– Обойдемся хлебом с сыром. Ты устала.
– Что правда, то правда, – с улыбкой согласилась друида.


79

Сидя на гладком камне, Джастин болтал босыми ногами в прохладной воде, пока его внимание не привлекло надоедливое жужжание. Лениво отмахнувшись от тигрового слепня, он выставил едва уловимый магический заслон, отгоняющий кровососов.
– Ты, похоже, осваиваешься, – промолвила Дайала, коснувшись пальцами его запястья.
– Хочешь сказать, становлюсь более деликатным? – уточнил Джастин.
– Заявлять насчет деликатности я бы не торопилась. Ты действуешь намного мягче, но пройдут годы, прежде чем твое прикосновение сделается… как бы это лучше сказать…
– Отточенным, – закончил за нее Джастин. – Ладно, ты мне вот что объясни: почему на лугах насекомые меня сторонились, а здешние кусаются за милую душу?
– Потому что в лугах слишком спокойно.
– Вот оно что! А здесь, значит, слишком много жизни?
– Что-то вроде этого.
– Я проголодался, – заявил он. И зевнул для убедительности.
– Нет, ты не голоден, – возразила Дайала, одарив его широкой улыбкой. – Прислушайся к своему телу: действительно ли оно нуждается в еде?
Почувствовав, как к лицу приливает кровь, Джастин уставился на противоположный берег реки, где пенилась, обтекая камни, быстрая вода. Потом он снова посмотрел на Дайалу, и на сей раз опустила взгляд она.
– Ты краснеешь, – ухмыльнулся инженер. – Краснеешь!
Соскочив с камня на ковер из опавшей хвои, он протянул руку. Пальцы Дайалы сомкнулись вокруг его пальцев, и она, спрыгнув с валуна, оказалась рядом с ним.
– Неплохо для древней друиды.
– Я очень молодая друида. Очень молодая. Иначе…
Она отняла руку и пригладила волосы.
– Что иначе?
– Иначе меня бы здесь не было.
Джастин нахмурился. Он понимал, что получил правдивый ответ, однако слишком многое, стоявшее за ее словами, оставалось сокрытым.
– Верно ли я понимаю, что только молодые друиды отправляются за путниками в Каменные Бугры?
– Верно.
– Но… почему именно ты? Этого я так и не узнал.
– Давай вернемся, – пробормотала Дайала, глядя на траву под ногами.
Джастин без возражений последовал за ней через лес, своей ухоженностью походивший на парк. Когда они вышли на лесную дорогу, он наклонился и настойчиво напомнил:
– Так ты хотела рассказать мне…
– То, что тебе хочется узнать, ты расскажешь себе сам, но со временем, когда лучше узнаешь Наклос и тех, кто здесь обитает. Но я поведаю тебе другую историю.
Джастин сдвинул брови, набрал воздуха и приготовился слушать.
– Однажды юная девушка спросила у своей матери, какова будет ее судьба. Суждено ли ей иметь многих воздыхателей, или же она свяжет судьбу с единственным возлюбленным? А может, она станет служить Ангелам, внимая исполинским деревьям, подземным голосам и ветрам, что блуждают по всему Кандару и нашептывают свои тайны тем, кто умеет слушать? И когда, наконец, она сможет все это узнать?
Мать улыбнулась, но промолчала. Как девушка ни настаивала, ей не удавалось добиться никакого ответа. Отчаявшись, девушка расплакалась. Она всхлипывала и терла глаза, как дитя, но мать оставалась неколебимой, и лишь когда девушка немного успокоилась, принесла ей незрелый орех Джураба. Пока эти орехи остаются зелеными, их скорлупа настолько тверда, что добраться до ядра можно лишь с помощью меча, молотка или кузнечных тисков. И мать сказала, что жизнь подобна ореху Джураба и всякое знание приходит в свое время.
Дайала умолкла. Она кивнула худощавому пожилому мужчине, проходившему мимо с корзиной зеленых ябрушей. Тот кивнул в ответ и улыбнулся.
– И что дальше? – спросил Джастин.
– Это вся история.
Джастин поджал губы, призадумался, а потом сказал:
– Похоже, из твоей истории можно сделать тот вывод, что нельзя получить нужные ответы, пока не приспело время, а попытка добиться их силой может разрушить жизнь, которая треснет, как скорлупа зеленого ореха в железных щипцах.
Дайала кивнула.
– Но вопрос в другом, – продолжал Джастин, – как чужаку, недозрелому человеку, в жизни не видевшему ореха Джураба, понять, спелый он или нет?
– В нужное время скорлупа лопнет, и ты собственными глазами увидишь ядро.
– Замечательно. И речь шла, конечно же, о твоей матери?
– Конечно. От нее я и узнала притчу про орех.
– А много ли ты видела созревших орехов?
– Не больше, чем ты, дорогой.
Слово «дорогой» прозвучало так, что Джастина захлестнула теплая волна.
Впереди, у пересечения двух троп, находился узенький пешеходный мостик, за которым исполинские деревья расступались, сменяясь открытым пространством, где находился город.
– Привет, юные ангелы!
Маленькая девчушка с серебряными волосами, державшая в руках корзинку, полную навощенных пакетов с сыром и медовыми сотами, вежливо поклонилась и, шагнув в сторонку, уступила взрослым путь по узкому пролету.
– Да пребудет с тобой равновесие, Кризера, – с улыбкой откликнулась Дайала.
Джастин кивнул, и Кризера с самым серьезным видом ответила ему поклоном.
– Выходит, я теперь юный ангел, – промолвил Джастин, когда они отошли за пределы слышимости. – Может, объяснишь, что это значит?
– Просто уважительное обращение. Девочка не знает, как правильно тебя называть. Ты живешь у меня, а не в гостевом доме – значит, ты не чужак. Кроме того, от тебя исходит ощущение гармонии и силы, ты молод. Вот она и решила, что прямой резон именовать тебя юным ангелом, – Дайала пожала плечами, словно такой вывод был чем-то само собой разумеющимся.
– А что за гостевые дома?
– Если у нас появляются настоящие чужаки, они останавливаются у кузнеца Юала или у Херсы. Она работает с медью. Кроме того, Дил содержит большой странноприимный дом – то, что вы назвали бы трактиром или гостиницей. В таких домах, путешествуя по Наклосу, останавливаемся и мы.
– Но почему я не считаюсь чужаком?
Вместо ответа Дайала коснулась его руки, едва заметного шрама на запястье.
«Ты не чужак… уже не чужак… навсегда».
Слова эти прозвучали в его сознании с такой силой, что Джастин пошатнулся. Рука Дайалы удержала от падения, но ее пальцы едва не обожгли его кожу. Искоса взглянув на свою спутницу, Джастин увидел, что глаза ее покраснели, а по щекам текут слезы.
Что происходит? И с ним и с ней?
Они прошли еще сотню локтей, когда Дайала неожиданно предложила:
– Давай пойдем на речной причал.
– Зачем?
– Мне нужно узнать у Фризы, сколько шкатулок ей понадобится.
Они прошли мимо маленького лотка с аккуратно разложенными ябрушами, позади которого находился открытый прохладный погреб, где хранились сыры и спелые фрукты. Дайала помахала рукой лавочнику, толстяку по имени Серга, и тот помахал в ответ.
– Шкатулки? – вернулся к разговору Джастин. – Что за шкатулки? Зачем они ей нужны?
– Для торговли. Мы покупаем кое-что у чужаков, например медь. А у вас, на Отшельничьем, – шерстяные ткани. Правда, теплая одежда нам почти не нужна, и шерсть идет главным образом на другие нужды.
– Стало быть, ты изготовляешь шкатулки на продажу, чтобы иметь возможность возместить полученное у других жителей Наклоса и, следовательно, у Великого Леса?
– Именно, – просияла Дайала. – Вот видишь, ты начинаешь кое-что понимать!
Миновав каменный причал, у которого покачивалась одна-единственная лодчонка, Дайала подвела Джастина к небольшому круглому строению, выращенному не дубом, а деревом незнакомой Джастину породы. Внутри их встретила женщина, тоже с серебристыми волосами и зелеными глазами, но гораздо более загорелая. Когда она встала с табурета, Джастину бросилось в глаза почти неуловимое, но несомненное сходство с Дайалой.
– Джастин, это Фриза.
– Знакомство с тобой для меня честь, – искренне произнес инженер, которому женщина действительно внушала уважение, хотя Дайала и не удосужилась рассказать ему, кто она такая.
– У тебя красивая душа, – неожиданно сказала Фриза. Джастин покраснел, а покосившись на Дайалу, увидел, что и та залилась румянцем.
– Он скромный, а это к добру для вас обоих.
Дайала кивнула и поспешила сменить тему:
– Я забыла спросить, сколько шкатулок тебе нужно.
– Пока хватит десяти. О большем поговорим потом, когда у тебя будет больше времени.
Джастин рассеянно посмотрел на полосу реки, пролегавшую между поросшими деревьями берегами, гладкую и широкую, скользнул взглядом по лодке. «Хотя вода и спокойная, – невольно подумалось Джастину, – грести против течения здесь довольно трудно».
– Как ты находишь Наклос? – спросила Фриза.
– Он кажется мне мирным, но неустановившимся, пребывающим в постоянном движении.
– Он к тому же честен.
Джастин попытался не покраснеть, но ничуть в этом не преуспел.
– Если не считать цвета волос, ты уже сейчас почти такой же, как мы. Внутреннее сходство с нами у тебя несравненно больше, чем у всех ваших Черных.
Не очень хорошо представляя себе, как следует на это реагировать, Джастин пожал плечами и промолвил:
– Должен сказать, что сам я в себе этого пока не ощутил. Поэтому мне не остается ничего другого, как согласиться с твоим суждением.
– Помни, себе надо доверять, – сказала Фриза, протянув руку и коснувшись пальцами его обнаженного запястья. Потом она повернулась к Дайале:
– Ну ступай. Спасибо. Тебе очень повезло. Но даже при этом вам обоим будет нелегко.
Следующие ее слова снова оказались обращенными к Джастину:
– Она не так сильна, как ты, хотя сейчас может казаться, будто дело обстоит иначе.
Даже не глядя на Дайалу, инженер почувствовал, что она покраснела.
Женщины обнялись, после чего Джастин снова поклонился:
– Я был весьма рад познакомиться с тобой и желаю тебе всего доброго.
Молча они вышли из дома и снова прошли мимо причала.
– Как вы поднимаетесь вверх по реке? – спросил он. – Не могу представить, чтобы можно было долго грести против такого течения.
– Иногда мы обращаемся за помощью к речному народу – к выдрам. Они тащат лодки с легкими грузами, но только если в них нет людей.
– А тем, кто направляется вниз по течению, приходится обходиться своими силами?
– Да. Но это нетрудно, если ты можешь улавливать течения.
Снова воцарилось молчание, и лишь когда они прошли мимо гостевого дома на площади и маленькой лавки, где предлагалось тонкое, как паутина, полотно, Джастин осведомился:
– Фриза – твоя родственница?
– Да.
– Твоя старшая сестра?
Дайала с лукавой улыбкой покачала головой.
– Твоя матушка! – воскликнул Джастин. – Надо же! Неужто здесь никто не стареет?
– Нет, люди стареют и у нас. Только медленнее. Старение есть форма хаоса, и его можно уравновесить.
– Ну конечно, она твоя мать! Какой я дурак, как сразу не понял? Но почему ты мне не сказала?
– Я хотела, чтобы она увидела тебя таким, каков ты есть. Великий Лес настаивает на том, чтобы ты познал себя, а это очень трудно.
– Трудно, – повторил за ней он и хрипло рассмеялся.
Они снова умолкли, и лишь когда миновали длинные ряды бобов, росших на краю Рибатты, Джастин заговорил снова:
– Как ты делаешь свои шкатулки? Выращиваешь их на кустах? То есть, я понимаю, что это дело сложное, но в общих чертах суть его такова?
Дайала кивнула.
– Это и есть твоя работа?
Она снова кивнула.
– Ко всему этому надо еще привыкнуть, – со вздохом промолвил Джастин, поднимаясь по тропинке к ее дому.
– Понимаю, – отозвалась Дайала.
Они вошли в дом и остановились посреди гостиной. Некоторое время он смотрел на нее, на ее серебряные волосы, зеленые глаза, созерцал темную, гармоническую суть, говорившую о полной, неколебимой честности. Потом он заключил ее в объятия, а ее руки обвились вокруг его талии. Их губы соприкоснулись «Ты хочешь… чтобы я любил тебя…»
Смелость собственных мыслей заставила Джастина покраснеть.
На какой-то миг Дайала припала к его губам и прижалась к нему, но тут же отпрянула, отстранившись почти на расстояние вытянутых рук.
– Орех… не совсем… созрел… – прошептала она, тяжело дыша, вырвалась из его объятий и убежала в свою спальню.
«…Так трудно… несправедливо. Ангелы не говорили об этом… Любить тебя… Еще не время… Не знаю… как долго…»
Под градом ее обрывочных мыслей, жарких, как лето, и острых, как стрелы, Джастин пошатнулся и тяжело опустился на табурет.
Чем больше он узнавал, тем больше возникало новых вопросов.


80

Центр Берлитоса находился на вершине невысокого холма, выступавшего из густого, по-зимнему серого леса. Рядом с трехэтажным зданием ратуши красовался выстроенный из полированного янтарного дерева Храм ангелов. Даже там, в самом центре города, очертания приземистых строений терялись в тени серо-зеленых деревьев.
Стоя на наспех сколоченной дощатой платформе, Белтар прокашлялся. Легкий, но устойчивый ветер дул с северо-востока, ему в спину и в сторону города.
Стоявший рядом с Белтаром Элдирен нервно поглядывал то на холм, то на солдат, выстроившихся по сторонам помоста, которых у него осталось не больше трех сотен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86