Там — другие, которые уже давно канули в вечность.
Группа шла вдоль по тропе. Черные памятники имели золотистые и серебристые обрамления; существа с двумя, тремя, и четырьмя ногами; с головами и запасными мозгами, выведенной нервной системой; с глазами, оптическими системами, подвижными сенсорами, призмами. Здесь возвышалось и массивное тело с большим черепом: существо угрожающе держало меч двухметровой длины. Рейт увидел, что это был кристалл зеленого кеша. Рядом синий кеш наблюдал за группой пригнувшихся старых кешей; тут же стояли три мрачных кеш-человека. Еще дальше были дирдиры и дирдир-люди, от которых убегали два мужчины и две женщины неизвестной Рейту расы.
Рядом с ними единственный вонк наблюдал за группой усердно работающих людей. За всеми этими группами — мимо единственного пустого пьедестала — дорога вела вниз к неторопливой черной реке, на поверхности которой виднелись серебристые водовороты. Возле реки стояла клетка из серебристых прутьев. В ней находилась Зэп-210. С неподвижным лицом она наблюдала за приближением группы. Вдруг она узнала Рейта; на ее лице отразились противоречивые чувства: горе и радость, облегчение и отчаяние. Одежду, бывшую на ней на поверхности, у нее забрали, и она оставалась только в белой нижней рубашке. Рейт почти не мог говорить. Тем не менее, он с усилием спросил:
— Что вы с ней сделали?
— Она обработана жидкостью №1. Она укрепляет, формирует и расширяет вены для жидкости №2.
— Выпустите ее.
Зэп-210 выбралась из клетки. Рейт взял ее за руку, погладил по коже.
— Теперь ты в безопасности. Мы снова вернемся на поверхность.
Он спокойно подождал несколько минут, пока она плакала у него на груди от облегчения и нервного потрясения. Пнумы придвинулись ближе. Один из них сказал:
— Мы требуем возвращения всех карт.
Рейт вымученно улыбнулся.
— Не так быстро. Я должен выдвинуть и другие требования — но не здесь. Идем! Вечность действует на меня угнетающе!
В отшлифованном сером мраморном зале Рейт смотрел на совет старейшин пнумов.
— Я человек. Меня задевает, что я вынужден наблюдать, как представители моей собственной расы ведут неестественную жизнь пнумеков. Им не позволяется рожать нормальных человеческих детей. Дети, находящиеся сейчас под землей, должны быть выпущены на поверхность, и там за ними должны ухаживать, пока они смогут начать самостоятельную жизнь.
— Но это значит закат для пнумеков.
— Совершенно правильно, а что тут такого? Ваша раса существует уже семь миллионов лет, а может, и того больше. А пнумеки, которые вам служат, есть у вас лишь последние двадцать или тридцать тысяч лет. Так что, потеря не должна уж очень по вас ударить.
— Если мы согласимся, что тогда будет с картами?
— Все карты будут уничтожены, до последней копии. Ни одна из них не будет передана вашим врагам.
— Но этого недостаточно! Нам в этом случае придется жить в постоянном страхе!
— Здесь вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Я должен как-то держать вас под контролем; мне нужна гарантия, что мои требования будут выполнены. Когда-нибудь вы получите карты обратно — когда-нибудь в будущем.
Несколько минут пнумы вполголоса разговаривали. Наконец один прошептал:
— Твои требования будут выполнены.
— Тогда выведите нас снова на соляную равнину около Сивиша.
Соляная равнина спокойно лежала под лучами заходящего солнца. Карина 4269 висела в мутно-желтой дымке над горами, отражаясь в башнях дирдиров. Рейт и Зэп-210 подошли к старому сараю. Из конторы показалась худая фигура Анахо. Он пошел им навстречу.
— Планер уже здесь. Ничто нас больше не задерживает.
— Тогда поторопимся. Я еще никак не могу поверить, что мы свободны.
Планер из-за сарая поднялся в воздух и скользнул на север. Анахо спросил:
— Куда мы летим?
— В степь Котан — южнее того места, где мы впервые встретились.
Они летели всю ночь: через голые степи Кослована, над Первым Морем, над болотами Котана.
В предрассветных сумерках они пересекли границу степи, и Рейт стал внимательнее смотреть вниз на проплывавшие под ними пейзажи. Они перелетели через лес; Рейт показал на поляну.
— Здесь я приземлился на Чае. Лагерь эмблемного племени был восточнее. Там, возле зарослей метельчатых кустов, мы закопали Онмале. Садись там.
Планер приземлился. Рейт вышел из него и медленно направился к лесу. Он увидел, как сверкнул металл. Из зарослей вышел Трез и неподвижно застыл, пока Рейт шел к нему.
— Я знал, что ты обязательно прилетишь.
Трез изменился. Он стал мужчиной и даже более того: на его плече был медальон из металла, дерева и камня. Рейт сказал:
— Ты выкопал эмблему.
— Да. Она позвала меня. Где бы я ни был, до меня доносились голоса; это были голоса всех владельцев Онмале, которые кричали мне, чтобы я достал ее из тьмы. Я вынул эмблему на свет. Теперь голоса молчат.
— А космический корабль?
— Готов к старту. Здесь и четверо техников. Один остался в Сивише, двое испугались и сбежали через степь в направлении Хедайи.
— Чем раньше мы улетим, тем лучше. Лишь тогда, когда мы уже действительно будем в Космосе, я смогу поверить, что нам удалось отсюда улететь.
— Мы готовы.
Анахо, Трез и Зэп-210 вошли в корабль. Рейт еще раз посмотрел на небо. Он нагнулся, дотронулся до земли Чая и пропустил сквозь пальцы горсть пыли. После этого он тоже вошел в уродливый корпус. Дверь закрылась и уплотнилась. Загудели генераторы. Корабль поднялся в небо. Поверхность Чая быстро удалялась. Планета стала круглой, превратилась в серо-коричневый мяч и вскоре исчезла, как исчезает дурной сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Группа шла вдоль по тропе. Черные памятники имели золотистые и серебристые обрамления; существа с двумя, тремя, и четырьмя ногами; с головами и запасными мозгами, выведенной нервной системой; с глазами, оптическими системами, подвижными сенсорами, призмами. Здесь возвышалось и массивное тело с большим черепом: существо угрожающе держало меч двухметровой длины. Рейт увидел, что это был кристалл зеленого кеша. Рядом синий кеш наблюдал за группой пригнувшихся старых кешей; тут же стояли три мрачных кеш-человека. Еще дальше были дирдиры и дирдир-люди, от которых убегали два мужчины и две женщины неизвестной Рейту расы.
Рядом с ними единственный вонк наблюдал за группой усердно работающих людей. За всеми этими группами — мимо единственного пустого пьедестала — дорога вела вниз к неторопливой черной реке, на поверхности которой виднелись серебристые водовороты. Возле реки стояла клетка из серебристых прутьев. В ней находилась Зэп-210. С неподвижным лицом она наблюдала за приближением группы. Вдруг она узнала Рейта; на ее лице отразились противоречивые чувства: горе и радость, облегчение и отчаяние. Одежду, бывшую на ней на поверхности, у нее забрали, и она оставалась только в белой нижней рубашке. Рейт почти не мог говорить. Тем не менее, он с усилием спросил:
— Что вы с ней сделали?
— Она обработана жидкостью №1. Она укрепляет, формирует и расширяет вены для жидкости №2.
— Выпустите ее.
Зэп-210 выбралась из клетки. Рейт взял ее за руку, погладил по коже.
— Теперь ты в безопасности. Мы снова вернемся на поверхность.
Он спокойно подождал несколько минут, пока она плакала у него на груди от облегчения и нервного потрясения. Пнумы придвинулись ближе. Один из них сказал:
— Мы требуем возвращения всех карт.
Рейт вымученно улыбнулся.
— Не так быстро. Я должен выдвинуть и другие требования — но не здесь. Идем! Вечность действует на меня угнетающе!
В отшлифованном сером мраморном зале Рейт смотрел на совет старейшин пнумов.
— Я человек. Меня задевает, что я вынужден наблюдать, как представители моей собственной расы ведут неестественную жизнь пнумеков. Им не позволяется рожать нормальных человеческих детей. Дети, находящиеся сейчас под землей, должны быть выпущены на поверхность, и там за ними должны ухаживать, пока они смогут начать самостоятельную жизнь.
— Но это значит закат для пнумеков.
— Совершенно правильно, а что тут такого? Ваша раса существует уже семь миллионов лет, а может, и того больше. А пнумеки, которые вам служат, есть у вас лишь последние двадцать или тридцать тысяч лет. Так что, потеря не должна уж очень по вас ударить.
— Если мы согласимся, что тогда будет с картами?
— Все карты будут уничтожены, до последней копии. Ни одна из них не будет передана вашим врагам.
— Но этого недостаточно! Нам в этом случае придется жить в постоянном страхе!
— Здесь вам не удастся обвести меня вокруг пальца. Я должен как-то держать вас под контролем; мне нужна гарантия, что мои требования будут выполнены. Когда-нибудь вы получите карты обратно — когда-нибудь в будущем.
Несколько минут пнумы вполголоса разговаривали. Наконец один прошептал:
— Твои требования будут выполнены.
— Тогда выведите нас снова на соляную равнину около Сивиша.
Соляная равнина спокойно лежала под лучами заходящего солнца. Карина 4269 висела в мутно-желтой дымке над горами, отражаясь в башнях дирдиров. Рейт и Зэп-210 подошли к старому сараю. Из конторы показалась худая фигура Анахо. Он пошел им навстречу.
— Планер уже здесь. Ничто нас больше не задерживает.
— Тогда поторопимся. Я еще никак не могу поверить, что мы свободны.
Планер из-за сарая поднялся в воздух и скользнул на север. Анахо спросил:
— Куда мы летим?
— В степь Котан — южнее того места, где мы впервые встретились.
Они летели всю ночь: через голые степи Кослована, над Первым Морем, над болотами Котана.
В предрассветных сумерках они пересекли границу степи, и Рейт стал внимательнее смотреть вниз на проплывавшие под ними пейзажи. Они перелетели через лес; Рейт показал на поляну.
— Здесь я приземлился на Чае. Лагерь эмблемного племени был восточнее. Там, возле зарослей метельчатых кустов, мы закопали Онмале. Садись там.
Планер приземлился. Рейт вышел из него и медленно направился к лесу. Он увидел, как сверкнул металл. Из зарослей вышел Трез и неподвижно застыл, пока Рейт шел к нему.
— Я знал, что ты обязательно прилетишь.
Трез изменился. Он стал мужчиной и даже более того: на его плече был медальон из металла, дерева и камня. Рейт сказал:
— Ты выкопал эмблему.
— Да. Она позвала меня. Где бы я ни был, до меня доносились голоса; это были голоса всех владельцев Онмале, которые кричали мне, чтобы я достал ее из тьмы. Я вынул эмблему на свет. Теперь голоса молчат.
— А космический корабль?
— Готов к старту. Здесь и четверо техников. Один остался в Сивише, двое испугались и сбежали через степь в направлении Хедайи.
— Чем раньше мы улетим, тем лучше. Лишь тогда, когда мы уже действительно будем в Космосе, я смогу поверить, что нам удалось отсюда улететь.
— Мы готовы.
Анахо, Трез и Зэп-210 вошли в корабль. Рейт еще раз посмотрел на небо. Он нагнулся, дотронулся до земли Чая и пропустил сквозь пальцы горсть пыли. После этого он тоже вошел в уродливый корпус. Дверь закрылась и уплотнилась. Загудели генераторы. Корабль поднялся в небо. Поверхность Чая быстро удалялась. Планета стала круглой, превратилась в серо-коричневый мяч и вскоре исчезла, как исчезает дурной сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89