Рейт осторожно отошел и искал подходящее места для атаки; оба они были похожи на безмолвных исполнителей странного, необычного танца. Пока Молчаливый Критик равнодушно на это взирал, Рейт схватил руку надсмотрщика. Она была твердой, как металлическая труба. Другая рука скользнула в сторону. Два острых когтя полоснули Рейта по лицу. Рейт этого даже не почувствовал. Он приподнял надсмотрщика и швырнул на стену. Тот отскочил и тут же снова бросился на Рейта. Рейт кулаком ударил в длинное бледное лицо. Оно было холодным и твердым. Это существо обладало нечеловеческой силой. Рейту приходилось уворачиваться от его когтей, что ставило его в довольно сложное положение.
Если он будет обрабатывать эту тварь только кулаками, он лишь поломает себе пальцы.
Шаг за шагом надзиратель продвигался вперед на своих кривых ногах. Рейт упал на пол и бросился к ногам пнума, чтобы вывести его из равновесия. Тот упал. Рейт вскочил, чтобы отразить возможную атаку со стороны Молчаливого Критика; но тот, как и прежде, сидел, прислонившись к стене, и наблюдал за борьбой, словно посторонний зритель. Его поведение вывело Рейта из равновесия и он отвлекся. Последствия не заставили себя долго ждать — надсмотрщик схватил его ногу пальцами своей ноги, а второй ногой в результате немыслимого движения обхватил шею Рейта. Рейт ударил тварь в живот. Ему показалось, что он попал рукой по стволу дерева. Рейт попытался сбросить с себя ногу. Нога пнума обвилась пальцами вокруг его шеи. Рейт схватил его за ногу, выкрутил ее, пользуясь ею, как рычагом. Пнуму пришлось перевернуться на живот. Рейт взобрался ему на спину, схватил голову и сильным движением дернул ее назад. Кость, как жесткая мембрана, зазвенела, а затем хрустнула. Надзиратель дернулся, неожиданно вскочил на ноги и помчался по туннелю с болтающейся на спине головой. Он натолкнулся на Молчаливого Критика, мешком лежавшего на полу. Мертвый? У Рейта от удивления глаза вылезли из орбит. Мертв!
Рейт облокотился о стену, хрипло глотая воздух. На месте, за которое его схватил пнум, образовался большой кровоподтек. По лицу текла кровь. Локоть у него был разбит, нога растянута... Но оба пнума лежали на полу мертвые. На небольшом расстоянии в шоковом трансе сидела девушка. Рейт продвинулся вперед и дотронулся до ее плеча.
— Я жив. Ты жива.
— У тебя кровь на лице.
Рейт вытер ее подолом плаща. Он посмотрел на оба лежащих трупа, с отвращением обыскал их, но ничего, что могло бы пригодиться, не нашел.
— Я думаю, что теперь нам будет лучше сразу же пойти дальше, — сказал Рейт.
Девушка повернулась и снова посеменила вдоль по туннелю. Рейт шел за ней. Трупы пнумов остались позади в темноте.
Шаги девушки стали какими-то шаркающими.
— Ты устала? — спросил у нее Рейт.
Его участливость ее удивила; она посмотрела на него с подозрением.
— Нет.
— Ну, а я устал. Давай немного отдохнем.
Он со вздохом облегчения уселся на землю. Немного поколебавшись, она присела, сохраняя вертикальное положение, у другой стены коридора. Рейт посмотрел на нее в замешательстве. Казалось, что борьбу с пнумами она полностью вычеркнула из своей памяти. Затеняемое шляпой лицо выглядело совершенно спокойным. «Удивительно, — подумал Рейт. — Ее жизнь полностью разрушена, и будущее должно было бы казаться ей большой проблемой. Но, тем не менее, она сидела, словно марионетка — с ничего не выражающим лицом и, судя по всему, совершенно не испытывая неудовольствия» Она тихо спросила:
— Почему ты на меня так смотришь?
— Я как раз размышляю, — сказал он, — что ты, принимая во внимание все обстоятельства, выглядишь удивительно беззаботной.
Она ответила не сразу. В темном коридоре повисло гнетущее молчание. Наконец она сказала:
— Я плыву по реке жизни. Кого и как я могу спросить, куда она меня несет? Было бы совершенно глупо ждать от этого каких-то привилегий. В конце концов, жизнь сама по себе является привилегией, наслаждение от которой получают очень немногие.
Рейт оперся о стену:
— Очень немногие? Почему же?
Девушка занервничала. Ее белые пальцы задрожали.
— Я не знаю, как с этим обстоит на Гхауне Возможно, что вы понимаете эти вещи иначе. В укрытиях [Укрытия — неточный перевод слова, объединяющего в себе понятие вечного порядка, спокойствия, чувства безопасности] женщины-матки рожают по двенадцать раз, и лишь только половина — а иногда и меньше — выживает... — Она продолжала тоном школьного учителя. — Я слышала, что на Гхауне все женщины являются матками. Это правда? Я не могу в это поверить. Если бы каждая рожала по двенадцать раз, то Гхаун — даже если бы шестеро из двенадцати отправлялись в яму — давно кишел бы уже от живого человеческого мяса. Это кажется мне безрассудным. — И без всякой видимой связи с предыдущей мыслью, добавила:
— Я рада, что никогда не буду маткой.
Рейт снова был озадачен.
— Откуда ты можешь это знать? Ведь ты еще так молода!
Может быть оттого, что девушка была поражена, лицо ее задрожало.
— Разве у тебя на голове нет глаз? Разве я выгляжу, как женщина-матка?
— Я не знаю, как выглядят ваши женщины-матки.
— Они покрыты складками от груди до бедер. Разве женщины-матки гхианов не такие? Говорят, что пнумы сами решают, кто станет маткой, и забирают ее в группу деторождения, там они лежат в темноте и рожают детей.
— Сами?
— С другими матками.
— А где же отцы?
— Отцы для этого не нужны. В укрытиях все должно быть надежно. Защита необходима.
У Рейта зародилось странное подозрение.
— На поверхности это выглядит несколько иначе, — сказал он. Она наклонилась вперед, и на ее лице отразилось больше живого интереса, чем Рейт замечал до этого.
— Я всегда задавала себе вопросы о жизни в Гхауне. Кто подыскивает маток? Где их дети появляются на свет?
Рейт уклонился от ответа на этот вопрос.
— Это очень сложно объяснить. Когда ты станешь старше, то я надеюсь, узнаешь об этом поподробнее. До тех пор... Меня зовут Адам Рейт. А как твое имя ?
— Имя? [«Имя», «идентификация» и «тип» обозначают в языке Чая одним и тем же словом] У меня женский пол.
— Да, но какое у тебя собственное имя?
Девушка стала размышлять.
— Для товарных расчетов все занесены в списки по группам, секторам, зонам. Моя группа — Зит, сектор — Этен в зоне Пагаз. Мой номер по порядку 210.
— Зит — Этен — Пагаз — 210. Зэп-210. Это не очень похоже на имя. Но, тем не менее, оно тебе подходит.
Девушка не отреагировала на шутку Рейта.
— Расскажи мне, как живут гжиндры.
— Я видел, как они стояли в пустыне. Они закачали в комнату, где я спал, паралитический газ. Проснулся я уже в мешке, и они опустили меня вниз, в шахту. Это все, что я знаю о гжиндрах. Но я думаю, что у них должны быть и лучшие жизненные принципы.
Зэп-210, как Рейт теперь ее называл, выразила неудовольствие:
— Это всегда интеллигентные существа, а не какие-то дикие звери.
Рейт не знал, что на это ответить. Она была настолько простодушной, что любая информация могла вызвать в ней лишь страх и ужас.
— Ты встретишь на поверхности множество разных людей.
— Вполне вероятно, — тихо и невнятно произнесла девушка. — Вдруг все на самом деле окажется не таким, как я это себе представляла. — Она стала смотреть в темноту. — Другие будут задавать себе вопрос, куда же я пропала. Кто-то станет выполнять мою работу.
— А чем ты занималась?
— Я преподавала детям нормы поведения.
— А в свободное время?
— Выращивала кристаллы в новопостроенной горной цепи в Восточном секторе.
— А ты разговаривала когда-нибудь со своими подругами?
— Иногда, в спальном зале.
— А у тебя есть друзья среди мужчин?
В тени шляпы непонимающе поднялись черные брови.
— Но ведь разговаривать с мужчинами — это неприлично.
— А то, что ты сейчас сидишь здесь, рядом со мной, это тоже неприлично?
Она ничего не ответила. «Вероятно, эта мысль пока еще не приходила ей в голову, — подумал Рейт. — Теперь она считала себя падшей девушкой».
— На поверхности, — успокоил он ее, — жизнь протекает иначе и иногда становится действительно неприличной. Но, будем надеяться, что мы все-таки доберемся до поверхности живыми.
Он вытащил синюю папку. Словно по выработанному рефлексу, Зэп-210 отшатнулась. Рейт не обратил на это никакого внимания. Прищурив глаза, он под слабым светом изучал переплетения из разноцветных линий. Несколько неуверенно он показал пальцем:
— Мне кажется, что мы находимся сейчас вот здесь.
Ответа от Зэп-210 не последовало. Рейт нервничал, у него болело тело и конечности, и он собирался высказаться по поводу ее абсолютной безучастности, но прикусил язык. Память подсказала ему, что она была здесь не по собственному желанию. Она не заслуживала ни насмешек, ни ругательств. В результате своих действий он принял на себя ответственность за ее жизнь. Рейт сердито усмехнулся, набрал в легкие побольше воздуха и сказал как можно вежливее:
— Если я правильно понимаю, этот коридор ведет прямо туда. — Он показал пальцем место. — А затем выводит в этот отмеченный розовым цветом туннель. Я прав?
Зэп-210 покосилась вниз.
— Да. Это довольно секретный ход. Посмотри, он соединяет Этен и Салтру. В другом случае, пришлось бы делать большой крюк через перекресток Фей'йерьй.
С чувством брезгливости она наклонилась ниже, придвинула палец на пять сантиметров к пергаменту.
— Нам нужно к этому серому координатному камню — к грузовому порту в конце канала обеспечения. Пройти через перекресток Фей'йерьй было бы невозможно, так как там дорога проходит через спальные сектора и фабрики металлоизделий.
Рейт задумчиво посмотрел на маленькие красные кресты, обозначавшие выходы.
— Они кажутся такими близкими и так легко достижимыми…
— Наверняка их охраняют.
— Что значит эта длинная черная линия?
— Это грузовой канал, лучший путь из зоны Пагаз.
— А это широкое зеленое пятно?
Она посмотрела вниз и торопливо вдохнула воздух.
— Это тропа Вечности — Тайна класса двадцать!
Она разогнулась и положила подбородок на колени. Рейт полностью ушел в карты. Но тут он почувствовал на себе ее взгляд, поднял глаза и обнаружил, что она пристально на него смотрит. Она облизала свои бескровные губы:
— Почему ты такой важный объект?
— Я вообще не знаю, почему я вдруг стал объектом, — ответил он, хотя это и не совсем соответствовало истине.
— Они хотят отправить тебя в Вечность. Ты принадлежишь к чужой расе?
— Определенным образом, да, — подтвердил Рейт. Он устало поднялся. — Ты готова? Теперь мы можем идти дальше.
Не говоря ни слова, Зэп-210 поднялась, и они продолжили свой путь по темному коридору. Они прошли полкилометра и уперлись в белую стену с черной железной дверью посередине. Зэп-210 приникла к смотровому отверстию.
— Мимо проезжает самоходная тележка. Поблизости работают люди. Она оглянулась на Рейта.
— Держи голову опущенной, — напомнила она. — Шляпу натяни поглубже. Иди тихо, на прямых ногах.
Она снова припала к глазку. Ее рука потянулась к дверному засову и нажала на него — дверь резко открылась.
— Быстрее, пока нас не видят.
Жмуря глаза, они украдкой вышли в широкую сводчатую штольню. Пегматитовые стены были покрыты огромными турмалинами, которые непонятным образом светились и сверкали розовым и синим цветом.
Зэп-210 вышла вперед. Рейт на надлежащем расстоянии пошел за ней. В пятидесяти метрах от него проехала груженая мешками самоходная тележка на толстых черных колесах. Где-то позади них раздавались удары молотов, обрабатывавших железо; кроме того, до них доносятся какой-то скрежет, происхождение которого Рейт так и не смог определить.
Десять минут они шли вдоль штольни. Четырежды мимо них проходили пнумеки, отворачивая затененные шляпами лица и погрузившись мыслями в такие глубины, куда сознанию Рейта проникнуть было не суждено.
Полированный пегматит неожиданно перешел в черную роговую обманку; на стене виднелись кварцевые жилы, которые, казалось, росли на черной основной породе — результат изнурительной работы неизвестно скольких столетий и поколений. Далеко впереди штольня заканчивалась в маленьком темном полуовальном помещении, которое дальше постепенно расширялось. За ним простиралась черная мгла.
Отверстие становилось все шире и окутывалось темнотой. Они вышли на узкую площадку, чтобы осмотреть большое помещение. Оно было пустым и темным, словно космос. В пятидесяти метрах справа у причала стоял баркас, казавшийся парящим в воздухе. Рейт предположил, что пустое помещение было поверхностью подземного моря.
На причале монотонно работали шесть пнумеков, загружая небольшой пароходик тюками.
Зэп-210 отодвинулась в тень. Рейт сделал то же самое и прижался к ней слишком, по ее мнению, близко. Она педантично отодвинулась на несколько сантиметров.
— Что теперь? — осведомился Рейт.
— Иди за мной на борт. Ни с кем не говори.
— А никто не будет возражать? Не помешает ли кто-нибудь нам зайти на корабль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Если он будет обрабатывать эту тварь только кулаками, он лишь поломает себе пальцы.
Шаг за шагом надзиратель продвигался вперед на своих кривых ногах. Рейт упал на пол и бросился к ногам пнума, чтобы вывести его из равновесия. Тот упал. Рейт вскочил, чтобы отразить возможную атаку со стороны Молчаливого Критика; но тот, как и прежде, сидел, прислонившись к стене, и наблюдал за борьбой, словно посторонний зритель. Его поведение вывело Рейта из равновесия и он отвлекся. Последствия не заставили себя долго ждать — надсмотрщик схватил его ногу пальцами своей ноги, а второй ногой в результате немыслимого движения обхватил шею Рейта. Рейт ударил тварь в живот. Ему показалось, что он попал рукой по стволу дерева. Рейт попытался сбросить с себя ногу. Нога пнума обвилась пальцами вокруг его шеи. Рейт схватил его за ногу, выкрутил ее, пользуясь ею, как рычагом. Пнуму пришлось перевернуться на живот. Рейт взобрался ему на спину, схватил голову и сильным движением дернул ее назад. Кость, как жесткая мембрана, зазвенела, а затем хрустнула. Надзиратель дернулся, неожиданно вскочил на ноги и помчался по туннелю с болтающейся на спине головой. Он натолкнулся на Молчаливого Критика, мешком лежавшего на полу. Мертвый? У Рейта от удивления глаза вылезли из орбит. Мертв!
Рейт облокотился о стену, хрипло глотая воздух. На месте, за которое его схватил пнум, образовался большой кровоподтек. По лицу текла кровь. Локоть у него был разбит, нога растянута... Но оба пнума лежали на полу мертвые. На небольшом расстоянии в шоковом трансе сидела девушка. Рейт продвинулся вперед и дотронулся до ее плеча.
— Я жив. Ты жива.
— У тебя кровь на лице.
Рейт вытер ее подолом плаща. Он посмотрел на оба лежащих трупа, с отвращением обыскал их, но ничего, что могло бы пригодиться, не нашел.
— Я думаю, что теперь нам будет лучше сразу же пойти дальше, — сказал Рейт.
Девушка повернулась и снова посеменила вдоль по туннелю. Рейт шел за ней. Трупы пнумов остались позади в темноте.
Шаги девушки стали какими-то шаркающими.
— Ты устала? — спросил у нее Рейт.
Его участливость ее удивила; она посмотрела на него с подозрением.
— Нет.
— Ну, а я устал. Давай немного отдохнем.
Он со вздохом облегчения уселся на землю. Немного поколебавшись, она присела, сохраняя вертикальное положение, у другой стены коридора. Рейт посмотрел на нее в замешательстве. Казалось, что борьбу с пнумами она полностью вычеркнула из своей памяти. Затеняемое шляпой лицо выглядело совершенно спокойным. «Удивительно, — подумал Рейт. — Ее жизнь полностью разрушена, и будущее должно было бы казаться ей большой проблемой. Но, тем не менее, она сидела, словно марионетка — с ничего не выражающим лицом и, судя по всему, совершенно не испытывая неудовольствия» Она тихо спросила:
— Почему ты на меня так смотришь?
— Я как раз размышляю, — сказал он, — что ты, принимая во внимание все обстоятельства, выглядишь удивительно беззаботной.
Она ответила не сразу. В темном коридоре повисло гнетущее молчание. Наконец она сказала:
— Я плыву по реке жизни. Кого и как я могу спросить, куда она меня несет? Было бы совершенно глупо ждать от этого каких-то привилегий. В конце концов, жизнь сама по себе является привилегией, наслаждение от которой получают очень немногие.
Рейт оперся о стену:
— Очень немногие? Почему же?
Девушка занервничала. Ее белые пальцы задрожали.
— Я не знаю, как с этим обстоит на Гхауне Возможно, что вы понимаете эти вещи иначе. В укрытиях [Укрытия — неточный перевод слова, объединяющего в себе понятие вечного порядка, спокойствия, чувства безопасности] женщины-матки рожают по двенадцать раз, и лишь только половина — а иногда и меньше — выживает... — Она продолжала тоном школьного учителя. — Я слышала, что на Гхауне все женщины являются матками. Это правда? Я не могу в это поверить. Если бы каждая рожала по двенадцать раз, то Гхаун — даже если бы шестеро из двенадцати отправлялись в яму — давно кишел бы уже от живого человеческого мяса. Это кажется мне безрассудным. — И без всякой видимой связи с предыдущей мыслью, добавила:
— Я рада, что никогда не буду маткой.
Рейт снова был озадачен.
— Откуда ты можешь это знать? Ведь ты еще так молода!
Может быть оттого, что девушка была поражена, лицо ее задрожало.
— Разве у тебя на голове нет глаз? Разве я выгляжу, как женщина-матка?
— Я не знаю, как выглядят ваши женщины-матки.
— Они покрыты складками от груди до бедер. Разве женщины-матки гхианов не такие? Говорят, что пнумы сами решают, кто станет маткой, и забирают ее в группу деторождения, там они лежат в темноте и рожают детей.
— Сами?
— С другими матками.
— А где же отцы?
— Отцы для этого не нужны. В укрытиях все должно быть надежно. Защита необходима.
У Рейта зародилось странное подозрение.
— На поверхности это выглядит несколько иначе, — сказал он. Она наклонилась вперед, и на ее лице отразилось больше живого интереса, чем Рейт замечал до этого.
— Я всегда задавала себе вопросы о жизни в Гхауне. Кто подыскивает маток? Где их дети появляются на свет?
Рейт уклонился от ответа на этот вопрос.
— Это очень сложно объяснить. Когда ты станешь старше, то я надеюсь, узнаешь об этом поподробнее. До тех пор... Меня зовут Адам Рейт. А как твое имя ?
— Имя? [«Имя», «идентификация» и «тип» обозначают в языке Чая одним и тем же словом] У меня женский пол.
— Да, но какое у тебя собственное имя?
Девушка стала размышлять.
— Для товарных расчетов все занесены в списки по группам, секторам, зонам. Моя группа — Зит, сектор — Этен в зоне Пагаз. Мой номер по порядку 210.
— Зит — Этен — Пагаз — 210. Зэп-210. Это не очень похоже на имя. Но, тем не менее, оно тебе подходит.
Девушка не отреагировала на шутку Рейта.
— Расскажи мне, как живут гжиндры.
— Я видел, как они стояли в пустыне. Они закачали в комнату, где я спал, паралитический газ. Проснулся я уже в мешке, и они опустили меня вниз, в шахту. Это все, что я знаю о гжиндрах. Но я думаю, что у них должны быть и лучшие жизненные принципы.
Зэп-210, как Рейт теперь ее называл, выразила неудовольствие:
— Это всегда интеллигентные существа, а не какие-то дикие звери.
Рейт не знал, что на это ответить. Она была настолько простодушной, что любая информация могла вызвать в ней лишь страх и ужас.
— Ты встретишь на поверхности множество разных людей.
— Вполне вероятно, — тихо и невнятно произнесла девушка. — Вдруг все на самом деле окажется не таким, как я это себе представляла. — Она стала смотреть в темноту. — Другие будут задавать себе вопрос, куда же я пропала. Кто-то станет выполнять мою работу.
— А чем ты занималась?
— Я преподавала детям нормы поведения.
— А в свободное время?
— Выращивала кристаллы в новопостроенной горной цепи в Восточном секторе.
— А ты разговаривала когда-нибудь со своими подругами?
— Иногда, в спальном зале.
— А у тебя есть друзья среди мужчин?
В тени шляпы непонимающе поднялись черные брови.
— Но ведь разговаривать с мужчинами — это неприлично.
— А то, что ты сейчас сидишь здесь, рядом со мной, это тоже неприлично?
Она ничего не ответила. «Вероятно, эта мысль пока еще не приходила ей в голову, — подумал Рейт. — Теперь она считала себя падшей девушкой».
— На поверхности, — успокоил он ее, — жизнь протекает иначе и иногда становится действительно неприличной. Но, будем надеяться, что мы все-таки доберемся до поверхности живыми.
Он вытащил синюю папку. Словно по выработанному рефлексу, Зэп-210 отшатнулась. Рейт не обратил на это никакого внимания. Прищурив глаза, он под слабым светом изучал переплетения из разноцветных линий. Несколько неуверенно он показал пальцем:
— Мне кажется, что мы находимся сейчас вот здесь.
Ответа от Зэп-210 не последовало. Рейт нервничал, у него болело тело и конечности, и он собирался высказаться по поводу ее абсолютной безучастности, но прикусил язык. Память подсказала ему, что она была здесь не по собственному желанию. Она не заслуживала ни насмешек, ни ругательств. В результате своих действий он принял на себя ответственность за ее жизнь. Рейт сердито усмехнулся, набрал в легкие побольше воздуха и сказал как можно вежливее:
— Если я правильно понимаю, этот коридор ведет прямо туда. — Он показал пальцем место. — А затем выводит в этот отмеченный розовым цветом туннель. Я прав?
Зэп-210 покосилась вниз.
— Да. Это довольно секретный ход. Посмотри, он соединяет Этен и Салтру. В другом случае, пришлось бы делать большой крюк через перекресток Фей'йерьй.
С чувством брезгливости она наклонилась ниже, придвинула палец на пять сантиметров к пергаменту.
— Нам нужно к этому серому координатному камню — к грузовому порту в конце канала обеспечения. Пройти через перекресток Фей'йерьй было бы невозможно, так как там дорога проходит через спальные сектора и фабрики металлоизделий.
Рейт задумчиво посмотрел на маленькие красные кресты, обозначавшие выходы.
— Они кажутся такими близкими и так легко достижимыми…
— Наверняка их охраняют.
— Что значит эта длинная черная линия?
— Это грузовой канал, лучший путь из зоны Пагаз.
— А это широкое зеленое пятно?
Она посмотрела вниз и торопливо вдохнула воздух.
— Это тропа Вечности — Тайна класса двадцать!
Она разогнулась и положила подбородок на колени. Рейт полностью ушел в карты. Но тут он почувствовал на себе ее взгляд, поднял глаза и обнаружил, что она пристально на него смотрит. Она облизала свои бескровные губы:
— Почему ты такой важный объект?
— Я вообще не знаю, почему я вдруг стал объектом, — ответил он, хотя это и не совсем соответствовало истине.
— Они хотят отправить тебя в Вечность. Ты принадлежишь к чужой расе?
— Определенным образом, да, — подтвердил Рейт. Он устало поднялся. — Ты готова? Теперь мы можем идти дальше.
Не говоря ни слова, Зэп-210 поднялась, и они продолжили свой путь по темному коридору. Они прошли полкилометра и уперлись в белую стену с черной железной дверью посередине. Зэп-210 приникла к смотровому отверстию.
— Мимо проезжает самоходная тележка. Поблизости работают люди. Она оглянулась на Рейта.
— Держи голову опущенной, — напомнила она. — Шляпу натяни поглубже. Иди тихо, на прямых ногах.
Она снова припала к глазку. Ее рука потянулась к дверному засову и нажала на него — дверь резко открылась.
— Быстрее, пока нас не видят.
Жмуря глаза, они украдкой вышли в широкую сводчатую штольню. Пегматитовые стены были покрыты огромными турмалинами, которые непонятным образом светились и сверкали розовым и синим цветом.
Зэп-210 вышла вперед. Рейт на надлежащем расстоянии пошел за ней. В пятидесяти метрах от него проехала груженая мешками самоходная тележка на толстых черных колесах. Где-то позади них раздавались удары молотов, обрабатывавших железо; кроме того, до них доносятся какой-то скрежет, происхождение которого Рейт так и не смог определить.
Десять минут они шли вдоль штольни. Четырежды мимо них проходили пнумеки, отворачивая затененные шляпами лица и погрузившись мыслями в такие глубины, куда сознанию Рейта проникнуть было не суждено.
Полированный пегматит неожиданно перешел в черную роговую обманку; на стене виднелись кварцевые жилы, которые, казалось, росли на черной основной породе — результат изнурительной работы неизвестно скольких столетий и поколений. Далеко впереди штольня заканчивалась в маленьком темном полуовальном помещении, которое дальше постепенно расширялось. За ним простиралась черная мгла.
Отверстие становилось все шире и окутывалось темнотой. Они вышли на узкую площадку, чтобы осмотреть большое помещение. Оно было пустым и темным, словно космос. В пятидесяти метрах справа у причала стоял баркас, казавшийся парящим в воздухе. Рейт предположил, что пустое помещение было поверхностью подземного моря.
На причале монотонно работали шесть пнумеков, загружая небольшой пароходик тюками.
Зэп-210 отодвинулась в тень. Рейт сделал то же самое и прижался к ней слишком, по ее мнению, близко. Она педантично отодвинулась на несколько сантиметров.
— Что теперь? — осведомился Рейт.
— Иди за мной на борт. Ни с кем не говори.
— А никто не будет возражать? Не помешает ли кто-нибудь нам зайти на корабль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89