Мой друг в такие тонкости не вдавался. Когда Оболенских обижали - они давали сдачи! Так повелось исстари, из поколения в поколение, и никто на свете не сумел бы внятно объяснить Льву необходимость покорно опуститься на колени, сложить ручки и вознести мысли к престолу Аллаха, всемилостивейшего и всемогущего... Первый вор Багдада профессионально перерыл всю комнатку, но, к сожалению, ничего пригодного для нанесения увечий не обнаружил. Ковёр, матрас, четыре подушки, стёганое одеяльце, медный таз для омовения и маленький шестиугольный столик-дастархан. Мелкая утварь типа тарелок, пиалы и тапочек вообще в расчёт не шла... Поэтому, когда за дверью раздались уверенные шаги ужасного старца, Оболенский смущённо признал, что может рассчитывать лишь на собственные кулаки. Джамиля не знала, смеяться ей или плакать, глядя, как "новая жертва" разминается в боксёрской стойке. Стукнул засов, и дверь отворилась...
- Я пришёл. - На этот раз Ай-Гуль-ага заявился без лампы, его узкие, маслянистые глаза так и горели под кустистыми бровями, что придавало старичку вид резинового манекена из стандартного набора "комнаты ужасов" в Луна-парке. Что, кстати, и ввело в заблуждение Оболенского - уж слишком кукольно выглядел восточный кровосос.
- Вообще-то ты не вовремя, дедуля. Мы ведь только-только знакомиться начали - улыбочки застенчивые, первые стыдливые объятия, так сказать... А тут ты в двери ломишься! Иди спать, пожалуйста...
- Нет. Я голоден.
- Тогда лепёшку какую-нибудь перед сном съешь или персик укуси. Иди спать, по-хорошему прошу...
- О наивный глупец! Ты так и не понял, кто я?! - торжественно осклабился старик, а Джамиля, прячась за спиной Льва, прикрыла лицо руками. - Я злонравный и устрашающий Ай-Гуль-ага! Глава всех гулей, пьющих кровь и пожирающих мертвечину! Гордость Шайтана, печаль Аллаха и ужас правоверных!
- Ну, знаешь... Я, между прочим, тоже кое-чего гордость и ужас! - невольно завёлся Лев.
- Ты хочешь бороться?! Со мной? - Видимо, длина предыдущей речи полностью исчерпала все мыслимые резервы старца, и он вновь перешёл на простые предложения. - Я - сильный!
- Армрестлинг?! - мгновенно отреагировал Оболенский, подняв к носу гуля раскрытую ладонь. Тот, не задумываясь, принял вызов. Несколько секунд они дружно пыхтели над маленьким дастарханом, пытаясь честно положить руку соперника, пока нечеловеческая сила азиатского вампира не взяла верх.
- Я победил!
- Подумаешь... просто у меня запястье растянуто из-за этой проклятой мотыги!
- Теперь очень хочу есть! - Ай-Гуль-ага оскалил клыки и резко нацелился на горло спортивного соперника. Багдадский вор без колебаний врезал ему по зубам. Долгую минуту старик сидел на корточках, с идиотским выражением лица держась за челюсть. Видимо, такого отпора он не ожидал, на культурном Востоке не принято бить морду аксакалам...
- Ты ударил меня, сын греха!
- Да на себя посмотри, дитя порока! Не знаю, уж чего ты себе навоображал, но я не забитый погонщик верблюдов и не запуганная дочь нуждающихся родителей. Ещё раз так мне улыбнёшься - удалю всю челюсть без помощи стоматолога!
На этом конструктивный диалог закончился, началась драка. Лично я полагаю, что в её описании мой друг, мягко говоря, погрешил против истины. Его послушать, так от старого гуля даже обгорелых тапок не должно было остаться... Ибо что, собственно, мог дедушка? Ну, укусить как следует -это да... Грязную безрукавку грузчика гуль действительно изгрыз в клочки. Что ещё? Да, физически он был гораздо сильнее Оболенского, но... ростом ниже, весом меньше, а в знании практических приёмов боевых единоборств вообще оказался сущим котёнком. Мы только в газетах пишем о том, что являемся самой миролюбивой нацией, а вот попробуйте-ка найти хоть одного россиянина, не умеющего показать парочку приёмов... Лев вырос на широких московских улицах, посещал спортивные секции, служил в тогда ещё Советской Армии и мог постоять за себя! Он кидал пожилого Ай-Гуль-агу "броском через бедро" об стену, он бил его в живот ногой ударом "ёка-гери", валил, поймав тощую шею во "французский ключ", наносил апперкот за апперкотом и даже произвёл ущемление икроножной мышцы в партерной борьбе. Джамиля только восхищённо попискивала, глядя на геройские подвиги своего защитника. Злобный гуль был поколочен, исщипан, заломан, оплёван, но по-прежнему голоден и бодр! А вот Оболенский в конце концов, естественно, выдохся... Тут-то старый негодяй и повалил его на пол, поудобнее завернул "сыну греха" руки, глазом опытного кровопийцы примериваясь к его белой шее:
- Всего не съем. Позову гостей, мяса много.
- Чтоб я тебе поперёк глотки встал, каннибал австралийский! - с чувством прохрипел Лев, всё ещё силясь встать. - Чтоб ты моей печенью поперхнулся! Чтоб у тебя от моих окорочков уровень холестерина прогрессировать начал безоглядно! Чтоб...
- Ва-а-х... зачем так говоришь? Старших уважать надо-о-о-о-у!
Конец нравоучительной фразы потонул в грохоте медного таза. Расхрабрившаяся Джамиля изо всех сил ахнула законного мужа по лысой голове (чалму дедуля успешно потерял в драке). На медном днище осталась глубокая вмятина, и он, дребезжа, откатился в угол. Туда же на четвереньках уползла и перепуганная содеянным девушка. Главный гуль только почесал макушку - зримого сотрясения мозгов не последовало.
- Грязная девчонка! Его съем - тобой займусь.
- Только тронь её - загрызу, как мамонта!
- Не грози. Что ты можешь? Багдадский вор извернулся из последних сил, и... острые клыки, не дотянувшись до шеи, сомкнулись на его плече. Бедный Лев едва не взвыл от дикой боли! Старик удовлетворённо облизал перемазанные кровью губы и противно захихикал:
- Ты ничего не можешь. Шайтан научил меня. Я живу кровью правоверных мусульман. А ты на вкус... ик! ик! ик! ой... ай... ва-а-а-й!
Ай-Гуль-ага неожиданно вытаращил глаза и скатился с Оболенского. Похоже, что дедушку-вампира не вовремя хватил удар или глоток крови пошёл не в то горло. Гуль натуженно хрипел, его словно тошнило, выворачивая наизнанку! Злобное порождение тьмы билось в конвульсиях, царапая ногтями пол, стуча пятками и скуля, как будто неугасимый огонь обжигал его внутренности. Оболенский кое-как, не без помощи девушки, отбуксировался задом в угол, с недоумением наблюдая за происходящим. Ай-Гуль-ага умирал недолго, но мучительно... Его старческое тело, перестав извиваться, вдруг начало прямо на глазах у перепуганных жертв распадаться на куски. Он просто превращался в пепел... Причём ни с того ни с сего, без всякой видимой причины! Когда спустя минуты три на смятом ковре осталась лишь пересыпанная пеплом одежда хозяина дома, Лев и Джамиля позволили себе переглянуться.
- Он умер?
- Судя по всему, да. Я, конечно, не медэксперт, и надо бы посоветоваться со специалистами, но в целом...
- Хвала Аллаху! - Девушка вне себя от радости бросилась покрывать ноги Оболенского поцелуями...
- Джамиля! Ты с ума сошла! Ну... не надо!
- О! - Счастливая вдова страшно смутилась и, дурачась, прикрыла ладошками глаза. - Да ведь ты совсем голый!
- Вай дод... - Лев тоже позабыл, как в пылу борьбы потерял свою набедренную одежонку из козьей шкуры. - Вот видишь, мне и прикрыться нечем, какие уж тут поцелуи... Джамиля! Ты чего это? Джамиля, я не... я... Ой-е! И как у тебя это так получается... Но почему же все время ты... Ну-ка, что у нас там за пуговки? И вот тут еще... ага... и здесь... Джамиля, ты -чудо! Оу-у-у!... Солнышко мое, пожалуй, я всё-таки прощу этого гада Насреддина...
* * *
Ну, все. Целую ниже...
Подпись - твой Сережа.
Популярная песенка.
Не ждите от меня сладострастных описаний этой ночи! Мой друг женат, его супруга - милейшая женщина, зачем усложнять жизнь двум хорошим людям?! Тем более что происходило всё где-то в мифическом сказочном пространстве, в неизвестном измерении, когда и сам Лев себя толком не осознавал и не помнил. Он пребывал в коме и лежал в московской клинике, как говорится - взятки гладки. А уж чем занимался в это время его двойник (тень? дух? альтер эго?), думаю, никого не касается... Сам Оболенский рассказывал о Джамиле с оттенком романтической ностальгии в голосе. Она была игрива, умна, изумительно сложена и... (долгий вздох мужской сентиментальности!) имела такие маленькие розовые ушки, которые хотелось целовать и целовать ежеминутно. По тогдашним законам ислама молодая вдова не могла наследовать имущество мужа, не имея от него детей. В крайнем случае нужно было заплатить и доказать муфтию непреложный факт беременности... Ей это удалось. Девушка умела постоять за себя, а в доме оказалось достаточно золота, чтобы вопрос о странной смерти мужа отпал сам собой. Не буду врать, чем и где посодействовал Багдадский вор-Лев Оболенский, но о Джамиле он всегда отзывался уважительно и нежно, как о самом преданном друге. Она же неустанно молила Аллаха, чтобы тот уберёг её тайного возлюбленного от стражников эмира. Впрочем, всё это уже детали, насколько лишние, настолько же и нескромные. Думаю, гораздо больше вас волнует факт неожиданной гибели Ай-Гуль-аги. Да, не всё так просто... Мне тоже не один день пришлось поломать голову, перерыть массу книг и даже посоветоваться с умными людьми. Толком никто ничего не объяснил, но предположение одного православного священника показалось мне очень интересным... Ведь азиатский гуль, как и европейский вампир, живёт, питаясь человеческой кровью. По идее, с чисто медицинской точки зрения, разница в составе крови у людей минимальна. Ну, по крайней мере, она не должна зависеть от вероисповедания человека, так? А если предположить обратное... Если кровь мусульманина и кровь христианина всё-таки существенно различаются между собой? Ведь истинная вера затрагивает не только нашу душу, но и тело... Восточный гуль, вспоенный кровью правоверных мусульман, вполне мог отравиться даже капелькой крови православного христианина, каким на деле и является наш герой! Быть может, у вас другие рассуждения по этому поводу, но я пока буду держаться этой версии... По крайней мере до тех пор. пока кто-нибудь не представит мне более убедительную. Дерзайте...
На рассвете, только-только после утренней распевки муэдзинов, вдоль узких багдадских улочек танцующей походкой шёл молодой человек. Для жителя Востока он был слишком белокож и голубоглаз, а для скромной профессии грузчика чересчур беззаботен.
Впрочем, принадлежность к "таскалям" угадывалась лишь благодаря широкому красному поясу, обмотанному вокруг талии несколько раз, да благодаря козьей шкуре, заменяющей набедренную повязку. Плечи молодца укрывал дорогой парчовый халат, а на голове красовалась богатая шёлковая чалма на манер индусской. Он шёл, явно красуясь, чуть-чуть навеселе и, отщёлкивая пальцами ритм, неспешно напевал:
- А девушка созрела-а и... ага!
Скажи Оболенскому, что он смешал в одно Земфиру и "Любэ", он бы, наверное, удивился. Просто потому, что толком не помнил ни то, ни другое... Уже на подходе к базару Лев играючи "увёл" с проезжавшей мимо арбы половину бараньей туши. Вино по дороге не попалось, а красть на самом базаре он не мог себе позволить, памятуя первую воровскую заповедь: "Не воруй - там, где живёшь!" Ещё за добрый десяток шагов до лавки башмачника Ахмеда наш герой углядел две суетящиеся у входа фигуры. Ходжу Насреддина, в простом платье декханина, Лев узнал не сразу, а вот собственного ослика - в одну минуту. Рабинович, нетерпеливо перебирая мохнатыми ножками, сновал туда-сюда, кого-то пристально высматривая в толпе. Домулло так же нервно прохаживался у порога, привставал на цыпочки и прикрывал глаза от солнца. Оболенский с щемящей болью понял, что за него всё-таки волновались...
- Всем общий привет! Картина Репина "Не ждали"?
Ослик рванулся к хозяину, восторженно подняв хвост, и запрыгал вокруг Льва, как истосковавшаяся собачонка. Ходжа ойкнул, обозвал Оболенского "шайтаном бессовестным" и, протянув руки, обнял друга за плечи.
- Ой-ёй-ёй... больно! Ты полегче давай, у меня серьёзная рана в дельтовидной мышце.
- О аллах! Какой злодей посмел тебя ударить?
- А вот тот самый дедуленька, которому ты запродал меня на подневольные работы... И не ударил, а укусил!
- Не может быть...
- С меня - рассказ, с тебя - завтрак? - справедливо предложил Лев. Ходжа Насреддин согласно кивнул, подхватил украденное товарищем мясо и с поклоном пропустил его в лавку башмачника. Самого Ахмеда внутри не оказалось (он тайно сбывал всё наворованное добро, а если учесть, кому оно принадлежало, то дело было крайне рискованным). Хитро-мудрый Ходжа тоже с бараниной возиться не стал, а попросту обменял ее в обжорных рядах на две больших миски плова, четыре сдобных лепёшки и переспелый гранат. Для начала Багдадский вор распахнул халат и продемонстрировал другу правое плечо, аккуратно перевязанное заботливой Джамилёй. В сущности, рана-то была пустяковая, но Ходжа смотрел на Оболенского как на человека, живым выбравшегося из бездонного желудка шайтана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52