испытывать щенячьего восторга от перспектив, уготованных ей судьбой. Эмир не намеревался украшать свой гарем безродной танцовщицей, просто иногда ему хотелось чего-нибудь эдакого, уличного, простонародного... Но мы, кажется, отвлеклись?
Итак, стражники на стенах Льва не видели, они, как и положено, взирали сверху на засыпающий город. Слуги и невольники тоже ничего не замечали, ибо Оболенский вдруг открыл в себе новую способность - по-хамелеонски сливаться с окружающим интерьером. Один раз он нагло прошёл большой освещённый участок, молча помогая какому-то служаке тащить большой ковёр. А в другой - так вообще промаршировал с десятком стражников, опустив голову и семеня за ними след в след, так что любой принял бы его за законно арестованного. Скорость движения Оболенский развил просто невообразимую благодаря тому же подсолнечному маслу. Теперь он ласточкой скользил по полированным кирпичам двора, неслышно огибал повороты и без напряжения протискивался в самые узкие двери...
Гарем нашёлся не сразу. Нет, если бы там над входом висела аккуратненькая табличка: "Гарем эмира. Приёмные дни - среда и пятница, с 10 до 20 часов. Посторонним вход воспрещён", тогда другое дело. А так, несмотря на разведданные скрупулезного Насреддина, найти нужное помещение оказалось не так просто. А проникнуть внутрь и того сложнее... Перед дверями стояли два неулыбчивых нубийца, тупо уставясь пустыми взглядами на алюминиевый полумесяц, интимно строящий рожки из-за главного купола дворца. Ошибка Оболенского заключалась в том, что он наивно счёл обоих обыкновенными евнухами...
- Здорово вечеряли, казаки! - бодро начал Лев, не скрываясь выходя им навстречу. - А я тут сегодня-главный врач-гинеколог. Доктор, лекарь, знахарь и повивальная бабка в одном липе. Мне в гарем, по делу, срочно!
Нубийцы вообще не были евнухами (в смысле, толстыми кастратами с писклявыми голосами...). Эти двое лишились только языков и служили скорее для охраны от чрезмерно любопытных слуг, так и норовивших хоть одним глазком посмотреть на прекрасных жён эмира. Особо удачливые лишались глаза, не особо жизни.
- Эй, братаны! Вы чё?! - неискренне завозмущался Лев, когда чернокожие, молча вытянув руки, взяли его в клещи. - Я ж без дураков говорю, что доктор! Меня эмир послал! У трёх его супружниц внеплановые месячные, в белом ходить не могут, а танцевать хочется... Эй, эй, эй! Когти прочь от нетрадиционной медицины!
Бесполезно... Сейчас он мог бы орать что угодно, но недолго. Нубийцы знали своё дело и бросились на незваного гостя с чисто звериной грацией. Лев так и не понял, почему и как он выскользнул... Видимо, сила душителей была очень велика, а слой масла на халате Оболенского достаточно обилен. Охрана валялась рядом, стукнувшись друг с другом лбами, а Багдадский вор, выскочивший из их лап, как скользкий обмылок, неожиданно услышал мелодичный смех у себя над головой. Откуда-то сверху, со второго этажа, бесшумно спустилась верёвочная лестница, и округлая женская ручка зазывно поманила в окно...
- Гарем! - восторженно прорычал Лев Оболенский, делая первый шаг...
* * *
Застенчивая стриптизёрша раздевается дороже.
Знание, помноженное на практику.
Каждый раз, когда я просил своего друга вернуться к этой щекочущей воображение теме, - глаза Льва подёргивались романтической поволокой. Его супруга Маша подобных рассказов не одобряла. Причём исключительно потому, что упрямо считала их плодом больного воображения мужа. Если бы она хоть на минуту поверила, что всё это было всерьёз... Нет, Машенька - умница, милейший человек и добрая душа, а посему ни мне, ни Льву не хотелось огорчать её ни малейшим образом (и мы беседовали на кухне, за чаем, полушёпотом плюс при включённом радио).
- Андрюха, гарем - это что-то... Вот веришь - нет, а я ведь там не один день провёл - впечатлений на всю жизнь! Я не ангел... Скорее, даже наоборот.
Да, чёрт побери, не сексуальный маньяк, но присутствие хорошенькой женщины, и не в моих руках, - это уже оскорбление! Я всегда старался, как мог, и "оскорбляли" меня не часто... Но дело не в этом... Гарем, он... в общем, вот как бы тебе на примере объяснить... Ты женщин завоёвывал?
- В смысле, брал на поле боя под угрозой пулемёта?!
- Очень смешно... Я имею в виду, ты ведь ухаживал, дарил цветы, кормил мороженым, короче - соблюдал всю необходимую в деле охмурения процедуру и, в конце концов, брал своё, так?
- Ну... где-то как-то вроде того.
- Так вот, а в гареме всё иначе. Скажи, только честно! Лично тебя когда-нибудь хотели три красавицы сразу? Кидали на подушки, раздевали на месте, целовали во все места и отдавались со страшной силой?! Причём ни разу не поинтересовавшись твоим мнением (типа: устал на работе, голова болит после вчерашнего и очень спать хочется...).
- Н...нет, пожалуй, такого не было.
- А у меня - было!
Лев не знал, куда он лезет, не имел ни малейшего понятия о том, какой приём ему готовят там, наверху, и всё-таки лез. О эта необъяснимая русская вера во "что бог ни делает - всё к лучшему"! О эта святая мужская простота, когда все судьбоносные решения принимаются не головой, а её уменьшительно-ласкательным прозвищем! О этот незыблемый дух собственного превосходства и неистребимого романтизма, толкающего нас проверить каждый разрез, измерить каждое декольте и заглянуть в каждую... Братья мужчины, будьте хоть чуточку осмотрительнее! Просто Багдадский вор нарвался на чрезвычайно отзывчивых и истосковавшихся по ласке юных жён эмира, а попади он двумя комнатами южнее.. В том углу жили первые, то есть уже постаревшие и озлобившиеся, настолько верные тётки - кастрировать могли запросто! А тут, по словам Оболенского, он выполз в общий коридор где-то примерно через час-полтора, оставив позади сразу трёх, едва мычащих от умопомрачающего экстаза, гурий. Имён он не знал, они и не пытались представиться, но то, что это были именно гурии, - факт бесспорный! Ибо делали они с ним то, что, по убеждению всех мусульман, делают настоящие гурии в раю с настоящими праведниками...
Из всей одежды Оболенскому удалось захватить лишь тюбетейку. Впрочем, душа его пела, и когда дрожь в ногах немного прошла, он горделиво ускорил шаг, водрузив головной убор на приличествующее ему место. В смысле, на макушку... Общее здание гарема занимало два этажа и подразделялось на несколько помещений. На первом этаже: баня, столовая, кухня, комната для молитв и большой гостиный зал для собеседований. На втором этаже: уединенные комнатки-спаленки, отделённые друг от друга толстыми стенами. Это на случай, если венценосный супруг возжелает сам навестить какую-то из жён, а не призвать её в свои покои. Ну, короче, "ели будет эротический шум и вопли, чтоб прочие супружницы не захлебнулись слюной от зависти... Естественно, стража присутствовала только у входа на первый этаж, войти наверх мог исключительно эмир. Так что Льву в коридоре опасаться было некого, разве вновь доведётся попасться в нежные женские объятия.
- Нет, нет и ещё раз нет! - строго напоминая самому себе, бормотал наш герой, идя неизвестно куда. - Джамиля - чудная девушка, и я не хочу обижать её мелочными изменами. Один раз - это ещё куда ни шло... В конце концов я же был захвачен врасплох и даже чуточку посопротивлялся... Но второй раз категорически нет! Я занят, у меня срочное дело, на меня возложены большие надежды и... черт! Можно подумать, мир перевернется, если я тут немного задержусь?! О аллах, ты меня поймёшь... Это ведь гарем! Когда ещё доведётся...
Но, увы и ах, этой ночью ему довелось испытать совсем другое. Пройдя весь коридор от начала до конца, Оболенский не обнаружил ничего, кроме лестницы, ведущей вниз, и закрытого с обратной стороны входа (или выхода?). Ладно, это не принципиально... Главное то, что Льву пришлось вернуться назад, и вроде бы у одной двери его слуха коснулся знакомый перезвон ножных браслетов.
- Тук-тук, кто в тереме живёт? Не пугайся, Иридушка, это всего лишь я! Как утверждал Оболенский, с этими словами он вошёл. Просто вошёл, благо не заперто. Просто сказал, ничего такого не сделал, и почему рыженькая танцовщица бревном рухнула на пол, так и не понял. Хотя она ведь тоже не сразу потеряла сознание, сначала покраснела, потом побледнела, потом попыталась прикрыть ладошкой глаза, но не успела, тогда и повалилась навзничь. Не на шутку перепуганный Лёвушка кинулся её поднимать, уложил головой себе на колено, похлопал по щёчкам, и девушка вроде бы на секунду очнулась. Очнулась, спросила: "Где я?", скосила глазки, увидела где и отвалилась заново. Гроза Багдада был в полном недоумении...
- Ирида! Солнышко наше кучерявенькое, вставай, а?! Там на улице Ходжа дожидается, сестра твоя с ума сходит, а ты тут разлеглась... Вот уж не знал, честно говоря, что все танцовщицы такие припадочные!
- Не все... - едва слышно пролепетала девушка, не раскрывая глаз.
- Очнулась?! Ах ты ж моя умничка! Ну, вставай, надо рвать отсюда, не оглядываясь. - Лев встал и одним могучим рывком поставил маленькую красавицу на ноги. Глаза она по-прежнему не открывала, даже наоборот - зажмурилась что было сил.
- Вы Багдадский вор - Лев Оболенский?
- Ага, он самый! Минуточку, ты что же, не узнаёшь меня, что ли? Протри светлые очи, подружка, только вчера вместе пили!
Вместо ответа Ирида отрицательно помотала головой. Лев опять ничего не понял и, уверенно взяв её за руку, потянул к дверям, но девушка удивительно легко вырвалась.
- Ты чего?!
- Я никуда не пойду.
- Ах вот оно что... - медленно и певуче протянул знаток женских душ, для которого неожиданно всё стало на свои места. - Ага... теперь-то мне всё ясненько... Конечно, кто для тебя какой-то там Насреддин - преступный элемент, изгой, гонимый ветром легенд литературный персонаж. Не чета вашему эмиру, разумеется! Да я не в претензии, каждый устраивается, как может... Раз тебе в гареме лучше, о чём говорить?! Мне глазки строила, Ходже улыбалась, так и эмира охмуришь - он тебя наутро любимой женой вне очереди назначит. А мы уж, извини, для такой чести компания неподходящая... Как говорится, стражу не позвала - и на том спасибо!
- Я не могу...
- И не надо! Я уж сам как-нибудь отсюда выберусь, без провожатых... Что сестре-то передать? Или ну её на фиг... Оно, знаешь, правильнее будет - зачем жене эмира внебрачную дочь визиря в сродственницы принимать? Далеко пойдёшь, свет Епифенди, ой далеко!
- Не-е-т!
- Что орёшь? Ну нет так нет... Не хочешь далеко ходить - не надо. В последний раз спрашиваю, ты со мной или как?
Девушка долгую минуту молчала, напряжённо морща носик, потом всё-таки решилась и, повернувшись ко Льву спиной, выпалила всё как на духу:
- Я не могу с вами пойти, потому что вы весь голый!
- Кто, я?! - не сразу поверил Лев, лихорадочно проверяя, а на месте ли верная тюбетейка. На месте, хвала аллаху... Но кроме неё ничего другого обнаружено не было. Он вынужденно признал правоту девушки. - Ладно, каюсь... Были форс-мажорные обстоятельства и... и... и потом, у меня всё равно весь халат бесповоротно испорчен подсолнечным маслом! Твой Ход-жуля подсуропил, кстати... А у вас тут нигде лишних шаровар не завалялось?
- Нет.
- Да ты хоть глаза открой и посмотри хорошенько!
- Не буду я глаза открывать! - почти срываясь на слезы, взвизгнула девушка. - Потому что вы голый, а Шариат запрещает смотреть на голого мужчину!
- Я в тюбетейке... - нервно огрызнулся Лев, ему и самому уже стало как-то неудобно. Пошарив по комнатке, он вытащил полупрозрачные газовые ткани, три раза обмотал себя вокруг пояса и вполне удовлетворился осмотром.
Стыдливая Ирида, мельком глянув на приодевшегося Багдадского вора, коротко всхлипнула и вновь повернулась спиной:
- Все равно...
- Что всё равно? Сейчас-то чем я тебя не устраиваю?!
- Всё равно у вас всё видно...
Ответить Лев не успел, хотя уже набрал полную грудь воздуха для гневной отповеди, - в коридоре раздались возбуждённые голоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Не из-за того, что мой друг такой уж наичестнейший человек (нет, он охотно прихвастнёт ради красивого словца), а лишь из соображений железной логики. У великого эмира хватало охраны, но будь вы на его месте - разве бы пришло вам на ум беспокоиться и проверять замки в гареме, когда вокруг вас сотни верных слуг? Дворец стоит в центре Багдада, улицы патрулируются гвардией Шехмета, на дворцовой стене разгуливают неусыпные стражи, внутри бодрствуют верные нукеры, да за спиной как тени маячат молчаливые телохранители. Конечно, была одна маленькая причинка - в городе якобы объявился Багдадский вор... Но это сведения непроверенные, и уж в любом случае ни один вор ещё не сошёл с ума настолько, чтобы грабить самого эмира! Стянуть кошелёк с золотом гораздо проще и безопаснее у какого-нибудь простофили на базаре. Селим ибн Гарун ал-Рашид ни за что бы не поверил, что именно этот вор не пойдет на базар. Как не поверил бы в то, что его сегодняшняя "игрушка" может и не испытывать щенячьего восторга от перспектив, уготованных ей судьбой. Эмир не намеревался украшать свой гарем безродной танцовщицей, просто иногда ему хотелось чего-нибудь эдакого, уличного, простонародного... Но мы, кажется, отвлеклись?
Итак, стражники на стенах Льва не видели, они, как и положено, взирали сверху на засыпающий город. Слуги и невольники тоже ничего не замечали, ибо Оболенский вдруг открыл в себе новую способность - по-хамелеонски сливаться с окружающим интерьером. Один раз он нагло прошёл большой освещённый участок, молча помогая какому-то служаке тащить большой ковёр. А в другой - так вообще промаршировал с десятком стражников, опустив голову и семеня за ними след в след, так что любой принял бы его за законно арестованного. Скорость движения Оболенский развил просто невообразимую благодаря тому же подсолнечному маслу. Теперь он ласточкой скользил по полированным кирпичам двора, неслышно огибал повороты и без напряжения протискивался в самые узкие двери...
Гарем нашёлся не сразу. Нет, если бы там над входом висела аккуратненькая табличка: "Гарем эмира. Приёмные дни - среда и пятница, с 10 до 20 часов. Посторонним вход воспрещён", тогда другое дело. А так, несмотря на разведданные скрупулезного Насреддина, найти нужное помещение оказалось не так просто. А проникнуть внутрь и того сложнее... Перед дверями стояли два неулыбчивых нубийца, тупо уставясь пустыми взглядами на алюминиевый полумесяц, интимно строящий рожки из-за главного купола дворца. Ошибка Оболенского заключалась в том, что он наивно счёл обоих обыкновенными евнухами...
- Здорово вечеряли, казаки! - бодро начал Лев, не скрываясь выходя им навстречу. - А я тут сегодня-главный врач-гинеколог. Доктор, лекарь, знахарь и повивальная бабка в одном липе. Мне в гарем, по делу, срочно!
Нубийцы вообще не были евнухами (в смысле, толстыми кастратами с писклявыми голосами...). Эти двое лишились только языков и служили скорее для охраны от чрезмерно любопытных слуг, так и норовивших хоть одним глазком посмотреть на прекрасных жён эмира. Особо удачливые лишались глаза, не особо жизни.
- Эй, братаны! Вы чё?! - неискренне завозмущался Лев, когда чернокожие, молча вытянув руки, взяли его в клещи. - Я ж без дураков говорю, что доктор! Меня эмир послал! У трёх его супружниц внеплановые месячные, в белом ходить не могут, а танцевать хочется... Эй, эй, эй! Когти прочь от нетрадиционной медицины!
Бесполезно... Сейчас он мог бы орать что угодно, но недолго. Нубийцы знали своё дело и бросились на незваного гостя с чисто звериной грацией. Лев так и не понял, почему и как он выскользнул... Видимо, сила душителей была очень велика, а слой масла на халате Оболенского достаточно обилен. Охрана валялась рядом, стукнувшись друг с другом лбами, а Багдадский вор, выскочивший из их лап, как скользкий обмылок, неожиданно услышал мелодичный смех у себя над головой. Откуда-то сверху, со второго этажа, бесшумно спустилась верёвочная лестница, и округлая женская ручка зазывно поманила в окно...
- Гарем! - восторженно прорычал Лев Оболенский, делая первый шаг...
* * *
Застенчивая стриптизёрша раздевается дороже.
Знание, помноженное на практику.
Каждый раз, когда я просил своего друга вернуться к этой щекочущей воображение теме, - глаза Льва подёргивались романтической поволокой. Его супруга Маша подобных рассказов не одобряла. Причём исключительно потому, что упрямо считала их плодом больного воображения мужа. Если бы она хоть на минуту поверила, что всё это было всерьёз... Нет, Машенька - умница, милейший человек и добрая душа, а посему ни мне, ни Льву не хотелось огорчать её ни малейшим образом (и мы беседовали на кухне, за чаем, полушёпотом плюс при включённом радио).
- Андрюха, гарем - это что-то... Вот веришь - нет, а я ведь там не один день провёл - впечатлений на всю жизнь! Я не ангел... Скорее, даже наоборот.
Да, чёрт побери, не сексуальный маньяк, но присутствие хорошенькой женщины, и не в моих руках, - это уже оскорбление! Я всегда старался, как мог, и "оскорбляли" меня не часто... Но дело не в этом... Гарем, он... в общем, вот как бы тебе на примере объяснить... Ты женщин завоёвывал?
- В смысле, брал на поле боя под угрозой пулемёта?!
- Очень смешно... Я имею в виду, ты ведь ухаживал, дарил цветы, кормил мороженым, короче - соблюдал всю необходимую в деле охмурения процедуру и, в конце концов, брал своё, так?
- Ну... где-то как-то вроде того.
- Так вот, а в гареме всё иначе. Скажи, только честно! Лично тебя когда-нибудь хотели три красавицы сразу? Кидали на подушки, раздевали на месте, целовали во все места и отдавались со страшной силой?! Причём ни разу не поинтересовавшись твоим мнением (типа: устал на работе, голова болит после вчерашнего и очень спать хочется...).
- Н...нет, пожалуй, такого не было.
- А у меня - было!
Лев не знал, куда он лезет, не имел ни малейшего понятия о том, какой приём ему готовят там, наверху, и всё-таки лез. О эта необъяснимая русская вера во "что бог ни делает - всё к лучшему"! О эта святая мужская простота, когда все судьбоносные решения принимаются не головой, а её уменьшительно-ласкательным прозвищем! О этот незыблемый дух собственного превосходства и неистребимого романтизма, толкающего нас проверить каждый разрез, измерить каждое декольте и заглянуть в каждую... Братья мужчины, будьте хоть чуточку осмотрительнее! Просто Багдадский вор нарвался на чрезвычайно отзывчивых и истосковавшихся по ласке юных жён эмира, а попади он двумя комнатами южнее.. В том углу жили первые, то есть уже постаревшие и озлобившиеся, настолько верные тётки - кастрировать могли запросто! А тут, по словам Оболенского, он выполз в общий коридор где-то примерно через час-полтора, оставив позади сразу трёх, едва мычащих от умопомрачающего экстаза, гурий. Имён он не знал, они и не пытались представиться, но то, что это были именно гурии, - факт бесспорный! Ибо делали они с ним то, что, по убеждению всех мусульман, делают настоящие гурии в раю с настоящими праведниками...
Из всей одежды Оболенскому удалось захватить лишь тюбетейку. Впрочем, душа его пела, и когда дрожь в ногах немного прошла, он горделиво ускорил шаг, водрузив головной убор на приличествующее ему место. В смысле, на макушку... Общее здание гарема занимало два этажа и подразделялось на несколько помещений. На первом этаже: баня, столовая, кухня, комната для молитв и большой гостиный зал для собеседований. На втором этаже: уединенные комнатки-спаленки, отделённые друг от друга толстыми стенами. Это на случай, если венценосный супруг возжелает сам навестить какую-то из жён, а не призвать её в свои покои. Ну, короче, "ели будет эротический шум и вопли, чтоб прочие супружницы не захлебнулись слюной от зависти... Естественно, стража присутствовала только у входа на первый этаж, войти наверх мог исключительно эмир. Так что Льву в коридоре опасаться было некого, разве вновь доведётся попасться в нежные женские объятия.
- Нет, нет и ещё раз нет! - строго напоминая самому себе, бормотал наш герой, идя неизвестно куда. - Джамиля - чудная девушка, и я не хочу обижать её мелочными изменами. Один раз - это ещё куда ни шло... В конце концов я же был захвачен врасплох и даже чуточку посопротивлялся... Но второй раз категорически нет! Я занят, у меня срочное дело, на меня возложены большие надежды и... черт! Можно подумать, мир перевернется, если я тут немного задержусь?! О аллах, ты меня поймёшь... Это ведь гарем! Когда ещё доведётся...
Но, увы и ах, этой ночью ему довелось испытать совсем другое. Пройдя весь коридор от начала до конца, Оболенский не обнаружил ничего, кроме лестницы, ведущей вниз, и закрытого с обратной стороны входа (или выхода?). Ладно, это не принципиально... Главное то, что Льву пришлось вернуться назад, и вроде бы у одной двери его слуха коснулся знакомый перезвон ножных браслетов.
- Тук-тук, кто в тереме живёт? Не пугайся, Иридушка, это всего лишь я! Как утверждал Оболенский, с этими словами он вошёл. Просто вошёл, благо не заперто. Просто сказал, ничего такого не сделал, и почему рыженькая танцовщица бревном рухнула на пол, так и не понял. Хотя она ведь тоже не сразу потеряла сознание, сначала покраснела, потом побледнела, потом попыталась прикрыть ладошкой глаза, но не успела, тогда и повалилась навзничь. Не на шутку перепуганный Лёвушка кинулся её поднимать, уложил головой себе на колено, похлопал по щёчкам, и девушка вроде бы на секунду очнулась. Очнулась, спросила: "Где я?", скосила глазки, увидела где и отвалилась заново. Гроза Багдада был в полном недоумении...
- Ирида! Солнышко наше кучерявенькое, вставай, а?! Там на улице Ходжа дожидается, сестра твоя с ума сходит, а ты тут разлеглась... Вот уж не знал, честно говоря, что все танцовщицы такие припадочные!
- Не все... - едва слышно пролепетала девушка, не раскрывая глаз.
- Очнулась?! Ах ты ж моя умничка! Ну, вставай, надо рвать отсюда, не оглядываясь. - Лев встал и одним могучим рывком поставил маленькую красавицу на ноги. Глаза она по-прежнему не открывала, даже наоборот - зажмурилась что было сил.
- Вы Багдадский вор - Лев Оболенский?
- Ага, он самый! Минуточку, ты что же, не узнаёшь меня, что ли? Протри светлые очи, подружка, только вчера вместе пили!
Вместо ответа Ирида отрицательно помотала головой. Лев опять ничего не понял и, уверенно взяв её за руку, потянул к дверям, но девушка удивительно легко вырвалась.
- Ты чего?!
- Я никуда не пойду.
- Ах вот оно что... - медленно и певуче протянул знаток женских душ, для которого неожиданно всё стало на свои места. - Ага... теперь-то мне всё ясненько... Конечно, кто для тебя какой-то там Насреддин - преступный элемент, изгой, гонимый ветром легенд литературный персонаж. Не чета вашему эмиру, разумеется! Да я не в претензии, каждый устраивается, как может... Раз тебе в гареме лучше, о чём говорить?! Мне глазки строила, Ходже улыбалась, так и эмира охмуришь - он тебя наутро любимой женой вне очереди назначит. А мы уж, извини, для такой чести компания неподходящая... Как говорится, стражу не позвала - и на том спасибо!
- Я не могу...
- И не надо! Я уж сам как-нибудь отсюда выберусь, без провожатых... Что сестре-то передать? Или ну её на фиг... Оно, знаешь, правильнее будет - зачем жене эмира внебрачную дочь визиря в сродственницы принимать? Далеко пойдёшь, свет Епифенди, ой далеко!
- Не-е-т!
- Что орёшь? Ну нет так нет... Не хочешь далеко ходить - не надо. В последний раз спрашиваю, ты со мной или как?
Девушка долгую минуту молчала, напряжённо морща носик, потом всё-таки решилась и, повернувшись ко Льву спиной, выпалила всё как на духу:
- Я не могу с вами пойти, потому что вы весь голый!
- Кто, я?! - не сразу поверил Лев, лихорадочно проверяя, а на месте ли верная тюбетейка. На месте, хвала аллаху... Но кроме неё ничего другого обнаружено не было. Он вынужденно признал правоту девушки. - Ладно, каюсь... Были форс-мажорные обстоятельства и... и... и потом, у меня всё равно весь халат бесповоротно испорчен подсолнечным маслом! Твой Ход-жуля подсуропил, кстати... А у вас тут нигде лишних шаровар не завалялось?
- Нет.
- Да ты хоть глаза открой и посмотри хорошенько!
- Не буду я глаза открывать! - почти срываясь на слезы, взвизгнула девушка. - Потому что вы голый, а Шариат запрещает смотреть на голого мужчину!
- Я в тюбетейке... - нервно огрызнулся Лев, ему и самому уже стало как-то неудобно. Пошарив по комнатке, он вытащил полупрозрачные газовые ткани, три раза обмотал себя вокруг пояса и вполне удовлетворился осмотром.
Стыдливая Ирида, мельком глянув на приодевшегося Багдадского вора, коротко всхлипнула и вновь повернулась спиной:
- Все равно...
- Что всё равно? Сейчас-то чем я тебя не устраиваю?!
- Всё равно у вас всё видно...
Ответить Лев не успел, хотя уже набрал полную грудь воздуха для гневной отповеди, - в коридоре раздались возбуждённые голоса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52