Под присягой? Черт! Надо, надо принять правило, по которому человека нельзя загонять в несколько юридических ловушек одновременно.
– Понимаешь, ситуация очень уж поганая, – попробовал объяснить я. – Если самые обычные копы подойдут к ней как к самому обычному делу, их попросту убьют. Блин, да работай я даже в ОСР, я бы все равно призадумался!
– О'кей, – кивнула Мёрфи.
Вид у нее был не самый счастливый. Она допила пиво и поставила бутылку на каминную полку. Я положил руку ей на плечо, и она не откусила ее по запястье.
– Мёрф. Дело и так уже, похоже, поганее некуда. Но мне почему-то кажется, что все может обернуться еще хуже, и очень скоро. Я должен заниматься этим.
– Я понимаю, – тихо сказала она. – Хотелось бы мне помочь тебе в этом…
– Ты узнала что-нибудь про мобильник?
– Нет, – сказала она – но, говоря это, сунула мне в руку сложенный листок бумаги. Я развернул его и прочитал распечатку: «Quebec Nationale, Inc, владелец. Номер отсутствует. Адрес и абонентский ящик. Тупик».
Скорее всего компания подставная, подумал я. Церковные Мыши запросто могли зарегистрировать ее только для купли-продажи по этому делу. А может, покойный Гастон был не из Франции, а из Канады…
– Ясно. Спасибо, Мёрф.
– Не знаю, о чем это ты, – хмыкнула Мёрфи. Потом взяла куртку, которую бросила ко мне на диван, и накинула ее. – Ордера на тебя еще не выписывали, Гарри, но на твоем месте я была бы осмотрительнее.
– Осмотрительнее… Я сама осмотрительность.
– Я серьезно.
– Угу. Я тоже.
– Чтоб тебя, Гарри! – Впрочем, говоря это, она все же улыбнулась.
– Ты, возможно, не хотела бы, чтобы я звонил, если мне вдруг понадобится помощь.
– Нет, черт подери! Это было бы противозаконно. В общем, держи хвост торчком и ходи по прямой.
– Идет.
Мёрфи двинулась было к двери, но задержалась.
– Что-то не помню, чтобы видала тебя без куртки… если не считать жаркого лета. Где твоя куртка?
Я поморщился:
– Пропала без вести.
– Ох… Ты что, разговаривал со Сьюзен?
– Угу, – кивнул я.
Я ощутил ее взгляд на своем лице. Она все поняла без слов.
– Ох… – повторила она. – Прости, Гарри.
– Да ничего.
– Ладно, привет. – Она открыла дверь и, держа руку ближе к кобуре с пистолетом, вышла.
Я запер замок и привалился к двери. Мёрфи здорово встревожилась. Она ни за что не приехала бы ко мне сама, если бы не так. И она здорово осторожничала с юридическими аспектами. Черт, неужели у них, в полиции, все так хреново?
Мёрфи была первым руководителем отдела специальных расследований чикагской полиции, которого не выставили со службы после первых же трех нераскрытых дел. Говоря прямо, когда полицейским шишкам хотелось избавиться от кого-либо, его «повышали» до руководителя ОСР. Ну или просто переводили туда. У любого из его сотрудников имелось в послужном списке какое-нибудь темное пятно, какой-нибудь провал, который и привел его в отдел. Впрочем, это же и сплотило их в довольно-таки крепкий коллектив, становившийся еще крепче с каждым потусторонним кошмаром из тех, с чем им приходилось иметь дело.
Копы из ОСР взяли тепленькими несколько вреднозадых заклинателей, с полдюжины вампиров, семь или восемь прожорливых троллей и демона, объявившегося на свалке за дешевой лавочкой в Чайна-тауне. Оказалось, ОСР вполне способен держаться молодцом благодаря тому, что ребята там вели себя осторожно, действовали заодно и еще понимали, что имеют дело со сверхъестественными тварями, разбираться с которыми надо не всегда в строгом соответствии с полицейскими инструкциями. Ну и еще потому, конечно, что взяли в консультанты одного чародея, снабжавшего их информацией о нехороших парнях. Мне приятно думать, что я тоже внес свою лепту.
Однако, наверное, в любой корзине с фруктами рано или поздно заведется гниль. В ОСР вонь пошла от детектива Рудольфа. Руди был молод, симпатичной наружности, чисто выбрит. Еще он спал с дочкой коррумпированного члена городского совета. Надо сказать, для того, чтобы отрицать свои имевшие место встречи с монстрами, магией и человеческой добротой, ему приходилось прикладывать поистине титанические усилия. Он отчаянно цеплялся за тупое убеждение в том, что все вокруг нормально, а все сверхъестественные штучки – лишь плод больного сознания.
Руди не любил меня. Руди не любил Мёрфи. Если парень саботировал расследование в надежде на расположение ребят из отдела убийств, значит, он всерьез намылился из ОСР.
Что ж, в следующий раз, когда он пройдется в одиночку по темной стоянке, он может лишиться пары зубов. Сомневаюсь, чтобы Мёрфи спокойно восприняла наличие в своих рядах подколодной змеи. С минуту я тешил себя образом Мёрфи, молотящей Руди мордой об косяк двери своего кабинета до тех пор, пока на дешевой древесине не останется отметина в форме его головы. Боюсь, мысль эта грела меня сильнее, чем стоило бы.
Я рассовал по карманам несколько нужных вещей, в том числе флакончик антивампирского эликсира, с которым мне помог Боб. Это навело меня еще на одну мысль: я спустился вниз проверить, как там Боб, и получил сонный и не совсем внятный отклик, из которого заключил, что ему нужно отдохнуть еще. Я оставил Боба дрыхнуть, вернулся наверх и набрал номер моего абонентского ящика.
Меня ждало одно сообщение от Сьюзен: телефонный номер. Я набрал его, и она сняла трубку почти сразу же.
– Гарри?
– Ты превращаешься в ясновидящую. Если тебе удастся имитировать иностранное произношение, у тебя от клиентов отбоя не будет.
– Ти-ипа та-акое? – нараспев протянула Сьюзен.
– Калифорния – не заграница, – возразил я.
– Ну, не скажи, не скажи. Как у тебя дела?
– Пожалуй, ничего, – ответил я. – Я нашел себе секунданта.
– Майкла? – спросила она.
– Широ.
– Кого?
– Он вроде Майкла, только ниже ростом и старше.
– О… гм… Здорово. Так я поработала немного ногами.
Мне припомнилось кое-что еще, связанное с ногами Сьюзен. Но вслух я произнес только:
– И что?
– В «Мариотте» – том, что в самом центре, – как раз сегодня намечается вечер искусств, включающий галерейную распродажу и благотворительный аукцион.
Я присвистнул:
– Уау! То есть там переходят из рук в руки произведения искусства и деньги!
– Вот именно, – согласилась Сьюзен. – Похоже, это удачное место для продажи одного-двух особо ценных предметов. И спонсирует все Чикагский историко-культурный кружок.
– Кто-кто?
– Очень маленький, очень элитный клуб для сливок общества. А председателем правления там джентльмен Джонни Марконе.
– Что ж, начало интригующее, – заметил я. – И как мне туда попасть?
– Сделать благотворительный взнос в размере пяти тысяч зеленых на рыло.
– Пять тысяч,– вздохнул я. – Да у меня в жизни такой суммы зараз не было.
– Ну или можешь попробовать вариант номер два.
– Что еще за вариант?
В голосе Сьюзен послышалось скрытое торжество:
– Ты сопровождаешь репортера «Волхва» на ее последнем репортаже по заданию редакции. Я переговорила с боссом и заполучила пару билетов, первоначально забронированных для «Трибьюн».
– Я впечатлен, – признался я.
– И это еще не все. Я достала для нас двоих вечерние костюмы. Начало в девять.
– Для нас? Э… Сьюзен, я не хочу показаться занудой, но ты помнишь, чем закончилось все в прошлый раз, когда ты хотела пойти со мной по приглашению?
– На этот раз билеты-то у меня, – возразила она. – Так ты идешь со мной или нет?
Я поразмыслил немного и не нашел возможности обойти этот вариант. Тем более времени на пререкания все равно уже не оставалось.
– Ладно, сдаюсь. Только в восемь у меня встреча с Красными у МакЭнелли.
– Значит, подхвачу тебя там со смокингом. В полдевятого нормально?
– Угу. Спасибо.
– Не за что, – негромко отозвалась она. – Всегда рада помочь.
Последовала пауза – достаточно долгая, чтобы сделаться мучительной для нас обоих. В конце концов я нарушил ее – одновременно со Сьюзен.
– Ну, мне, пожалуй…
– Ну, мне, пожалуй, лучше отпустить тебя, – сказала Сьюзен. – Да и самой лучше пошевеливаться, чтобы все успеть.
– Идет, – согласился я. – Ты смотри осторожнее.
– Осторожней не бывает, Гарри. Ладно, увидимся вечером.
Я повесил трубку и еще раз проверил, готов ли я к выходу.
А потом отправился забирать своего секунданта, чтобы оговаривать условия дуэли, шансы на выживание в которой представлялись мне все более призрачными.
Глава семнадцатая
Я напялил старую джинсовую куртку с меховой оторочкой и заглянул по дороге в свой офис. Дежуривший в ночную смену охранник не обратил на меня особого внимания, и мне пришлось хорошенько потрясти его, чтобы он достал из сейфа адресованный мне конверт от отца Винсента. Распечатав конверт, я обнаружил внутри маленькую пластиковую коробочку размером с игральную карту – в таких коллекционеры хранят обыкновенно бумажные купюры. В самом центре коробочки виднелся грязновато-белый лоскуток длиной дюйма два. Фрагмент Плащаницы.
Для работы – не слишком чтобы много. Я мог бы, конечно, попробовать с помощью этого фрагмента определить направление на остальную часть Плащаницы, но не с гарантированной точностью. Фрагмент оторвали от полотна лет тридцать назад. И не только: наверняка он переходил из рук в руки достаточно часто, чтобы все эти ученые и ватиканские чиновники оставили на нем следы своей психической энергии.
И главное, фрагмент был совсем крошечный. Мне пришлось бы работать с ним с исключительной осторожностью, иначе заключенные в нем энергии могли бы перегрузить физическую материю, как избыток электричества сжигает спираль в электролампочке. Я не слишком силен по части тонких заклинаний. Сил-то и энергии у меня хватает, а вот с контролем над ними случаются проблемы. Ну, при необходимости я могу, конечно, постараться, только это сильно ограничит радиус действия моего заклинания.
В общем, это заклинание можно будет сравнить с металлодетектором, но уж никак не с тарелкой радара. Впрочем – все лучше, чем ничего. Я сунул конверт в карман и вышел.
Во избежание новых встреч с Черити я остановил Жучка у тротуара перед домом Майкла и посигналил. Почти сразу же из дома вышел Широ. Старик обрил свою седую голову – кожа его блестела, как бильярдный шар, за исключением тех мест, где ее покрывали родимые пятна. На нем были свободные черные штаны вроде тех, что я видел на фотографиях Мёрфи, когда она участвовала в соревнованиях по айкидо. Наряд дополнялся черной рубахой и белой армейской курткой с вышитыми на груди алыми крестами. Куртка подпоясывалась красным шелковым кушаком, на котором висела деревянная трость-ножны со спрятанным в ней мечом. Он отворил дверцу, сел в Жучка и положил меч на колени.
Я тронул машину, и некоторое время мы ехали молча. Пальцы мои на руле снова побелели, поэтому я завел разговор первым.
– Выходит, вы уже участвовали в таких дуэлях раньше?
– Хаи, –кивнул он. – Много раз.
– Зачем?
Широ пожал плечами:
– Много разных поводов. Защитить кого-то. Заставить кого-то убраться с миром. Драться, чтобы не впутывать в это других.
– До смерти?
Широ кивнул:
– Много раз.
– Вы, наверное, неплохо набили руку, если так, – предположил я.
Широ чуть улыбнулся, узкие глаза его превратились совсем уже в щелочки.
– Всегда кто-то сильнее.
– А с вампирами драться приходилось?
– Хаи.С Нефритовой Коллегией. С Черной Коллегией.
– Нефритовая Коллегия? – удивился я. – В жизни не слыхал о такой.
– Юго-Восточная Азия, Китай, Япония. Очень скрытные. Но уважают Установления.
– Может, вы и с динарианцами на дуэли встречались?
Он нахмурился, глядя в окно.
– Дважды. Но они не соблюдают Установлений. Оба раза мошенничали.
Некоторое время я обдумывал эту информацию. Потом сказал:
– Я склоняюсь к энергии. Если он не согласится, выберем волю.
Широ искоса посмотрел на меня, потом кивнул.
– Есть ведь выбор удачнее.
– Какой?
– Не биться вообще. Нельзя проиграть бой, которого нет.
Я едва было не фыркнул, но сдержался.
– Ну, мне типа такого выбора не оставили.
– Если обе стороны не желают биться, дуэли конец, – сказал Широ. – Я буду говорить с секундантом Ортеги. Сам Ортега тоже будет там. С вашей стороны было бы разумным попробовать отговорить его.
– Не думаю, чтобы он согласился.
– Возможно. А может, и нет. Но не драться – всегда умнее.
– И это говорит воинственный рыцарь Креста, обладатель священного клинка?
– Я ненавижу драку.
Я покосился на него.
– Такое редко слышишь от человека, умеющего воевать.
Широ улыбнулся:
– Драка никогда не бывает хорошей. Но порой необходима.
Я сделал глубокий вдох.
– Угу. Пожалуй, я понимаю, что вы имеете в виду.
Остаток пути до МакЭнелли мы ехали молча. В свете уличных фонарей мои пальцы казались того же цвета, что и руки.
МакЭнелли – это таверна. Не бар, не кабак, а настоящая, в духе Старого Света, таверна. Войдя, я спустился на три ступеньки, остановился на дощатом полу и осмотрелся по сторонам. У барной стойки стоит тринадцать стульев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49