..
— Гляди сюда, оборотень! — крикнул он.
Глаз, конечно же, глянул — а на что еще глаза? И застыл. Потому что Хамфгорг на этот раз выколдовал не что иное, как ГИПНОТЫКВУ. Гипнотыкву с глазком. Кто глянет в этот глазок, сразу цепенеет, а душа его оказывается внутри гипнотыквы. Вот так — глаз безмолвно повис в воздухе, желтый туман рассеялся.
Хамфгорг осторожно опустил тыкву на землю.
— Что это? — полюбопытствовала Глори.
— Гипнотыква, — пояснил Хамфгорг. — Я и раньше умел их делать, но не делал, потому что не знал, что умею. Стоило нацелить вот этот глазок на оборотня...
— А, теперь припоминаю, — рассмеялась Глори. — У нас, в Земле гоблинов, целые грядки таких тыкв. Просто я не сразу поняла. Здорово ты расправился с этим негодным глазом!
— Хочу сказку про гипнотыкву, — потребовала Айви. Хотя ей было всего три года, она уже видела множество растений, но вот это, тыкву, мама Айрин почему-то при дочке выращивать не решалась; поэтому о гипнотыквах Айви мало что знала.
— Гипнотыква — это такая тыква с дырочкой в стенке, — начала рассказывать гоблинка. — Кто в эту дырочку глянет — сразу цепенеет. Чтобы он пришел в себя, надо либо тыкву от его глаз убрать, либо его самого от тыквы оторвать. Иных хулиганов и возмутителей спокойствия тыква усмиряет, и при этом не причиняет никакого вреда. Но кто слишком долго смотрит в глазок, рискует остаться там, внутри, навечно...
— Пойдем отсюда, — предложил Хамфгорг. — Всякое может случиться — листок пролетит и закроет глазок, какое-нибудь животное сдвинет тыкву. Тогда оборотень вырвется на волю и всех нас разорвет в клочки.
Отряд заторопился подальше от опасного места. Глаз и тыква остались позади.
— А мне мама говорила, что каждое существо владеет только одним волшебным талантом, — глубокомысленно заметила Айви.
— Правильно, -. подтвердила Глори, — хотя встречаются и абсолютно бездарные. Гоблины, к примеру.
— А как же оборотень? Он и сам оборачиваться умеет и на других колдовать... ослеплять...
— Точно! — подхватил сын Хамфри. — Это уже два таланта, а не один.
— Кто его знает, может, он врал, что ослепит, — не совсем уверенно предположила Глори.
— Нет, он говорил очень уверенно, — возразил Хамфгорг.
— Пусть так. Здорово, что ты остановил его, Хамфгорг. Ты проделал все очень умно. У тебя полезнейший талант.
Хамфгорг покраснел до ушей. Он не привык к похвалам, а уж к похвалам хорошеньких девиц и подавно.
А звуки органных мехов тем временем становились все громче, пока не сделались просто оглушительными. Звуки, низкие и высокие, вьющиеся и кружащиеся, сплетались в единый ковер, странно трогали душу, вызывая смешанное чувство радости, тревоги, вины и чего-то еще — до бесконечности. Удивительная это штука — музыка!
— Прямо сердце разрывается, — вздохнула гоблинка.
— Как это? — остолбенела Айви.
— Ничего, девчушка, это я так, про себя, — махнула рукой Глори, но Айви поняла, что что-то все-таки не так.
Наконец они подошли совсем близко, и перед ними открылся источник звуков — ОРГАННЫЕ МЕХА. Они походили на длинную изгородь, состоящую из деревянных труб и натянутых между трубами мехов. Трубы были разной высоты и издавали, соответственно, разные звуки. Самые высокие гудели низкими огрскими голосами, те, что чуть пониже, звучали повыше, самые маленькие пели нежно и по-детски радостно.
В небе появилась черная точка. Гарпия! Гарпия каркнула — орган замолчал. Тишина наступила так внезапно, что Айрин едва не упала от неожиданности.
Гарпия подлетела поближе и оказалась... ГАРПИЕМ! Такого красивого гарпия Айви в жизни не видала.
— Глори! — простер крылья прекрасный гарпий.
— Гарди! — устремилась навстречу красавица гоблинка.
Гарди снизился, обернул свою возлюбленную крыльями, как плащом, и поцеловал. Он отличался от нее, она — от него, но оба они были так красивы, что только глупец удивился бы их любви.
— Кто это с тобой? — спросил Гарди, оторвавшись от губ прекрасной девы и слегка воспарив над землей.
— Мои друзья, — объяснила Глори. — Они-то и помогли найти тебя. Айви, Хамфгорг и дракон Стэнли.
— Совсем дети, — заметил Гарди, искоса глянув на компанию.
— Верно, мы и есть дети, — подтвердил Хамфгорг. Веселее всего на свете живется именно детям.
— И дракон какой-то знакомый.
— А... — Глори замялась. — Это провальный дракон. Но и он теперь ребенок, — быстро добавила она. — Теперь его зовут Стэнли. Стэнли настроил свой слух и помог найти органные меха.
— Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Гарди. — А я все думал, почему в Провале в последнее время так тихо? Но ты-то как здесь оказалась, Глори? Если бы я знал, что ты собираешься ко мне, обязательно полетел бы тебе навстречу. Я так огорчился, когда не нашел тебя на нашем месте, на краю Провала. А вдруг, с ужасом подумал я тогда, ты упала в пропасть. Я спустился на самое дно, стал искать, но ничего не нашел...
— А я попросту убежала. Заметила, что дракон исчез, и перебралась на другую сторону Провала, — начала объяснять Глори. — Ведь отец грозился выдать меня замуж, да-а, за какого-нибудь кривоногого гоблинского вождя.
— Но ты рисковала жизнью, пробираясь сюда! — вскричал Гарди. — Ведь здесь на каждом шагу опасности — драконы, грифоны, даже оборотень есть...
— Мы с ним повстречались.
— Какой ужас!
— Я должна была отыскать тебя. Без тебя я умерла бы с горя.
— А я без тебя, — признался гарпий. — Что ж, друзья, милости прошу ко мне в гости. В благодарность за помощь я награжу вас безделушками, которые добыл недавно из одного драконьего гнезда. А потом настрою орган, и мы послушаем что-нибудь романтическое.
Гарди полетел вперед, низко и медленно, остальные отправились следом. От его мощных крыльев веяло крепким, но приятным мужским запахом, так непохожим на вонь, обычно исходящую от гарпий.
Вдруг что-то просвистело в воздухе и обрушилось вниз. Сеть! Она накрыла всех! Сеть смяла их в комок — зеленый хвост дракона оказался перед носом у Айви, сама она топтала ногой крыло Гарди, а Глори сидела на голове у Хамфгорга. Сквозь ячейки сети пленники увидели безобразных маленьких человечков. Они наступали со всех сторон, размахивая дубинками.
— Вот и поймались! — завопил один.
— Отец! — в ужасе вскричала Глори.
Стэнли пыхнул своим любимым паром, но от этого пострадал только Гарди — потому что морда дракона была повернута внутрь, а не наружу.
Наконец Айви поняла, кто перед ними. Гоблины! Гоблины-мужчины, черные, с огромными головами, с большущими плоскими ступнями, кривоногие, криворукие и злобные. Что они делают здесь, к югу от Провала?
— Негодный гарпий в наших руках! — прорычал вождь — это и был сам Горби.
— Вождь, все гарпии негодные, — отважился поправить старшего какой-то младший чин.
— Да уж, — закаркал Горби. — Крылышки у них до того вонючие...
— Подвесим его, а, шеф? — спросил третий гоблин.
— Сорвется и улетит, — возразил четвертый. — Мы его лучше ножичком.
— В смоле и перьях обвалять!
— Натолкать в клюв отравленных ягод!
— В пруду утопить!
Так они толпились вокруг пленников, наперебой предлагая казни — одна другой страшнее.
— Гарди! — заломила руки Глори. — Это мое племя! Сама того не ведая, я привела их за собой!
Айви вдруг вспомнила, как Стэнли к чему-то принюхивался, и только теперь поняла, кого он почуял, — гоблины тайком все время шли за их отрядом, с тех самых пор, как они повстречали Глори. Если бы тогда она не оттянула дракона за уши, а позволила ему принюхаться как следует... Что ж, Айви было, в конце концов, всего три года, с людской хитростью она еще не познакомилась. Это первый урок.
— Нет, надо сначала его прилюдно осудить, — решил вождь, — а уж потом примерно наказать, чтобы прочим птичкам-вонючкам неповадно было обманывать нас, гоблинов.
Гоблины начали вытаскивать пленников из сети. Хамфгорга и Айви связали лозой. Стэнли снова закрутили в сеть — так плотно, что он не мог двинуться. К ногам Гарди привязали веревку, а потом накинули ее на вбитый в землю столбик. Только Глори не тронули. Какая-то гоблинская девчонка, смазливая и беспомощная, опасности, по их мнению, не представляла.
— Обтяпаем так, что комар носа не подточит, — потер ручонки Горби. — Устроим суд, вынесем приговорчик, и тогда уж прости-прощай, красавчик. Ну, кто пойдет в присяжные?
Гоблины дружно подняли руки. Их было двенадцать, один страшнее другого, один другого злее.
— Ладно, вы суд, я судья. Начинаем!
— Это нечестно! — крикнула Глори.
— Цыц, — пригрозил Горби дочери, но незлобно, и она не стала спорить. У нее не было сил спорить с отцом.
— Придумай что-нибудь, Хамфгорг, — шепнула Айви. — Ты умный, ты можешь их спасти.
Хамфгоргу было очень страшно. Мальчик лучше Айви понимал, в какую беду они попали. Айви никогда прежде не сталкивалась с жестокостью и поэтому пропустила страшные угрозы гоблинов мимо ушей. Но Хамфгорг все расслышал и все запомнил. Он был все же в два раза старше Айви, опыта имел побольше и не сомневался: беда грозит не только Гарди, но всем им.
И все же... раз Айви просит, надо попробовать.
— Эй, гоблины! — стараясь не дрожать, крикнул он. — У вас ничего не получится. Мой папа говорит...
— А твой папа кто, дракон, что ли? — насмешливо спросил Горби.
— Мой папа — добрый волшебник Хамфри, — гордо ответил мальчик.
Гоблины призадумались. Имя Хамфри, слава Хамфри дошли и до их косматых ушей. Уходят короли, уходят чудовища, но Хамфри жил, Хамфри жив, Хамфри будет жить.
— Ой, врешь, парень, — в конце концов промычал Горби. — Гному уже, наверное, лет сто, а ты совсем сопляк. У него не может быть такого сына. Заткнись и не мешай нам судить. Суд начинается!
— И... и суд у вас неправильный, — опять подал голос Хамфгорг. — На суде должны быть... должен быть этот... обвинитель... и еще защитник, и свидетели, а иначе...
— Что иначе, щенок? — словно жаба, надулся Горби.
Хамфгорг снова оробел, но Айви была рядом, Айви, которая верила, что ее друг, ее рыцарь, не отступит перед врагом и спасет друзей. Невидимая и неслышимая поддержка помогла ему обрести храбрость.
— Иначе не считается! — сказал он твердо и уверенно.
— Не считается? — грозно вопросил Горби. — Кто смеет указывать мне?
Хамфгоргу опять понадобилась поддержка — и он ее сразу же получил.
— Закон смеет, — храбро ответил Хамфгорг. — Людей, отказывающихся следовать законам земли, в которой они живут, можно называть как угодно — преступниками, мошенниками, убийцами, негодяями и... и гоблинами в том числе.
— Чего-о? — прорычал вождь, сжимая черный кулак. — А гарпии что, паиньки? Банда негодяев и негодяек. А тебя, разумничек, я попросту в порошок сотру.
— Вот-вот, — словно обрадовался Хамфгорг. — Именно так и поступают все негодяи и низкие люди.
И снова Горби вынужден был, что называется, чесать в затылке. Он был не так глуп, чтобы не понимать: если кто-то называет тебя убийцей, не совсем разумно опровергать это утверждение при помощи убийства обвинителя. Хамфгорг мог поздравить себя: он одержал пусть небольшую, но все-таки победу.
— Ладно, сморчок, — согласился Горби. — Будет тебе и обвинителишка, и защитничек, и эти, как их, свидетели. — Горби оглядел свой отряд, но гоблинов было только двенадцать, и все они уже ушли в присяжные. — А из кого ж я тебе их понаделаю? Нет у меня больше людей, — развел руками вождь.
— Плохи дела, — строго сказал Хамфгорг. — Значит, настоящего суда сейчас быть никак не может.
— Нет, суд будет, — не собирался сдаваться Горби. — Ты, умничек, и станешь на нем защитником! Та-а-к... Доченька моя сойдет за обвинителя. Так мы дельце и обтяпаем!
— Не... — начала Глори, но Хамфгорг остановил ее.
— Будешь обвинителем, — твердо сказал ей Хамфгорг. — Все правильно.
— Глупости! — передернула плечиками Глори.
— Слушайся Хамфгорга, — шепнула ей Айви. — Он умный и что-то придумал. Девица надулась, но спорить не стала.
— Ну, давай, непокорная дщерь, начинай обвинять, — скомандовал Горби, самодовольно улыбаясь.
С большой неохотой Глори подошла и встала перед связанным возлюбленным. Айви заметила, что рука гоблинки потянулась к ножу, но у самого пояса вдруг замерла. Хотела освободить Гарди, но передумала? Да, передумала. Гоблины кинутся толпой и растерзают его прежде, чем она успеет сделать первый взмах.
— Я хочу... я намереваюсь доказать идиотским присяжным, что тот, кого... я обвиняю, в сто раз красивее, милее, умнее любого мужчины, а уж о кривых, безобразных гоб...
— Не по правилам! — прервал ее папаша Горби, то есть судья Горби. — От тебя чего ждут, глупая? Ты должна обвинить это чудо в перьях в порочных наклонностях и в том, что он тайком вынашивал преступный план: соблазнить и похитить достойнейшую гоблинскую девицу. А потом ты должна сказать: достоин, мол, самой жестокой казни...
А дракон Стэнли тем временем тихо жевал сеть. Он уже пережевал несколько веревок и трудился над следующими. Если никто не заметит, он вскоре завершит работу и выйдет на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Гляди сюда, оборотень! — крикнул он.
Глаз, конечно же, глянул — а на что еще глаза? И застыл. Потому что Хамфгорг на этот раз выколдовал не что иное, как ГИПНОТЫКВУ. Гипнотыкву с глазком. Кто глянет в этот глазок, сразу цепенеет, а душа его оказывается внутри гипнотыквы. Вот так — глаз безмолвно повис в воздухе, желтый туман рассеялся.
Хамфгорг осторожно опустил тыкву на землю.
— Что это? — полюбопытствовала Глори.
— Гипнотыква, — пояснил Хамфгорг. — Я и раньше умел их делать, но не делал, потому что не знал, что умею. Стоило нацелить вот этот глазок на оборотня...
— А, теперь припоминаю, — рассмеялась Глори. — У нас, в Земле гоблинов, целые грядки таких тыкв. Просто я не сразу поняла. Здорово ты расправился с этим негодным глазом!
— Хочу сказку про гипнотыкву, — потребовала Айви. Хотя ей было всего три года, она уже видела множество растений, но вот это, тыкву, мама Айрин почему-то при дочке выращивать не решалась; поэтому о гипнотыквах Айви мало что знала.
— Гипнотыква — это такая тыква с дырочкой в стенке, — начала рассказывать гоблинка. — Кто в эту дырочку глянет — сразу цепенеет. Чтобы он пришел в себя, надо либо тыкву от его глаз убрать, либо его самого от тыквы оторвать. Иных хулиганов и возмутителей спокойствия тыква усмиряет, и при этом не причиняет никакого вреда. Но кто слишком долго смотрит в глазок, рискует остаться там, внутри, навечно...
— Пойдем отсюда, — предложил Хамфгорг. — Всякое может случиться — листок пролетит и закроет глазок, какое-нибудь животное сдвинет тыкву. Тогда оборотень вырвется на волю и всех нас разорвет в клочки.
Отряд заторопился подальше от опасного места. Глаз и тыква остались позади.
— А мне мама говорила, что каждое существо владеет только одним волшебным талантом, — глубокомысленно заметила Айви.
— Правильно, -. подтвердила Глори, — хотя встречаются и абсолютно бездарные. Гоблины, к примеру.
— А как же оборотень? Он и сам оборачиваться умеет и на других колдовать... ослеплять...
— Точно! — подхватил сын Хамфри. — Это уже два таланта, а не один.
— Кто его знает, может, он врал, что ослепит, — не совсем уверенно предположила Глори.
— Нет, он говорил очень уверенно, — возразил Хамфгорг.
— Пусть так. Здорово, что ты остановил его, Хамфгорг. Ты проделал все очень умно. У тебя полезнейший талант.
Хамфгорг покраснел до ушей. Он не привык к похвалам, а уж к похвалам хорошеньких девиц и подавно.
А звуки органных мехов тем временем становились все громче, пока не сделались просто оглушительными. Звуки, низкие и высокие, вьющиеся и кружащиеся, сплетались в единый ковер, странно трогали душу, вызывая смешанное чувство радости, тревоги, вины и чего-то еще — до бесконечности. Удивительная это штука — музыка!
— Прямо сердце разрывается, — вздохнула гоблинка.
— Как это? — остолбенела Айви.
— Ничего, девчушка, это я так, про себя, — махнула рукой Глори, но Айви поняла, что что-то все-таки не так.
Наконец они подошли совсем близко, и перед ними открылся источник звуков — ОРГАННЫЕ МЕХА. Они походили на длинную изгородь, состоящую из деревянных труб и натянутых между трубами мехов. Трубы были разной высоты и издавали, соответственно, разные звуки. Самые высокие гудели низкими огрскими голосами, те, что чуть пониже, звучали повыше, самые маленькие пели нежно и по-детски радостно.
В небе появилась черная точка. Гарпия! Гарпия каркнула — орган замолчал. Тишина наступила так внезапно, что Айрин едва не упала от неожиданности.
Гарпия подлетела поближе и оказалась... ГАРПИЕМ! Такого красивого гарпия Айви в жизни не видала.
— Глори! — простер крылья прекрасный гарпий.
— Гарди! — устремилась навстречу красавица гоблинка.
Гарди снизился, обернул свою возлюбленную крыльями, как плащом, и поцеловал. Он отличался от нее, она — от него, но оба они были так красивы, что только глупец удивился бы их любви.
— Кто это с тобой? — спросил Гарди, оторвавшись от губ прекрасной девы и слегка воспарив над землей.
— Мои друзья, — объяснила Глори. — Они-то и помогли найти тебя. Айви, Хамфгорг и дракон Стэнли.
— Совсем дети, — заметил Гарди, искоса глянув на компанию.
— Верно, мы и есть дети, — подтвердил Хамфгорг. Веселее всего на свете живется именно детям.
— И дракон какой-то знакомый.
— А... — Глори замялась. — Это провальный дракон. Но и он теперь ребенок, — быстро добавила она. — Теперь его зовут Стэнли. Стэнли настроил свой слух и помог найти органные меха.
— Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Гарди. — А я все думал, почему в Провале в последнее время так тихо? Но ты-то как здесь оказалась, Глори? Если бы я знал, что ты собираешься ко мне, обязательно полетел бы тебе навстречу. Я так огорчился, когда не нашел тебя на нашем месте, на краю Провала. А вдруг, с ужасом подумал я тогда, ты упала в пропасть. Я спустился на самое дно, стал искать, но ничего не нашел...
— А я попросту убежала. Заметила, что дракон исчез, и перебралась на другую сторону Провала, — начала объяснять Глори. — Ведь отец грозился выдать меня замуж, да-а, за какого-нибудь кривоногого гоблинского вождя.
— Но ты рисковала жизнью, пробираясь сюда! — вскричал Гарди. — Ведь здесь на каждом шагу опасности — драконы, грифоны, даже оборотень есть...
— Мы с ним повстречались.
— Какой ужас!
— Я должна была отыскать тебя. Без тебя я умерла бы с горя.
— А я без тебя, — признался гарпий. — Что ж, друзья, милости прошу ко мне в гости. В благодарность за помощь я награжу вас безделушками, которые добыл недавно из одного драконьего гнезда. А потом настрою орган, и мы послушаем что-нибудь романтическое.
Гарди полетел вперед, низко и медленно, остальные отправились следом. От его мощных крыльев веяло крепким, но приятным мужским запахом, так непохожим на вонь, обычно исходящую от гарпий.
Вдруг что-то просвистело в воздухе и обрушилось вниз. Сеть! Она накрыла всех! Сеть смяла их в комок — зеленый хвост дракона оказался перед носом у Айви, сама она топтала ногой крыло Гарди, а Глори сидела на голове у Хамфгорга. Сквозь ячейки сети пленники увидели безобразных маленьких человечков. Они наступали со всех сторон, размахивая дубинками.
— Вот и поймались! — завопил один.
— Отец! — в ужасе вскричала Глори.
Стэнли пыхнул своим любимым паром, но от этого пострадал только Гарди — потому что морда дракона была повернута внутрь, а не наружу.
Наконец Айви поняла, кто перед ними. Гоблины! Гоблины-мужчины, черные, с огромными головами, с большущими плоскими ступнями, кривоногие, криворукие и злобные. Что они делают здесь, к югу от Провала?
— Негодный гарпий в наших руках! — прорычал вождь — это и был сам Горби.
— Вождь, все гарпии негодные, — отважился поправить старшего какой-то младший чин.
— Да уж, — закаркал Горби. — Крылышки у них до того вонючие...
— Подвесим его, а, шеф? — спросил третий гоблин.
— Сорвется и улетит, — возразил четвертый. — Мы его лучше ножичком.
— В смоле и перьях обвалять!
— Натолкать в клюв отравленных ягод!
— В пруду утопить!
Так они толпились вокруг пленников, наперебой предлагая казни — одна другой страшнее.
— Гарди! — заломила руки Глори. — Это мое племя! Сама того не ведая, я привела их за собой!
Айви вдруг вспомнила, как Стэнли к чему-то принюхивался, и только теперь поняла, кого он почуял, — гоблины тайком все время шли за их отрядом, с тех самых пор, как они повстречали Глори. Если бы тогда она не оттянула дракона за уши, а позволила ему принюхаться как следует... Что ж, Айви было, в конце концов, всего три года, с людской хитростью она еще не познакомилась. Это первый урок.
— Нет, надо сначала его прилюдно осудить, — решил вождь, — а уж потом примерно наказать, чтобы прочим птичкам-вонючкам неповадно было обманывать нас, гоблинов.
Гоблины начали вытаскивать пленников из сети. Хамфгорга и Айви связали лозой. Стэнли снова закрутили в сеть — так плотно, что он не мог двинуться. К ногам Гарди привязали веревку, а потом накинули ее на вбитый в землю столбик. Только Глори не тронули. Какая-то гоблинская девчонка, смазливая и беспомощная, опасности, по их мнению, не представляла.
— Обтяпаем так, что комар носа не подточит, — потер ручонки Горби. — Устроим суд, вынесем приговорчик, и тогда уж прости-прощай, красавчик. Ну, кто пойдет в присяжные?
Гоблины дружно подняли руки. Их было двенадцать, один страшнее другого, один другого злее.
— Ладно, вы суд, я судья. Начинаем!
— Это нечестно! — крикнула Глори.
— Цыц, — пригрозил Горби дочери, но незлобно, и она не стала спорить. У нее не было сил спорить с отцом.
— Придумай что-нибудь, Хамфгорг, — шепнула Айви. — Ты умный, ты можешь их спасти.
Хамфгоргу было очень страшно. Мальчик лучше Айви понимал, в какую беду они попали. Айви никогда прежде не сталкивалась с жестокостью и поэтому пропустила страшные угрозы гоблинов мимо ушей. Но Хамфгорг все расслышал и все запомнил. Он был все же в два раза старше Айви, опыта имел побольше и не сомневался: беда грозит не только Гарди, но всем им.
И все же... раз Айви просит, надо попробовать.
— Эй, гоблины! — стараясь не дрожать, крикнул он. — У вас ничего не получится. Мой папа говорит...
— А твой папа кто, дракон, что ли? — насмешливо спросил Горби.
— Мой папа — добрый волшебник Хамфри, — гордо ответил мальчик.
Гоблины призадумались. Имя Хамфри, слава Хамфри дошли и до их косматых ушей. Уходят короли, уходят чудовища, но Хамфри жил, Хамфри жив, Хамфри будет жить.
— Ой, врешь, парень, — в конце концов промычал Горби. — Гному уже, наверное, лет сто, а ты совсем сопляк. У него не может быть такого сына. Заткнись и не мешай нам судить. Суд начинается!
— И... и суд у вас неправильный, — опять подал голос Хамфгорг. — На суде должны быть... должен быть этот... обвинитель... и еще защитник, и свидетели, а иначе...
— Что иначе, щенок? — словно жаба, надулся Горби.
Хамфгорг снова оробел, но Айви была рядом, Айви, которая верила, что ее друг, ее рыцарь, не отступит перед врагом и спасет друзей. Невидимая и неслышимая поддержка помогла ему обрести храбрость.
— Иначе не считается! — сказал он твердо и уверенно.
— Не считается? — грозно вопросил Горби. — Кто смеет указывать мне?
Хамфгоргу опять понадобилась поддержка — и он ее сразу же получил.
— Закон смеет, — храбро ответил Хамфгорг. — Людей, отказывающихся следовать законам земли, в которой они живут, можно называть как угодно — преступниками, мошенниками, убийцами, негодяями и... и гоблинами в том числе.
— Чего-о? — прорычал вождь, сжимая черный кулак. — А гарпии что, паиньки? Банда негодяев и негодяек. А тебя, разумничек, я попросту в порошок сотру.
— Вот-вот, — словно обрадовался Хамфгорг. — Именно так и поступают все негодяи и низкие люди.
И снова Горби вынужден был, что называется, чесать в затылке. Он был не так глуп, чтобы не понимать: если кто-то называет тебя убийцей, не совсем разумно опровергать это утверждение при помощи убийства обвинителя. Хамфгорг мог поздравить себя: он одержал пусть небольшую, но все-таки победу.
— Ладно, сморчок, — согласился Горби. — Будет тебе и обвинителишка, и защитничек, и эти, как их, свидетели. — Горби оглядел свой отряд, но гоблинов было только двенадцать, и все они уже ушли в присяжные. — А из кого ж я тебе их понаделаю? Нет у меня больше людей, — развел руками вождь.
— Плохи дела, — строго сказал Хамфгорг. — Значит, настоящего суда сейчас быть никак не может.
— Нет, суд будет, — не собирался сдаваться Горби. — Ты, умничек, и станешь на нем защитником! Та-а-к... Доченька моя сойдет за обвинителя. Так мы дельце и обтяпаем!
— Не... — начала Глори, но Хамфгорг остановил ее.
— Будешь обвинителем, — твердо сказал ей Хамфгорг. — Все правильно.
— Глупости! — передернула плечиками Глори.
— Слушайся Хамфгорга, — шепнула ей Айви. — Он умный и что-то придумал. Девица надулась, но спорить не стала.
— Ну, давай, непокорная дщерь, начинай обвинять, — скомандовал Горби, самодовольно улыбаясь.
С большой неохотой Глори подошла и встала перед связанным возлюбленным. Айви заметила, что рука гоблинки потянулась к ножу, но у самого пояса вдруг замерла. Хотела освободить Гарди, но передумала? Да, передумала. Гоблины кинутся толпой и растерзают его прежде, чем она успеет сделать первый взмах.
— Я хочу... я намереваюсь доказать идиотским присяжным, что тот, кого... я обвиняю, в сто раз красивее, милее, умнее любого мужчины, а уж о кривых, безобразных гоб...
— Не по правилам! — прервал ее папаша Горби, то есть судья Горби. — От тебя чего ждут, глупая? Ты должна обвинить это чудо в перьях в порочных наклонностях и в том, что он тайком вынашивал преступный план: соблазнить и похитить достойнейшую гоблинскую девицу. А потом ты должна сказать: достоин, мол, самой жестокой казни...
А дракон Стэнли тем временем тихо жевал сеть. Он уже пережевал несколько веревок и трудился над следующими. Если никто не заметит, он вскоре завершит работу и выйдет на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44