- Так мы поставим ловушку самим себе. Кроме того, бандиты не
собираются покидать Провал, в этом я уверен. Они наверняка захотят сперва
поймать вылетевший из города корабль.
- Почему вы так думаете?
- Вы слышали, что передавали о бестопливном двигателе?
- Конечно, - нерешительно подтвердил Хэзлтон, - но человек, владеющий
секретом двигателя, сейчас наверняка уже мертв, даже если он сумел
спастись во время гибели города.
- В этом у нас нет никакой уверенности. Бандиты захотят сами во всем
убедиться. Если они сумеют завладеть двигателем, нам придется дорого
заплатить за это; бандиты больше не будут редкостью. Мы не можем этого
допустить. Иначе пиратство распространится по всей галактике.
- Почему? - вставила Ди.
- Ты совсем не знаешь истории, Ди. Думаю, что у вас на Утопии пиратов
не было, зато на Земле их было полным-полно. Но когда тысячелетия назад на
смену космопарусникам пришли корабли с двигательными установками, бандиты
постепенно исчезли. Новые корабли были более быстрыми, чем парусники, но
им трудно было сделаться пиратами, поскольку они вынуждены были регулярно
заходить в порты для пополнения запасов топлива и продовольствия. Еду они
еще как-то могли добыть на необитаемых островах, но за топливом им
приходилось спускаться в обжитые места. Города-Бродяги сейчас находятся
точно в таком же положении. Они по сути полностью зависят от пополнения
запасов топлива. Но если бандиты присвоят секрет бестопливного двигателя,
у них не будет нужды заходить в цивилизованные порты. Мы должны отобрать у
них этот двигатель.
Хэзлтон встал, нервно сцепив руки.
- Это совершенно верно. Именно поэтому бандиты разобьются в лепешку,
чтобы поймать эту шлюпку. Ты прав, Амальфи. На Провале есть только одно
место, куда может отправиться беглец. Это - странствующая звезда. Так что
бандиты наверняка там или находятся на пути туда.
Хэзлтон еще раз внимательно посмотрел на экран, заполненный свечением
неизвестных звезд.
- Это все меняет. Послать предупреждение или нет?
- Посылай. Закон требует этого. Но мне кажется, разобраться с
пиратами нам надо самим. Мы часто сталкивались с незнакомыми культурами и
прекрасно понимаем образ мыслей бродяг. А ведь эти бандиты - все-таки
бродяги. Полиция, если доберется сюда вовремя, только все запутает.
- Проверь курс. Мы будем двигаться, как намечено.
- Обязательно.
Управляющий не торопился уходить.
- Босс, - сказал он, наконец, - бандиты здорово вооружены. Они могут
спокойно разделаться с нами.
- Марк, если бы я не знал, что ты попросту лентяй, я бы назвал тебя
желторотым птенцом, - прохрипел Амальфи. Он вдруг замолчал и смерял
Хэзлтона взглядом, остановившись на его длинном насмешливом лице. - Или ты
что-то задумал?
Хэзлтон улыбнулся, как мальчишка, которого застали, когда он тайком
лопал варенье.
- Да, у меня есть кое-что на уме. Я не люблю пиратов, особенно убийц.
Не хочешь ли провернуть небольшую операцию?
- Ага! - воскликнул Амальфи, начиная успокаиваться. - Так-то лучше.
Что ж, послушаем.
- Я думаю сделать ставку на женщин. Они - лучшая приманка для
пиратов.
- Это точно, - согласился Амальфи. - Но каких женщин ты хочешь
использовать? Наших? Ну уж нет.
- Нет, нет, - успокоил его Хэзлтон. - Вы же сами говорили, что около
этой звезды должна быть какая-нибудь населенная планета. Понимаете, о чем
я говорю?
- Думаю, что да, - подтвердил Амальфи. - Возможно, я даже вижу
дальше, чем ты.

Странствующая звезда мчалась по долине Провала, придерживаясь курса,
по которому ей предстояло еще по меньшей мере десять тысяч земных лет
добираться до задней стены. Вместе с ней летели шесть планет, одна из
которых отдаленно напоминала Землю. Задолго до того, как эта планета
вырисовалась в виде отчетливого диска на экране, можно было наблюдать
исходящее от нее характерное хлорофилловое свечение. Телеуправляемые
ракеты были отозваны и сразу же начали возвращаться одна за другой, как
рой пятиметровых футбольных мячей, окружая тот новый мир, к которому
приближался город.
Картина везде была одинаковой: первобытные тропики, охваченные
агонией того геологического периода, который можно было сравнить с
Каменноугольным периодом на Земле. Было ясно, что единственная пригодная
для человека планета может стать только мимолетным пристанищем на пути
города; никакой работы здесь получить не удастся.
Ракеты начали передавать какие-то слабые радиосигналы.
Язык этих сообщений был незнаком. Амальфи предложил разобраться с
языком Отцам Города. Однако, выводя город на орбиту, он продолжал слушать
вырывавшееся из динамиков странное бормотание. Течение речи напоминало
ритуальное заклинание.
Вскоре пришел ответ от Отцов Города:
"ЭТОТ ЯЗЫК ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ОДИН ИЗ ДИАЛЕКТОВ, НА КОТОРОМ ГОВОРЯТ
ГУМАНОИДЫ ГРУППЫ G, ОДНАКО СИТУАЦИЯ ЯВНО НЕОДНОЗНАЧНАЯ. ИЗ ОБЩИХ
СООБРАЖЕНИЙ МЫ МОЖЕМ ЗАКЛЮЧИТЬ, ЧТО РАСА, КОТОРАЯ ГОВОРИТ НА НЕМ, МЕСТНАЯ.
ЭТО ДОВОЛЬНО РЕДКИЙ СЛУЧАЙ, НО НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТО СОВЕРШЕННО
НЕВЕРОЯТНО. В ЯЗЫКЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ ПРИЗНАКИ, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЕ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ
ЕГО ОБОРОТЫ ВОЗНИКЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДЕГРАДАЦИИ АНГЛИЙСКОГО. ОДНАКО, СТОЛЬ ЖЕ
ОЧЕВИДНЫ УКАЗАНИЯ НА ТО, ЧТО В ЯЗЫКЕ СМЕШАЛИСЬ ДИАЛЕКТЫ, СВОЙСТВЕННЫЕ
ПЕРВОБЫТНЫМ ПЛЕМЕНАМ. ЭТОТ ФАКТ НЕ СОГЛАСУЕТСЯ С НАЛИЧИЕМ РАДИО, А ТАКЖЕ С
ОДНООБРАЗИЕМ, ХАРАКТЕРНЫМ ДЛЯ ГРУППЫ G. УЧИТЫВАЯ ВЫШЕИЗЛОЖЕННЫЕ
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, МЫ ВЫНУЖДЕНЫ СО ВСЕЙ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬЮ ЗАЯВИТЬ О ЗАПРЕТЕ НА
КАКИЕ-ЛИБО ПРЕДОСУДИТЕЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ СО СТОРОНЫ МИСТЕРА ХЭЗЛТОНА НА ВСЕ
ВРЕМЯ ПРЕБЫВАНИЯ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ".
- Советов-то я у них не просил, - обронил Амальфи. - И вообще, зачем
нам в такой ситуации уроки этимологии? Марк, я все же советую тебе быть
осторожнее...
- "Помни о планете Тор Пять", - произнес Хэзлтон, очень похоже
подражая покровительственному тону мэра. - Все в порядке. Ну что, мы
спускаемся?
Вместо ответа Амальфи повернул рычаг управления, и город начал
опускаться на планету. На поверхности не было видно ни одного участка,
пригодного для посадки, и мэр уже смирился с тем, что удобную площадку
найти вряд ли удастся. Он осторожно опускал город, руководствуясь, главным
образом, голосами, которые все громче и громче звучали в его наушниках.
С высоты четырех тысяч метров он вдруг разглядел какие-то проблески
среди темно-зеленых волн раскидистых деревьев. Камеры, медленно
перемещаясь, поймали в поле зрения блестящий объект: на экране появилась
крыша с расположенными на ней башенками. Затем показалась еще одна, еще и
еще - уже отчетливо была видна целая дюжина зданий. Это был город. Не
город-Бродяга, а настоящий, выросший на этой планете. Подобравшись ближе,
камеры передали более крупное изображение: город был обнесен стеной,
расположенной по внутренней границе лишенного всякой растительности
кольца. Зелень между башнями, судя по всему, являлась просто маскировкой.
Когда город-Бродяга достиг высоты трех тысяч метров, со стороны
планеты, словно перепуганные птицы, взлетела стая маленьких кораблей,
ощерившихся огненными перьями.
- Артиллеристы! - заорал Хэзлтон в микрофон. - Отправьте им несколько
посылок.
Амальфи отрицательно покачал головой, опуская город все ближе к
поверхности. Птицы с огненными хвостами крутились вокруг, сплетая
причудливый орнамент из струек дыма. Глядя на них, Амальфи вспомнил
когда-то давно виденную им незабываемую картину - брачный танец пчел,
сопровождаемый мерным ровным жужжанием. Земных птиц и пчел Амальфи не
приходилось видеть, наверно, уже добрую тысячу лет. Тем не менее, в
сопровождающем их ощерившимся копьями кортеже он интуитивно почувствовал
какое-то сходство с ритуальными церемониями из жизни этих милых существ.
Он аккуратно вел город-Бродягу к его новой стоянке неподалеку от
затерявшегося в джунглях поселения аборигенов, ненадолго зависая над
верхушками гигантских растений. Затем, вместо того, чтобы, словно косой,
выкосить мезотронными ружьями посадочную площадку, Амальфи произвел
поляризацию экрана спиндиззи.
Основание города-Бродяги и верхушки городских зданий погрузились в
темноту. Что произошло с гигантскими папоротниками и хвощами, разглядеть
было невозможно. Очевидно, все они за какую-то долю секунды превратились в
единый спрессованный пласт. Те, что находились чуть подальше, за чертой
опустившегося города, не устояв перед разыгравшейся бурей, сбросили листья
и разваливались на части. Еще дальше находившийся внутри огромного круга и
залитый солнцем лес наклонился в противоположную от города сторону,
сотрясаясь под ударами грома.
К несчастью, спиндиззи на Двадцать третьей улице взорвался, не
выдержав огромного напряжения последней минуты посадки, и оставшиеся сто
пятьдесят метров город находился практически в состоянии свободного
падения. Удар о поверхность планеты оказался значительно сильнее, чем мог
предполагать Амальфи. Хэзлтон, вцепившись в подлокотники кресла,
дожидался, пока башня перестанет раскачиваться, а когда все успокоилось,
принялся вытирать платком кровоточащий нос.
- Довольно драматичное приземление, - пошутил он. - Пожалуй, стоит
починить спиндиззи, так - на всякий случай. Босс, еще немного - и этот
двигатель совсем сдохнет.
Амальфи решительным жестом выключил устройство управления.
- Если эти бандиты здесь появятся, - сказал он, - мне кажется, им
будет не так просто доказать свое могущество. Ладно, Марк, принимайся за
дело.

Мэр протиснул свое грузное, напоминающее бочонок, тело в кабину лифта
и, преодолевая фрикционное поле, заскользил вниз, на улицу. Такой способ
передвижения он считал гораздо более быстрым и удобным, чем автоматические
эскалаторы или скольжение по стенам зданий, когда в качестве тормозного
башмака приходится использовать собственный лоб. Спустившись на улицу, он
отметил про себя, что башня управления буквально сияет, освещенная яркими
и горячими лучами солнца.
- Городской Центр, - подумал Амальфи, - наверняка светится сейчас
точно так же, и девиз города отчетливо виден во всей своей медной красе.
Ему оставалось только надеяться, что никто из местных жителей не сможет
прочитать этот девиз. Это могло бы принизить грандиозный эффект, которого
они добились столь впечатляющим приземлением. Неожиданно Амальфи уловил,
что непонятная речь, которая звучала в его наушниках во время посадки,
накатывается со всех сторон. Спокойные будничные лица жителей
города-Бродяги, обращенные в конец Авеню, постепенно приобретали
удивленное выражение, смешанное с веселостью и безотчетной печалью.
Амальфи повернулся. К нему направлялась странная процессия: группа детей,
одетых в невероятные полосатые, красные с белым, одежды. Амальфи вспомнил,
что однажды ему приходилось видеть древние мумии, облаченные в нечто
подобное. Полосатая ткань покрывала плечи и грудь детей и ниспадала ниже
пояса. На ногах - лоскуты многоцветной материи, вроде шелка, которые
трепетали при каждом движении. Сделав очередной шаг, дети склонялись в
низком поклоне, вытягивая в стороны руки и принимались махать ими, словно
порхающие бабочки. При этом они безостановочно крутили головой, будто
перекидывая ее с одного плеча на другое, и двигали ногами, переступая с
носка на пятку и раскачиваясь. В такт их движениям мерно постукивали
браслеты из сухих стручков; они охватывали детские запястья и голые
лодыжки. Шествие сопровождалось мелодичным, словно журчание ручейка,
пением. При виде этой странной процессии Амальфи удивился: почему Отцы
Города так озадачены происхождением языка этой планеты. Вне всякого
сомнения - это человеческие дети. Ничто в них не производило впечатления
чего-то чужеродного. Следом за детьми двигалась толпа высоких черноволосых
мужчин, которые вели себя более сдержанно. Через продолжительные, точно
выверенные интервалы они принимались хором скандировать какое-то слово,
которое громко перекатывалось под мерное постукивание, сопровождавшее
танец детей. Их неподвижные, вытянутые вперед и повернутые ладонями вверх,
руки имели по пять пальцев с совершенно нормальными ногтями. Бороды мужчин
ничем не отличались от тех, что носят обыкновенные люди; в широких
прорезях рубах были видны ключицы и ребра - такие, как и положено быть. На
груди у каждого, словно символическая рана, виднелась нанесенная красным
мелком полоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45