Основанием для подобных выводов служит мой собственный опыт.
— Это доказывает лишь то, что никогда нельзя доверять человеку только на основании того, что он подает тебе на стол, — ответил Рейт.
Кауш резко спросил:
— А как же тогда еще можно судить о людях? Что, например, ты берешь за основу своей оценки кого-либо?
— Я с уверенностью могу сказать только одно, — ответил Рейт. — Первое впечатление всегда обманчиво.
Кауш откинулся на спинку стула и язвительно посмотрел на Рейта.
— Очень даже возможно. Ты, например, совсем не хладнокровный сорвиголова, каким кажешься сначала.
— Меня, бывает, оценивают намного резче, — заявил Рейт. — Один из моих друзей вообще утверждает, что я прилетел с другой планеты.
— Странно, что ты это говоришь, — сказал Кауш. — Недавно до Зсафатры дошел удивительный слух о том, что все люди происходят с далекой планеты — во что-то подобное верят сторонники йао — и их происхождение не связано с отношениями между священной птицей Зизиль и морским демоном Радамтом. Кроме того, утверждается, что некоторые люди с той далекой планеты в настоящее время находятся на Чае и совершают необычные подвиги: они не боятся дирдиров, побеждают кешей, переубеждают вонков. На всем Чае сейчас царит новый образ мыслей. Чувствуется, что скоро произойдет коренной поворот. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что этот слух должен иметь под собой хоть какие-то основания, — сказал Рейт. Зэп-210 глухо произнесла:
— Планета людей. Это было бы еще более странным и диким, чем Чай.
— Это, конечно, проблема, — сказал Кауш, словно собирался провести нравоучительный критический анализ, — и, несомненно, бесполезная для нашей теперешней ситуации. Душа каждого — это потемки. Вот возьмем, к примеру, нас троих. Один — уважаемый зсафатранец и двое обветренных бродяг, которые так же гонимы судьбой, как листья ветром. Какова же причина этих чрезвычайно опасных путешествий? Что можно от этого выиграть? Я за всю свою жизнь ни разу не был даже на мысе Браиз. Однако мне от этого ничуть не хуже — в крайнем случае, меня иногда одолевает скука. Я смотрю на вас и думаю: девушка боится, мужчина ужасен. Цели, которые имеются в вашем сознании, заставляют вас двигаться вперед. Он тащит ее с собой, несмотря на то, что она боится. Но вернулась бы она, если бы имела такую возможность?
Кауш посмотрел Зэп-210 в глаза; девушка отвернулась.
— О! — добродушно сказал Кауш. — Если у вас не хватает только денег, то мне известно против этого хорошее средство. Один раз в неделю проходят соревнования. Кстати, чемпион — Отвайле — сидит за тем столиком.
Он головой показал на двухметрового, абсолютно лысого человека с мощными плечами и ногами, узкими бедрами. За столом он сидел один, пил вино и с досадой смотрел в окно на набережную.
— Отвайле — великолепный боец, — негромко произнес Кауш. — Однажды он схватился с зеленым кешем и вышел победителем. Во всяком случае, он остался в живых.
— И как велик приз? — поинтересовался Рейт.
— Человек, который продержится на ринге пять минут, получает сто секвинов. За каждую поломанную кость ему выплачивают еще по двадцать секвинов. Отвайле иногда за минуту зарабатывает по сто секвинов.
— А что будет, если противник вышвырнет Отвайле с ринга?
— За это приз не установлен. Такой исход считается невозможным. Но почему ты задал этот вопрос? Ты собираешься попробовать?
— Я — нет, — возразил Рейт. — Мне нужно триста секвинов. Предположим, что я в течение пяти минут останусь на ринге и получу сто секвинов. Затем мне нужно еще десять поломанных костей, и у меня будут еще двести.
Кауш казался растерянным:
— У тебя есть другой план?
— Мои мысли все время возвращаются к гонкам угрей. Как хозяин может на расстоянии трех метров управлять одиннадцатью угрями, пока те плывут по закрытому каналу? Мне кажется, что это великолепный трюк.
— Это действительно так, — согласился Кауш. — Многие годы люди из Зсафатры ставят на кон свои секвины, предполагая, что здесь ничего подстроить нельзя.
— Может быть, угри меняют цвет, чтобы достичь нужного результата? Но это невыполнимо, невозможно. Может, хозяин стимулирует их телепатическим способом? Но я считаю это тоже невозможным.
— Я такой же хитрый, как и ты, — пожаловался Кауш.
Рейт еще раз вспомнил, какие действия проводил хозяин угрей.
— Он поднимает крышку чана. Внутренняя часть открыта, и можно видеть, что там делается: только вода, глубиной тридцать сантиметров. Угрей он сажает в середину, в колодец, и крышка закрывается. И все это еще до того, как игроки положат свои деньги на стол. И все-таки, кажется, что хозяин как-то управляет своими угрями.
Кауш цинично захихикал:
— Ты все еще надеешься, что сможешь выиграть в гонках угрей?
— Я бы с удовольствием осмотрел еще раз приспособления и оборудование.
Рейт встал.
— Сейчас? Но на сегодня гонки уже закончены.
— И все-таки, мы сегодня еще раз на все это посмотрим. Здесь всего пять минут пешком.
— Как хочешь.
Вокруг места проведения гонок угрей было пусто, лишь от расположенного вдалеке базара сюда пробивался слабый свет. После соревнований и дневной суеты стол, резервуар и канал казались особенно тихими.
Рейт показал на стену, окружавшую территорию.
— А что находится на другой стороне?
— Старый город, а еще дальше мавзолеи, в которых танги хоронят своих мертвецов, — не совсем подходящее место для ночной прогулки.
Рейт внимательно осмотрел бассейн, а также чан, крышка которого была на ночь заперта. Он обратился к Каушу:
— В котором часу начинаются гонки?
— Ровно в двенадцать часов дня.
— Завтра до обеда я с удовольствием все это тщательно исследую.
— Не возражаю, — пробормотал Кауш. Он сбоку посмотрел на Рейта. — У тебя есть предположения?
— Лишь подозрение. Если...
Рейт оглянулся, так как Зэп-210 схватила его за руку. Она показала пальцем.
— Там, сзади.
По огороженному забором участку двигались две фигуры в черных плащах и широкополых черных шляпах.
— Гжиндры, — прошептала Зэп-210.
Кауш нервно крикнул:
— Идемте обратно в гостиницу. Неумно бродить по неосвещенным местам в Урманке.
В гостинице Кауш отправился в свою комнату. Рейт проводил Зэп-210 до ее небольшой спальни. Она не хотела заходить внутрь.
— Что случилось? — спросил Рейт.
— Я боюсь.
— Чего?
— Гжиндры преследуют нас.
— Не обязательно. Это могли быть просто двое безобидных и мирных гжиндр.
— Но ведь, может быть, и нет.
— В любом случае они не смогут схватить тебя в твоей комнате.
Девушка все еще сомневалась.
— Ведь я же совсем рядом, — успокаивал ее Рейт. — Если тебя кто-либо обидит, кричи.
— А что, если они тебя убьют раньше?
— Об этом не нужно думать, — сказал Рейт. — Если я утром буду мертвым, то некому будет заплатить по счету.
Она надеялась получить больше утешений. Рейт погладил ее по мягким черным локонам.
— Спокойной ночи.
Он закрыл дверь и подождал, пока не услышал, как она задвинула засов. После этого он пошел в свою комнату и, несмотря на уверения Кауша, тщательно обследовал пол, стены и потолок. Почувствовав наконец себя в безопасности, он прикрутил лампу так, что в ней замерцал только слабый огонек. После этого Рейт с легким сердцем лег в свою постель.
Глава 8
Ночь прошла спокойно. Утром Рейт и Зэп-210 позавтракали в кафе на набережной. Небо было безоблачным. В мутном солнечном свете дома отбрасывали густые черные тени, отражающиеся на воде. Зэп-210 выглядела не так пессимистично, как обычно, и с интересом наблюдала за портовыми рабочими, уличными торговцами, матросами и другими экзотическими для нее личностями.
— Что ты теперь думаешь о Гхауне? — спросил ее Рейт.
Зэп-210 сразу же стала серьезной.
— Люди ведут себя здесь иначе, чем я представляла. Они не носятся в разные стороны. По всей видимости, они не становятся сумасшедшими от воздействия солнца и воздуха. Конечно, — она подбирала слова, — здесь можно часто наблюдать буйное поведение, но создается впечатление, что это никому не мешает. Я все время поражаюсь одежде девушек Они такие развязные, как будто хотят привлечь к себе внимание. И снова ни у кого не возникает возражений.
— Как раз наоборот, — уточнил Рейт.
— Я никогда не смогла бы вести себя таким образом, — чопорно заверила Зэп-210. — Ты только посмотри на девушку, которая идет в нашу сторону, — какая у нее походка! Зачем она это делает?
— Она так сложена. Кроме того, она хочет, чтобы мужчины ее замечали. Это именно то стремление, которое в тебе уничтожал Дико.
Зэп-210 возразила неожиданно горячо:
— Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!
Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.
Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:
— Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда... — Тут она прервалась и продолжала уже тихо. — Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».
Рейт потерял терпение.
— Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, — начал он. — Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.
Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.
— Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, — закончил Рейт.
Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.
Девушка тихо спросила:
— Хоры в священной роще... Они там занимались... этим?
— Предположительно.
— А ты меня увел, чтобы я этого не видела?
— Ну да, я думал, что тебя это может смутить.
Зэп-210 немного помолчала.
— Они могли нас убить.
Рейт пожал плечами.
— Возможно.
— А те девушки, которые танцевали без одежды, — они тоже хотели именно этого?
— Если им за это кто-нибудь даст деньги.
— И все на поверхности воспринимают это именно так?
— Я бы сказал, большинство.
— Ты тоже?
— Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.
— Тогда почему... — запнулась она. — Тогда почему...
Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.
— Не прикасайся ко мне!
— Мне очень жаль. Не сердись.
— Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!
— Нет, нет! — воскликнул Рейт. — Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.
Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.
— Значит, ты считаешь меня непривлекательной?
Рейт всплеснул руками:
— Конечно же, нет! В действительности...
— Что?
Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.
— Вы ночью хорошо отдохнули?
— Да, — сказал Рейт.
Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.
— Чем я ее обидел?
— Она злится на меня, — объяснил Рейт. — Только вот почему, я не знаю.
— Это у нее всегда так? Но вскоре она — по такой же непонятной причине — будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.
Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».
— Не опасно ли отпускать ее одну?
— Не бойся, — успокоил его Кауш. — В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.
— Хорошо, тогда перейдем к угрям.
— Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.
— Так оно и лучше.
Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала — слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико — Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Это доказывает лишь то, что никогда нельзя доверять человеку только на основании того, что он подает тебе на стол, — ответил Рейт.
Кауш резко спросил:
— А как же тогда еще можно судить о людях? Что, например, ты берешь за основу своей оценки кого-либо?
— Я с уверенностью могу сказать только одно, — ответил Рейт. — Первое впечатление всегда обманчиво.
Кауш откинулся на спинку стула и язвительно посмотрел на Рейта.
— Очень даже возможно. Ты, например, совсем не хладнокровный сорвиголова, каким кажешься сначала.
— Меня, бывает, оценивают намного резче, — заявил Рейт. — Один из моих друзей вообще утверждает, что я прилетел с другой планеты.
— Странно, что ты это говоришь, — сказал Кауш. — Недавно до Зсафатры дошел удивительный слух о том, что все люди происходят с далекой планеты — во что-то подобное верят сторонники йао — и их происхождение не связано с отношениями между священной птицей Зизиль и морским демоном Радамтом. Кроме того, утверждается, что некоторые люди с той далекой планеты в настоящее время находятся на Чае и совершают необычные подвиги: они не боятся дирдиров, побеждают кешей, переубеждают вонков. На всем Чае сейчас царит новый образ мыслей. Чувствуется, что скоро произойдет коренной поворот. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что этот слух должен иметь под собой хоть какие-то основания, — сказал Рейт. Зэп-210 глухо произнесла:
— Планета людей. Это было бы еще более странным и диким, чем Чай.
— Это, конечно, проблема, — сказал Кауш, словно собирался провести нравоучительный критический анализ, — и, несомненно, бесполезная для нашей теперешней ситуации. Душа каждого — это потемки. Вот возьмем, к примеру, нас троих. Один — уважаемый зсафатранец и двое обветренных бродяг, которые так же гонимы судьбой, как листья ветром. Какова же причина этих чрезвычайно опасных путешествий? Что можно от этого выиграть? Я за всю свою жизнь ни разу не был даже на мысе Браиз. Однако мне от этого ничуть не хуже — в крайнем случае, меня иногда одолевает скука. Я смотрю на вас и думаю: девушка боится, мужчина ужасен. Цели, которые имеются в вашем сознании, заставляют вас двигаться вперед. Он тащит ее с собой, несмотря на то, что она боится. Но вернулась бы она, если бы имела такую возможность?
Кауш посмотрел Зэп-210 в глаза; девушка отвернулась.
— О! — добродушно сказал Кауш. — Если у вас не хватает только денег, то мне известно против этого хорошее средство. Один раз в неделю проходят соревнования. Кстати, чемпион — Отвайле — сидит за тем столиком.
Он головой показал на двухметрового, абсолютно лысого человека с мощными плечами и ногами, узкими бедрами. За столом он сидел один, пил вино и с досадой смотрел в окно на набережную.
— Отвайле — великолепный боец, — негромко произнес Кауш. — Однажды он схватился с зеленым кешем и вышел победителем. Во всяком случае, он остался в живых.
— И как велик приз? — поинтересовался Рейт.
— Человек, который продержится на ринге пять минут, получает сто секвинов. За каждую поломанную кость ему выплачивают еще по двадцать секвинов. Отвайле иногда за минуту зарабатывает по сто секвинов.
— А что будет, если противник вышвырнет Отвайле с ринга?
— За это приз не установлен. Такой исход считается невозможным. Но почему ты задал этот вопрос? Ты собираешься попробовать?
— Я — нет, — возразил Рейт. — Мне нужно триста секвинов. Предположим, что я в течение пяти минут останусь на ринге и получу сто секвинов. Затем мне нужно еще десять поломанных костей, и у меня будут еще двести.
Кауш казался растерянным:
— У тебя есть другой план?
— Мои мысли все время возвращаются к гонкам угрей. Как хозяин может на расстоянии трех метров управлять одиннадцатью угрями, пока те плывут по закрытому каналу? Мне кажется, что это великолепный трюк.
— Это действительно так, — согласился Кауш. — Многие годы люди из Зсафатры ставят на кон свои секвины, предполагая, что здесь ничего подстроить нельзя.
— Может быть, угри меняют цвет, чтобы достичь нужного результата? Но это невыполнимо, невозможно. Может, хозяин стимулирует их телепатическим способом? Но я считаю это тоже невозможным.
— Я такой же хитрый, как и ты, — пожаловался Кауш.
Рейт еще раз вспомнил, какие действия проводил хозяин угрей.
— Он поднимает крышку чана. Внутренняя часть открыта, и можно видеть, что там делается: только вода, глубиной тридцать сантиметров. Угрей он сажает в середину, в колодец, и крышка закрывается. И все это еще до того, как игроки положат свои деньги на стол. И все-таки, кажется, что хозяин как-то управляет своими угрями.
Кауш цинично захихикал:
— Ты все еще надеешься, что сможешь выиграть в гонках угрей?
— Я бы с удовольствием осмотрел еще раз приспособления и оборудование.
Рейт встал.
— Сейчас? Но на сегодня гонки уже закончены.
— И все-таки, мы сегодня еще раз на все это посмотрим. Здесь всего пять минут пешком.
— Как хочешь.
Вокруг места проведения гонок угрей было пусто, лишь от расположенного вдалеке базара сюда пробивался слабый свет. После соревнований и дневной суеты стол, резервуар и канал казались особенно тихими.
Рейт показал на стену, окружавшую территорию.
— А что находится на другой стороне?
— Старый город, а еще дальше мавзолеи, в которых танги хоронят своих мертвецов, — не совсем подходящее место для ночной прогулки.
Рейт внимательно осмотрел бассейн, а также чан, крышка которого была на ночь заперта. Он обратился к Каушу:
— В котором часу начинаются гонки?
— Ровно в двенадцать часов дня.
— Завтра до обеда я с удовольствием все это тщательно исследую.
— Не возражаю, — пробормотал Кауш. Он сбоку посмотрел на Рейта. — У тебя есть предположения?
— Лишь подозрение. Если...
Рейт оглянулся, так как Зэп-210 схватила его за руку. Она показала пальцем.
— Там, сзади.
По огороженному забором участку двигались две фигуры в черных плащах и широкополых черных шляпах.
— Гжиндры, — прошептала Зэп-210.
Кауш нервно крикнул:
— Идемте обратно в гостиницу. Неумно бродить по неосвещенным местам в Урманке.
В гостинице Кауш отправился в свою комнату. Рейт проводил Зэп-210 до ее небольшой спальни. Она не хотела заходить внутрь.
— Что случилось? — спросил Рейт.
— Я боюсь.
— Чего?
— Гжиндры преследуют нас.
— Не обязательно. Это могли быть просто двое безобидных и мирных гжиндр.
— Но ведь, может быть, и нет.
— В любом случае они не смогут схватить тебя в твоей комнате.
Девушка все еще сомневалась.
— Ведь я же совсем рядом, — успокаивал ее Рейт. — Если тебя кто-либо обидит, кричи.
— А что, если они тебя убьют раньше?
— Об этом не нужно думать, — сказал Рейт. — Если я утром буду мертвым, то некому будет заплатить по счету.
Она надеялась получить больше утешений. Рейт погладил ее по мягким черным локонам.
— Спокойной ночи.
Он закрыл дверь и подождал, пока не услышал, как она задвинула засов. После этого он пошел в свою комнату и, несмотря на уверения Кауша, тщательно обследовал пол, стены и потолок. Почувствовав наконец себя в безопасности, он прикрутил лампу так, что в ней замерцал только слабый огонек. После этого Рейт с легким сердцем лег в свою постель.
Глава 8
Ночь прошла спокойно. Утром Рейт и Зэп-210 позавтракали в кафе на набережной. Небо было безоблачным. В мутном солнечном свете дома отбрасывали густые черные тени, отражающиеся на воде. Зэп-210 выглядела не так пессимистично, как обычно, и с интересом наблюдала за портовыми рабочими, уличными торговцами, матросами и другими экзотическими для нее личностями.
— Что ты теперь думаешь о Гхауне? — спросил ее Рейт.
Зэп-210 сразу же стала серьезной.
— Люди ведут себя здесь иначе, чем я представляла. Они не носятся в разные стороны. По всей видимости, они не становятся сумасшедшими от воздействия солнца и воздуха. Конечно, — она подбирала слова, — здесь можно часто наблюдать буйное поведение, но создается впечатление, что это никому не мешает. Я все время поражаюсь одежде девушек Они такие развязные, как будто хотят привлечь к себе внимание. И снова ни у кого не возникает возражений.
— Как раз наоборот, — уточнил Рейт.
— Я никогда не смогла бы вести себя таким образом, — чопорно заверила Зэп-210. — Ты только посмотри на девушку, которая идет в нашу сторону, — какая у нее походка! Зачем она это делает?
— Она так сложена. Кроме того, она хочет, чтобы мужчины ее замечали. Это именно то стремление, которое в тебе уничтожал Дико.
Зэп-210 возразила неожиданно горячо:
— Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!
Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.
Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:
— Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда... — Тут она прервалась и продолжала уже тихо. — Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».
Рейт потерял терпение.
— Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, — начал он. — Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.
Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.
— Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, — закончил Рейт.
Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.
Девушка тихо спросила:
— Хоры в священной роще... Они там занимались... этим?
— Предположительно.
— А ты меня увел, чтобы я этого не видела?
— Ну да, я думал, что тебя это может смутить.
Зэп-210 немного помолчала.
— Они могли нас убить.
Рейт пожал плечами.
— Возможно.
— А те девушки, которые танцевали без одежды, — они тоже хотели именно этого?
— Если им за это кто-нибудь даст деньги.
— И все на поверхности воспринимают это именно так?
— Я бы сказал, большинство.
— Ты тоже?
— Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.
— Тогда почему... — запнулась она. — Тогда почему...
Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.
— Не прикасайся ко мне!
— Мне очень жаль. Не сердись.
— Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!
— Нет, нет! — воскликнул Рейт. — Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.
Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.
— Значит, ты считаешь меня непривлекательной?
Рейт всплеснул руками:
— Конечно же, нет! В действительности...
— Что?
Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.
— Вы ночью хорошо отдохнули?
— Да, — сказал Рейт.
Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.
— Чем я ее обидел?
— Она злится на меня, — объяснил Рейт. — Только вот почему, я не знаю.
— Это у нее всегда так? Но вскоре она — по такой же непонятной причине — будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.
Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».
— Не опасно ли отпускать ее одну?
— Не бойся, — успокоил его Кауш. — В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.
— Хорошо, тогда перейдем к угрям.
— Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.
— Так оно и лучше.
Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала — слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико — Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89