В общем, голова у меня тогда была занята совсем другим, так что я и слушал-то не слишком внимательно.
– Откуда мне знать, кто вы такие?
Послышалось шуршание бумаги о камень, и в щель под дверью просунулся конверт с замятым углом.
– Наши документы, чародей Дрезден, – сообщил голос. – Равно как наша просьба соблюдать на время нашего визита общепринятые нормы гостеприимства.
Напряжение, сковывавшее плечи, немного ослабло, и я опустил жезл и пистолет. В общении со сверхъестественной братией имеется и положительная сторона: если кто-то или что-то дает вам слово, вы можете ему верить. В разумных пределах, конечно.
Ну, само собой, надо еще делать поправку на мою личность. Из всех созданий, с которыми мне довелось общаться, по части болезненно-маниакального стремления держать слово со мной не может сравниться никто. Возможно, поэтому я крайне мнителен в отношении доверия к кому-то другому.
Я вытянул конверт и достал из него сложенный листок обычной писчей бумаги, гласивший, что личность подателя сего согласована Белым Советом в качестве официального посредника по всем вопросам, связанным с дуэлью. Я поднес к бумажке руку ладонью вниз и пробормотал нехитрое заклинание в сочетании с последним полученным от Стражей паролем. В ответ в центре листа проявилась этаким светящимся водяным знаком пентаграмма. Бумага была подлинной.
Я сложил бумажку, но жезл с посохом ставить на место пока не стал. Потом отодвинул засов, пробормотал заклинание, сдерживающее обереги, и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выглянуть наружу.
За порогом стоял мужчина. Ростом он почти не уступал мне, но сложение имел куда капитальнее. Свободный черный пиджак в обтяжку сидел на его широких плечах. Видневшаяся из-под пиджака ярко-синяя рубаха морщила в тех местах, где ее перетягивала портупея от наплечной кобуры.
Из-под черной бейсболки выбивались вьющиеся золотые волосы – должно быть, без кепки они доходили бы ему до плеч. Он явно не брился несколько дней; короткий белый шрам под нижней губой подчеркивал ямочку на подбородке. В светло-голубых глазах я не увидел никакого выражения. То есть абсолютно никакого – редкое зрелище. И не то чтобы он скрывал свои чувства. Гораздо вероятнее, там действительно просто ничего не было.
– Дрезден? – спросил он.
– Угу, – подтвердил я, разглядывая его с головы до пят. – Вид у вас какой-то не слишком архивный.
Он поднял бровь, изобразив на лице некоторый вялый интерес.
– Меня зовут Кинкейд. У вас в руке пистолет.
– Держу для посетителей.
– Ни разу еще не видел никого из Совета с пистолетом. Разумно. – Он повернулся и махнул рукой. – Это недолго.
Я заглянул ему за плечо:
– О чем это вы?
По лестнице к моей двери, осторожно держась рукой за перила, спускалась маленькая девочка. Хорошенькая, лет этак семи, с прямыми, по-детски пушистыми волосами до плеч, подхваченными ленточкой. Одета она была в простенький вельветовый сарафанчик, белую блузку и лаковые черные туфельки, поверх чего накинула куртку-пуховик, на вид слишком теплую для осенней погоды.
Я перевел взгляд с девочки на Кинкейда.
– Вам не стоит впутывать в это ребенка, – заметил я.
– Еще как стоит, – буркнул Кинкейд.
– Что, неужели вы не смогли найти няньку?
Девочка остановилась, не доходя пары ступенек до нижней площадки – так, что лицо ее оказалось на одном уровне с моим.
– Вот он и есть моя нянька, – произнесла она совершенно серьезно, с легким британским акцентом. Я почувствовал, как мои брови против воли поползли вверх.
– Или, говоря точнее, мой водитель, – добавила она. – Так вы нас впустите или нет? Мне бы не хотелось оставаться на улице.
Мгновение-другое я молча смотрел на девочку.
– А ты не коротковата для библиотекаря?
– Я не библиотекарь, – спокойно ответил она. – Я – Архив.
– Минуточку, – не выдержал я. – Что ты…
– Я – Архив, – повторила девочка ровным, уверенным тоном. – Полагаю, твои обереги засекли мое присутствие. Они показались мне вполне дееспособными.
– Ты? – пробормотал я. – Ты, наверное, шутишь. – Я осторожно протянул к ней свои чувства. Воздух вокруг нее негромко гудел от энергии – не совсем такой, какую ощущаешь обыкновенно вокруг чародея, но никак не слабее; тихое, угрожающее жужжание, какое слышишь, стоя под высоковольтными проводами.
Мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не выдать своего потрясения. Эта девочка обладала энергией. Черт, она обладала уймой энергии! Достаточной, чтобы я начал сомневаться, хватит ли силы моих оберегов, чтобы остановить ее, если ей вдруг взбредет в голову пройти через них.
Достаточной, чтобы мне припомнился маленький всемогущий Билли Мэйми в старой, доброй «Запретной зоне».
Она внимательно смотрела на меня своими непроницаемыми голубыми глазами… мне почему-то вдруг очень не захотелось заглядывать в них.
– Я могу объяснить тебе все, чародей, – сказала она. – Но не стоя на пороге. У меня нет ни повода, ни малейшего желания причинять тебе зло. Скорее наоборот.
Я нахмурился:
– Обещаешь?
– Обещаю, – серьезно отозвалась девочка.
– Перекрестишься?
Она начертила указательным пальчиком крест на своем пуховике.
Кинкейд поднялся на пару ступенек и настороженно выглянул на улицу.
– Решайте, Дрезден. Я не собираюсь держать ее здесь долго.
– А что он? – спросил я у Архива, кивнув в сторону Кинкейда. – Ему можно доверять?
– Кинкейд? – переспросила девочка, и в голосе ее послышалась усмешка. – Тебе можно доверять?
– Вы проплатили по апрель включительно, – отозвался тот, продолжая шарить взглядом по улице. – Потом я имею право искать лучшее предложение.
– Ну вот, – девочка повернулась ко мне, – до апреля Кинкейду можно доверять. По-своему он не лишен этики. – Она поежилась и сунула руки в карманы пуховика. Потом снова посмотрела на меня в упор.
Как правило, мое чутье на людей (за исключением женщин, которые потенциально могут проделывать со мной разные взрослые штучки) меня почти не подводит. Во всяком случае, обещанию Архива я поверил. И потом, она была лапочка и начинала, похоже, замерзать.
– Хорошо, – кивнул я. – Заходите.
Я шагнул назад и распахнул дверь. Архив вошла и оглянулась на Кинкейда.
– Подожди у машины. Зайдешь за мной через десять минут.
Кинкейд хмуро глянул на нее, потом на меня.
– Вы уверены?
– Совершенно. – Архив шагнула мимо меня в комнату, на ходу снимая курточку. – Десять минут. Не хотелось бы застрять в пробке на обратном пути.
Кинкейд уставил в меня свой пустой взгляд.
– Повежливее с девочкой, чародей, – сказал он. – С такими, как ты, я уже справлялся.
– Что до угроз, так я их до девяти утра получаю больше, чем очень многие за весь день, – не удержался я от ответа, закрывая дверь у него перед носом. Скорее для эффекта, чем по необходимости, я еще и запер ее, громко лязгнув засовом.
Хотите сказать, я позёр? Да ни за что!
Я зажег еще пару свечей, чтобы в комнате стало светлее и уютнее, и подбросил в камин еще пару поленьев. Пока я занимался этим, Архив аккуратно положила пуховик на подлокотник кресла и села, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее маленькие черные туфельки покачивались, не доставая до пола.
Я хмуро покосился на нее. Не то чтобы я не любил детей, просто у меня маловато опыта общения с ними. И вот теперь одна такая сидела передо мной, чтобы обсуждать – что? – дуэль. Какого черта ребенка, вне зависимости от того, насколько велик его словарный запас, назначили посредником в таком вопросе?
– Ну… гм… Как тебя зовут?
– Архив, – невозмутимо ответила она.
– Угу. Этот пункт я усвоил. Но я имел в виду твое имя. Как тебя называют люди?
– Архив, – повторила она. – У меня нет обычного имени. Я Архив и всегда была Архивом.
– Ты не человек, – заметил я.
– Неверно. Я семилетний ребенок. Человек.
– Без имени? У всех есть имя. Я не могу говорить с человеком, называя его просто «Архив».
Девочка склонила голову набок, изогнув золотую бровь.
– А как бы ты меня назвал?
– Ива, – выпалил я, почти не раздумывая.
– Почему Ива? – поинтересовалась она.
– Ты же Архив, верно? Арх-ив. Арх-ива. Ива.
Девочка задумчиво прикусила губу.
– Ива, – повторила она и медленно кивнула. – Ива. Что ж, хорошо. – Она еще раз внимательно посмотрела на меня. – Ты можешь задавать вопросы, чародей. Лучше уж сразу разобраться.
– Кто ты? – спросил я. – И почему тебя зовут Архив?
Ива кивнула.
– Детальное объяснение заняло бы слишком много времени. Но если вкратце, я живая память человечества.
– Что ты имеешь в виду под «живой памятью»?
– Я сумма всех людских знаний, передававшихся от поколения к поколению, от матери к дочери. Культуры, науки, философии, традиций. Я держатель собранных воедино воспоминаний тысяч людских поколений. Я впитываю все, что пишется или говорится вслух. Я учусь. Таков смысл моей жизни: добывать и сохранять знания.
– То есть ты говоришь, что, стоит чему-то быть написанным, ты знаешь об этом?
– Знаю. И понимаю это.
Я медленно опустился на край дивана и уставился на нее. Блин-тарарам! Как-то многовато для понимания. Знание – сила, а если Ива говорит правду, она знает больше, чем кто-либо другой из всех живущих на свете.
– И как это ты сподобилась так?
– Моя мать передала мне это по наследству, – ответила она. – Когда я родилась. Точно так же, как она унаследовала это при рождении.
– И твоя мать позволяет наемному охраннику возить тебя одну?
– Разумеется, нет. Моя мать мертва, чародей. – Она чуть нахмурилась. – Ну, не в буквальном смысле слова. Но все, что она знала, перешло в меня. Она превратилась в пустой сосуд. Перманентное вегетативное состояние. – Взгляд ее сделался чуть отрешеннее. – Она свободна от этого. Однако в широком понимании она, несомненно, не жива.
– Мне очень жаль, – пробормотал я.
– Не понимаю почему. Я знаю мою мать. И все, что было до нее, – она приложила палец ко лбу, – все это теперь здесь.
– Ты умеешь пользоваться магией? – спросил я.
– Предпочитаю расчеты.
– Но умеешь все-таки?
– Да.
Ух ты… Если оценивать по реакции моих оберегов, силой она по меньшей мере не уступала любому чародею Белого Совета. А может, и превосходила. Но если так…
– Если тебе столько известно, – сказал я, – и если ты так сильна, зачем тебе нанимать телохранителя, который привез тебя сюда?
– Я не достаю ногами до педалей.
Я испытал сильное желание хлопнуть себя по лбу.
– Ну да, конечно.
Ива кивнула.
– Для организации дуэли мне необходима некоторая информация. Конкретнее: как и где я могу связаться с твоим секундантом, а также какое оружие выбрал ты для дуэли.
– У меня нет пока секунданта.
Ива выгнула бровь.
– Значит, у тебя есть время до заката сегодняшнего дня, чтобы найти его. В противном случае и поединок, и ты сам обречены.
– Обречены? Э… А каким, с позволения сказать, образом?
Мгновение девочка молча смотрела на меня.
– Я сама сделаю это.
Я поперхнулся и зябко поежился. У меня ни на мгновение не возникло сомнения в том, что она говорит правду. Не возникало сомнения в том, что она может сделать это – и что сделает.
– А… Да, конечно. Послушай, я и оружия еще пока не выбрал. Если…
– Просто выбери, чародей. Воля, ловкость, энергия или плоть.
– М-минуточку, – пробормотал я. – Я-то думал, мне предлагается выбрать мечи, или пистолеты, или еще что такое…
Ива покачала головой:
– Перечитай свой экземпляр «Установлений». Я выбрала приемлемые варианты, и я выбрала их согласно давним обычаям. Ты можешь помериться со своим противником волей, определив, кто из вас более устремлен. Ты можешь помериться с ним ловкостью во владении оружием; при этом каждый из вас будет биться оружием по собственному выбору. Вы можете сразиться, направив друг на друга подвластную вам энергию. Или можете встретиться в поединке без оружия. – Она помедлила, словно обдумывая свои слова. – Я бы советовала последнее.
– Спасибо, – буркнул я. – Я выбираю магию. Энергию.
– Ты, конечно, понимаешь, что он отвергнет твой выбор и что тогда тебе придется выбирать другое оружие.
Я вздохнул:
– Ага. Понимаю. Но до тех пор, пока он не сделал этого, мне ведь не надо выбирать другого, так?
– Разумеется, – согласилась Ива.
В дверь постучали, и я встал, чтобы открыть. Кинкейд кивнул мне и повернулся к девочке.
– Десять минут.
– Спасибо, Кинкейд, – улыбнулась Ива. Она поднялась, достала из кармана визитную карточку и протянула ее мне. – Позвони мне сегодня до вечера по этому номеру.
Я взял у нее визитку и кивнул.
– Обязательно.
Именно это мгновение выбрал Мистер для того, чтобы выйти из спальни и лениво потянуться, выгнув спину. Он подошел ко мне и потерся в знак приветствия о мою ногу.
Ива зажмурилась, медленно открыла глаза, и лицо ее вдруг просияло откровенной, неподдельной радостью. Она взвизгнула: «Киса!» – и немедленно опустилась на колени погладить Мистера. Мистеру она явно понравилась. Он замурлыкал громче и принялся тереться пушистым боком уже об ее ножки, а она все гладила его и негромко шептала ему на ухо какие-то нежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Откуда мне знать, кто вы такие?
Послышалось шуршание бумаги о камень, и в щель под дверью просунулся конверт с замятым углом.
– Наши документы, чародей Дрезден, – сообщил голос. – Равно как наша просьба соблюдать на время нашего визита общепринятые нормы гостеприимства.
Напряжение, сковывавшее плечи, немного ослабло, и я опустил жезл и пистолет. В общении со сверхъестественной братией имеется и положительная сторона: если кто-то или что-то дает вам слово, вы можете ему верить. В разумных пределах, конечно.
Ну, само собой, надо еще делать поправку на мою личность. Из всех созданий, с которыми мне довелось общаться, по части болезненно-маниакального стремления держать слово со мной не может сравниться никто. Возможно, поэтому я крайне мнителен в отношении доверия к кому-то другому.
Я вытянул конверт и достал из него сложенный листок обычной писчей бумаги, гласивший, что личность подателя сего согласована Белым Советом в качестве официального посредника по всем вопросам, связанным с дуэлью. Я поднес к бумажке руку ладонью вниз и пробормотал нехитрое заклинание в сочетании с последним полученным от Стражей паролем. В ответ в центре листа проявилась этаким светящимся водяным знаком пентаграмма. Бумага была подлинной.
Я сложил бумажку, но жезл с посохом ставить на место пока не стал. Потом отодвинул засов, пробормотал заклинание, сдерживающее обереги, и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выглянуть наружу.
За порогом стоял мужчина. Ростом он почти не уступал мне, но сложение имел куда капитальнее. Свободный черный пиджак в обтяжку сидел на его широких плечах. Видневшаяся из-под пиджака ярко-синяя рубаха морщила в тех местах, где ее перетягивала портупея от наплечной кобуры.
Из-под черной бейсболки выбивались вьющиеся золотые волосы – должно быть, без кепки они доходили бы ему до плеч. Он явно не брился несколько дней; короткий белый шрам под нижней губой подчеркивал ямочку на подбородке. В светло-голубых глазах я не увидел никакого выражения. То есть абсолютно никакого – редкое зрелище. И не то чтобы он скрывал свои чувства. Гораздо вероятнее, там действительно просто ничего не было.
– Дрезден? – спросил он.
– Угу, – подтвердил я, разглядывая его с головы до пят. – Вид у вас какой-то не слишком архивный.
Он поднял бровь, изобразив на лице некоторый вялый интерес.
– Меня зовут Кинкейд. У вас в руке пистолет.
– Держу для посетителей.
– Ни разу еще не видел никого из Совета с пистолетом. Разумно. – Он повернулся и махнул рукой. – Это недолго.
Я заглянул ему за плечо:
– О чем это вы?
По лестнице к моей двери, осторожно держась рукой за перила, спускалась маленькая девочка. Хорошенькая, лет этак семи, с прямыми, по-детски пушистыми волосами до плеч, подхваченными ленточкой. Одета она была в простенький вельветовый сарафанчик, белую блузку и лаковые черные туфельки, поверх чего накинула куртку-пуховик, на вид слишком теплую для осенней погоды.
Я перевел взгляд с девочки на Кинкейда.
– Вам не стоит впутывать в это ребенка, – заметил я.
– Еще как стоит, – буркнул Кинкейд.
– Что, неужели вы не смогли найти няньку?
Девочка остановилась, не доходя пары ступенек до нижней площадки – так, что лицо ее оказалось на одном уровне с моим.
– Вот он и есть моя нянька, – произнесла она совершенно серьезно, с легким британским акцентом. Я почувствовал, как мои брови против воли поползли вверх.
– Или, говоря точнее, мой водитель, – добавила она. – Так вы нас впустите или нет? Мне бы не хотелось оставаться на улице.
Мгновение-другое я молча смотрел на девочку.
– А ты не коротковата для библиотекаря?
– Я не библиотекарь, – спокойно ответил она. – Я – Архив.
– Минуточку, – не выдержал я. – Что ты…
– Я – Архив, – повторила девочка ровным, уверенным тоном. – Полагаю, твои обереги засекли мое присутствие. Они показались мне вполне дееспособными.
– Ты? – пробормотал я. – Ты, наверное, шутишь. – Я осторожно протянул к ней свои чувства. Воздух вокруг нее негромко гудел от энергии – не совсем такой, какую ощущаешь обыкновенно вокруг чародея, но никак не слабее; тихое, угрожающее жужжание, какое слышишь, стоя под высоковольтными проводами.
Мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не выдать своего потрясения. Эта девочка обладала энергией. Черт, она обладала уймой энергии! Достаточной, чтобы я начал сомневаться, хватит ли силы моих оберегов, чтобы остановить ее, если ей вдруг взбредет в голову пройти через них.
Достаточной, чтобы мне припомнился маленький всемогущий Билли Мэйми в старой, доброй «Запретной зоне».
Она внимательно смотрела на меня своими непроницаемыми голубыми глазами… мне почему-то вдруг очень не захотелось заглядывать в них.
– Я могу объяснить тебе все, чародей, – сказала она. – Но не стоя на пороге. У меня нет ни повода, ни малейшего желания причинять тебе зло. Скорее наоборот.
Я нахмурился:
– Обещаешь?
– Обещаю, – серьезно отозвалась девочка.
– Перекрестишься?
Она начертила указательным пальчиком крест на своем пуховике.
Кинкейд поднялся на пару ступенек и настороженно выглянул на улицу.
– Решайте, Дрезден. Я не собираюсь держать ее здесь долго.
– А что он? – спросил я у Архива, кивнув в сторону Кинкейда. – Ему можно доверять?
– Кинкейд? – переспросила девочка, и в голосе ее послышалась усмешка. – Тебе можно доверять?
– Вы проплатили по апрель включительно, – отозвался тот, продолжая шарить взглядом по улице. – Потом я имею право искать лучшее предложение.
– Ну вот, – девочка повернулась ко мне, – до апреля Кинкейду можно доверять. По-своему он не лишен этики. – Она поежилась и сунула руки в карманы пуховика. Потом снова посмотрела на меня в упор.
Как правило, мое чутье на людей (за исключением женщин, которые потенциально могут проделывать со мной разные взрослые штучки) меня почти не подводит. Во всяком случае, обещанию Архива я поверил. И потом, она была лапочка и начинала, похоже, замерзать.
– Хорошо, – кивнул я. – Заходите.
Я шагнул назад и распахнул дверь. Архив вошла и оглянулась на Кинкейда.
– Подожди у машины. Зайдешь за мной через десять минут.
Кинкейд хмуро глянул на нее, потом на меня.
– Вы уверены?
– Совершенно. – Архив шагнула мимо меня в комнату, на ходу снимая курточку. – Десять минут. Не хотелось бы застрять в пробке на обратном пути.
Кинкейд уставил в меня свой пустой взгляд.
– Повежливее с девочкой, чародей, – сказал он. – С такими, как ты, я уже справлялся.
– Что до угроз, так я их до девяти утра получаю больше, чем очень многие за весь день, – не удержался я от ответа, закрывая дверь у него перед носом. Скорее для эффекта, чем по необходимости, я еще и запер ее, громко лязгнув засовом.
Хотите сказать, я позёр? Да ни за что!
Я зажег еще пару свечей, чтобы в комнате стало светлее и уютнее, и подбросил в камин еще пару поленьев. Пока я занимался этим, Архив аккуратно положила пуховик на подлокотник кресла и села, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее маленькие черные туфельки покачивались, не доставая до пола.
Я хмуро покосился на нее. Не то чтобы я не любил детей, просто у меня маловато опыта общения с ними. И вот теперь одна такая сидела передо мной, чтобы обсуждать – что? – дуэль. Какого черта ребенка, вне зависимости от того, насколько велик его словарный запас, назначили посредником в таком вопросе?
– Ну… гм… Как тебя зовут?
– Архив, – невозмутимо ответила она.
– Угу. Этот пункт я усвоил. Но я имел в виду твое имя. Как тебя называют люди?
– Архив, – повторила она. – У меня нет обычного имени. Я Архив и всегда была Архивом.
– Ты не человек, – заметил я.
– Неверно. Я семилетний ребенок. Человек.
– Без имени? У всех есть имя. Я не могу говорить с человеком, называя его просто «Архив».
Девочка склонила голову набок, изогнув золотую бровь.
– А как бы ты меня назвал?
– Ива, – выпалил я, почти не раздумывая.
– Почему Ива? – поинтересовалась она.
– Ты же Архив, верно? Арх-ив. Арх-ива. Ива.
Девочка задумчиво прикусила губу.
– Ива, – повторила она и медленно кивнула. – Ива. Что ж, хорошо. – Она еще раз внимательно посмотрела на меня. – Ты можешь задавать вопросы, чародей. Лучше уж сразу разобраться.
– Кто ты? – спросил я. – И почему тебя зовут Архив?
Ива кивнула.
– Детальное объяснение заняло бы слишком много времени. Но если вкратце, я живая память человечества.
– Что ты имеешь в виду под «живой памятью»?
– Я сумма всех людских знаний, передававшихся от поколения к поколению, от матери к дочери. Культуры, науки, философии, традиций. Я держатель собранных воедино воспоминаний тысяч людских поколений. Я впитываю все, что пишется или говорится вслух. Я учусь. Таков смысл моей жизни: добывать и сохранять знания.
– То есть ты говоришь, что, стоит чему-то быть написанным, ты знаешь об этом?
– Знаю. И понимаю это.
Я медленно опустился на край дивана и уставился на нее. Блин-тарарам! Как-то многовато для понимания. Знание – сила, а если Ива говорит правду, она знает больше, чем кто-либо другой из всех живущих на свете.
– И как это ты сподобилась так?
– Моя мать передала мне это по наследству, – ответила она. – Когда я родилась. Точно так же, как она унаследовала это при рождении.
– И твоя мать позволяет наемному охраннику возить тебя одну?
– Разумеется, нет. Моя мать мертва, чародей. – Она чуть нахмурилась. – Ну, не в буквальном смысле слова. Но все, что она знала, перешло в меня. Она превратилась в пустой сосуд. Перманентное вегетативное состояние. – Взгляд ее сделался чуть отрешеннее. – Она свободна от этого. Однако в широком понимании она, несомненно, не жива.
– Мне очень жаль, – пробормотал я.
– Не понимаю почему. Я знаю мою мать. И все, что было до нее, – она приложила палец ко лбу, – все это теперь здесь.
– Ты умеешь пользоваться магией? – спросил я.
– Предпочитаю расчеты.
– Но умеешь все-таки?
– Да.
Ух ты… Если оценивать по реакции моих оберегов, силой она по меньшей мере не уступала любому чародею Белого Совета. А может, и превосходила. Но если так…
– Если тебе столько известно, – сказал я, – и если ты так сильна, зачем тебе нанимать телохранителя, который привез тебя сюда?
– Я не достаю ногами до педалей.
Я испытал сильное желание хлопнуть себя по лбу.
– Ну да, конечно.
Ива кивнула.
– Для организации дуэли мне необходима некоторая информация. Конкретнее: как и где я могу связаться с твоим секундантом, а также какое оружие выбрал ты для дуэли.
– У меня нет пока секунданта.
Ива выгнула бровь.
– Значит, у тебя есть время до заката сегодняшнего дня, чтобы найти его. В противном случае и поединок, и ты сам обречены.
– Обречены? Э… А каким, с позволения сказать, образом?
Мгновение девочка молча смотрела на меня.
– Я сама сделаю это.
Я поперхнулся и зябко поежился. У меня ни на мгновение не возникло сомнения в том, что она говорит правду. Не возникало сомнения в том, что она может сделать это – и что сделает.
– А… Да, конечно. Послушай, я и оружия еще пока не выбрал. Если…
– Просто выбери, чародей. Воля, ловкость, энергия или плоть.
– М-минуточку, – пробормотал я. – Я-то думал, мне предлагается выбрать мечи, или пистолеты, или еще что такое…
Ива покачала головой:
– Перечитай свой экземпляр «Установлений». Я выбрала приемлемые варианты, и я выбрала их согласно давним обычаям. Ты можешь помериться со своим противником волей, определив, кто из вас более устремлен. Ты можешь помериться с ним ловкостью во владении оружием; при этом каждый из вас будет биться оружием по собственному выбору. Вы можете сразиться, направив друг на друга подвластную вам энергию. Или можете встретиться в поединке без оружия. – Она помедлила, словно обдумывая свои слова. – Я бы советовала последнее.
– Спасибо, – буркнул я. – Я выбираю магию. Энергию.
– Ты, конечно, понимаешь, что он отвергнет твой выбор и что тогда тебе придется выбирать другое оружие.
Я вздохнул:
– Ага. Понимаю. Но до тех пор, пока он не сделал этого, мне ведь не надо выбирать другого, так?
– Разумеется, – согласилась Ива.
В дверь постучали, и я встал, чтобы открыть. Кинкейд кивнул мне и повернулся к девочке.
– Десять минут.
– Спасибо, Кинкейд, – улыбнулась Ива. Она поднялась, достала из кармана визитную карточку и протянула ее мне. – Позвони мне сегодня до вечера по этому номеру.
Я взял у нее визитку и кивнул.
– Обязательно.
Именно это мгновение выбрал Мистер для того, чтобы выйти из спальни и лениво потянуться, выгнув спину. Он подошел ко мне и потерся в знак приветствия о мою ногу.
Ива зажмурилась, медленно открыла глаза, и лицо ее вдруг просияло откровенной, неподдельной радостью. Она взвизгнула: «Киса!» – и немедленно опустилась на колени погладить Мистера. Мистеру она явно понравилась. Он замурлыкал громче и принялся тереться пушистым боком уже об ее ножки, а она все гладила его и негромко шептала ему на ухо какие-то нежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49