Усевшись на над гусеничную полку с противоположной от ворот стороны танка (типично фронтовая привычка - между тобой и противником, пусть даже только предполагаемым, всегда должна быть надежная танковая броня), капитан закурил и, привалившись к борту, расслабился. Не хотелось ни о чем думать - ни о предстоящем возвращении в лагерь, ни о неизвестно где сейчас находящейся второй части разведгруппы, ни о грохочущей за многие сотни и тысячи километров войне...
Успокоенный тишиной и каким-то непривычным после нескольких фронтовых лет душевным умиротворением, Зельц, неожиданно даже для самого себя, подумал, что эта жестокая и бессмысленная война будто бы не просто отошла на второй план, а вовсе осталась в прошлой, не важной уже жизни, возврата к которой нет и не будет никогда...
Грустно улыбнувшись этой наивной и, увы, неосуществимой мысли, Зельц затушил сигарету и сильно, до хруста в суставах, потянулся.
В этот момент он еще не знал, что она окажется правдой, истинных масштабов которой он при всем желании не смог бы себе даже представить.
10
Точка «Икс», 10 000 метров над уровнем моря
Цифровое табло, закрепленное на передней стенке десантного отсека, высветило: «ВНИМАНИЕ. ГОТОВНОСТЬ 3 МИНУТЫ». Спустя несколько секунд загорелась следующая надпись: «ТОЧКА ВЫБРОСА - 2:59... 2:58... 2:57...» Это табло было практически единственным каналом связи десантного отсека с пилотской кабиной - летчикам, даже несмотря на их принадлежность к ГРУ, не полагалось знать, кто (или что) находится в спецотсеке. Приказ, полетную карту и подробную инструкцию они получали только на борту и с этого момента до окончания операции уже не имели права покидать кабину или выходить на связь...
Впрочем, упоминание о готовности было излишним - небольшой отряд генерала Музыкального ждал подтверждения выхода на точку уже минут десять. Царившая во время полета расслабленность исчезла, уступив место внутренней собранности и стопроцентной готовности к любым неожиданностям, к наглухо застегнутым высотным костюмам добавились эластичные противоударные прыжковые шлемы, закрывающие не только голову, но и почти все лицо, и сплюснутые, непривычные даже для знающего толк в прыжках человека ранцы парашютов ПДС-З(В).
Зачехленное оружие было закреплено на туловище, а все то, что могло бы помешать нормальному раскрытию парашюта, упаковано в несколько защитных контейнеров, сбрасываемых, как уже говорилось, в первую очередь... Преобразился и сам отсек - исчезли, спрятавшись в специальные ниши, мягкие кресла, платформа с десантируемыми контейнерами и включенным поисковым радиомаяком была установлена на направляющие полозья, ведущие к закрытому пока люку, а сами спецназовцы, разделившись поровну, сидели на корточках вдоль обоих бортов, держась за небольшие поручни у самого пола. Эта не слишком удобная поза, неофициально именуемая - по аналогии с известной статуей, надо полагать, - «статуей какающего мальчика», позволяла удержаться на месте в момент открытия десантного люка - каким бы совершенным ни был «спецтуполев», снизить скорость ниже 450 км в момент выброса он не мог.
Немного волнующийся Юрий Сергеевич (шутка ли - последний раз он прыгал лет семнадцать назад, да и то с самого обычного «кукурузника» на самое обычное летное поле одного из полигонов ГРУ) взглянул на меняющиеся с пугающей быстротой («Ай-яй-яй, товарищ генерал, да вам никак страшно?!») цифры электронного табло: «0:45... 44... 43», будто бы отсчитывающие последние мгновения жизни («Тьфу ты, придет же такое в голову, - мысленно выругал себя генерал, - стыд-позор, хоть бы Саша не заметил - наблюдательный, стервец, весь в меня»).
На цифре «10» глухо щелкнули магнитные замки и створка наружного люка отошла вниз, превратившись в наклонную аппарель. Спустя несколько секунд сработали замки внутреннего люка («ГОТОВНОСТЬ «О» высветило табло - «ОСТОРОЖНО, РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ») и обе его половины разошлись в стороны, образовав некое подобие короткого туннеля, ведущего, казалось, в никуда... Разреженный воздух со страшной скоростью ворвался внутрь, стремясь разорвать, разметать по стенам и затем, насладившись собственной безудержной мощью, вышвырнуть вон все и вся, находящееся в отсеке... Тщетно, конечно, - ожидавшие этого спецназовцы лишь сильнее ухватились за поручни да, как того и требовала инструкция по высотным прыжкам, сгруппировались, опустив и вжав голову в приподнятые плечи...
«5... 4... 3... 2... 1... 0... ТОЧКА «X» - кроваво-красно полыхнуло табло - и платформа с закрепленными на ней контейнерами бесшумно исчезла в зловещем зеве распахнутого в ночь люка.
- Пошли... - раздался в наушниках спокойный голос майора. - Номера с первого по пятый, интервал - полторы - ВПЕРЕД!... Номера с...
Через полминуты в отсеке уже никого не было, лишь на пульте в пилотской кабине пульсировала зеленым светом надпись: «свободен». Второй пилот улыбнулся и нажал клавишу, закрывающую оба люка. Невидимый в ночном небе самолет развернулся и лег на обратный курс - туда, где, раскинувшись почти на одну восьмую земной суши, ждала его еще не совсем сытая и порядком обозленная, но все-таки любящая Родина...
11
Спящий Город. Между прошлым и будущим
Зельц услышал приближающийся гул моторов в тот момент, когда собирался дать команду возвращаться в лагерь. Удивленный, он замер на башне и прислушался - сомнений не было: до боли знакомый за восьмидневный переход рев приближался, он уже мог различить в общей какофонии звуков сочный гул танкового двигателя и задыхающееся (не выдержал жары радиатор, Зельц опасался, что он вообще не дотянет до конца путешествия) хрипение мотора «опеля» - бензовоза...
Капитан в одно движение оказался на крыше башни и навел бинокль туда, откуда, судя по звуку, должна была показаться колонна. Вовремя - восьмикратная оптика приблизила ближайший поворот городской стены, из-за которой уже показался сначала литой набалдашник танкового орудия, а спустя несколько мгновений и вся башня боевой машины. Высунувшийся из люка человек (которым был, несомненно, обер-лейтенант Шульц) замахал рукой, показывая, что тоже видит капитана. Зельц вяло махнул в ответ и присел на бортик командирской башенки, абсолютно не понимая, каким образом они его нашли. Хотя, конечно, волновало это его постольку-поскольку, ведь терять целый час на возвращение в лагерь и еще один - на утомительную обратную дорогу (солнце уже жарило в полную силу) ему, естественно, весьма не хотелось...
Преодолев последние метры пути, колонна вытянулась на, опоясывающем город каменистом пространстве и заглушила моторы. Все еще теряющийся в догадках (но в душе довольный) Зельц ответил на приветствие Шульца и, предложив ему сигарету, спросил:
- Как вы меня нашли? Вы что, двигались по следам?
- По следам? - удивленно переспросил Шульц. - Почему по следам? Мы двинулись, как только получили ваше сообщение.
Увидев удивление в глазах старшего офицера, Шульц пояснил:
- Полтора часа назад мы получили ваше сообщение и приняли решение двигаться в указанном направлении. Как только...
- Полтора часа?! - вскинул брови Зельц. - Я отправил его только что, ну, может, минут пятнадцать-двадцать назад! И, кстати, не получил ответа - у вас что - была связь?
- Ну... - неуверенно пробормотал Шульц. - Вообще-то связи действительно не было, хотя мы и не выключали передатчики, - но затем эфир ожил - сначала принимались отрывки каких-то непонятных и очень далеких сообщений, а затем получили ваше. Связь была очень четкой, и мы решили начать движение. Все... - перевел дыхание тот. - И вот мы, здесь...
- Ясно... - буркнул капитан, хотя никакой ясности рассказ подчиненного не внес.
- Ладно. Похоже, эта жара доконала не только меня, но и радиостанции. Вольно, идите, Шульц...
Привычно вскинув руку, лейтенант четко развернулся («И не надоело ему?! - усмехнулся Зельц про себя. - Второй год на фронте - а все козыряет, как в кадетском корпусе, солдафон».) и, удалившись на положенные уставом три метра, побежал назад. Зельц вздохнул и, поправив потерявшую былые формы фуражку, двинулся следом - не следовало заставлять начальство ждать доклада слишком долго...
12
Точка «Икс». На девять часов раньше
Ночные прыжки, даже если прыгаешь в пустыне и с БПНВ-2М*[БПНВ-2М - бесподсветный прибор ночного видения. На армейском жаргоне - «ночник, темный глаз». Разрешающая способность в безлунную ночь - 85-87 процентов, при минимальном освещении - 100 процентов] на лице, совершенно справедливо относятся к наивысшей категории сложности - в чем генерал Музыкальный, отвыкший за двадцать с лишним лет кабинетной деятельности от подобных мероприятий, убедился лично. «Ночник» - вещь, конечно, хорошая, но точно оценить с его помощью расстояние до земли оказалось не так просто. В результате Юрий Сергеевич, не успевший вовремя сгруппироваться, прилично приложился о склон бархана пятой точкой и, позорно запутавшись в шелке купола, сумел остановиться лишь у его подножия. Спасибо, хоть не видел никто («видели, конечно, стервецы, - но, молодцы, виду не подали, даже помогать не бросились»)... Погасив купол и сбросив прыжковую «сбрую», генерал, кряхтя, утвердился на ногах и, поправив съехавший от удара «ночник», огляделся.
Выброска прошла на удивление кучно - все спецназовцы находились в пределах видимости командира, равно как и платформа с противоударными контейнерами. Глядя на спецназовцев, генерал невольно залюбовался отработанностью и слаженностью их действий - ни одного лишнего движения или постороннего звука. Скатав и замаскировав в песке парашюты, бойцы сбросили ненужные более прыжковые комбезы и, выставив боевое охранение, занялись разгрузкой контейнеров. Не прошло и пяти минут*[По существующим нормативам на эту операцию отводится от 4 до 7 минут], как между соседними барханами появился еще один, образованный натянутой на дюралевый каркас маскировочной светонепроницаемой спецтканью «Самум-3». Еще несколько минут - и даже самый остроглазый наблюдатель не заметил бы никаких мельчайших признаков состоявшейся высадки - разве что оплывающие следы на песке да темный горб невысокого рукотворного бархана...
Под его сводом, в неестественном зеленоватом свете химической лампы продолжалась работа по подготовке к предстоящей операции - расчехлялось и проверялось оружие, заполнялись запасным боекомплектом нагрудные «лифчики» - разгрузки, укладывались десантные ранцы. Из деталей опустошенных и разобранных контейнеров был собран новый, гораздо меньших размеров, куда поместился весь мешающий в бою не носимый «тыловой» запас. Благодаря специальным рукояткам контейнер теперь могли с относительной легкостью (все-таки 75 кило - не шутка!) переносить двое спецназовцев.
* * *
Перед рассветом майор Московенко дал своему отряду два часа отдыха. Конечно, по большому счету, это была недоступная в обычных условиях боевой операции роскошь - диверсионный спецназ на то и спецназ, чтобы не нуждаться в отдыхе во время операции. Однако после всего услышанного в самолете он относился к городу с определенной настороженностью, полагая, что обычный подход тут не годится. Поэтому майор (с молчаливого согласия Юрия Сергеевича, который, впрочем, ни в коей мере не претендовал на непосредственное руководство операцией) принял нетипичное для тактики спецопераций решение проникнуть в город в светлое время суток. Сам же майор спать не стал - прихватив приборы ночного видения, они с генералом Музыкальным поднялись по склону соседнего бархана и залегли на его вершине, наблюдая за темнеющим городом, кажущимся в мертвенном свете «ночников» чем-то абсолютно сюрреалистичным и совершенно нереальным. Получасовое наблюдение ничего не дало - надежно укрывшийся за высокими стенами город не подавал ни малейших признаков жизни. Не горели огни в окнах видимых поверх стен верхних этажей домов, не раскачивались в застывшем, словно остекленевшем ночном воздухе верхушки деревьев на его улицах, ни единый звук не нарушал гулкой ночной тишины... Если в городе и были жители (в чем майор весьма сомневался), то они явно не собирались выдавать своего присутствия...
Либо в городе действительно никого не было... С первыми лучами солнца группа была уже готова к выступлению (спецназовцам предстояло пересечь примерно полтора километра открытой местности), однако в крохотных наушниках боевой связи неожиданно раздался голос одного из высланных вперед наблюдателей: «Второй - Первому - гость с юго-запада - одна «коробка», без сопровождения». Московенко махнул рукой, приказывая группе залечь, и, распластавшись на прохладном после ночи песке, навел в указанном направлении бинокль...
Сказать, что увиденное его удивило, - значит не сказать ничего: вдоль городской стены неторопливо полз полугусеничный бронетранспортер времен Второй мировой войны. Конечно, в любой другой ситуации, (и в другом месте) майор не усмотрел бы в происходящем ничего экстраординарного - в конце концов в некоторых странах немецкая (и советская, естественно) техника стояла на вооружении после окончания этой войны еще не один десяток лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Успокоенный тишиной и каким-то непривычным после нескольких фронтовых лет душевным умиротворением, Зельц, неожиданно даже для самого себя, подумал, что эта жестокая и бессмысленная война будто бы не просто отошла на второй план, а вовсе осталась в прошлой, не важной уже жизни, возврата к которой нет и не будет никогда...
Грустно улыбнувшись этой наивной и, увы, неосуществимой мысли, Зельц затушил сигарету и сильно, до хруста в суставах, потянулся.
В этот момент он еще не знал, что она окажется правдой, истинных масштабов которой он при всем желании не смог бы себе даже представить.
10
Точка «Икс», 10 000 метров над уровнем моря
Цифровое табло, закрепленное на передней стенке десантного отсека, высветило: «ВНИМАНИЕ. ГОТОВНОСТЬ 3 МИНУТЫ». Спустя несколько секунд загорелась следующая надпись: «ТОЧКА ВЫБРОСА - 2:59... 2:58... 2:57...» Это табло было практически единственным каналом связи десантного отсека с пилотской кабиной - летчикам, даже несмотря на их принадлежность к ГРУ, не полагалось знать, кто (или что) находится в спецотсеке. Приказ, полетную карту и подробную инструкцию они получали только на борту и с этого момента до окончания операции уже не имели права покидать кабину или выходить на связь...
Впрочем, упоминание о готовности было излишним - небольшой отряд генерала Музыкального ждал подтверждения выхода на точку уже минут десять. Царившая во время полета расслабленность исчезла, уступив место внутренней собранности и стопроцентной готовности к любым неожиданностям, к наглухо застегнутым высотным костюмам добавились эластичные противоударные прыжковые шлемы, закрывающие не только голову, но и почти все лицо, и сплюснутые, непривычные даже для знающего толк в прыжках человека ранцы парашютов ПДС-З(В).
Зачехленное оружие было закреплено на туловище, а все то, что могло бы помешать нормальному раскрытию парашюта, упаковано в несколько защитных контейнеров, сбрасываемых, как уже говорилось, в первую очередь... Преобразился и сам отсек - исчезли, спрятавшись в специальные ниши, мягкие кресла, платформа с десантируемыми контейнерами и включенным поисковым радиомаяком была установлена на направляющие полозья, ведущие к закрытому пока люку, а сами спецназовцы, разделившись поровну, сидели на корточках вдоль обоих бортов, держась за небольшие поручни у самого пола. Эта не слишком удобная поза, неофициально именуемая - по аналогии с известной статуей, надо полагать, - «статуей какающего мальчика», позволяла удержаться на месте в момент открытия десантного люка - каким бы совершенным ни был «спецтуполев», снизить скорость ниже 450 км в момент выброса он не мог.
Немного волнующийся Юрий Сергеевич (шутка ли - последний раз он прыгал лет семнадцать назад, да и то с самого обычного «кукурузника» на самое обычное летное поле одного из полигонов ГРУ) взглянул на меняющиеся с пугающей быстротой («Ай-яй-яй, товарищ генерал, да вам никак страшно?!») цифры электронного табло: «0:45... 44... 43», будто бы отсчитывающие последние мгновения жизни («Тьфу ты, придет же такое в голову, - мысленно выругал себя генерал, - стыд-позор, хоть бы Саша не заметил - наблюдательный, стервец, весь в меня»).
На цифре «10» глухо щелкнули магнитные замки и створка наружного люка отошла вниз, превратившись в наклонную аппарель. Спустя несколько секунд сработали замки внутреннего люка («ГОТОВНОСТЬ «О» высветило табло - «ОСТОРОЖНО, РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ») и обе его половины разошлись в стороны, образовав некое подобие короткого туннеля, ведущего, казалось, в никуда... Разреженный воздух со страшной скоростью ворвался внутрь, стремясь разорвать, разметать по стенам и затем, насладившись собственной безудержной мощью, вышвырнуть вон все и вся, находящееся в отсеке... Тщетно, конечно, - ожидавшие этого спецназовцы лишь сильнее ухватились за поручни да, как того и требовала инструкция по высотным прыжкам, сгруппировались, опустив и вжав голову в приподнятые плечи...
«5... 4... 3... 2... 1... 0... ТОЧКА «X» - кроваво-красно полыхнуло табло - и платформа с закрепленными на ней контейнерами бесшумно исчезла в зловещем зеве распахнутого в ночь люка.
- Пошли... - раздался в наушниках спокойный голос майора. - Номера с первого по пятый, интервал - полторы - ВПЕРЕД!... Номера с...
Через полминуты в отсеке уже никого не было, лишь на пульте в пилотской кабине пульсировала зеленым светом надпись: «свободен». Второй пилот улыбнулся и нажал клавишу, закрывающую оба люка. Невидимый в ночном небе самолет развернулся и лег на обратный курс - туда, где, раскинувшись почти на одну восьмую земной суши, ждала его еще не совсем сытая и порядком обозленная, но все-таки любящая Родина...
11
Спящий Город. Между прошлым и будущим
Зельц услышал приближающийся гул моторов в тот момент, когда собирался дать команду возвращаться в лагерь. Удивленный, он замер на башне и прислушался - сомнений не было: до боли знакомый за восьмидневный переход рев приближался, он уже мог различить в общей какофонии звуков сочный гул танкового двигателя и задыхающееся (не выдержал жары радиатор, Зельц опасался, что он вообще не дотянет до конца путешествия) хрипение мотора «опеля» - бензовоза...
Капитан в одно движение оказался на крыше башни и навел бинокль туда, откуда, судя по звуку, должна была показаться колонна. Вовремя - восьмикратная оптика приблизила ближайший поворот городской стены, из-за которой уже показался сначала литой набалдашник танкового орудия, а спустя несколько мгновений и вся башня боевой машины. Высунувшийся из люка человек (которым был, несомненно, обер-лейтенант Шульц) замахал рукой, показывая, что тоже видит капитана. Зельц вяло махнул в ответ и присел на бортик командирской башенки, абсолютно не понимая, каким образом они его нашли. Хотя, конечно, волновало это его постольку-поскольку, ведь терять целый час на возвращение в лагерь и еще один - на утомительную обратную дорогу (солнце уже жарило в полную силу) ему, естественно, весьма не хотелось...
Преодолев последние метры пути, колонна вытянулась на, опоясывающем город каменистом пространстве и заглушила моторы. Все еще теряющийся в догадках (но в душе довольный) Зельц ответил на приветствие Шульца и, предложив ему сигарету, спросил:
- Как вы меня нашли? Вы что, двигались по следам?
- По следам? - удивленно переспросил Шульц. - Почему по следам? Мы двинулись, как только получили ваше сообщение.
Увидев удивление в глазах старшего офицера, Шульц пояснил:
- Полтора часа назад мы получили ваше сообщение и приняли решение двигаться в указанном направлении. Как только...
- Полтора часа?! - вскинул брови Зельц. - Я отправил его только что, ну, может, минут пятнадцать-двадцать назад! И, кстати, не получил ответа - у вас что - была связь?
- Ну... - неуверенно пробормотал Шульц. - Вообще-то связи действительно не было, хотя мы и не выключали передатчики, - но затем эфир ожил - сначала принимались отрывки каких-то непонятных и очень далеких сообщений, а затем получили ваше. Связь была очень четкой, и мы решили начать движение. Все... - перевел дыхание тот. - И вот мы, здесь...
- Ясно... - буркнул капитан, хотя никакой ясности рассказ подчиненного не внес.
- Ладно. Похоже, эта жара доконала не только меня, но и радиостанции. Вольно, идите, Шульц...
Привычно вскинув руку, лейтенант четко развернулся («И не надоело ему?! - усмехнулся Зельц про себя. - Второй год на фронте - а все козыряет, как в кадетском корпусе, солдафон».) и, удалившись на положенные уставом три метра, побежал назад. Зельц вздохнул и, поправив потерявшую былые формы фуражку, двинулся следом - не следовало заставлять начальство ждать доклада слишком долго...
12
Точка «Икс». На девять часов раньше
Ночные прыжки, даже если прыгаешь в пустыне и с БПНВ-2М*[БПНВ-2М - бесподсветный прибор ночного видения. На армейском жаргоне - «ночник, темный глаз». Разрешающая способность в безлунную ночь - 85-87 процентов, при минимальном освещении - 100 процентов] на лице, совершенно справедливо относятся к наивысшей категории сложности - в чем генерал Музыкальный, отвыкший за двадцать с лишним лет кабинетной деятельности от подобных мероприятий, убедился лично. «Ночник» - вещь, конечно, хорошая, но точно оценить с его помощью расстояние до земли оказалось не так просто. В результате Юрий Сергеевич, не успевший вовремя сгруппироваться, прилично приложился о склон бархана пятой точкой и, позорно запутавшись в шелке купола, сумел остановиться лишь у его подножия. Спасибо, хоть не видел никто («видели, конечно, стервецы, - но, молодцы, виду не подали, даже помогать не бросились»)... Погасив купол и сбросив прыжковую «сбрую», генерал, кряхтя, утвердился на ногах и, поправив съехавший от удара «ночник», огляделся.
Выброска прошла на удивление кучно - все спецназовцы находились в пределах видимости командира, равно как и платформа с противоударными контейнерами. Глядя на спецназовцев, генерал невольно залюбовался отработанностью и слаженностью их действий - ни одного лишнего движения или постороннего звука. Скатав и замаскировав в песке парашюты, бойцы сбросили ненужные более прыжковые комбезы и, выставив боевое охранение, занялись разгрузкой контейнеров. Не прошло и пяти минут*[По существующим нормативам на эту операцию отводится от 4 до 7 минут], как между соседними барханами появился еще один, образованный натянутой на дюралевый каркас маскировочной светонепроницаемой спецтканью «Самум-3». Еще несколько минут - и даже самый остроглазый наблюдатель не заметил бы никаких мельчайших признаков состоявшейся высадки - разве что оплывающие следы на песке да темный горб невысокого рукотворного бархана...
Под его сводом, в неестественном зеленоватом свете химической лампы продолжалась работа по подготовке к предстоящей операции - расчехлялось и проверялось оружие, заполнялись запасным боекомплектом нагрудные «лифчики» - разгрузки, укладывались десантные ранцы. Из деталей опустошенных и разобранных контейнеров был собран новый, гораздо меньших размеров, куда поместился весь мешающий в бою не носимый «тыловой» запас. Благодаря специальным рукояткам контейнер теперь могли с относительной легкостью (все-таки 75 кило - не шутка!) переносить двое спецназовцев.
* * *
Перед рассветом майор Московенко дал своему отряду два часа отдыха. Конечно, по большому счету, это была недоступная в обычных условиях боевой операции роскошь - диверсионный спецназ на то и спецназ, чтобы не нуждаться в отдыхе во время операции. Однако после всего услышанного в самолете он относился к городу с определенной настороженностью, полагая, что обычный подход тут не годится. Поэтому майор (с молчаливого согласия Юрия Сергеевича, который, впрочем, ни в коей мере не претендовал на непосредственное руководство операцией) принял нетипичное для тактики спецопераций решение проникнуть в город в светлое время суток. Сам же майор спать не стал - прихватив приборы ночного видения, они с генералом Музыкальным поднялись по склону соседнего бархана и залегли на его вершине, наблюдая за темнеющим городом, кажущимся в мертвенном свете «ночников» чем-то абсолютно сюрреалистичным и совершенно нереальным. Получасовое наблюдение ничего не дало - надежно укрывшийся за высокими стенами город не подавал ни малейших признаков жизни. Не горели огни в окнах видимых поверх стен верхних этажей домов, не раскачивались в застывшем, словно остекленевшем ночном воздухе верхушки деревьев на его улицах, ни единый звук не нарушал гулкой ночной тишины... Если в городе и были жители (в чем майор весьма сомневался), то они явно не собирались выдавать своего присутствия...
Либо в городе действительно никого не было... С первыми лучами солнца группа была уже готова к выступлению (спецназовцам предстояло пересечь примерно полтора километра открытой местности), однако в крохотных наушниках боевой связи неожиданно раздался голос одного из высланных вперед наблюдателей: «Второй - Первому - гость с юго-запада - одна «коробка», без сопровождения». Московенко махнул рукой, приказывая группе залечь, и, распластавшись на прохладном после ночи песке, навел в указанном направлении бинокль...
Сказать, что увиденное его удивило, - значит не сказать ничего: вдоль городской стены неторопливо полз полугусеничный бронетранспортер времен Второй мировой войны. Конечно, в любой другой ситуации, (и в другом месте) майор не усмотрел бы в происходящем ничего экстраординарного - в конце концов в некоторых странах немецкая (и советская, естественно) техника стояла на вооружении после окончания этой войны еще не один десяток лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38