Развлечешься как-нибудь в другое время. А сейчас нам надо поторапливаться — корабль ждет.
— Но, Белг… — Шелк осекся, бросив искоса взгляд на Ургита.
— Твое положение здесь вовсе не таково, чтобы приказывать, старик! — заявил король мургов. Потом подозрительно огляделся. — Есть во всем этом что-то странное, и мне это не нравится. Не думаю, что сегодня кто-нибудь из вас куда-либо уедет. Я не выпущу отсюда никого, пока не докопаюсь до истины.
— Не глупи, Ургит, — вмешалась королева-мать. — Эти люди должны сейчас же отправляться в путь.
— Не вмешивайся, матушка.
— Тогда прекрати вести себя как ребенок. Сади должен успеть проскочить мимо Рэк-Хтаки до начала военных действий, а Хелдар — в течение часа отправиться на поиски Белгариона. Не упускай столь блестящую возможность лишь из-за того, что ты соизволил заупрямиться.
Взгляды их скрестились. Лицо Ургита вдруг сделалось сердитым, но королева-мать была непоколебима. И вот король первым опустил глаза.
— Это так не похоже на тебя, матушка, — пробормотал он. — Почему ты так жестоко унижаешь меня, да еще публично?
— Я вовсе не унижаю, Ургит, а просто пытаюсь привести тебя в чувство. Король всегда должен быть реалистом — даже если реальность сурова и гордость его уязвлена.
Ургит пристально взглянул на мать.
— У нас вовсе не так уж мало времени. И Сади может немного подождать, и Хелдар преспокойно отправится в путь завтра-послезавтра. И если бы я тебя не знал, матушка, то вполне мог бы подумать, что некая тайная причина побудила тебя прервать мою беседу с гостями.
— Ерунда! — воскликнула Тамазина, но побледнела как полотно.
— Ты расстроена, матушка? Что стряслось?
— Она не может тебе об этом сказать, — неожиданно произнес Эрионд.
Юноша сидел на скамеечке у окна, и осеннее солнце золотило его светловолосую голову.
— Что-о?!
— Твоя матушка не может тебе рассказать обо всем, — повторил Эрионд. — В глубине ее сердца скрыта тайна, которую она носит в себе давно, — это случилось еще до твоего появления на свет.
— Нет! — невольно ахнула Тамазина. — Не смей!
— Что еще за тайна? — требовательно спросил Ургит, подозрительно оглядывая всех присутствующих.
Щеки Эрионда порозовели.
— Я не должен говорить тебе об этом, право же, не должен, — смущенно произнес юноша.
Бархотка завороженно следила за происходящим. В мозгу Гариона только лишь начинала зарождаться смутная догадка, а она уже хохотала во весь голос.
— Что вас так забавляет, юная госпожа? — раздраженно спросил Ургит.
— Занятная мысль только что пришла мне в голову, ваше величество, — ответила Бархотка. Потом обратилась к Тамазине: — Вы, кажется, говорили, что были знакомы с отцом принца Хелдара?
Подбородок Тамазины дрогнул. Все еще смертельно бледная, королева-мать хранила молчание.
— Не скажете ли, сколь давно это было?
Губы Тамазины сжались еще плотнее.
Бархотка вздохнула, взглянув на Шелка.
— Хелдар, тогда ответишь мне ты. Когда-то твой отец приезжал в Рэк-Госку, так? Полагаю, он вел какие-то переговоры о торговле от имени короля Родара. Не соблаговолишь ли вспомнить, сколько лет тому назад это было?
Щелк был всерьез озадачен.
— Не знаю. Скорее всего это было… Помню, мы с матерью жили во дворце в Бокторе, когда он уехал. Кажется, мне исполнилось тогда лет восемь или около того. Значит, примерно лет сорок тому назад. А для чего тебе нужно это знать, Лизелль?
— Интересно, — пробормотала она, не обращая внимания на последний вопрос Шелка. — Госпожа Тамазина, вы постоянно уверяете сына в том, что он никогда не помешается, но разве не все без исключения мужчины из рода Урга сходили с ума, настигнутые наследственным недугом? Что вселяет в вас уверенность, будто вашему сыну удастся избежать этой печальной участи?
Лицо Тамазины стало совсем белым, побелели, даже крепко сжатые губы.
— Уважаемый сенешаль, — обратилась Бархотка к Оскатату, — позвольте мне из чистого любопытства поинтересоваться: сколько лет его величеству?
Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.
— Мне тридцать девять, — выпалил Ургит. — А какое это имеет… — и осекся.
Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления.
— Матушка!
И тут Сади расхохотался.
— Обожаю счастливые концы! А ты, милочка? — спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка. — Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!
Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.
— Зови палача, Оскатат! Я готова.
— Нет, госпожа, — ответил тот. — Я этого не сделаю.
— Таков закон мургов, Оскатат, — настаивала она. — Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.
— О, прошу тебя, матушка, сядь. — Ургит рассеянно грыз ноготь. — Сейчас не время для представлений.
Глаза Шелка расширились от изумления.
— Ты быстро соображаешь, Лизелль.
— Не так уж и быстро, — возразила она. — Мне следовало бы догадаться много раньше. Ты и его величество вполне можете использовать друг друга в качестве зеркал для бритья, а торгуется он почти так же увлеченно и искусно, как ты. — Она взглянула на ошеломленного Короля мургов, и на щечках у нее заиграли прелестные ямочки. — Если ваше величество когда-нибудь устанет от бремени власти, уверена, что мой дядюшка сможет подыскать для вас подходящую работу.
— Это несколько меняет положение дел, Ургит, — сказал Белгарат. — Ваши подданные широко известны своим ханжеством, и если они прознают о том, что вы — не настоящий мург, это их всерьез обеспокоит, не так ли?
Ургит все еще во все глаза таращился на Шелка.
— Слушай, старик, помолчи, — рассеянно проговорил он. — Дай мне все это обмозговать.
— Уверен, вы, ваше величество, понимаете, что вполне можете на нас положиться, — подобострастно произнес Сади.
— Разумеется, — сухо ответил монарх, — Но ровно до тех пор, покуда я буду делать то, что вы мне прикажете.
— Ну, это, согласитесь, вполне естественно.
Ургит взглянул на сенешаля.
— Ну, Оскатат, скоро побежишь на самую высокую башню дворца Дроим, чтобы объявить всему городу о правде, выплывшей наружу?
— С какой стати? — пожал плечами Оскатат. — Еще когда вы были маленьким мальчишкой, я уже знал, что вы не сын Таур-Ургаса.
Тамазина ахнула, судорожно прижав ладонь к губам.
— Ты знал, Оскатат? И ты держал в тайне мой позор?
— Госпожа, — с поклоном ответил сенешаль, — я не предал бы вас даже на дыбе.
Королева-мать странно посмотрела на него.
— Но почему, Оскатат? — ласково спросила она.
— Вы родом из королевского дома Хагги — так же, как и я. А преданность кровной родне — одна из национальных добродетелей Хтол-Мургоса.
— И это все, Оскатат? Лишь поэтому ты стал мне другом, а моему сыну — защитником?
Он храбро взглянул прямо в лицо королеве.
— Нет, госпожа, — почти с гордостью объявил он. — Дело не только в этом.
Тамазина смущенно опустила ресницы.
— Были и другие причины скрывать вашу тайну, — продолжал сенешаль, — куда менее личные, но ничуть не менее существенные. Династия Урга поставила Хтол-Мургос на грань катастрофы. И в юном Ургите я видел надежду всего королевства. Правда, я предпочел бы, чтобы он обладал большей силой воли, но живость его ума была весьма многообещающей. В конце концов, не вполне решительный, но умный король куда предпочтительнее волевого, но безмозглого.
Белгарат поднялся со стула.
— Я вынужден прервать ваши излияния, — твердо заявил он, — нам пора отправляться в путь. На свет выплывает слишком много секретов, и, я полагаю, с нас довольно. — Он поглядел на Ургита. — Вы уже послали кого-нибудь в храм? Если дагаш хочет присоединиться к нам, ему надлежит тотчас же отправляться в гавань.
Вконец разозленный Ургит стал медленно приподниматься с кресла. Его глаза превратились в щелочки.
— Да кто ты такой, старик? По виду ты бродяга, но раскомандовался, словно император!
Тамазина пристально глядела на Белгарата, и глаза ее постепенно раскрывались все шире. Она порывисто обернулась и изумленно уставилась на Полгару. Потом сдавленным голосом прошептала:
— Ургит!
— Ну что еще, матушка?
— Посмотри на него. Внимательно посмотри, а потом взгляни на его дочь!
— Какую еще дочь? Я и не подозревал, что они родственники!
— Так же, как и я — до этого самого момента. — Королева-мать взглянула Полгаре прямо в глаза. — Ведь он ваш отец, не так ли, Полгара?
Полгара выпрямилась, и свет свечи упал прямо на ее белоснежную прядь, которая словно вспыхнула.
— Думаю, все зашло слишком далеко, отец, — сказала она, обращаясь к старику. — Более нет смысла что-либо скрывать, не правда ли?
— Старина, — непринужденно заговорил Шелк, — тебе следовало бы позаботиться изменить хоть немного свою внешность. За долгие века твой словесный портрет разошелся по всему миру, поэтому тебя и узнают так часто. Ты никогда не подумывал хотя бы бороду сбрить?
Ургит глядел на старика, и в его глазах появилось нечто очень похожее на ужас.
— О, а вот этого не надо, — с отвращением заявил Белгарат.
Ургит вздрогнул.
— И этого не надо. Что бы тебе там ни наговорили, поверь — не в моих привычках развлекаться, откусывая головы мургским младенцам! — Старик в задумчивости подергал себя за ухо, поглядел на Ургита, потом на Тамазину и, наконец, на Оскатата и Пралу. — Сдается мне, наши планы некоторым образом меняются. У меня такое ощущение, что во всех вас внезапно пробудилась страсть к морским путешествиям. Вы хотите, чтобы мы сохранили в тайне кое-какие подробности ваших биографий, а в наших интересах заставить вас молчать о наших маленьких секретах. Если вы будете сопровождать нас, то мы сможем приглядывать друг за другом.
— Ты шутишь! — взорвался Ургит. — Никоим образом. Не люблю оставлять следы.
Двери открылись, и Гарион, вздрогнув, обернулся и потянулся к оружию, но тотчас же опустил руку. Офицер-мург, стоящий на пороге, изумленно оглядывал присутствующих, почуяв напряженность, витающую в воздухе.
— О, простите, ваше величество.
Ургит взглянул на офицера — в глазах короля блеснул огонек надежды. Но, перехватив предостерегающий взгляд Белгарата, он сник.
— Слушаю вас, полковник, — спокойным голосом сказал он.
— Прибыл посланник от иерарха, ваше величество. Вам велено передать, что дагаш Кабах будет в гавани в течение ближайшего часа.
Дарник и Тоф, двигаясь бесшумно и как по команде, встали по обе стороны от Оскатата, а Полгара подошла вплотную к креслу Тамазины.
Лицо Ургита выглядело слегка испуганным.
— Очень хорошо, полковник. Благодарю за труд.
Офицер поклонился и направился к выходу.
— Полковник! — раздался вдруг голосок Пралы. Офицер обернулся.
— Слушаю, принцесса.
Бархотка бесшумно и гибко скользнула к девушке. Гарион внутренне сжался — столь напряжена была атмосфера. Он даже мысленно высчитывал, сколько времени ему потребуется, чтобы оказаться рядом с ничего не подозревающим полковником.
— Располагаете ли вы какими-либо сведениями о погоде вдоль южного побережья? — спокойно спросила Прала.
— Погода не из лучших, ваше высочество, — ответил полковник, — а у оконечности полуострова все время шквалистый ветер и дождь.
— Благодарю, полковник.
Офицер поклонился и вышел.
Гарион шумно и с облегчением выдохнул.
— Уважаемый Белгарат, — решительно сказала Прала, — вы не можете подвергать Тамазину такому риску — подобная погода опасна для здоровья королевы. Я не позволю сделать этого.
Белгарат часто заморгал.
— Вы не позволите? — с недоумением переспросил он.
— Никоим образом. Если вы решитесь настаивать, я закричу так, что рухнет крыша. — Девушка холодно посмотрела на Бархотку. — Ни шагу, Лизелль! Я успею завизжать по крайней мере дважды, прежде чем ты убьешь меня, а на мой крик сбежится вся дворцовая стража.
— А знаешь, отец, она права, — спокойно сказала Полгара. — Тамазина не перенесет тягот путешествия.
— А не могли бы мы…
— Нет, отец, — прервала его Полгара. — Совершенно исключено.
Белгарат вполголоса выругался и кивком подозвал Сади. Они отошли в дальний конец комнаты и вполголоса заговорили.
— У тебя под камзолом кинжал, не правда ли, Хелдар? — спросил Ургит.
— Даже два, — беспечно ответил Шелк. — А еще один — в сапоге, и еще один — на шнурке, на груди. Я привык быть готовым к маленьким неожиданностям, но зачем обсуждать то, чего все равно не произойдет?
— Ты ужасный человек, Хелдар.
— Знаю.
Белгарат возвратился к остальным.
— Госпожа Тамазина! — обратился он к королеве.
— Да? — вздрогнув, ответила она.
— Учитывая обстоятельства, я полагаю, мы можем на вас положиться. Вы уже доказали, как бережно умеете хранить тайны. И прекрасно отдаете себе отчет в том, что ваша жизнь — и жизнь вашего сына — зависит от того, удастся ли вам скрыть все здесь услышанное.
— Да, это мне вполне ясно.
— Нам придется на некоторое время оставить страну на ваше попечение, госпожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Но, Белг… — Шелк осекся, бросив искоса взгляд на Ургита.
— Твое положение здесь вовсе не таково, чтобы приказывать, старик! — заявил король мургов. Потом подозрительно огляделся. — Есть во всем этом что-то странное, и мне это не нравится. Не думаю, что сегодня кто-нибудь из вас куда-либо уедет. Я не выпущу отсюда никого, пока не докопаюсь до истины.
— Не глупи, Ургит, — вмешалась королева-мать. — Эти люди должны сейчас же отправляться в путь.
— Не вмешивайся, матушка.
— Тогда прекрати вести себя как ребенок. Сади должен успеть проскочить мимо Рэк-Хтаки до начала военных действий, а Хелдар — в течение часа отправиться на поиски Белгариона. Не упускай столь блестящую возможность лишь из-за того, что ты соизволил заупрямиться.
Взгляды их скрестились. Лицо Ургита вдруг сделалось сердитым, но королева-мать была непоколебима. И вот король первым опустил глаза.
— Это так не похоже на тебя, матушка, — пробормотал он. — Почему ты так жестоко унижаешь меня, да еще публично?
— Я вовсе не унижаю, Ургит, а просто пытаюсь привести тебя в чувство. Король всегда должен быть реалистом — даже если реальность сурова и гордость его уязвлена.
Ургит пристально взглянул на мать.
— У нас вовсе не так уж мало времени. И Сади может немного подождать, и Хелдар преспокойно отправится в путь завтра-послезавтра. И если бы я тебя не знал, матушка, то вполне мог бы подумать, что некая тайная причина побудила тебя прервать мою беседу с гостями.
— Ерунда! — воскликнула Тамазина, но побледнела как полотно.
— Ты расстроена, матушка? Что стряслось?
— Она не может тебе об этом сказать, — неожиданно произнес Эрионд.
Юноша сидел на скамеечке у окна, и осеннее солнце золотило его светловолосую голову.
— Что-о?!
— Твоя матушка не может тебе рассказать обо всем, — повторил Эрионд. — В глубине ее сердца скрыта тайна, которую она носит в себе давно, — это случилось еще до твоего появления на свет.
— Нет! — невольно ахнула Тамазина. — Не смей!
— Что еще за тайна? — требовательно спросил Ургит, подозрительно оглядывая всех присутствующих.
Щеки Эрионда порозовели.
— Я не должен говорить тебе об этом, право же, не должен, — смущенно произнес юноша.
Бархотка завороженно следила за происходящим. В мозгу Гариона только лишь начинала зарождаться смутная догадка, а она уже хохотала во весь голос.
— Что вас так забавляет, юная госпожа? — раздраженно спросил Ургит.
— Занятная мысль только что пришла мне в голову, ваше величество, — ответила Бархотка. Потом обратилась к Тамазине: — Вы, кажется, говорили, что были знакомы с отцом принца Хелдара?
Подбородок Тамазины дрогнул. Все еще смертельно бледная, королева-мать хранила молчание.
— Не скажете ли, сколь давно это было?
Губы Тамазины сжались еще плотнее.
Бархотка вздохнула, взглянув на Шелка.
— Хелдар, тогда ответишь мне ты. Когда-то твой отец приезжал в Рэк-Госку, так? Полагаю, он вел какие-то переговоры о торговле от имени короля Родара. Не соблаговолишь ли вспомнить, сколько лет тому назад это было?
Щелк был всерьез озадачен.
— Не знаю. Скорее всего это было… Помню, мы с матерью жили во дворце в Бокторе, когда он уехал. Кажется, мне исполнилось тогда лет восемь или около того. Значит, примерно лет сорок тому назад. А для чего тебе нужно это знать, Лизелль?
— Интересно, — пробормотала она, не обращая внимания на последний вопрос Шелка. — Госпожа Тамазина, вы постоянно уверяете сына в том, что он никогда не помешается, но разве не все без исключения мужчины из рода Урга сходили с ума, настигнутые наследственным недугом? Что вселяет в вас уверенность, будто вашему сыну удастся избежать этой печальной участи?
Лицо Тамазины стало совсем белым, побелели, даже крепко сжатые губы.
— Уважаемый сенешаль, — обратилась Бархотка к Оскатату, — позвольте мне из чистого любопытства поинтересоваться: сколько лет его величеству?
Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.
— Мне тридцать девять, — выпалил Ургит. — А какое это имеет… — и осекся.
Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления.
— Матушка!
И тут Сади расхохотался.
— Обожаю счастливые концы! А ты, милочка? — спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка. — Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!
Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.
— Зови палача, Оскатат! Я готова.
— Нет, госпожа, — ответил тот. — Я этого не сделаю.
— Таков закон мургов, Оскатат, — настаивала она. — Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.
— О, прошу тебя, матушка, сядь. — Ургит рассеянно грыз ноготь. — Сейчас не время для представлений.
Глаза Шелка расширились от изумления.
— Ты быстро соображаешь, Лизелль.
— Не так уж и быстро, — возразила она. — Мне следовало бы догадаться много раньше. Ты и его величество вполне можете использовать друг друга в качестве зеркал для бритья, а торгуется он почти так же увлеченно и искусно, как ты. — Она взглянула на ошеломленного Короля мургов, и на щечках у нее заиграли прелестные ямочки. — Если ваше величество когда-нибудь устанет от бремени власти, уверена, что мой дядюшка сможет подыскать для вас подходящую работу.
— Это несколько меняет положение дел, Ургит, — сказал Белгарат. — Ваши подданные широко известны своим ханжеством, и если они прознают о том, что вы — не настоящий мург, это их всерьез обеспокоит, не так ли?
Ургит все еще во все глаза таращился на Шелка.
— Слушай, старик, помолчи, — рассеянно проговорил он. — Дай мне все это обмозговать.
— Уверен, вы, ваше величество, понимаете, что вполне можете на нас положиться, — подобострастно произнес Сади.
— Разумеется, — сухо ответил монарх, — Но ровно до тех пор, покуда я буду делать то, что вы мне прикажете.
— Ну, это, согласитесь, вполне естественно.
Ургит взглянул на сенешаля.
— Ну, Оскатат, скоро побежишь на самую высокую башню дворца Дроим, чтобы объявить всему городу о правде, выплывшей наружу?
— С какой стати? — пожал плечами Оскатат. — Еще когда вы были маленьким мальчишкой, я уже знал, что вы не сын Таур-Ургаса.
Тамазина ахнула, судорожно прижав ладонь к губам.
— Ты знал, Оскатат? И ты держал в тайне мой позор?
— Госпожа, — с поклоном ответил сенешаль, — я не предал бы вас даже на дыбе.
Королева-мать странно посмотрела на него.
— Но почему, Оскатат? — ласково спросила она.
— Вы родом из королевского дома Хагги — так же, как и я. А преданность кровной родне — одна из национальных добродетелей Хтол-Мургоса.
— И это все, Оскатат? Лишь поэтому ты стал мне другом, а моему сыну — защитником?
Он храбро взглянул прямо в лицо королеве.
— Нет, госпожа, — почти с гордостью объявил он. — Дело не только в этом.
Тамазина смущенно опустила ресницы.
— Были и другие причины скрывать вашу тайну, — продолжал сенешаль, — куда менее личные, но ничуть не менее существенные. Династия Урга поставила Хтол-Мургос на грань катастрофы. И в юном Ургите я видел надежду всего королевства. Правда, я предпочел бы, чтобы он обладал большей силой воли, но живость его ума была весьма многообещающей. В конце концов, не вполне решительный, но умный король куда предпочтительнее волевого, но безмозглого.
Белгарат поднялся со стула.
— Я вынужден прервать ваши излияния, — твердо заявил он, — нам пора отправляться в путь. На свет выплывает слишком много секретов, и, я полагаю, с нас довольно. — Он поглядел на Ургита. — Вы уже послали кого-нибудь в храм? Если дагаш хочет присоединиться к нам, ему надлежит тотчас же отправляться в гавань.
Вконец разозленный Ургит стал медленно приподниматься с кресла. Его глаза превратились в щелочки.
— Да кто ты такой, старик? По виду ты бродяга, но раскомандовался, словно император!
Тамазина пристально глядела на Белгарата, и глаза ее постепенно раскрывались все шире. Она порывисто обернулась и изумленно уставилась на Полгару. Потом сдавленным голосом прошептала:
— Ургит!
— Ну что еще, матушка?
— Посмотри на него. Внимательно посмотри, а потом взгляни на его дочь!
— Какую еще дочь? Я и не подозревал, что они родственники!
— Так же, как и я — до этого самого момента. — Королева-мать взглянула Полгаре прямо в глаза. — Ведь он ваш отец, не так ли, Полгара?
Полгара выпрямилась, и свет свечи упал прямо на ее белоснежную прядь, которая словно вспыхнула.
— Думаю, все зашло слишком далеко, отец, — сказала она, обращаясь к старику. — Более нет смысла что-либо скрывать, не правда ли?
— Старина, — непринужденно заговорил Шелк, — тебе следовало бы позаботиться изменить хоть немного свою внешность. За долгие века твой словесный портрет разошелся по всему миру, поэтому тебя и узнают так часто. Ты никогда не подумывал хотя бы бороду сбрить?
Ургит глядел на старика, и в его глазах появилось нечто очень похожее на ужас.
— О, а вот этого не надо, — с отвращением заявил Белгарат.
Ургит вздрогнул.
— И этого не надо. Что бы тебе там ни наговорили, поверь — не в моих привычках развлекаться, откусывая головы мургским младенцам! — Старик в задумчивости подергал себя за ухо, поглядел на Ургита, потом на Тамазину и, наконец, на Оскатата и Пралу. — Сдается мне, наши планы некоторым образом меняются. У меня такое ощущение, что во всех вас внезапно пробудилась страсть к морским путешествиям. Вы хотите, чтобы мы сохранили в тайне кое-какие подробности ваших биографий, а в наших интересах заставить вас молчать о наших маленьких секретах. Если вы будете сопровождать нас, то мы сможем приглядывать друг за другом.
— Ты шутишь! — взорвался Ургит. — Никоим образом. Не люблю оставлять следы.
Двери открылись, и Гарион, вздрогнув, обернулся и потянулся к оружию, но тотчас же опустил руку. Офицер-мург, стоящий на пороге, изумленно оглядывал присутствующих, почуяв напряженность, витающую в воздухе.
— О, простите, ваше величество.
Ургит взглянул на офицера — в глазах короля блеснул огонек надежды. Но, перехватив предостерегающий взгляд Белгарата, он сник.
— Слушаю вас, полковник, — спокойным голосом сказал он.
— Прибыл посланник от иерарха, ваше величество. Вам велено передать, что дагаш Кабах будет в гавани в течение ближайшего часа.
Дарник и Тоф, двигаясь бесшумно и как по команде, встали по обе стороны от Оскатата, а Полгара подошла вплотную к креслу Тамазины.
Лицо Ургита выглядело слегка испуганным.
— Очень хорошо, полковник. Благодарю за труд.
Офицер поклонился и направился к выходу.
— Полковник! — раздался вдруг голосок Пралы. Офицер обернулся.
— Слушаю, принцесса.
Бархотка бесшумно и гибко скользнула к девушке. Гарион внутренне сжался — столь напряжена была атмосфера. Он даже мысленно высчитывал, сколько времени ему потребуется, чтобы оказаться рядом с ничего не подозревающим полковником.
— Располагаете ли вы какими-либо сведениями о погоде вдоль южного побережья? — спокойно спросила Прала.
— Погода не из лучших, ваше высочество, — ответил полковник, — а у оконечности полуострова все время шквалистый ветер и дождь.
— Благодарю, полковник.
Офицер поклонился и вышел.
Гарион шумно и с облегчением выдохнул.
— Уважаемый Белгарат, — решительно сказала Прала, — вы не можете подвергать Тамазину такому риску — подобная погода опасна для здоровья королевы. Я не позволю сделать этого.
Белгарат часто заморгал.
— Вы не позволите? — с недоумением переспросил он.
— Никоим образом. Если вы решитесь настаивать, я закричу так, что рухнет крыша. — Девушка холодно посмотрела на Бархотку. — Ни шагу, Лизелль! Я успею завизжать по крайней мере дважды, прежде чем ты убьешь меня, а на мой крик сбежится вся дворцовая стража.
— А знаешь, отец, она права, — спокойно сказала Полгара. — Тамазина не перенесет тягот путешествия.
— А не могли бы мы…
— Нет, отец, — прервала его Полгара. — Совершенно исключено.
Белгарат вполголоса выругался и кивком подозвал Сади. Они отошли в дальний конец комнаты и вполголоса заговорили.
— У тебя под камзолом кинжал, не правда ли, Хелдар? — спросил Ургит.
— Даже два, — беспечно ответил Шелк. — А еще один — в сапоге, и еще один — на шнурке, на груди. Я привык быть готовым к маленьким неожиданностям, но зачем обсуждать то, чего все равно не произойдет?
— Ты ужасный человек, Хелдар.
— Знаю.
Белгарат возвратился к остальным.
— Госпожа Тамазина! — обратился он к королеве.
— Да? — вздрогнув, ответила она.
— Учитывая обстоятельства, я полагаю, мы можем на вас положиться. Вы уже доказали, как бережно умеете хранить тайны. И прекрасно отдаете себе отчет в том, что ваша жизнь — и жизнь вашего сына — зависит от того, удастся ли вам скрыть все здесь услышанное.
— Да, это мне вполне ясно.
— Нам придется на некоторое время оставить страну на ваше попечение, госпожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60