Тяжелее других пострадал старик с жесткими седеющими волосами; он уткнулся лицом в стол, и при каждом выдохе из стоящей рядом пепельницы выдувался пепел. Состояние мужчины средних лет можно было описать словами «средней тяжести». Его поза была отмечена достоинством; у него были красивые сильные руки с чересчур длинными большими пальцами – почти такими же, как указательные. Перед стариком на столе стоял стакан для коктейлей, перед мужчиной средних лет – бокал без ножки.
Трое были живы. Но, едва подойдя к четвертому, Сандерс отпрянул. Рыжеволосый толстяк с круглой плешью наподобие тонзуры был мертв – уже по крайней мере час.
Как только доктор приподнял толстяка, он понял причину смерти.
Первым делом необходимо найти телефон и вызвать «скорую» для отравленных. Телефонный аппарат обнаружился на столике между двумя окнами, закрытыми белесоватыми ставнями. Обернув трубку носовым платком, Сандерс несколько раз нажал на рычаг и убедился, что телефон не работает.
– Доктор Сандерс! – раздался голос Марши Блайстоун.
Скрип старых половиц был слышен даже из-под толстого ковра. Чтобы девушка не увидела того, что здесь произошло, доктор выбежал в холл и прикрыл за собой дверь гостиной. Марша ждала; концы ее воротника были связаны так туго, словно она пыталась задушить себя.
– Я больше не могла выносить ожидания, – заявила она. – Мой отец?..
– Успокойтесь. Все хорошо. Как выглядит ваш отец? Такой толстый, лысоватый, с рыжими волосами?
– Нет, что вы! Рыжий толстяк – это мистер Хей. Но где мой отец? И что случилось?
– Ваш отец жив. За исключением мистера Хея, никто серьезно не пострадал. Там несколько человек; их чем-то опоили, но их жизнь вне опасности. Как выглядит ваш отец?
– Он… привлекательный мужчина средних лет. У него есть отличительная особенность: большие и указательные пальцы на руках почти одинаковой длины. Пустите меня!
Сандерс протянул ей руку:
– Да, ваш отец там. Послушайте меня. Их всех чем-то опоили – или, если предпочитаете другое слово, отравили. Я думаю, белладонной или атропином. Но мертв только один человек – Хей. Их нужно немедленно отвезти в больницу. Сейчас я спущусь и постараюсь найти телефон. Можете войти, только обещайте ничего не трогать. Обещаете?
– Хорошо, – не сразу ответила Марша. – Да, обещаю. Значит, мистера Хея отравили…
Сандерс уже бежал вниз по лестнице. По пути он подобрал зонтик с ручкой красного дерева. Он решил пока не говорить Марше, что Феликс Хей умер не от отравления. Он был заколот. Его ударили в спину длинным и узким клинком – похоже, именно тем, что имелся в зонтике.
Глава 2
ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕКУ ЧЕТВЕРО ЧАСОВ?
– Извините, пожалуйста, – сказал Сандерс.
В помещении Англо-египетской импортной компании было темно. Пожилой клерк, успевший надеть черное пальто и поношенную мягкую шляпу, явно собирался уходить, хотя, как заметил Сандерс, дверь запереть он и не подумал. Клерк спокойно шел по коридору с выражением суровой терпимости, когда Сандерс окликнул его.
Клерк оглянулся.
– Вы что-то сказали? – недоверчиво переспросил он.
Сандерс протянул ему свою визитную карточку.
– Простите… Можно позвонить по вашему телефону? Боюсь, дело серьезное. Наверху произошел несчастный случай, а может, умышленное убийство. Несколько человек проглотили ядовитый препарат, а мистер Хей мертв.
Клерк некоторое время стоял молча, а потом вдруг выругался. Ругательство, вырвавшееся из уст такого сухаря, прозвучало особенно непристойно и неожиданно. Но дверь в контору он все же распахнул.
– Телефон на столе, – сказал он. – Так и знал, что с ним что-нибудь случится, – а все его штучки. Надо пойти посмотреть! – И он почти осуждающе добавил: – Там Шуман!
– Шуман?
Клерк кивком указал на вывеску «Коммерческий директор – Б.Г. Шуман» на дверях Англо-египетской импортной компании. Сандерс набрал номер Гиффордской больницы на Гоуэр-стрит. Клерк из дверей следил за ним. Вдруг он спросил:
– А как дама?
Не сводя глаз с телефонного диска, Сандерс ответил:
– Вполне нормально. Переносит все спокойно, особенно если учесть, что там ее отец…
– Чей отец? – недоуменно переспросил клерк, но тут же раздраженно взмахнул рукой. – Ах нет! Я вовсе не о той молодой особе, что пришла с вами. Я имею в виду темноволосую даму там, наверху, – миссис Синклер.
– С ней тоже все в порядке.
К тому времени как Сандерс дозвонился до полицейского участка, клерк уже ушел. Машинально повторяя про себя «миссис Синклер», Сандерс подхватил зонтик и вернулся на четвертый этаж. Марша Блайстоун сидела в холле на резном дубовом сундуке, вытянув ноги в желтовато-коричневых чулках, забрызганных грязью; она смотрела на кончики своих замшевых туфель. Когда она подняла голову, Сандерс подметил, что белки ее глаз странно светятся. Она как будто заряжала энергией все, на что смотрела или что делала.
– Скажите правду, – настойчиво спросила девушка. – Он умрет?
– Нет.
– Кто та дама? – Марша кивнула в сторону закрытой двери.
– Клерк снизу называл ее миссис Синклер. Но мне о ней совершенно ничего не известно. Вы узнали кого-нибудь, кроме вашего отца?
– Да, там мистер Хей, тот, кто… – Марша осеклась. – Значит, остается только один человек, которого мы не знаем, – старик с седыми волосами. Но что же там произошло? Вы мне расскажете? Вы говорите, их отравили белладонной или…
– Вероятнее всего, атропином. Атропин – алкалоид белладонны.
– Значит, атропином! То есть вы хотите сказать, что кто-то пытался отравить целую компанию?
– Возможно, – осторожно согласился Сандерс. – А может быть, злоумышленники просто хотели вывести гостей из строя. Атропин вызывает своего рода расстройство сознания. Прежде чем жертва догадается, что с ней происходит, она уже не в состоянии двигаться. Кстати, вы, наверное, сумеете помочь.
– Кто – я?!
– Да. Почему вы боялись, что ваш отец окажется здесь?
Марша так и подскочила на месте, словно удивленная вопросом, который, казалось, привел ее в полное замешательство. Ее испуг был неподдельным – она явно чего-то боялась.
– Не знаю…
– Но… – не выдержал Сандерс; он уже собирался сказать: «Но, моя милая!» – своим самым сухим, лекционным тоном; так он обращался к студенткам, которые несли околесицу на экзамене. Однако сейчас ему отчего-то не хотелось устраивать выговор молодой девице. – Но ведь должно же быть что-то?
– Да. Я знаю только, что отец ненавидел мистера Хея пуще яда. – Девушка запнулась, поняв, что выбрала неудачное сравнение; ее передернуло. – И тем не менее он все же отправился к нему сегодня. А до того он пригласил своего поверенного и составил завещание. Более того, он вел себя странно Он…
– Да? Продолжайте.
– Перед тем как уйти из дому, – сказала Марша, глядя на Сандерса в упор, – он рассовал по карманам четверо часов.
– Четверо… чего?
– Часов. Знаете, таких приборов, с помощью которых определяют время. И не смотрите на меня так, будто я полная дура! Я говорю правду. Джефферсон все видел; Джефферсон – папин лакей. Он и рассказал мне о часах, потому что встревожился. После того как отец надел смокинг, он положил двое часов в нагрудные карманы и еще двое часов в карманы брюк. Одни часы он взял у мамы, а еще одни одолжил у Джефферсона, потому что такого количества своих у него нет.
Сандерса так и подмывало спросить: уж не спятил ли сэр Деннис Блайстоун? Однако с виду Блайстоун совсем не походил на психа; как и говорила его дочь, он был представительным мужчиной, хоть и сидел в нелепой позе.
– Да, но зачем ему понадобилось четверо часов?
– Ну откуда же мне знать?! Если бы я знала, то так не волновалась бы!
– Часы и сейчас при нем?
– Не знаю. – Марша вызывающе вскинула вверх подбородок. – Вы велели ничего не трогать, вот я и не трогала – только убедилась, что папа жив. – Внезапно она присмирела. – Кстати, зачем вы скрыли от меня, что Феликс Хей умер не от отравления? Его закололи. По всей вероятности, тем самым зонтиком-шпагой, с которым вы не расстаетесь.
– Да, – согласился он.
– Вот почему я спросила вас, что произошло, – объяснила Марша, помолчав. – Кто-то пытался убить всех или, может быть, только опоить зельем…
– Кто-то из их же компании?
– Вполне возможно. – Девушка оживилась. – Наверное, злоумышленник подмешал яд во все стаканы, кроме своего, а сам только притворился, будто теряет сознание. После того как все отключились, он заколол Хея, а потом и сам принял немного яда, чтобы никто не догадался, что он убийца. Или нет… Наверное, дело было так: их отравил кто-то посторонний. Когда все четверо потеряли сознание, злоумышленник спокойно убил Хея и ушел. Ведь ясно, что подозревать станут одного из тех, кто находится в комнате!
Сандерсу не впервые приходилось сталкиваться с трудной задачей. Он принадлежал к числу тех чудесных молодых людей, кто готов ломать голову над подобными проблемами ночи напролет, и чем сложнее и запутаннее задача, тем интереснее.
– Нам еще многое неизвестно, – заявил он. – Начнем с того, что Хея было гораздо проще отравить. Зачем убийце возиться со шпагой, спрятанной в зонтике?
– Да, в том-то и сложность.
– Далее. Если убийца – посторонний человек, который хотел навлечь подозрение на гостей Хея, зачем он, убегая, оставил зонтик-шпагу на видном месте, двумя лестничными пролетами ниже? – Сандерс вздохнул. – К сожалению, пока мы просто гадаем на кофейной гуще.
– Плохо дело, – согласилась Марша. – Вы очень смешной и довольно милый. Что же нам делать? – Она улыбнулась.
Сандерс сконфузился.
– Необходимо раздобыть факты, – ответил он. – Кто такой был этот Хей и почему кто-то захотел убить его? – Хотя глаза у Марши по-прежнему сверкали, доктору показалось, что она намеренно и с самым невинным видом водит его за нос. – Что вы о нем знаете? Он дружил с вашим отцом?
Марша как будто прочитала его мысли.
– Если вы думаете, будто он какой-нибудь мошенник, например шантажист, выбросьте такие мысли из головы! Он биржевой маклер. У него куча денег. Все его знают. Возможно, он не всегда зарабатывал деньги честно, но, но крайней мере, его капиталы нажиты на фондовой бирже.
– Вы были с ним знакомы?
– Немного.
– Он вам нравился?
– Я его терпеть не могла, – откровенно призналась Марша. – По-моему, он был противным пошляком, хотя многие считали его веселым и щедрым. И потом, он вечно все вынюхивал. Не для чего-то особенного, не с какой-то целью, а просто так. Хотел все знать, понимаете?
Она покосилась в сторону гостиной; и тотчас же, словно он дожидался вопроса Марши, оттуда вышел служащий Англо-египетской импортной компании. Он с силой закрыл за собой дверь – собственно говоря, почти захлопнул. Его трясло.
– Ну и ну! – проговорил он.
Сандерс подосадовал на себя, – оказывается, о клерке он совсем позабыл.
– Хорошенькие дела у нас творятся! Как мы все это объясним, а?
– Нам не нужно ничего объяснять, – ответил Сандерс. – Вы ведь ни к чему там не прикасались?
– Я в чужие дела не лезу, – мрачно заявил клерк и как бы нехотя добавил: – Моя фамилия Фергюсон. Я работаю внизу, в фирме Бернарда Шумана. А сам Бернард Шуман находится там.
– Который из них?
Фергюсон приоткрыл дверь. Они увидели край узкого обеденного стола, на котором распростерся старик, похожий на ученого, с жесткими седыми волосами.
– Вон он. Молодой человек, вы, кажется, врач? Как он, плох?
– Вы имеете в виду, поправится ли он?
– Именно это я и спрашиваю, молодой человек.
– Поправится, – сухо отрезал Сандерс. Из-за враждебности, выказанной клерком с шотландской фамилией, молодой доктор вспомнил о своих шотландских корнях. Он тоже способен быть упрямым и несговорчивым! – Мне просто интересно, не намерены ли вы рассказать нам о событиях сегодняшнего вечера.
– Нет. Я иду домой.
– Что ж, дело ваше. Идите, если хотите. Все равно полицейские вас вызовут.
Не затруднившись ответом, Фергюсон заковылял прочь. Но, сделав несколько шагов, остановился и с мрачным видом повернулся к молодым людям:
– Я здесь ни при чем. Я в чужие дела не лезу.
– Вот именно! Может быть, вы поможете пролить свет на то, что случилось у вашего соседа? Вы говорили, что сидели у себя в кабинете и слышали, как гости наверху смеются, хохочут. У них, видите ли, началась истерика, когда подействовал наркотик. И очень важно знать, не входил ли кто-нибудь в то время туда или, наоборот, не выходил.
Фергюсон ссутулился.
– Властям я отвечу. Вам – нет.
– Значит, помочь вы не хотите?
– Я не намерен вам помогать! Именно вам!
– Но там ведь ваш директор!
– А что мой директор? – вспылил Фергюсон; неожиданно звучный голос не вязался с его ссутулившейся фигурой. – Если Бернард Шуман желает пить коктейли – в его-то возрасте! – и валять дурака, пусть будет благодарен, что остался жив.
– Жаль, что вы так воинственно настроены, – осторожно проговорила Марша. Судя по всему, престарелый клерк отчего-то внушал ей страх. – Если вы нам поможете, вам вреда не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34