Тогда Рэйчел исследовала русло ручья, насколько хватало глаз, пока ее взгляд не уперся в зеленую стену. Очередной порыв ветра всколыхнул большие и толстые листья, и те обернулись своей тыльной, более блеклой стороной, точно их яркость поглотили мрачные тени. Что кроется в этих тенях? Она явственно чувствовала чей-то безмолвный зов, исходивший из воды и через пальцы рук по нервам проникавший в ее сердце и голову.
Вновь выпрямившись, Рэйчел направилась вверх вдоль русла ручья к зеленым зарослям, от которых исходил удивительный букет ароматов, причем благоухали не только распустившиеся цветки, но с еще большей силой источали запах все прочие части растений – ростки, стебли, ветви и листья. Рэйчел остановилась, чтобы поглядеть, нет ли более простой дороги, чем идти вброд, но ее окружали непроходимые заросли, и у нее не оставалось иного выхода, кроме как продолжать дальнейший путь по воде.
Итак, выбор был сделан, и Рэйчел из полосы солнечного света вошла в густую тень. Через шесть-семь шагов она замерзла, от ледяной воды ноги стали неметь, а на лбу и над верхней губой выступили колючие капельки пота.
Она оглянулась через плечо и бросила взгляд на океан, он находился всего в пятидесяти ярдах, но тем не менее принадлежал иному миру, в котором на лазурном небе ярко светило солнце, тогда как она пребывала в царстве густой зелени и темных теней.
Отвернувшись, Рэйчел продолжила свой путь. Дно ручья теперь устилали камни и гнилые листья, оно стало скользким и с каждым шагом все круче забирало вверх; когда одолевать подъем становилось невозможным, ей приходилось вскарабкиваться на берег и, цепляясь руками за небольшие деревца и лианы, прокладывать путь через густой подлесок, после чего вновь возвращаться в ручей. Наконец она вышла на плоский участок земли, где уже не требовалась помощь рук.
Отсюда не было видно берега и не был слышен шум волн. Рэйчел оказалась в растительном царстве и среди его обитателей: вверху на деревьях громко щебетали птицы, повсюду бегали ящерицы, но самое потрясающее впечатление производили бесчисленные пауки. Эти черно-оранжевые создания, величиной с детский кулак, сидели в ожидании своей добычи посреди замысловатой паутины, которую плели везде, где только могли. Рэйчел изо всех сил старалась не задеть их узорчатых капканов, но их было так много, что это было просто невозможно, и ей не раз приходилось стряхивать пауков с лица, плеча или волос.
Подъем в гору не прошел для Рэйчел бесследно: уставшие от напряжения руки утратили ловкость и силу, а ноги дрожали, внезапно посетившее ее на берегу многообещающее любопытство бесследно испарилось. Она поняла, что можно потратить не один час на бесполезное хождение по лесу и ничего так и не найти. Пока она держалась русла ручья, ей не грозила опасность заблудиться, но чем круче он поднимался вверх, тем больше она рисковала сорваться и упасть вниз, на камни.
Наконец посреди ручья она отыскала большой плоский валун и, взобравшись на него, решила оценить свое положение. Часов у нее не было, но восхождение заняло у нее не менее двадцати пяти минут – вполне достаточно, чтобы заставить Ниолопуа взволноваться, куда это она запропастилась.
Взобравшись на выступающий из воды камень, Рэйчел окликнула своего проводника, но, судя по всему, ее зов не достиг адресата, что было неудивительно: когда вокруг расставлено столько всяких ловушек для звука, начиная с густой сети лиан и паутины и кончая сердцевиной пышных соцветий, человеческий голос не способен далеко уйти.
Теперь она даже пожалела о том, что позволила обнаружить себя звуком, и почему-то ощутила сильное волнение. Рэйчел огляделась, но ничего примечательного не обнаружила: все те же деревья, та же земля и тот же журчащий поток у ее ног.
«Пора возвращаться», – тихо сказала она себе и осторожно сделала первый шаг вниз со скользкого, покрытого мхом камня, но тут ее подошвы точно пронзила та же самая сила, что впервые посетила Рэйчел еще на берегу.
Она безотчетно оглянулась и уставилась на водный поток, спускавшийся к ней каскадом, однако никакого ключа к разгадке тайны не нашла. Все выглядело совершенно обычно, во всяком случае, так ей казалось, и тем не менее она продолжала, прищурив глаза, всматриваться в причудливые формы, что вырисовывались вдали благодаря обманчивой игре света и тени.
Но что это? В десяти или двенадцати ярдах от нее в воде что-то лежало. Что-то темное и бесформенное возвышалось на пути у журчащего потока.
Даже не смея надеяться, Рэйчел развернулась и вновь начала взбираться наверх. Один из валунов, похожий на огромное бревно, было невозможно обогнуть, и, чтобы его одолеть, ей пришлось карабкаться по нему, словно по скале, выискивая расщелины, за которые можно было уцепиться, а в лицо ей хлестала холодная вода. Задыхаясь от холода, Рэйчел забралась на валун и наконец отчетливо увидела то, что привлекло к себе ее внимание. Она так громко вскрикнула от радости, что все окрестные птицы взвились в воздух.
Это был он! В этом не было никаких сомнений. Ее молитвы услышаны. Он здесь.
Выкрикнув его имя, она бросилась вперед, разрывая лозу, что преграждала ей дорогу к нему. Его лицо было цвета мокрого пепла, но глаза Галили были открыты и устремлены на нее.
– О, милый мой! – воскликнула она, падая на колени рядом с ним, пытаясь его обнять и прижать к себе. – Мой любимый, самый красивый человек на свете!
Несмотря на то что она сама вся промерзла насквозь, его тело оказалось несравненно холодней даже той воды, в которой он лежал и посредством которой посылал ей весть о себе.
– Я знал, что ты меня найдешь, – тихо промолвил он, кладя голову ей на колени. – Цезария говорила, что ты найдешь...
– Нам нужно вытащить тебя на берег, – сказала она, на что он ответил призрачной улыбкой, будто воспринимал ее за сладостное видение. – Ты можешь встать?
– За мной уже приходили мертвецы, – произнес он, глядя в густые заросли, будто покойники по-прежнему сидели там в засаде. – Они преследовали меня еще в море. Те люди, которых я убил...
– Ты бредил...
– Нет-нет, – упорствовал он, качая головой, – они настоящие. Они пытались увлечь меня обратно в море.
– Ты наглотался морской воды...
– Говорю же тебе, они были здесь.
– Ладно, – мягко сказала она. – Но теперь они ушли. Может, это я их напугала.
– Да, – с той же призрачной улыбкой ответил он. – Возможно, это сделала ты.
Он смотрел на нее, как благодарный ребенок, которого спасли от ночного кошмара.
– Клянусь, они больше не вернутся. Как бы там ни было, радость моя, они ушли и больше никогда не вернутся. Ты в безопасности.
– Правда?
Она приподняла его голову и поцеловала его.
– О да, – сказала она с такой уверенностью, какую еще никогда не испытывала в своей жизни. – Я никому не позволю причинить тебе вред или отнять тебя у меня.
Глава XVII
1
Его полуобнаженное тело было покрыто многочисленными ранами и ушибами, но когда ей наконец удалось поставить его на ноги – на это ушло добрых пять минут и еще столько же на то, чтобы с помощью массажа восстановить кровообращение в его ногах, – способность управлять своим телом постепенно стала к нему возвращаться. Рэйчел предложила пойти вперед и позвать на помощь Ниолопуа, но Галили не хотел об этом даже слышать, уверяя ее, что справится без посторонней помощи, только потребуется некоторое время.
Они начали спускаться, поначалу медленно и осторожно, но постепенно все быстрее и увереннее.
Только однажды они ненадолго прервали свой путь, но не потому, что тропа стала чересчур крутой и опасной, а потому, что Галили резко выдохнул:
– Там!
Он смотрел влево, где трепетала густая листва, точно в ней только что скрылся какой-то зверь.
– Что там? – спросила Рэйчел.
– Они все еще там, – сказал он. – Те, что пришли за мной, – он указал рукой на шевелящиеся кусты. – А вон тот все время следил за мной.
– Я не вижу, – призналась она.
– Сейчас он ушел... но они не оставят меня в покое.
– Это мы еще посмотрим, – ответила Рэйчел. – Если они желают иметь дело с тобой, им придется иметь дело и со мной тоже. А я уж постараюсь, чтобы их жалкие задницы убрались туда, откуда пришли, – последние слова она произнесла громче, будто хотела объявить преследовавшим ее возлюбленного призракам войну, и, кажется, ей удалось напугать их – во всяком случае, Галили ей поверил.
– Я никого больше не вижу, – сказал он.
Похоже, их недолгий разговор придал Галили свежих сил, и остаток пути они прошли быстрее, но когда они достигли берега, усталость все-таки взяла свое и заставила их сделать привал, дабы перевести дух. Как ни странно, Ниолопуа нигде не было видно.
– Я уверена, без меня он отсюда никуда не уедет, – покачала головой Рэйчел. – Неужели он отправился меня искать?.. – Она оглянулась в сторону зарослей, которые с приближением вечера становились все менее и менее привлекательными, ей вовсе не улыбалась идея снова подниматься на склон, только теперь в поисках Ниолопуа.
Но напрасно она переживала, ибо не просидели они на берегу и пяти минут, как из-за деревьев, что росли вдоль берега, появился Ниолопуа.
– Привет, – сказал он, склонив голову и всем телом выражая почтительность.
– Рад тебя видеть, – ответил Галили в свойственной ему несколько скованной манере. – Думал, что меня уже нет, да?
– Мы испугались за тебя, – кивнул Ниолопуа.
– Нет, просто так я вас не покину, – сказал Галили. – Ни ее, ни тебя.
Он перевел взгляд с Ниолопуа на Рэйчел, потом обратно на своего сына.
– Нам надо о многом поговорить, – сказал он, протягивая руку Ниолопуа.
Рэйчел думала, что они собираются обменяться рукопожатием, но Ниолопуа исполнил более необычный и в некотором роде более нежный ритуал приветствия. Взяв руку отца, он повернул ее ладонью вверх и поцеловал, ненадолго прижавшись лицом к складкам и бугоркам крупной отцовской руки.
2
Прошел уже не один час, но в доме до сих пор никого не было, кроме Митчелла. Чувствовал он себя далеко не лучшим образом, но, несмотря на усталость, не мог допустить даже мысли о том, чтобы прилечь на одну из кроватей и вздремнуть. Кроме того, что он не имел ни малейшего желания узнать, какие сны снятся спящему в этом доме мужчине, он не хотел ни к чему прикасаться на кухне. Опасаясь вести себя по-домашнему, Митчелл боялся, что дом усыпит его бдительность и заставит поверить в свою невинность. Но в этом доме все было далеко не невинно, а преступно и постыдно, как те женщины, что некогда бывали здесь.
Но чем дальше продвигались стрелки часов, тем сильнее его мучили усталость и голод, а кроме того, его стало покидать присутствие духа. В два часа дня, совершенно разбитый, он снова испугался, что не сможет уладить дело, ради которого сюда приехал. Пожалуй, было бы неплохо перекусить или, по крайней мере, выкурить сигарету и выпить крепкого кофе, решил он. Не беда, если сучка-жена заявится в его отсутствие, ведь он теперь знает, где находится дом, и сможет снова устроить засаду, если она не вернется к его возвращению. Хорошенько подкрепиться ему все равно не помешает – чего доброго ожидание затянется на целую ночь.
На часах было чуть больше половины третьего, когда он, покинув чужие владения, направился пешком в город. Оказавшись на свежем воздухе после долгого пребывания в стенах мрачного дома, Митчелл почувствовал большое облегчение. На шоссе, в полумиле от поворота, ведущего к злополучному дому, он приметил небольшой универсальный магазин, куда сейчас и направился. Путь туда подарил ему несколько приятных мгновений, как-то: лучезарная улыбка местной девушки, развешивающей выстиранное белье, ароматы доносившихся из-за живой изгороди цветов, звук реактивного двигателя, а затем и появление самого самолета, оставившего меловой след на голубом небе.
В такой погожий день хотелось только любить, и, как ни странно, именно влюбленным он себя и ощущал. Кто знает, может, конец его душевных страданий не за горами, и в конце концов после хорошей встряски и последующих слез Рэйчел образумится, и они заживут с ней той роскошной жизнью, которой Митчелл, несомненно, заслуживал. Ведь он не был плохим человеком и никогда никому не причинял зла, а к случившемуся за последнее время – к смерти Марджи, к истории с дневником Холта и, наконец, к кончине Кадма – не имел прямого отношения и потому снимал с себя всякую ответственность за последствия. Ему хотелось только, чтобы его замечали и воспринимали как принца, кем он себя искренне считал. Приближаясь к этой скромной цели, он связывал с ее достижением свои лучшие надежды на прекрасное будущее, которые непременно должны были осуществиться. Пройдет немного времени, и Гаррисон, сбросив с себя бремя депрессии, направит свою энергию в нужное русло, каковым для нее несомненно является семейный бизнес. Все прежние мечты сбудутся, и новое будущее займет в их жизни заслуженное место, меж тем как прошлому с его мрачными тайнами будет отведено скромное примечание в книге побед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Вновь выпрямившись, Рэйчел направилась вверх вдоль русла ручья к зеленым зарослям, от которых исходил удивительный букет ароматов, причем благоухали не только распустившиеся цветки, но с еще большей силой источали запах все прочие части растений – ростки, стебли, ветви и листья. Рэйчел остановилась, чтобы поглядеть, нет ли более простой дороги, чем идти вброд, но ее окружали непроходимые заросли, и у нее не оставалось иного выхода, кроме как продолжать дальнейший путь по воде.
Итак, выбор был сделан, и Рэйчел из полосы солнечного света вошла в густую тень. Через шесть-семь шагов она замерзла, от ледяной воды ноги стали неметь, а на лбу и над верхней губой выступили колючие капельки пота.
Она оглянулась через плечо и бросила взгляд на океан, он находился всего в пятидесяти ярдах, но тем не менее принадлежал иному миру, в котором на лазурном небе ярко светило солнце, тогда как она пребывала в царстве густой зелени и темных теней.
Отвернувшись, Рэйчел продолжила свой путь. Дно ручья теперь устилали камни и гнилые листья, оно стало скользким и с каждым шагом все круче забирало вверх; когда одолевать подъем становилось невозможным, ей приходилось вскарабкиваться на берег и, цепляясь руками за небольшие деревца и лианы, прокладывать путь через густой подлесок, после чего вновь возвращаться в ручей. Наконец она вышла на плоский участок земли, где уже не требовалась помощь рук.
Отсюда не было видно берега и не был слышен шум волн. Рэйчел оказалась в растительном царстве и среди его обитателей: вверху на деревьях громко щебетали птицы, повсюду бегали ящерицы, но самое потрясающее впечатление производили бесчисленные пауки. Эти черно-оранжевые создания, величиной с детский кулак, сидели в ожидании своей добычи посреди замысловатой паутины, которую плели везде, где только могли. Рэйчел изо всех сил старалась не задеть их узорчатых капканов, но их было так много, что это было просто невозможно, и ей не раз приходилось стряхивать пауков с лица, плеча или волос.
Подъем в гору не прошел для Рэйчел бесследно: уставшие от напряжения руки утратили ловкость и силу, а ноги дрожали, внезапно посетившее ее на берегу многообещающее любопытство бесследно испарилось. Она поняла, что можно потратить не один час на бесполезное хождение по лесу и ничего так и не найти. Пока она держалась русла ручья, ей не грозила опасность заблудиться, но чем круче он поднимался вверх, тем больше она рисковала сорваться и упасть вниз, на камни.
Наконец посреди ручья она отыскала большой плоский валун и, взобравшись на него, решила оценить свое положение. Часов у нее не было, но восхождение заняло у нее не менее двадцати пяти минут – вполне достаточно, чтобы заставить Ниолопуа взволноваться, куда это она запропастилась.
Взобравшись на выступающий из воды камень, Рэйчел окликнула своего проводника, но, судя по всему, ее зов не достиг адресата, что было неудивительно: когда вокруг расставлено столько всяких ловушек для звука, начиная с густой сети лиан и паутины и кончая сердцевиной пышных соцветий, человеческий голос не способен далеко уйти.
Теперь она даже пожалела о том, что позволила обнаружить себя звуком, и почему-то ощутила сильное волнение. Рэйчел огляделась, но ничего примечательного не обнаружила: все те же деревья, та же земля и тот же журчащий поток у ее ног.
«Пора возвращаться», – тихо сказала она себе и осторожно сделала первый шаг вниз со скользкого, покрытого мхом камня, но тут ее подошвы точно пронзила та же самая сила, что впервые посетила Рэйчел еще на берегу.
Она безотчетно оглянулась и уставилась на водный поток, спускавшийся к ней каскадом, однако никакого ключа к разгадке тайны не нашла. Все выглядело совершенно обычно, во всяком случае, так ей казалось, и тем не менее она продолжала, прищурив глаза, всматриваться в причудливые формы, что вырисовывались вдали благодаря обманчивой игре света и тени.
Но что это? В десяти или двенадцати ярдах от нее в воде что-то лежало. Что-то темное и бесформенное возвышалось на пути у журчащего потока.
Даже не смея надеяться, Рэйчел развернулась и вновь начала взбираться наверх. Один из валунов, похожий на огромное бревно, было невозможно обогнуть, и, чтобы его одолеть, ей пришлось карабкаться по нему, словно по скале, выискивая расщелины, за которые можно было уцепиться, а в лицо ей хлестала холодная вода. Задыхаясь от холода, Рэйчел забралась на валун и наконец отчетливо увидела то, что привлекло к себе ее внимание. Она так громко вскрикнула от радости, что все окрестные птицы взвились в воздух.
Это был он! В этом не было никаких сомнений. Ее молитвы услышаны. Он здесь.
Выкрикнув его имя, она бросилась вперед, разрывая лозу, что преграждала ей дорогу к нему. Его лицо было цвета мокрого пепла, но глаза Галили были открыты и устремлены на нее.
– О, милый мой! – воскликнула она, падая на колени рядом с ним, пытаясь его обнять и прижать к себе. – Мой любимый, самый красивый человек на свете!
Несмотря на то что она сама вся промерзла насквозь, его тело оказалось несравненно холодней даже той воды, в которой он лежал и посредством которой посылал ей весть о себе.
– Я знал, что ты меня найдешь, – тихо промолвил он, кладя голову ей на колени. – Цезария говорила, что ты найдешь...
– Нам нужно вытащить тебя на берег, – сказала она, на что он ответил призрачной улыбкой, будто воспринимал ее за сладостное видение. – Ты можешь встать?
– За мной уже приходили мертвецы, – произнес он, глядя в густые заросли, будто покойники по-прежнему сидели там в засаде. – Они преследовали меня еще в море. Те люди, которых я убил...
– Ты бредил...
– Нет-нет, – упорствовал он, качая головой, – они настоящие. Они пытались увлечь меня обратно в море.
– Ты наглотался морской воды...
– Говорю же тебе, они были здесь.
– Ладно, – мягко сказала она. – Но теперь они ушли. Может, это я их напугала.
– Да, – с той же призрачной улыбкой ответил он. – Возможно, это сделала ты.
Он смотрел на нее, как благодарный ребенок, которого спасли от ночного кошмара.
– Клянусь, они больше не вернутся. Как бы там ни было, радость моя, они ушли и больше никогда не вернутся. Ты в безопасности.
– Правда?
Она приподняла его голову и поцеловала его.
– О да, – сказала она с такой уверенностью, какую еще никогда не испытывала в своей жизни. – Я никому не позволю причинить тебе вред или отнять тебя у меня.
Глава XVII
1
Его полуобнаженное тело было покрыто многочисленными ранами и ушибами, но когда ей наконец удалось поставить его на ноги – на это ушло добрых пять минут и еще столько же на то, чтобы с помощью массажа восстановить кровообращение в его ногах, – способность управлять своим телом постепенно стала к нему возвращаться. Рэйчел предложила пойти вперед и позвать на помощь Ниолопуа, но Галили не хотел об этом даже слышать, уверяя ее, что справится без посторонней помощи, только потребуется некоторое время.
Они начали спускаться, поначалу медленно и осторожно, но постепенно все быстрее и увереннее.
Только однажды они ненадолго прервали свой путь, но не потому, что тропа стала чересчур крутой и опасной, а потому, что Галили резко выдохнул:
– Там!
Он смотрел влево, где трепетала густая листва, точно в ней только что скрылся какой-то зверь.
– Что там? – спросила Рэйчел.
– Они все еще там, – сказал он. – Те, что пришли за мной, – он указал рукой на шевелящиеся кусты. – А вон тот все время следил за мной.
– Я не вижу, – призналась она.
– Сейчас он ушел... но они не оставят меня в покое.
– Это мы еще посмотрим, – ответила Рэйчел. – Если они желают иметь дело с тобой, им придется иметь дело и со мной тоже. А я уж постараюсь, чтобы их жалкие задницы убрались туда, откуда пришли, – последние слова она произнесла громче, будто хотела объявить преследовавшим ее возлюбленного призракам войну, и, кажется, ей удалось напугать их – во всяком случае, Галили ей поверил.
– Я никого больше не вижу, – сказал он.
Похоже, их недолгий разговор придал Галили свежих сил, и остаток пути они прошли быстрее, но когда они достигли берега, усталость все-таки взяла свое и заставила их сделать привал, дабы перевести дух. Как ни странно, Ниолопуа нигде не было видно.
– Я уверена, без меня он отсюда никуда не уедет, – покачала головой Рэйчел. – Неужели он отправился меня искать?.. – Она оглянулась в сторону зарослей, которые с приближением вечера становились все менее и менее привлекательными, ей вовсе не улыбалась идея снова подниматься на склон, только теперь в поисках Ниолопуа.
Но напрасно она переживала, ибо не просидели они на берегу и пяти минут, как из-за деревьев, что росли вдоль берега, появился Ниолопуа.
– Привет, – сказал он, склонив голову и всем телом выражая почтительность.
– Рад тебя видеть, – ответил Галили в свойственной ему несколько скованной манере. – Думал, что меня уже нет, да?
– Мы испугались за тебя, – кивнул Ниолопуа.
– Нет, просто так я вас не покину, – сказал Галили. – Ни ее, ни тебя.
Он перевел взгляд с Ниолопуа на Рэйчел, потом обратно на своего сына.
– Нам надо о многом поговорить, – сказал он, протягивая руку Ниолопуа.
Рэйчел думала, что они собираются обменяться рукопожатием, но Ниолопуа исполнил более необычный и в некотором роде более нежный ритуал приветствия. Взяв руку отца, он повернул ее ладонью вверх и поцеловал, ненадолго прижавшись лицом к складкам и бугоркам крупной отцовской руки.
2
Прошел уже не один час, но в доме до сих пор никого не было, кроме Митчелла. Чувствовал он себя далеко не лучшим образом, но, несмотря на усталость, не мог допустить даже мысли о том, чтобы прилечь на одну из кроватей и вздремнуть. Кроме того, что он не имел ни малейшего желания узнать, какие сны снятся спящему в этом доме мужчине, он не хотел ни к чему прикасаться на кухне. Опасаясь вести себя по-домашнему, Митчелл боялся, что дом усыпит его бдительность и заставит поверить в свою невинность. Но в этом доме все было далеко не невинно, а преступно и постыдно, как те женщины, что некогда бывали здесь.
Но чем дальше продвигались стрелки часов, тем сильнее его мучили усталость и голод, а кроме того, его стало покидать присутствие духа. В два часа дня, совершенно разбитый, он снова испугался, что не сможет уладить дело, ради которого сюда приехал. Пожалуй, было бы неплохо перекусить или, по крайней мере, выкурить сигарету и выпить крепкого кофе, решил он. Не беда, если сучка-жена заявится в его отсутствие, ведь он теперь знает, где находится дом, и сможет снова устроить засаду, если она не вернется к его возвращению. Хорошенько подкрепиться ему все равно не помешает – чего доброго ожидание затянется на целую ночь.
На часах было чуть больше половины третьего, когда он, покинув чужие владения, направился пешком в город. Оказавшись на свежем воздухе после долгого пребывания в стенах мрачного дома, Митчелл почувствовал большое облегчение. На шоссе, в полумиле от поворота, ведущего к злополучному дому, он приметил небольшой универсальный магазин, куда сейчас и направился. Путь туда подарил ему несколько приятных мгновений, как-то: лучезарная улыбка местной девушки, развешивающей выстиранное белье, ароматы доносившихся из-за живой изгороди цветов, звук реактивного двигателя, а затем и появление самого самолета, оставившего меловой след на голубом небе.
В такой погожий день хотелось только любить, и, как ни странно, именно влюбленным он себя и ощущал. Кто знает, может, конец его душевных страданий не за горами, и в конце концов после хорошей встряски и последующих слез Рэйчел образумится, и они заживут с ней той роскошной жизнью, которой Митчелл, несомненно, заслуживал. Ведь он не был плохим человеком и никогда никому не причинял зла, а к случившемуся за последнее время – к смерти Марджи, к истории с дневником Холта и, наконец, к кончине Кадма – не имел прямого отношения и потому снимал с себя всякую ответственность за последствия. Ему хотелось только, чтобы его замечали и воспринимали как принца, кем он себя искренне считал. Приближаясь к этой скромной цели, он связывал с ее достижением свои лучшие надежды на прекрасное будущее, которые непременно должны были осуществиться. Пройдет немного времени, и Гаррисон, сбросив с себя бремя депрессии, направит свою энергию в нужное русло, каковым для нее несомненно является семейный бизнес. Все прежние мечты сбудутся, и новое будущее займет в их жизни заслуженное место, меж тем как прошлому с его мрачными тайнами будет отведено скромное примечание в книге побед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109