Хорошо еще, что не гниющего мяса, но и этого запаха ему было более чем достаточно. Кроме того, сидеть здесь было невыносимо скучно – в кромешной тьме, куда почти не доносились звуки…
Звуки словно каким-то образом прознали об его недовольстве. Эрвин, почти не прислушивавшийся к происходящему на палубе, вдруг поймал себя на том, что настороженно вздрагивает от раздающихся оттуда возгласов. Они звучали слишком громко, слишком часто и слишком тревожно. Над самой головой простучали бегущие ноги, еще, еще… Неужели там что-то случилось?
Корабль резко завалился набок. Застонали, заскрипели крепежные доски. Окружавшие Эрвина ящики медленно поползли с места, хрустнула распорка. Эрвин вздрогнул и вскочил на ноги – так недолго оказаться раздавленным. Он поспешно протиснулся из своего укрытия в проход и засветил магический огонек. Неужели там буря? Но почему так внезапно – он заметил бы, если бы волнение усилилось. Более того, он был магом и почуял бы приближение непогоды. Но у него не было такого предчувствия даже сейчас, когда он хватался за ящики, чтобы устоять на ногах.
Корабль завалился на другую сторону. Доски прогнулись, удерживая ящики на месте, из-за спины послышался грохот покатившегося бочонка. Эрвин выбежал из прохода к люку и ухватился за железную лестницу под ним, не смея ни вернуться в глубь трюма, ни выскочить наружу. Дно выплясывало у него под ногами, корабль ложился то на один борт, то на другой, словно его вел пьяный или обезумевший рулевой. Над крышкой люка раздавались беготня и крики, слышались лихорадочно отдаваемые команды, по которым Эрвин понял, что вся эта отчаянная пляска происходит не сама по себе, а согласно приказам капитана.
Еще один сумасшедший крен – ящики левого борта сорвались с креплений и рухнули, завалив проход. Сверху им ответил оглушительный грохот, заставив Эрвина испуганно присесть. Эрвин усилил магический огонек, чтобы лучше видеть происходящее вокруг. Судно швыряло как пьяное, ящики и бочонки словно ожили, гуляя по трюму и превращаясь в беспорядочную груду обломков, перемешанных с полусгнившими фруктами. Эрвин мертвой хваткой держался за лестницу, едва успевая уворачиваться от пролетающих рядом предметов, – он плюнул бы на всякую скрытность и выскочил отсюда, если бы у него была хоть малейшая возможность отцепить руки.
Резкий толчок чуть не оторвал его от лестницы. Ящики и обломки дружно ринулись в носовую часть, донесся душераздирающий скрежет, треск наружной обшивки, а за ним еще один зловещий звук – не требовалось быть моряком, чтобы узнать в нем рокотание врывающейся в трюм воды.
Судно вздрогнуло и остановилось. Эрвин кинулся вверх по лестнице, навалился на крышку люка, но она была намертво придавлена сверху чем-то тяжелым. Снаружи доносились звуки, похожие на лязг железа по железу, и крики, напоминавшие скорее боевой клич, чем вопли ужаса. Эрвин снова задергал крышку, но она не поддавалась.
Вода в трюме быстро прибывала. Эрвину была видна от лестницы огромная пробоина в носовой части днища, в которую широким потоком хлестала вода. Помимо льющегося потока, в пробоине виднелась верхушка скалы, на которую наскочил корабль.
Эрвин влез на лестницу повыше, потому что дно залила вода. Ящики и бочонки всплыли, наконец-то успокоившись после бешеной пляски. Положение было просто отчаянным, потому что единственный выход был завален, а воздуха под палубой оставалось все меньше и меньше. Эрвин глянул на пробоину – нельзя ли выбраться через нее, но нечего было и думать преодолеть встречный поток воды. Вот она, судьба корабельной крысы!
Дика перебралась ему на плечо, тоже оглядывая происходящее. Может, хоть она сумеет спастись? Эрвин влез еще на одну ступеньку и уперся головой в люк. Еще раз навалился на крышку, но все было бесполезно. Вода быстро поднималась, затопляя его башмаки, колени, грудь…
Внезапная мысль озарила Эрвина: уровень воды поднялся и, наверное, встречный поток в пробоине уже не так силен. Он отцепился от лестницы и поплыл к дыре, расталкивая ящики. Да, вода уже не так рвалась в трюм, и можно было попытаться преодолеть ее. Приказав Дике крепче держаться за его волосы, Эрвин выдохнул воздух и нырнул в широкую щель между скалой и краем выломанного борта. После нескольких мгновений борьбы с потоком, в течение которых было неясно, чья возьмет, он резким движением вывалился наружу. Его проволокло по борту и выбросило на поверхность.
Он забил руками по воде и жадно глотнул воздуху. На его голове отфыркивалась Дика, цеплявшаяся за его волосы. Сообразив, что им удалось спастись, она выпустила волосы Эрвина и уселась ему на шею. Рядом оказался обломок выбитой из пробоины доски, и Эрвин ухватился за неге – он хорошо плавал, но намокшая обувь начинала тянуть его под воду.
Теперь было можно осмотреться. День был ветреным и пасмурным, но не бурным. Корабль прочно засел на подводной скале, поднятая ветром волна била ему в борт, расширяя пробоину. Снизу ничего не было видно, но зато отчетливо доносились звуки сражения на палубе. Отплыв немного от борта, Эрвин увидел рядом еще два корабля, оба значительно больше того, откуда он только что спасся. Один стоял вплотную к атакованному судну, невзирая на риск тоже оказаться на скалах. Видимо, именно с него был высажен десант. Бой заканчивался полным разгромом защитников, чего и следовало ожидать, – неравенство сил было слишком велико.
Решив, что это не его дело, Эрвин поискал глазами берег, оказавшийся невдалеке. Вдруг он услышал захлебывающийся вскрик – на волнах барахталась женщина, видимо упавшая в воду с потерпевшего судна. Конечно, это было и не ее дело – мужские драки, – и ей совершенно незачем было из-за них гибнуть. Эрвин подплыл к женщине и помог ей ухватиться за обломок своей доски. Держась за доску, он свободной рукой погреб к берегу.
У него над ухом свистнула стрела. Эрвин запоздало отдернул голову и оглянулся.
– Скорее, скорее, – заторопила его архонтка.
Свистнула еще одна стрела. Эрвин поспешно произнес заклинание отводящего щита и только после этого удивился: с чего бы этим драчунам понадобилось стрелять в него?
Стрелы посыпались одна за другой. Эрвин снова оглянулся: нападавшие столпились у борта и глядели им вслед. Один указывал рукой на Эрвина, остальные, казалось, решили перевести весь запас стрел на чужеземного бродягу и слабую женщину, словно у них не было целей получше. К счастью, отводящий щит действовал безотказно – вода вокруг кипела от стрел, но ни одна из них не достигала цели. Женщина не знала о заклинании, она испуганно вздрагивала при каждом выстреле и торопила Эрвина.
Оказавшись в нескольких шагах от берега, Эрвин нащупал ногами дно и встал. Воды здесь было по пояс, прибой швырял обломок доски, норовивший пихнуть его в живот. Эрвин подхватил женщину под руку, оттолкнул обломок подальше, чтобы тот не мешался, и потащил ее на сушу. Стрелы уже не доставали их, но упорно свистели позади. Круглые камни скользили под башмаками, и Эрвин с трудом удерживался на ногах, таща за собой женщину. Она почти повисла на нем, едва перебирая ногами, которые подол тонкого голубого платья плотно облепил до самых щиколоток.
Когда они выбрались на берег, Эрвин снова оглянулся на корабли. Маленький почти затонул, последние из победителей поспешно перескакивали с него на большой, где матросы уже разворачивали парус, чтобы отвести судно от опасного места.
– Скорее бежим отсюда! – потребовала женщина, и он удивился тому, каким властным оказался ее мелодичный голос. – Они сейчас поплывут к нам!
Она попыталась бежать, но не смогла ступить ни шагу в своем длинном намокшем платье. Эрвин нагнулся и разорвал тонкую ткань до колена, помогая женщине освободить ноги, затем подал ей руку, и они бросились прочь от берега. За полосой прибоя начинался скалистый подъем, где можно было спрятаться. Эрвин не понимал, почему она так уверена в погоне, – корабль погиб, весь его экипаж перебит, так зачем еще гнаться за двоими уцелевшими пассажирами? – но рассуждать было некогда, и он слепо подчинился требованию женщины. Он втащил ее на скалу, и там, за прикрытием скал, они оба остановились, чтобы перевести дух.
Наконец у него выдалась возможность разглядеть спасенную женщину. Это была молодая архонтка, стройная и гибкая, с длинными темными волосами до пояса, с которых сейчас лила вода. Черные глаза с изящным разрезом, напоминающие листья дерева нури, тревожно сверкали, пухлые темно-розовые губы были упрямо закушены. Она выглянула из-за скалы, чтобы увидеть, что делается на море. Эрвин последовал ее примеру.
С кораблей спускали шлюпки, в которые садились воины. Это не укладывалось в голове Эрвина: неужели вся эта армия собиралась преследовать их на суше? Он недоуменно глянул на женщину, она почувствовала это и взглянула на него, затем на оседлавшую его шею Дику.
– Кто ты такой? – требовательно спросила она.
– Я? – Эрвин растерялся от этого простого вопроса, словно забыл, что на свете существуют такие вопросы. – Никто. Скиталец. – Он с трудом вспомнил, что в таких случаях называют свое имя. – Эрвин.
– Помоги мне, – потребовала женщина, и у него создалось впечатление, что она не умеет просить. – Помоги мне, – повторила она, – и весь род Иру будет благодарен тебе.
Весь род Иру! Благодаря академии Эрвину было известно, кто сейчас является главой этого рода.
– Аринтия Иру? – ошеломленно высказал он вслух свою догадку.
– Леди Аринтия Иру! – гневно поправила его она. – Не забывайся, человек, или ты поплатишься за свою наглость!
– Вот что, леди, – сказал он. – В таком случае нам лучше сразу пойти в разные стороны и никогда больше не встречаться. – Ему так не понравился ее тон, что он тут же повернулся к ней спиной и побрел прочь, собираясь исполнить свою угрозу. В конце концов, не все ли ему равно, что случится с этой надменной архонткой?
– Нет! – услышал он сзади отчаянный возглас.
Он обернулся. Леди Аринтия смотрела ему в спину с изумлением и ужасом. Выросшая среди всеобщего поклонения, она и помыслить не могла, что от нее могут вот так равнодушно отвернуться, как только что отвернулся этот странный парень с маленьким чудовищем на шее. Она и помыслить не могла, что может оказаться брошенной, словно ненужная вещь.
Эрвин заколебался. Какой бы ни была эта леди Аринтия, сейчас он видел в ней только молодую, насмерть перепуганную женщину, совершенно беспомощную на диком берегу. Он вдруг понял, что, если не поможет ей, его до конца жизни будет преследовать этот изумленный, полный ужаса взгляд.
Он вернулся к ней, и она поспешно ухватилась за его протянутую руку.
Глава 23
Они бежали не разбирая дороги, только бы уйти подальше от берега. Местность была неровная и каменистая, вынуждавшая их петлять между скальными выступами. Теперь Эрвин понимал, что не нужен преследователям. Им была нужна только эта женщина, и, судя по посыпавшемуся ей вслед дождю стрел, она была не нужна им живой.
Видимо, леди Аринтия тоже понимала это, потому что бежала за Эрвином, не требуя передышки, хотя он слышал, что ее дыхание становится все чаще и тяжелее. Споткнувшись в очередной раз, она застонала и сбилась с бега.
– Что случилось? – остановился и оглянулся на нее Эрвин.
Леди Аринтия запыхалась так, что не могла выговорить ни слова. Она только кивнула ему на свои ноги. На них были легкие открытые сандалии – подошва и пара тесемок, обвязанных вокруг щиколоток, – чудом не свалившиеся с нее в воде. На кончиках пальцев, ушибленных во время бега о камни, выступила кровь.
В этой обуви невозможно было далеко убежать. Леди Аринтия, несчастная и измученная, просительно смотрела на него. Задумавшись на мгновение, Эрвин вытащил из кармана штанов кинжальчик мага, случайно уцелевший во время зулранских приключений. Одним движением он отрезал по колено подол ее разорванного платья и раскроил голубую ткань на две части. Срезав с краю две полоски на завязки, он свернул каждый кусок в несколько раз и обвязал тканью ступни леди поверх сандалий, за – тем примотал их к ногам полосками ткани. Не удовлетворившись достигнутым, он закрепил свои изделия заклинанием прочности.
Пока он занимался этим, леди Аринтия успела отдышаться настолько, что смогла говорить.
– Куда мы бежим? – спросила она.
– Не знаю. – Эрвин понятия не имел, в какую сторону им лучше двигаться. – К югу здесь какое-то поселение, – вспомнил он.
– Нам нельзя туда, – быстро сказала она. – Это поместье Тогу, а они – союзники негодяев Халу.
Эрвин никогда не увлекался политикой, поэтому ориентировался в ней хуже, чем в геральдике. Тем не менее он вспомнил, что архонтские роды делятся на несколько враждующих между собой группировок. Кажется, род Иру был в союзе с родами Дану и Обу, а вся эта троица находилась в постоянных раздорах с родами Халу, Тогу и Каду. Тогда, конечно, нужно было держаться подальше от поместья Тогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53