- "Мы все возвращаемся на Землю" - скажем мы. "Мы направляемся домой,
чтобы получить полагающееся нам вознаграждение. Мы долго и тяжело
трудились на благо Земли, облазив всю галактику. И что же? Нам отплатили,
превратив наши деньги в бессмысленную бумагу. Мы отправляемся домой.
Посмотрим, как земляне держат свое слово...". Мы назначим дату."... И
каждый бродяга, в ком еще осталось хоть немного храбрости звездолетчиков,
последует за нами". Как, звучит, а?
Ди сдавила руку Амальфи с такой невероятной силой, которую мэр и
предполагать не мог в этой хрупкой девушке. Мэр молчал, не ответив на
тираду Короля и глядя на него с металлическим холодом в глазах.
Откуда-то из глубины огромного тронного зала раздался уже знакомый
голос: "Мэр безымянного города поставил очень важный вопрос. С точки
зрения Земли мы - скопище потенциальных преступников. В лучшем случае, они
сочтут нас недовольными судьбой безработными, присутствие которых в таком
большом количестве около родной планеты крайне нежелательно".
Хэзлтон тоже пробрался в первый ряд, остановившись около Ди и
воинственно глядя снизу вверх на Короля. Тот, однако, словно не замечал
управляющего, смотрел поверх его головы.
- У кого-нибудь есть еще предложения? - сухо произнес он. - Тут у нас
находятся представители старой доброй Веги. У них полно всяких идей.
Послушаем. Уверен, они предложат нам нечто грандиозное. Клянусь, этот
Веганец - просто гений.
- Забирайтесь туда, босс, - прошипел Хэзлтон. - Вы сможете убедить
их!
Амальфи выпустил руку Ди - ему стоило большого труда сделать это
достаточно нежно - и неуклюже, хотя и без видимых усилий, взобрался на
помост. Повернувшись лицом к толпе, он приготовился говорить.
- Эй, мистер! - прокричал кто-то. - Да вы вовсе и не веганец!
Толпа напряженно рассмеялась.
- Никогда это не утверждал, - возразил Амальфи. На лице Хэзлтона
появилось выражение безысходности. - Вы что, стадо детишек? Что вы уши
развесили? Никто вас не спасет. И уж тем более, если вы всей толпой
отправитесь на Землю. Легкого пути у нас нет. Я знаю только _о_д_и_н_ и
могу рассказать вам о нем, если, конечно, у вас смелости хватит.
- Говори!
- Рассказывай!
- Кончай тянуть!
- Прекрасно, - сказал Амальфи, направляясь к массивному трону
Габсбургов и усаживаясь на него. Король, застигнутый врасплох, не двигался
с места. Амальфи, несмотря на свои внушительные размеры, не мог сравниться
с Королем, однако, устроившись на троне, он сразу обрел необъяснимое
величие. Король джунглей казался теперь не только мелким, но и совершенно
неуместным в этой обстановке. Амальфи начал говорить. Голос его звучал с
трона также твердо и убежденно, как и прежде.
- Джентльмены, - сказал он, - наш германий теперь ничего не стоит.
Точно такое же положение и с бумажными деньгами. Даже работа, которую мы
умеем делать, теперь не стоит ничего. Это наша проблема, и очень
сомнительно, чтобы на Земле с этим могли что-нибудь поделать. Там свои
сложности, на Земле тоже кризис.
- Смотрите-ка, он - профессор, - ехидно заметил Король, скривив рот.
- Заткнись, ты сам пригласил меня говорить. Так что, пока не закончу,
я отсюда не слезу. Мы можем продавать только один товар. Это - наша
рабочая сила. Однако, ручной труд, тяжелая работа стоят очень мало. С этим
могут справиться и машины. Но умственную работу способен проделать только
тот, у кого есть настоящие мозги. Искусство и чистая наука находятся за
пределами возможностей машин.
- Мы, конечно, не можем продавать произведения искусства. Мы не
способны создавать их, поскольку не являемся художниками. Этим занимается
совершенно иной сегмент галактического общества. Но вот умственная
деятельность в области чистой науки - это другое дело. Но работа мозгами в
области фундаментальных наук - это нечто, что мы сможем продать, как мы
всегда могли продать результаты работы мозгов в области прикладных
дисциплин. Если мы правильно разыграем эту карту, мы сможем продавать свою
продукцию везде, причем за ту цену, которую запросим сами, вне зависимости
от денежной системы. Научные открытия - универсальный товар, и в
перспективе мы, бродяги - единственные, кто сможет производить и продавать
его.
- Имея возможность предлагать этот товар, мы легко справимся со
Служителями и с любой другой звездной системой. Любая депрессия будет нам
нипочем, мы сами будем устанавливать цену и диктовать свои условия.
- Докажи! - прокричал кто-то.
- Это очень просто. У нас тут около трехсот городов. Давайте
объединимся. У каждого есть какие-то уникальные знания. Впервые в истории
такое количество Отцов Города собрались в одном месте. Это же относится и
к организациям, занимающимся научными исследованиями в самых разных
областях. Если мы обменяемся информацией, мобилизуем все наши
интеллектуальные ресурсы, то, по крайней мере, на тысячу лет вырвемся
вперед в своем технологическом развитии по сравнению с остальной
галактикой. Какого-нибудь специалиста можно купить сейчас очень дешево,
почти даром, но ни один специалист - ни один город или даже планета - не
смогут сравниться с тем, что будет у нас.
- Человеческие знания, джентльмены, - это совершенно бесценная
монета, универсальная монета. Подумайте только, в нашей галактике около
восьмидесяти пяти миллионов развивающихся миров, которые с удовольствием
заплатят за _с_о_в_р_е_м_е_н_н_ы_е_ знания. А мы, как никто другой,
объединившись, сможем их предоставить. Даже Земля останется на целое
столетие позади. Земляне - и те будут гоняться за нами, предлагая самую
высокую цену.
- У меня вопрос! - послышался выкрик из задних рядов.
- А, это вы, Дрезден-Саксония, я не ошибся? - сказал Амальфи. -
Слушаю вас, мэр Шпект.
- Вы уверены, что объединение технологий и есть решение нашей
проблемы? Вы же сами сказали, что прямолинейные, однозначные подходы - это
прерогатива машин. Старинные теоремы Геделя-Черча утверждают, что никакое
множество машин не может достичь значительного превосходства над
человеческим мышлением. Создатель машины прежде, чем сконструировать ее,
сам должен добиться выполнения той функции, для которой она предназначена.
- Это что, семинар? - требовательно спросил Король.
- Давайте-ка...
- Давайте-ка сначала выслушаем! - прокричал кто-то.
- После сегодняшних беспорядков...
- Пусть продолжают. Они дело говорят!
Амальфи подождал еще несколько секунд и сказал:
- Да, мэр Шпект. Продолжайте.
- Я уже почти все сказал. Машины не могут сделать то, о чем вы
говорите. Не зря же именно мэр контролирует работу Отцов Города, а не
наоборот.
- Совершенно верно, - согласился Амальфи. - Я не утверждаю, что
подсоединение всех Отцов Города друг к другу автоматически решит все наши
проблемы. Во-первых, само подсоединение мы должны произвести очень
осторожно. Это сложная технологическая задача. Если мы ошибемся и соединим
их неправильно, то вместо накопления знаний может произойти их
исчезновение. Этот пример как раз подтверждает правоту ваших слов: машины
не могут решить эту задачу, поскольку они не описываются количественными
отношениями.
- Именно это я и имел в виду, когда говорил о сложности нашей задачи.
Кроме того, если нам все-таки удастся объединить знания всех машин, мы еще
должны правильно их интерпретировать. Без этого воспользоваться ими нам не
удастся.
- Но на это потребуется много времени. Очень много. Нашим инженерам
придется постоянно контролировать процесс извлечения знаний. Они должны
будут наблюдать за Отцами Города, иначе мы не будем уверенны в том, что
машины смогут воспринять передаваемую информацию. Насколько нам известно,
память их ничем не ограничена, но это только предположение. На практике
его еще никто не проверял. Инженерам предстоит оценить полученные
результаты, сверить свои оценки с оценками машин, чтобы устранить
вероятные логические ошибки. Возможны даже такие противоречия, которые не
будут разрешены в рамках машинной логики. Потребуется обстоятельное
сопоставление всех выводов и допустимых следствий, а их будут тысячи...
- На это уйдет более двух лет, возможно, даже лет пять. И то мы
получим только предварительные результаты. Отцы Города выполнят свою часть
работы за каких-нибудь несколько часов, остальное время уйдет на
аналитические процессы, которые без человеческого разума просто не
выполнить. Но когда все будет закончено, хозяевами галактики будем мы.
- Замечательный ответ, - сказал Шпект. Говорил он довольно тихо, и
все-таки каждое его слово со свистом пролетало во влажном от пота воздухе,
словно крохотный снаряд. - Джентльмены, я думаю, что мэр безымянного
города прав.
- Черта с два! - завопил Король и, рассекая влажный воздух,
выдвинулся на помосте на передний план. - Кому понравится сидеть сложа
руки целых пять лет, изображая из себя ученого, пока Служители заставляют
нас копаться в помойках?
- А кому понравится быть разорванным на куски? - резко возразил
кто-то. - Кому охота воевать с Землей? По крайней мере, не мне. Я буду
держаться от земных полицейских как можно дальше. По-моему, бродяги еще не
потеряли способность мыслить здраво.
- Полицейские! - завопил Король. - Они храбрые, только когда нападают
на города-одиночки. А что будет, если _т_ы_с_я_ч_и_ городов пойдут к
Земле? Кому они предъявят свои обвинения? Если бы вы оказались на их
месте, стали бы вы выискивать в такой толпе отдельных субъектов, чтобы
объявить им о нарушении закона или о несоблюдении условий какого-то
ерундового контракта? Неужели подобная глупость и есть то здравомыслие
бродяг? Если это так, то я это покупаю.
- Вы ведете себя как наивные цыплята - вот в чем ваша беда. Вас
сегодня отшлепали, и вы испугались. Что, больно? Неженки чертовы. Неужели
не ясно, что законы существуют именно для того, чтобы защищать в а с, а не
отщепенцев вроде Служителей. Но позвать полицию сюда мы не имеем
возможности: для этого полицейских слишком мало. К тому же здесь они как
раз и разобрались бы с нами поодиночке, припомнив каждому все его грехи. А
мирный марш на Землю - это совсем другое дело. Мы все вместе потребуем,
чтобы нам вернули то, что принадлежит нам по праву. В этом случае они не
смогут добраться до каждого из нас в отдельности. Но вам страшно!
Бедняжки. Вы предпочитаете торчать в джунглях и умирать по одному!
- Нет, только не это!
- И не мы!
- Когда выступаем?
- То-то же, - удовлетворенно прорычал Король.
- Буда-Пешт, вы хотите решить все нахрапом. Вопрос еще не закрыт, -
сказал Шпект.
- Хорошо, - согласился с ним Король. - Я хочу, чтобы все было по
правилам. Давайте голосовать.
- Голосовать мы еще не готовы. Вопрос пока открыт.
- Ну? - промычал Король. - Вы, там, на помосте. Хотите еще что-нибудь
сказать? Вы тоже боитесь голосования, как Шпект?
Амальфи с достоинством выдержал паузу.
- Я все сказал и готов принять результат голосования, - сказал он. -
Мне, правда, кажется, что для нас поход на Землю будет совершенно
невозможен: наш спиндиззи не выдержит. Так что, если большинство выберет
марш, мы в нем участия не примем. В общем, я все сказал. Считаю, что
лететь к Земле - это самоубийство.
- Минутку, - не успокаивался Шпект. - Прежде, чем приступить к
голосованию, я все же хотел бы знать, от кого поступили предложения.
Буда-Пешт мы хорошо знаем. А кто вы?
На какое-то мгновение в тронном зале воцарилась мертвая тишина.
Все присутствующие прекрасно понимали огромное значение этого
вопроса. Престиж любого города среди бродяг держался на двух
обстоятельствах. Повлиять на исход голосования могли опыт города,
решившего взять на себя ответственность за судьбу других, и его
общеизвестные достижения. Город Амальфи в обоих отношениях стоял очень
высоко. Стоило мэру объявить имя своего города, и его шансы на победу в
голосовании были бы, по меньшей мере, не хуже, чем у соперника. Даже
будучи безымянным, город Амальфи заслужил в глазах бродяг неоспоримый
авторитет.
Хэзлтон, очевидно, думал как раз об этом, подавая Амальфи энергичные
сигналы обеими руками. СКАЖИТЕ ИМ, БОСС. ЭТО ТО, ЧТО НУЖНО. Скажите!
Амальфи ощутил оглушающее сердцебиение.
- Мое имя - Джон Амальфи, уважаемый мэр Шпект, - выдавил он.
По залу проплыл уважительный гул.
- Ответ дан, - поспешил вмешаться Король, продемонстрировав свои
кривые зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45