Более легкие фракции остались вверху, а вся грязь - внизу бака. Шланг подсоединили к трубопроводу. Ручным насосом подкачали солярку. Ручным же пустили масло. Черт его знает, что с ним… Впрочем выбирать не приходится,
Дизель чихнул.
Иван подумал: ну все - опять заново.
Ну, же. Ну!
Пот тек у Кузнецова по выпачканному маслом лбу, заливал глаза. Все перемазались в этой железной коробке по уши.
Еще раз.
Не схватилось…
- По моей команде, - сказал Красин. Бывший штурман преобразился. Вместо алкоголика перед ними был настоящий командир. Мандела ручным насосом пытался откачать за борт воду из лодки.
- Есть, по команде - сказал Иван.
Красин глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Лихорадочный блеск глаз… Ну, морская душа, выручай.
- Давай! - и дал отмашку.
Иван крутанул, Кузнецов крутанул. Дизель дернулся, чихнул, и вдруг - пауза - выстрелил! Задергался, точно в судорогах. Несколько раз неровно отсчитал удары… Сердце Ивана замерло, он ждал, практически не дыша… Ну, давай же, прошу тебя, давай!
Румм- румм-румм-румм.
Офигительный звук. Иван выдохнул.
Получилось!
Чувствуя ногами вибрацию корпуса лодки, Иван стоял и не верил. Они это сделали. Подводная лодка спустя двадцать лет вышла в свой последний боевой поход. И плевать, что балластные цистерны заварены и из штатного оборудования мало что работает.
Уходим под воду в нейтральной воде,
Мы можем по году…
А можем по два. Красин смотрел на диггера и улыбался…
- Командуйте, товарищ капитан, - сказал Иван.
- Лейтенант Красин командование принял. По местам стоять, с якоря сниматься, - приказал моряк, - поднять паруса. Полный вперед.
- Есть полный ход! - отозвался Уберфюрер.
- Кто-нибудь наверх… Нельзя, - вспомнил Красин, - а там ходовой мостик. Когда лодка в подводном положении, пользуются им. Как нам выйти из устья реки, даже не знаю…
Иван огляделся.
- А иначе как-нибудь можно?
- Можно, - сказал Красин, подумав. - Но это будет цирковой номер. Одноглазый ведет слепого, а тот упирается.
- То есть?
Красин ткнул пальцем в металлическую трубу, окрашенную в желто-серый цвет.
- Через перископ. Как в боевом положении. Причем поле зрения ограничено, потому что гидравлика пока не работает и повернуть его мы не сможем.
- О, - Иван почесал глаз, - и что мы увидим?
- Понятия не имею, - честно ответил Красин. Он шагнул к перископу. -
Сейчас и узнаем.
По корпусу лодки заскрежетали чем-то острым. Когти? Иван почесал подбородок, затем лоб. Выходить наружу категорически не хотелось.
- Попробуем?
- Электрика пока не работает, аккумуляторы высохли, а перископ вручную не повернешь. На улице ночь - но белая. В принципе можно и попробовать. - Красин на мгновение задумался. - А чем мы рискуем? Врежемся в берег или в затопленную баржу. Фигня война. Поехали. Эй, парень, - он тронул Мишу за плечо. - Давай к штурвалу.
Иван посмотрел на моряка и усмехнулся. Хорош. Кстати…
Иван прошел мимо застекленных стендов, нашел, что искал. Попробовал открыть шкаф, не смог, выдернул замок. Треск. Хрупкое плохое дерево расслоилось на щепки. Иван достал то, что находилось в шкафу и вернулся.
- Держи, - протянул он моряку черную морскую пилотку, принадлежавшую некогда, если судить по надписи, старшему помощнику командира С-189. Да и у командира была точно такая же.
Минуту Красин молчал, глядя на пилотку. Потом бережно расправил ее ладонями, надел.
Выпрямился. Тускло блеснула кокарда.
- Товарищ начальник экспедиции, - обратился Красин к Ивану. Голос его звучал хрипло от волнения. Он словно стал выше ростом. - Подводная лодка С-189 «Арго», - он улыбнулся, - к походу готова. Жду ваших приказаний. - Красин, торжественный и красивый, как жених, приставил ладонь к черной пилотке. - Докладывал командир лодки лейтенант Красин.
Все невольно выпрямились. Кузнецов прямо светился. Торжественная пауза.
- Идем на Залив, - сказал Иван.
Глава 17
Пассажир
- Проходим дамбу, - сказал Красин, на миг оторвавшись от перископа. - И?
- Впереди - открытое море. Справа - Кронштадт.
Иван кивнул. Насколько он помнил план, начерченный профессором, пока все идет правильно. Хорошо идет. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…
Ну и ночка выдалась. По чуть-чуть, по миллиметру они сумели провести лодку между затонувшей баржей и причалом, два раза начинал противно и страшно скрежетать металл, когда лодка задевала прочным корпусом препятствия. Красин изматерился, подавая команды. Он дежурил у перископа и кричал «чуть правее, левее… еще левее… малый вперед». Иван стоял у люка отсека, передавая команды Уберу и Седому, которые управляли дизелем. Один раз одни умудрились заглохнуть, и лодка замерла, слегка покачиваясь, посреди Невы - они уже начинали разворот. Иван думал, что второй раз завести дизель им не удастся, но… Видимо, сегодня кто-то из высших сил играл за их команду. Может быть, даже сам Хозяин Туннелей.
Они запустили дизель. Часть механизмов лодки ожила, перископ наконец удалось повернуть. Сейчас светились некоторые приборы и лампочки в центральном посту, неуверенно, то затухая, то разгораясь, горела лампа в аккумуляторном отсеке, бросая в центральный пост отсвет, мерцавший на черной воде. Жидкости в лодке было по щиколотку. Красин сказал, что чуть позже, возможно, удастся запустить насосы откачки воды. Впрочем, не до жиру. Иван вздохнул. Все пока идет нормально, тьфу-тьфу-тьфу. При такой скорости часа через три будем у ЛАЭС. Бум. Бум. Гулкие удары по металлу. Ну вот. Накаркал.
- Иван, - из соседнего отсека высунулась макушка Уберфюрера. - Там какая-то фигня топчется, как раз над нами. То есть, над двигательным… ну, ты понял. Глянуть бы надо, как думаешь?
Ага, Иван кивнул.
Надо проверить, что там у нас за пассажир…
* * *
Иван осторожно выглянул из двери рубки. Так, птеродактилей нет, они улетели, когда лодка вышла в Невскую губу - зато оставили за собой огромные белые пятна помета. Одно слово - твари.
Он поднял автомат, прислушался. Тишина, нарушаемая только гулом в ушах и рокотом дизеля. Толкнул дверь ногой. Скри-и-ип. Иван ступил на палубу, присел на колено. Вправо, влево… черт.
Иван почувствовал приступ головокружения. Они были в открытом море. Вокруг простиралась огромная гладь моря, залитая бледным, туманным светом. Лодка под ногами слегка вибрировала и покачивалась, идя с волны на волну. Слабые белые буруны вскипали под ее носом и убегали назад, оставались за кормой. Слева по ходу лодки темнела полоска берега.
Справа… Иван вдруг почувствовал давление в затылке. Да что ж такое! Он повернулся, застыл. Все-таки, блин, накаркал.
Привет из глубины Невских вод.
Иван зажмурил левый глаз, плавно повел стволом автомата - в прорезь прицела попало смутное серое пятно, чуть светлее окружающей темноты. Да что же это такое? Иван медленно выдохнул. Пятно продолжало расти. Чертова фигня. Всю жизнь я боялся, что встречу что-то, что убьет меня быстрее, чем я его увижу - и вот на тебе! Я вижу эту фигню, насколько это возможно в таком мраке, но мне совсем не хочется умирать. Иван положил палец на спусковой крючок. Одно нажатие… Корпус лодки под ногами вибрировал, тихий плеск волн. И серое пятно. Пятно росло вверх, словно человек вставал.
Может, и человек. Только нарисованный ребенком. Без соблюдения размеров и пропорций. Потому что будь там, на корме, даже самый высокий в метро человек, он все равно казался бы раза в два меньше, чем этот. Серый выпрямился. Ивана качало, прицел плавал по серому пятну вверх, вниз, в сторону. Этот выпрямился и обернулся - так это выглядело.
«Тому, что для нас непривычно, незнакомо, непонятно, мы бессознательно пытаемся придать антропоморфные черты», - говорил Водяник. По-другому, правда, поводу…
- То есть? - спросил тогда Иван.
«Мы делаем их людьми силой своего воображения, а затем убеждаемся, что они… или оно… человеком не является даже близко. Глупо приписывать кому-либо собственные устремления, желания и страхи только на основании внешнего сходства. Особенно, - тут профессор делал эффектную паузу, - когда даже сходство и то воображаемое».
Серый человек обернул к Ивану свое лицо… или что у него там? Круглое, очень маленькое по сравнению с остальным телом. Оно светилось в темноте. Два глаза - две круглые дыры. Это могло оказаться чем угодно, вплоть до задницы, но этим серый смотрел на Ивана - и видел его. Диггер почувствовал ужас. В этом не было ничего с виду страшного. Стоит высокий человек и смотрит - но у Ивана почему-то отнялись ноги. Вся кровь словно отхлынула из него в один момент - и куда-то исчезла.
«Пассажир» не двигался, не говорил, только слегка покачивался от движения лодки.
Мы думаем, что видели все. А потом мы видим еще больше. И тогда разум наш оказывается подвешен на тонких ниточках, идущих куда-то в высоту. И ниточки вот-вот оборвутся от любого сквозняка.
Иван умер.
В следующее мгновение он отшатнулся, практически рухнул обратно в рубку, на пол, прислонился к ржавой стене. Спину и затылок холодило. В приступе паники Иван пытался удержать себя на грани. Рассудок его, все, что Иван собой представлял, реяло сейчас над его телом. Иван отстраненно смотрел на себя со стороны. С высоты в два метра над собственной макушкой. Кто этот смешной, усталый человечек с ввалившимися глазами? Потом над-Иван поднял взгляд и почувствовал даже сквозь металл рубки, что серый смотрит на него. Просто стоит на корме подводной лодки, слегка покачиваясь, и смотрит на Ивана.
Рывком он вернул себе ощущение тела.
Пауза. Холод в затылке, вибрация корпуса, негромкое румм-румм-румм двигателя. Звук выбрасываемой через шпигаты отработанной воды.
В последний момент, отчаянным усилием, Иван приподнялся, схватился за ручку, данг! - захлопнул дверь рубки, со скрежетом - мучительно долгим - повернул рукоять запирания.
Рубка С- 189 в прошлой жизни не закрывалась герметично, а заливалась водой, чтобы не раздавило чудовищным давлением при погружении. Иван выпрямился, отшатнулся от двери, поднимая автомат. Нога скользнула по круглой выпуклой крышке люка. Это спуск вниз, в безопасную темноту отсеков.
Ощущение парения над собственным телом прошло. Ивана затрясло. Спина мокрая.
Он непослушными руками открыл крышку люка, спустился и закрыл за собой. С трудом стянул противогаз, едва не уронив его вниз, в плещущуюся в отсеке воду. Постоял на трапе, прислушиваясь…
Ничего.
«Пассажир» вел себя на редкость тихо. Надолго ли?
* * *
Темное вытянутое тело лодки резало воду, мощно обтекаемое потоками финской воды.
Иван спрыгнул с трапа и провалился в темную жижу по колено. Ничего себе.
Воды явно стало больше. Мы тонем?
- Что за фигня?! - заорал Иван, пытаясь перекричать шум дизеля. РУММ-РУММ-РУММ. Тот работал словно на пределе, Иван слышал подозрительные шумы. Его чуткое ухо уловило какой-то сбой в ритмике двигателя.
Красин не отозвался.
Моряк прильнул к перископу, повернул рукоятки. Иван мысленно выругался. Черная грязная жижа поднялась уже до колена, насосы, работающие напрямую от генератора, минуя высохшие аккумуляторы, выбрасывали за борт литры воды - по этого все равно было мало. Иван огляделся. Корпус лодки подтекал. Дифферент на нос стал такой, что скоро гребные винты окажутся в воздухе - и прощай, родная.
- Что происходит?! - прокричал Иван. Капитан оторвался от перископа и наклонился к Иванову уху.
- Мы тонем, - сказал он. Иван вздрогнул. Красин бледно усмехнулся. - Ну, или погружаемся, мы ж таки не фигня какая, а подводники.
Лодка шла на полной скорости. Корпус вибрировал, гремели стаканы и стекла выставочных шкафов. Качение с волны на волну стало жестким, как приземление с разгону на твердый пол.
- Что делать будем?
- Лево руля, - приказал Красин. - Курс держать двести девятнадцать.
- Есть! - Кузнецов плавно, словно опытный рулевой, повернул штурвал. Стрелка указателя перед ним дернулась и поплыла вверх по металлической шкале.
- Ставлю лодку поперек волны, - пояснил Красин. - Под восемьдесят градусов к берегу. Волнение сильное, а С-189 не самый мореходный корабль, прямо скажем. Завалит. Если пойдем вдоль волны, нас просто опрокинет.
- Можно? Красин кивнул.
Иван взялся за рукояти перископа, прислонился к окуляру. Старая резина была жесткая, острая, как рубленый металл. Врезалась в лоб, в щеки, в нос.
Иван увидел сквозь мутное стекло длинную полоску берега, затопленную туманом. В ней редкими островками плыли вершины деревьев. Какие-то размытые здания виднелись справа. Призрачные. Может, и почудилось.
Многое увидел Иван, но где основное - основного пока не увидел.
- Но там же нет… причала, - Иван оторвался от перископа. - Как же мы?
- Верно, - Красин вдруг улыбнулся. - Конец всем причалам, концам и началам… Мы рвемся к причалам заместо торпед. Высоцкий. «Спасите наши души». Люблю эту песню. Причала там нет. Мы выбросимся на берег, как киты-самоубийцы. Другого выхода я не вижу. Мы слишком быстро набираем воду.
Иван помолчал. Кузнецов стоял за штурвалом управления бледный, как мертвец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Дизель чихнул.
Иван подумал: ну все - опять заново.
Ну, же. Ну!
Пот тек у Кузнецова по выпачканному маслом лбу, заливал глаза. Все перемазались в этой железной коробке по уши.
Еще раз.
Не схватилось…
- По моей команде, - сказал Красин. Бывший штурман преобразился. Вместо алкоголика перед ними был настоящий командир. Мандела ручным насосом пытался откачать за борт воду из лодки.
- Есть, по команде - сказал Иван.
Красин глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Лихорадочный блеск глаз… Ну, морская душа, выручай.
- Давай! - и дал отмашку.
Иван крутанул, Кузнецов крутанул. Дизель дернулся, чихнул, и вдруг - пауза - выстрелил! Задергался, точно в судорогах. Несколько раз неровно отсчитал удары… Сердце Ивана замерло, он ждал, практически не дыша… Ну, давай же, прошу тебя, давай!
Румм- румм-румм-румм.
Офигительный звук. Иван выдохнул.
Получилось!
Чувствуя ногами вибрацию корпуса лодки, Иван стоял и не верил. Они это сделали. Подводная лодка спустя двадцать лет вышла в свой последний боевой поход. И плевать, что балластные цистерны заварены и из штатного оборудования мало что работает.
Уходим под воду в нейтральной воде,
Мы можем по году…
А можем по два. Красин смотрел на диггера и улыбался…
- Командуйте, товарищ капитан, - сказал Иван.
- Лейтенант Красин командование принял. По местам стоять, с якоря сниматься, - приказал моряк, - поднять паруса. Полный вперед.
- Есть полный ход! - отозвался Уберфюрер.
- Кто-нибудь наверх… Нельзя, - вспомнил Красин, - а там ходовой мостик. Когда лодка в подводном положении, пользуются им. Как нам выйти из устья реки, даже не знаю…
Иван огляделся.
- А иначе как-нибудь можно?
- Можно, - сказал Красин, подумав. - Но это будет цирковой номер. Одноглазый ведет слепого, а тот упирается.
- То есть?
Красин ткнул пальцем в металлическую трубу, окрашенную в желто-серый цвет.
- Через перископ. Как в боевом положении. Причем поле зрения ограничено, потому что гидравлика пока не работает и повернуть его мы не сможем.
- О, - Иван почесал глаз, - и что мы увидим?
- Понятия не имею, - честно ответил Красин. Он шагнул к перископу. -
Сейчас и узнаем.
По корпусу лодки заскрежетали чем-то острым. Когти? Иван почесал подбородок, затем лоб. Выходить наружу категорически не хотелось.
- Попробуем?
- Электрика пока не работает, аккумуляторы высохли, а перископ вручную не повернешь. На улице ночь - но белая. В принципе можно и попробовать. - Красин на мгновение задумался. - А чем мы рискуем? Врежемся в берег или в затопленную баржу. Фигня война. Поехали. Эй, парень, - он тронул Мишу за плечо. - Давай к штурвалу.
Иван посмотрел на моряка и усмехнулся. Хорош. Кстати…
Иван прошел мимо застекленных стендов, нашел, что искал. Попробовал открыть шкаф, не смог, выдернул замок. Треск. Хрупкое плохое дерево расслоилось на щепки. Иван достал то, что находилось в шкафу и вернулся.
- Держи, - протянул он моряку черную морскую пилотку, принадлежавшую некогда, если судить по надписи, старшему помощнику командира С-189. Да и у командира была точно такая же.
Минуту Красин молчал, глядя на пилотку. Потом бережно расправил ее ладонями, надел.
Выпрямился. Тускло блеснула кокарда.
- Товарищ начальник экспедиции, - обратился Красин к Ивану. Голос его звучал хрипло от волнения. Он словно стал выше ростом. - Подводная лодка С-189 «Арго», - он улыбнулся, - к походу готова. Жду ваших приказаний. - Красин, торжественный и красивый, как жених, приставил ладонь к черной пилотке. - Докладывал командир лодки лейтенант Красин.
Все невольно выпрямились. Кузнецов прямо светился. Торжественная пауза.
- Идем на Залив, - сказал Иван.
Глава 17
Пассажир
- Проходим дамбу, - сказал Красин, на миг оторвавшись от перископа. - И?
- Впереди - открытое море. Справа - Кронштадт.
Иван кивнул. Насколько он помнил план, начерченный профессором, пока все идет правильно. Хорошо идет. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…
Ну и ночка выдалась. По чуть-чуть, по миллиметру они сумели провести лодку между затонувшей баржей и причалом, два раза начинал противно и страшно скрежетать металл, когда лодка задевала прочным корпусом препятствия. Красин изматерился, подавая команды. Он дежурил у перископа и кричал «чуть правее, левее… еще левее… малый вперед». Иван стоял у люка отсека, передавая команды Уберу и Седому, которые управляли дизелем. Один раз одни умудрились заглохнуть, и лодка замерла, слегка покачиваясь, посреди Невы - они уже начинали разворот. Иван думал, что второй раз завести дизель им не удастся, но… Видимо, сегодня кто-то из высших сил играл за их команду. Может быть, даже сам Хозяин Туннелей.
Они запустили дизель. Часть механизмов лодки ожила, перископ наконец удалось повернуть. Сейчас светились некоторые приборы и лампочки в центральном посту, неуверенно, то затухая, то разгораясь, горела лампа в аккумуляторном отсеке, бросая в центральный пост отсвет, мерцавший на черной воде. Жидкости в лодке было по щиколотку. Красин сказал, что чуть позже, возможно, удастся запустить насосы откачки воды. Впрочем, не до жиру. Иван вздохнул. Все пока идет нормально, тьфу-тьфу-тьфу. При такой скорости часа через три будем у ЛАЭС. Бум. Бум. Гулкие удары по металлу. Ну вот. Накаркал.
- Иван, - из соседнего отсека высунулась макушка Уберфюрера. - Там какая-то фигня топчется, как раз над нами. То есть, над двигательным… ну, ты понял. Глянуть бы надо, как думаешь?
Ага, Иван кивнул.
Надо проверить, что там у нас за пассажир…
* * *
Иван осторожно выглянул из двери рубки. Так, птеродактилей нет, они улетели, когда лодка вышла в Невскую губу - зато оставили за собой огромные белые пятна помета. Одно слово - твари.
Он поднял автомат, прислушался. Тишина, нарушаемая только гулом в ушах и рокотом дизеля. Толкнул дверь ногой. Скри-и-ип. Иван ступил на палубу, присел на колено. Вправо, влево… черт.
Иван почувствовал приступ головокружения. Они были в открытом море. Вокруг простиралась огромная гладь моря, залитая бледным, туманным светом. Лодка под ногами слегка вибрировала и покачивалась, идя с волны на волну. Слабые белые буруны вскипали под ее носом и убегали назад, оставались за кормой. Слева по ходу лодки темнела полоска берега.
Справа… Иван вдруг почувствовал давление в затылке. Да что ж такое! Он повернулся, застыл. Все-таки, блин, накаркал.
Привет из глубины Невских вод.
Иван зажмурил левый глаз, плавно повел стволом автомата - в прорезь прицела попало смутное серое пятно, чуть светлее окружающей темноты. Да что же это такое? Иван медленно выдохнул. Пятно продолжало расти. Чертова фигня. Всю жизнь я боялся, что встречу что-то, что убьет меня быстрее, чем я его увижу - и вот на тебе! Я вижу эту фигню, насколько это возможно в таком мраке, но мне совсем не хочется умирать. Иван положил палец на спусковой крючок. Одно нажатие… Корпус лодки под ногами вибрировал, тихий плеск волн. И серое пятно. Пятно росло вверх, словно человек вставал.
Может, и человек. Только нарисованный ребенком. Без соблюдения размеров и пропорций. Потому что будь там, на корме, даже самый высокий в метро человек, он все равно казался бы раза в два меньше, чем этот. Серый выпрямился. Ивана качало, прицел плавал по серому пятну вверх, вниз, в сторону. Этот выпрямился и обернулся - так это выглядело.
«Тому, что для нас непривычно, незнакомо, непонятно, мы бессознательно пытаемся придать антропоморфные черты», - говорил Водяник. По-другому, правда, поводу…
- То есть? - спросил тогда Иван.
«Мы делаем их людьми силой своего воображения, а затем убеждаемся, что они… или оно… человеком не является даже близко. Глупо приписывать кому-либо собственные устремления, желания и страхи только на основании внешнего сходства. Особенно, - тут профессор делал эффектную паузу, - когда даже сходство и то воображаемое».
Серый человек обернул к Ивану свое лицо… или что у него там? Круглое, очень маленькое по сравнению с остальным телом. Оно светилось в темноте. Два глаза - две круглые дыры. Это могло оказаться чем угодно, вплоть до задницы, но этим серый смотрел на Ивана - и видел его. Диггер почувствовал ужас. В этом не было ничего с виду страшного. Стоит высокий человек и смотрит - но у Ивана почему-то отнялись ноги. Вся кровь словно отхлынула из него в один момент - и куда-то исчезла.
«Пассажир» не двигался, не говорил, только слегка покачивался от движения лодки.
Мы думаем, что видели все. А потом мы видим еще больше. И тогда разум наш оказывается подвешен на тонких ниточках, идущих куда-то в высоту. И ниточки вот-вот оборвутся от любого сквозняка.
Иван умер.
В следующее мгновение он отшатнулся, практически рухнул обратно в рубку, на пол, прислонился к ржавой стене. Спину и затылок холодило. В приступе паники Иван пытался удержать себя на грани. Рассудок его, все, что Иван собой представлял, реяло сейчас над его телом. Иван отстраненно смотрел на себя со стороны. С высоты в два метра над собственной макушкой. Кто этот смешной, усталый человечек с ввалившимися глазами? Потом над-Иван поднял взгляд и почувствовал даже сквозь металл рубки, что серый смотрит на него. Просто стоит на корме подводной лодки, слегка покачиваясь, и смотрит на Ивана.
Рывком он вернул себе ощущение тела.
Пауза. Холод в затылке, вибрация корпуса, негромкое румм-румм-румм двигателя. Звук выбрасываемой через шпигаты отработанной воды.
В последний момент, отчаянным усилием, Иван приподнялся, схватился за ручку, данг! - захлопнул дверь рубки, со скрежетом - мучительно долгим - повернул рукоять запирания.
Рубка С- 189 в прошлой жизни не закрывалась герметично, а заливалась водой, чтобы не раздавило чудовищным давлением при погружении. Иван выпрямился, отшатнулся от двери, поднимая автомат. Нога скользнула по круглой выпуклой крышке люка. Это спуск вниз, в безопасную темноту отсеков.
Ощущение парения над собственным телом прошло. Ивана затрясло. Спина мокрая.
Он непослушными руками открыл крышку люка, спустился и закрыл за собой. С трудом стянул противогаз, едва не уронив его вниз, в плещущуюся в отсеке воду. Постоял на трапе, прислушиваясь…
Ничего.
«Пассажир» вел себя на редкость тихо. Надолго ли?
* * *
Темное вытянутое тело лодки резало воду, мощно обтекаемое потоками финской воды.
Иван спрыгнул с трапа и провалился в темную жижу по колено. Ничего себе.
Воды явно стало больше. Мы тонем?
- Что за фигня?! - заорал Иван, пытаясь перекричать шум дизеля. РУММ-РУММ-РУММ. Тот работал словно на пределе, Иван слышал подозрительные шумы. Его чуткое ухо уловило какой-то сбой в ритмике двигателя.
Красин не отозвался.
Моряк прильнул к перископу, повернул рукоятки. Иван мысленно выругался. Черная грязная жижа поднялась уже до колена, насосы, работающие напрямую от генератора, минуя высохшие аккумуляторы, выбрасывали за борт литры воды - по этого все равно было мало. Иван огляделся. Корпус лодки подтекал. Дифферент на нос стал такой, что скоро гребные винты окажутся в воздухе - и прощай, родная.
- Что происходит?! - прокричал Иван. Капитан оторвался от перископа и наклонился к Иванову уху.
- Мы тонем, - сказал он. Иван вздрогнул. Красин бледно усмехнулся. - Ну, или погружаемся, мы ж таки не фигня какая, а подводники.
Лодка шла на полной скорости. Корпус вибрировал, гремели стаканы и стекла выставочных шкафов. Качение с волны на волну стало жестким, как приземление с разгону на твердый пол.
- Что делать будем?
- Лево руля, - приказал Красин. - Курс держать двести девятнадцать.
- Есть! - Кузнецов плавно, словно опытный рулевой, повернул штурвал. Стрелка указателя перед ним дернулась и поплыла вверх по металлической шкале.
- Ставлю лодку поперек волны, - пояснил Красин. - Под восемьдесят градусов к берегу. Волнение сильное, а С-189 не самый мореходный корабль, прямо скажем. Завалит. Если пойдем вдоль волны, нас просто опрокинет.
- Можно? Красин кивнул.
Иван взялся за рукояти перископа, прислонился к окуляру. Старая резина была жесткая, острая, как рубленый металл. Врезалась в лоб, в щеки, в нос.
Иван увидел сквозь мутное стекло длинную полоску берега, затопленную туманом. В ней редкими островками плыли вершины деревьев. Какие-то размытые здания виднелись справа. Призрачные. Может, и почудилось.
Многое увидел Иван, но где основное - основного пока не увидел.
- Но там же нет… причала, - Иван оторвался от перископа. - Как же мы?
- Верно, - Красин вдруг улыбнулся. - Конец всем причалам, концам и началам… Мы рвемся к причалам заместо торпед. Высоцкий. «Спасите наши души». Люблю эту песню. Причала там нет. Мы выбросимся на берег, как киты-самоубийцы. Другого выхода я не вижу. Мы слишком быстро набираем воду.
Иван помолчал. Кузнецов стоял за штурвалом управления бледный, как мертвец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61