Ларк был бы серьезным и надежным. Но Двер в пятнадцать лет был совсем не таким, каким стал в двадцать.
– Но я вижу, здесь не только женщины.
Старшая всадница улыбнулась.
– И мы не даем обет безбрачия. Время от времени мы приводим сюда зрелых мужчин, тех, кто уже знает нашу тайну и достигает возраста, когда способен стать рассудительным, хладнокровным и надежным компаньоном, но еще сохраняет бодрую и энергичную походку.
Фаллон рассмеялся, чтобы скрыть смущение.
– Моя походка – больше не лучшая моя черта.
Форуни сжала ему руку.
– Но ты нам еще подходишь.
Сара кивнула.
– Решение, похожее на урское. – Иногда группа молодых самок, не имеющая возможности завести индивидуальных мужей, сообща пользуется одним, передавая его из сумки в сумку.
Старшая всадница иронично кивнула.
– После многих поколений мы сами стали немного урами.
Сара искоса взглянула на взрывника Курта. Тот сидел на гладком камне и внимательно изучал тщательно охраняемый текст. Джома и Прити сидели поблизости от него.
– Значит, вы отправили экспедицию за Куртом, потому что вам нужен еще один…
– Ифни, нет, конечно! Курт слишком стар для таких обязанностей, и когда мы приводим новых партнеров, то с соблюдением всех предосторожностей. Разве Курт не объяснил вам, в чем дело? Не рассказал о своей роли в настоящем кризисе? Причину, по которой мы так стремились забрать вас всех?
Когда Сара покачала головой, Форуни по-урски раздула ноздри и зашипела, как урская тетка, выведенная из себя глупым поведением подростков.
– Ну, это его дело. Я знаю только, что мы должны как можно быстрее провести вас дальше. Сегодня, племянница, ты отдыхаешь с нами. Но увы, семейным воспоминаниям придется подождать, пока чрезвычайное положение не кончится или не погубит нас всех.
Сара кивнула, мысленно смиряясь с новой поездкой верхом.
– Отсюда можно увидеть?..
Фаллон кивнул, на его морщинистом лице появилась мягкая улыбка.
– Я тебе покажу, Сара. Это недалеко.
Сара взяла его за руку, а Форуни попросила вернуться быстрей, к пиру. Сара уже чувствовала ароматы пищи, поднимающиеся от кухонного костра. Но пришлось думать о дороге. Они пересекли узкие чудесные луга, потом низкорослые кустарники, где паслись симлы, и подошли к крутому подъему между двумя утесами. Солнечный свет быстро гас, и вскоре на далеком западном горизонте стала видна меньшая луна Пассен.
Не доходя до верха подъема, Сара услышала музыку. Впереди негромко играл на дульцимере Эмерсон. Девушке не хотелось мешать ему, но ее тянуло к себе сияние, мерцающее свечение, исходящее от Джиджо и заполняющее все пространство за защищенным оазисом.
В жемчужном лунном свете местность преобразилась. Исчезли резкие кричащие тона, но оставались экстравагантные картины, возбуждающие воображение. Требовалось усилие воли, чтобы не скользнуть по склонам, не поверить в фальшивые океаны и крепости, в призрачные города и космические корабли, в мириады фантомных миров, которые создавал из опаловых лучей и теней стремящийся к образному восприятию мозг.
Фаллон взял Сару за локоть и повернул к Эмерсону.
Звездный человек стоял на скальном выступе, держал перед собой дульцимер и играл на всех его сорока шести струнах. Мелодия казалась причудливой и странной. Ритм упорядоченный, но его невозможно сдержать, он похож на серию математических уравнений, не поддающихся решению.
Силуэт Эмерсона был окружен мерцающим огнем. Звездный человек воспевал природный водоворот.
Этот огонь не был воображаемым. Не обманом глаза. Он дергался и мерцал на удалении, окаймляя очертания могучей вершины, вздымавшейся почти до самого неба.
Свежая лава.
Горячая кровь Джиджо.
Нектар обновления планеты, расплавленный и преобразованный.
Дергая за тугие струны, Незнакомец играл горе Гуэнн, пел серенаду вулкану, а тот в ответ окружал его ореолом мерцающего пламени.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ О ПОЛЕЗНОМ ИНСТРУМЕНТЕ/СТРАТЕГИИ, ОСНОВАННОЕ НА НАШЕМ ОПЫТЕ НА ДЖИДЖО
Прошла почти тысяча лет с последнего крупного обнаружения трекиности.
Те находки обычно вызывали неловкость: груды несчастных колец прозябали без единого мастер-кольца, способного руководить ими. Но на памяти живого воска нет больше ни одной такой находки.
Реакцией нашего корабля «Полкджи» на подобную находку было отвращение.
Однако остановимся и подумаем, как великий джофурский союз может узнать/получить выгоду от этого эксперимента. Никогда раньше наши кольца-родичи не жили в такой интимной близости с другими расами. Эти треки, хоть они осквернены и заражены, тем не менее накопили для всех нас восковой опыт и знания относительно разумных форм жизни уров, хунов и квуэнов, а также волчат людей и паразитов г'кеков.
Больше того, те самые черты, которые мы, джофуры, находим отвратительными в природных кольцах треки: неспособность сосредоточиться на достижении великой цели, отсутствие честолюбия – позволили им достичь эмпатии с унитарными существами! Им доверяют тайны, с ними советуются, наделяют некоторых треки обязанностями медиков и даже правом продолжать или прекращать жизнь.
ТОЛЬКО ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, КАКИЕ ЭТО ОТКРОЕТ ВОЗМОЖНОСТИ, ЕСЛИ МЫ ПОЙДЕМ НА УЛОВКУ.
Мы можем намеренно создать новых треки и организовать для них «побег» из любящих объятий нашего благородного клана. Искренне веря, что они бегут от «угнетающих» мастер-колец, эти треки будут вынуждены искать убежище среди рас, которых мы называем своими врагами.
Далее предположим, что, используя этот свой дар бессодержательной эмпатии, они обретут друзей среди наших врагов. Пройдет несколько поколений, и они станут доверенными товарищами.
И в этот момент мы дадим сигнал нашим агентам схватить – собрать урожай – этих самых треки, превратить их в джофуров точно так же, как произошло, когда Аскс преобразился и стал Эвасксом. Для этого нужно только применить мастер-кольцо.
Разве это не даст нам ценнейшие сведения о наших врагах?
Конечно, эксперимент с Эвасксом не достиг полного успеха. Старый треки, Аскс, сумел растопить многие восковые воспоминания, прежде чем метаморфоза завершилась. Возникшая в результате частичная амнезия оказалась очень неудобной.
Однако это не уменьшает ценности всего плана – поместить шпионов-эмпатов в самую середину наших врагов. Шпионов, которым будут верить, потому что они сами считают себя искренними друзьями! А потом с помощью мастер-колец мы вернем потерянных братьев, когда и где их обнаружим.
«СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ»
МАКАМИ
В обширном влажном классном помещении были два типа учеников.
Одна группа излучала надежду, другая – отчаяние.
Одна была незаконной – другая несчастной.
Первый тип – невинные и жаждущие знаний.
Второй тип – те, кто и так уже видел и слышал слишком много.
хорошая рыба.
хорошаярыба, хорошаярыба.
хорошая-хорошая РЫБА!
Доктор Макани на борту «Стремительного» никогда не использовала первичный дельфиний язык. Тем более тогда, когда мастер кининка Крайдайки своим постоянным примером поддерживал равновесие в экипаже.
Увы, сегодня постоянно слышатся обрывки старой речи – простые, эмоциональные писки, какими пользовались неизмененные турсиопы в древних земных морях. Как корабельный врач, Макани сама иногда обнаруживала, что когда со всех сторон окружают огорчения и испытания, она бросает фразу на этом языке, когда ее никто не слышит.
Макани посмотрела вдоль просторного помещения, наполовину заполненного водой, а ученики в это время толпились У большого бака с вращающимся концом, торопясь получить пищу. Здесь почти тридцать неодельфинов плюс дюжина шестируких, обезьяноподобных фигур, карабкающихся по полкам на стенах или ныряющих и быстро гребущих руками с перепонками между пальцами. Из той группы кикви, которую торопливо забрали на Китрупе, уцелела только половина, но оставшиеся в живых кажутся здоровыми и любят поиграть со своими друзьями-дельфинами.
Я по-прежнему не уверена, что мы поступили правильно, когда взяли их с собой. Неодельфины слишком молоды, чтобы принимать на себя ответственность патронов.
Два учителя старались привести толпу в порядок. Макани видела, как более молодой инструктор – ее бывшая старшая сестра Пипое – с помощью механической руки выхватывает из вращающегося бака живую пищу и бросает ждущей толпе учеников. Тот, что произнес слова на первичном языке – средних лет дельфин с лишенными блеска глазами, – поймал в зубы извивающееся существо со щупальцами, совсем не похожее на рыбу. Тем не менее, жуя, дельфин счастливо напевал:
хорошая рыба хорошая-хорошая-хорошая!
Макани была знакома с бедным Джекаджекой до того, как «Стремительный» улетел с Земли. Бывший астрофотограф любил свои камеры и сверкающую черноту пространства. Теперь Джекаджека – еще одна жертва долгого бегства «Стремительного», все дальше уходящего от теплых океанов, которые они называют домом.
Полет должен был продолжаться шесть месяцев, а не два с половиной года, причем конца ему не видно. Молодая раса клиентов не должна почти в одиночку встречаться с такими препятствиями.
Если посмотреть в таком аспекте, казалось чудом, что только четверть экипажа поддалась психозу регресса.
Подожди, Макани. Ты можешь еще сама пойти по этой дороге.
– Да, они вкусные, Джекаджека, – пропела Пипое, превращая всплеск регрессировавшего дельфина в урок. – Ты можешь сказать мне на англике, откуда пришла эта новая разновидность рыбы?
Послышались радостные писки и хмыканья – это более умная половина учеников, та, у которой есть будущее. Но Пипое поглаживала старшего дельфина сонарным подбадриванием, и вскоре остекленевший взгляд Джекаджеки слегка прояснился. Чтобы доставить ей удовольствие, он сосредоточился.
– С с-сс-наружи. Хорошее с-с-солнце, хорошая в-в-вода.
Остальные ученики радостными возгласами приветствовали краткое возвращение к тому, кем он был когда-то. Но подъем очень скользкий. И здесь врач ничего не может сделать. Причина не в органическом заболевании.
Регресс – последнее убежище от тревоги.
Макани одобряла решение лейтенанта Тш'т и Джиллиан Баскин не сообщать всему экипажу содержание дневника хуна Олвина.
Если и есть что-то, что сейчас не нужно экипажу, так это известие о религии, которая провозглашает святость регресса.
Пипое закончила кормить регрессировавших взрослых, а ее партнер занимался детьми и кикви. Заметив Макани, Пипое двумя мощными ударами плавников проплыла все помещение и вынырнула в пене и брызгах.
– Да, доктор? Вы хотели меня видеть?
Кто не хотел бы увидеть Пипое? Ее кожа сверкает юношеским блеском, хорошее настроение не покинуло ее, даже когда корабль бежал с Китрупа, оставив так много друзей.
– Нам для экспедиции нужна квалифицированная медицинская сестра. Боюсь, что экспедиция предстоит длительная.
Пипое задумалась, издавая резкие щелчки.
– Аванпост Каа. Кто-нибудь ранен?
– Не знаю. Возможно, это пищевое отравление или лихорадка кингри.
Озабоченное выражение Пипое слегка смягчилось.
– В таком случае не сможет ли Каа сам о себе позаботиться? У меня здесь есть обязанности.
– Пока ты отсутствуешь, тебя заменит Олачан.
Пипое покачала головой. Этот человеческий жест стал так привычен, что его использовали даже регрессировавшие дельфины.
– Должно быть два учителя. Нельзя смешивать детей и кикви с несчастными взрослыми.
До сих пор на корабле родилось только пять дельфиньих младенцев, несмотря на все большее количество подписей под «Петицией о размножении». Но эти пятеро заслуживали тщательного руководства. И то же самое вдвойне относится к кикви. Ведь они готовы к возвышению тем галактическим кланом, который получит право их принять. И это накладывало на экипаж «Стремительного» серьезные моральные обязательства.
– Я сама присмотрю за кикви и мы по очереди будем освобождать родителей малышей от обязанностей, чтобы они помогали учителю. Это все, что я могу сделать, Пипое.
Пипое согласилась, но недовольно сказала:
– Предстоит дикая охота за тунцом. Я знаю Каа: он, вероятно, забыл прочистить водяные фильтры.
Все знали, что пилот давно стремится к Пипое. Дельфины могут сонаром просвечивать внутренности друг друга, и от них невозможно скрыть постоянную устойчивую страсть.
Бедный Каа. Неудивительно, что он потерял свое прозвище.
– Есть и вторая причина, почему тебе следует пойти, – негромко сказала Макани.
– Я так и думала. Имеет ли это отношение к гравитационным следам и глубинным бомбам?
– Это убежище стало опасно, – подтвердила Макани. – Джиллиан и Тш'т собираются вскоре переместить «Стремительный».
– Вы хотите, чтобы я помогла найти другое убежище? Просканировать по пути эти гигантские груды мусора? – Пипое с силой выдохнула. – А что еще? Может, мне сочинить симфонию, изобрести звездный двигатель и заключить договор с туземцами?
Макани фыркнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Но я вижу, здесь не только женщины.
Старшая всадница улыбнулась.
– И мы не даем обет безбрачия. Время от времени мы приводим сюда зрелых мужчин, тех, кто уже знает нашу тайну и достигает возраста, когда способен стать рассудительным, хладнокровным и надежным компаньоном, но еще сохраняет бодрую и энергичную походку.
Фаллон рассмеялся, чтобы скрыть смущение.
– Моя походка – больше не лучшая моя черта.
Форуни сжала ему руку.
– Но ты нам еще подходишь.
Сара кивнула.
– Решение, похожее на урское. – Иногда группа молодых самок, не имеющая возможности завести индивидуальных мужей, сообща пользуется одним, передавая его из сумки в сумку.
Старшая всадница иронично кивнула.
– После многих поколений мы сами стали немного урами.
Сара искоса взглянула на взрывника Курта. Тот сидел на гладком камне и внимательно изучал тщательно охраняемый текст. Джома и Прити сидели поблизости от него.
– Значит, вы отправили экспедицию за Куртом, потому что вам нужен еще один…
– Ифни, нет, конечно! Курт слишком стар для таких обязанностей, и когда мы приводим новых партнеров, то с соблюдением всех предосторожностей. Разве Курт не объяснил вам, в чем дело? Не рассказал о своей роли в настоящем кризисе? Причину, по которой мы так стремились забрать вас всех?
Когда Сара покачала головой, Форуни по-урски раздула ноздри и зашипела, как урская тетка, выведенная из себя глупым поведением подростков.
– Ну, это его дело. Я знаю только, что мы должны как можно быстрее провести вас дальше. Сегодня, племянница, ты отдыхаешь с нами. Но увы, семейным воспоминаниям придется подождать, пока чрезвычайное положение не кончится или не погубит нас всех.
Сара кивнула, мысленно смиряясь с новой поездкой верхом.
– Отсюда можно увидеть?..
Фаллон кивнул, на его морщинистом лице появилась мягкая улыбка.
– Я тебе покажу, Сара. Это недалеко.
Сара взяла его за руку, а Форуни попросила вернуться быстрей, к пиру. Сара уже чувствовала ароматы пищи, поднимающиеся от кухонного костра. Но пришлось думать о дороге. Они пересекли узкие чудесные луга, потом низкорослые кустарники, где паслись симлы, и подошли к крутому подъему между двумя утесами. Солнечный свет быстро гас, и вскоре на далеком западном горизонте стала видна меньшая луна Пассен.
Не доходя до верха подъема, Сара услышала музыку. Впереди негромко играл на дульцимере Эмерсон. Девушке не хотелось мешать ему, но ее тянуло к себе сияние, мерцающее свечение, исходящее от Джиджо и заполняющее все пространство за защищенным оазисом.
В жемчужном лунном свете местность преобразилась. Исчезли резкие кричащие тона, но оставались экстравагантные картины, возбуждающие воображение. Требовалось усилие воли, чтобы не скользнуть по склонам, не поверить в фальшивые океаны и крепости, в призрачные города и космические корабли, в мириады фантомных миров, которые создавал из опаловых лучей и теней стремящийся к образному восприятию мозг.
Фаллон взял Сару за локоть и повернул к Эмерсону.
Звездный человек стоял на скальном выступе, держал перед собой дульцимер и играл на всех его сорока шести струнах. Мелодия казалась причудливой и странной. Ритм упорядоченный, но его невозможно сдержать, он похож на серию математических уравнений, не поддающихся решению.
Силуэт Эмерсона был окружен мерцающим огнем. Звездный человек воспевал природный водоворот.
Этот огонь не был воображаемым. Не обманом глаза. Он дергался и мерцал на удалении, окаймляя очертания могучей вершины, вздымавшейся почти до самого неба.
Свежая лава.
Горячая кровь Джиджо.
Нектар обновления планеты, расплавленный и преобразованный.
Дергая за тугие струны, Незнакомец играл горе Гуэнн, пел серенаду вулкану, а тот в ответ окружал его ореолом мерцающего пламени.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ О ПОЛЕЗНОМ ИНСТРУМЕНТЕ/СТРАТЕГИИ, ОСНОВАННОЕ НА НАШЕМ ОПЫТЕ НА ДЖИДЖО
Прошла почти тысяча лет с последнего крупного обнаружения трекиности.
Те находки обычно вызывали неловкость: груды несчастных колец прозябали без единого мастер-кольца, способного руководить ими. Но на памяти живого воска нет больше ни одной такой находки.
Реакцией нашего корабля «Полкджи» на подобную находку было отвращение.
Однако остановимся и подумаем, как великий джофурский союз может узнать/получить выгоду от этого эксперимента. Никогда раньше наши кольца-родичи не жили в такой интимной близости с другими расами. Эти треки, хоть они осквернены и заражены, тем не менее накопили для всех нас восковой опыт и знания относительно разумных форм жизни уров, хунов и квуэнов, а также волчат людей и паразитов г'кеков.
Больше того, те самые черты, которые мы, джофуры, находим отвратительными в природных кольцах треки: неспособность сосредоточиться на достижении великой цели, отсутствие честолюбия – позволили им достичь эмпатии с унитарными существами! Им доверяют тайны, с ними советуются, наделяют некоторых треки обязанностями медиков и даже правом продолжать или прекращать жизнь.
ТОЛЬКО ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, КАКИЕ ЭТО ОТКРОЕТ ВОЗМОЖНОСТИ, ЕСЛИ МЫ ПОЙДЕМ НА УЛОВКУ.
Мы можем намеренно создать новых треки и организовать для них «побег» из любящих объятий нашего благородного клана. Искренне веря, что они бегут от «угнетающих» мастер-колец, эти треки будут вынуждены искать убежище среди рас, которых мы называем своими врагами.
Далее предположим, что, используя этот свой дар бессодержательной эмпатии, они обретут друзей среди наших врагов. Пройдет несколько поколений, и они станут доверенными товарищами.
И в этот момент мы дадим сигнал нашим агентам схватить – собрать урожай – этих самых треки, превратить их в джофуров точно так же, как произошло, когда Аскс преобразился и стал Эвасксом. Для этого нужно только применить мастер-кольцо.
Разве это не даст нам ценнейшие сведения о наших врагах?
Конечно, эксперимент с Эвасксом не достиг полного успеха. Старый треки, Аскс, сумел растопить многие восковые воспоминания, прежде чем метаморфоза завершилась. Возникшая в результате частичная амнезия оказалась очень неудобной.
Однако это не уменьшает ценности всего плана – поместить шпионов-эмпатов в самую середину наших врагов. Шпионов, которым будут верить, потому что они сами считают себя искренними друзьями! А потом с помощью мастер-колец мы вернем потерянных братьев, когда и где их обнаружим.
«СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ»
МАКАМИ
В обширном влажном классном помещении были два типа учеников.
Одна группа излучала надежду, другая – отчаяние.
Одна была незаконной – другая несчастной.
Первый тип – невинные и жаждущие знаний.
Второй тип – те, кто и так уже видел и слышал слишком много.
хорошая рыба.
хорошаярыба, хорошаярыба.
хорошая-хорошая РЫБА!
Доктор Макани на борту «Стремительного» никогда не использовала первичный дельфиний язык. Тем более тогда, когда мастер кининка Крайдайки своим постоянным примером поддерживал равновесие в экипаже.
Увы, сегодня постоянно слышатся обрывки старой речи – простые, эмоциональные писки, какими пользовались неизмененные турсиопы в древних земных морях. Как корабельный врач, Макани сама иногда обнаруживала, что когда со всех сторон окружают огорчения и испытания, она бросает фразу на этом языке, когда ее никто не слышит.
Макани посмотрела вдоль просторного помещения, наполовину заполненного водой, а ученики в это время толпились У большого бака с вращающимся концом, торопясь получить пищу. Здесь почти тридцать неодельфинов плюс дюжина шестируких, обезьяноподобных фигур, карабкающихся по полкам на стенах или ныряющих и быстро гребущих руками с перепонками между пальцами. Из той группы кикви, которую торопливо забрали на Китрупе, уцелела только половина, но оставшиеся в живых кажутся здоровыми и любят поиграть со своими друзьями-дельфинами.
Я по-прежнему не уверена, что мы поступили правильно, когда взяли их с собой. Неодельфины слишком молоды, чтобы принимать на себя ответственность патронов.
Два учителя старались привести толпу в порядок. Макани видела, как более молодой инструктор – ее бывшая старшая сестра Пипое – с помощью механической руки выхватывает из вращающегося бака живую пищу и бросает ждущей толпе учеников. Тот, что произнес слова на первичном языке – средних лет дельфин с лишенными блеска глазами, – поймал в зубы извивающееся существо со щупальцами, совсем не похожее на рыбу. Тем не менее, жуя, дельфин счастливо напевал:
хорошая рыба хорошая-хорошая-хорошая!
Макани была знакома с бедным Джекаджекой до того, как «Стремительный» улетел с Земли. Бывший астрофотограф любил свои камеры и сверкающую черноту пространства. Теперь Джекаджека – еще одна жертва долгого бегства «Стремительного», все дальше уходящего от теплых океанов, которые они называют домом.
Полет должен был продолжаться шесть месяцев, а не два с половиной года, причем конца ему не видно. Молодая раса клиентов не должна почти в одиночку встречаться с такими препятствиями.
Если посмотреть в таком аспекте, казалось чудом, что только четверть экипажа поддалась психозу регресса.
Подожди, Макани. Ты можешь еще сама пойти по этой дороге.
– Да, они вкусные, Джекаджека, – пропела Пипое, превращая всплеск регрессировавшего дельфина в урок. – Ты можешь сказать мне на англике, откуда пришла эта новая разновидность рыбы?
Послышались радостные писки и хмыканья – это более умная половина учеников, та, у которой есть будущее. Но Пипое поглаживала старшего дельфина сонарным подбадриванием, и вскоре остекленевший взгляд Джекаджеки слегка прояснился. Чтобы доставить ей удовольствие, он сосредоточился.
– С с-сс-наружи. Хорошее с-с-солнце, хорошая в-в-вода.
Остальные ученики радостными возгласами приветствовали краткое возвращение к тому, кем он был когда-то. Но подъем очень скользкий. И здесь врач ничего не может сделать. Причина не в органическом заболевании.
Регресс – последнее убежище от тревоги.
Макани одобряла решение лейтенанта Тш'т и Джиллиан Баскин не сообщать всему экипажу содержание дневника хуна Олвина.
Если и есть что-то, что сейчас не нужно экипажу, так это известие о религии, которая провозглашает святость регресса.
Пипое закончила кормить регрессировавших взрослых, а ее партнер занимался детьми и кикви. Заметив Макани, Пипое двумя мощными ударами плавников проплыла все помещение и вынырнула в пене и брызгах.
– Да, доктор? Вы хотели меня видеть?
Кто не хотел бы увидеть Пипое? Ее кожа сверкает юношеским блеском, хорошее настроение не покинуло ее, даже когда корабль бежал с Китрупа, оставив так много друзей.
– Нам для экспедиции нужна квалифицированная медицинская сестра. Боюсь, что экспедиция предстоит длительная.
Пипое задумалась, издавая резкие щелчки.
– Аванпост Каа. Кто-нибудь ранен?
– Не знаю. Возможно, это пищевое отравление или лихорадка кингри.
Озабоченное выражение Пипое слегка смягчилось.
– В таком случае не сможет ли Каа сам о себе позаботиться? У меня здесь есть обязанности.
– Пока ты отсутствуешь, тебя заменит Олачан.
Пипое покачала головой. Этот человеческий жест стал так привычен, что его использовали даже регрессировавшие дельфины.
– Должно быть два учителя. Нельзя смешивать детей и кикви с несчастными взрослыми.
До сих пор на корабле родилось только пять дельфиньих младенцев, несмотря на все большее количество подписей под «Петицией о размножении». Но эти пятеро заслуживали тщательного руководства. И то же самое вдвойне относится к кикви. Ведь они готовы к возвышению тем галактическим кланом, который получит право их принять. И это накладывало на экипаж «Стремительного» серьезные моральные обязательства.
– Я сама присмотрю за кикви и мы по очереди будем освобождать родителей малышей от обязанностей, чтобы они помогали учителю. Это все, что я могу сделать, Пипое.
Пипое согласилась, но недовольно сказала:
– Предстоит дикая охота за тунцом. Я знаю Каа: он, вероятно, забыл прочистить водяные фильтры.
Все знали, что пилот давно стремится к Пипое. Дельфины могут сонаром просвечивать внутренности друг друга, и от них невозможно скрыть постоянную устойчивую страсть.
Бедный Каа. Неудивительно, что он потерял свое прозвище.
– Есть и вторая причина, почему тебе следует пойти, – негромко сказала Макани.
– Я так и думала. Имеет ли это отношение к гравитационным следам и глубинным бомбам?
– Это убежище стало опасно, – подтвердила Макани. – Джиллиан и Тш'т собираются вскоре переместить «Стремительный».
– Вы хотите, чтобы я помогла найти другое убежище? Просканировать по пути эти гигантские груды мусора? – Пипое с силой выдохнула. – А что еще? Может, мне сочинить симфонию, изобрести звездный двигатель и заключить договор с туземцами?
Макани фыркнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90