Эльфа глубоко вздохнула, выражая согласие и восхищение. Женщины
нередко ссорились до этого, и в Уонноме, и на корабле, но они были
способны - сейчас они так и поступили - отбросить в сторону различия между
собой и личные чувства, если этого требовала логика. Этан подумал: могут
ли мужчины из тек, кто был в комнате, поступить так же?
- Тогда решено. - Гуннар принял позу, выражающую одновременно
решительность и вызов. - Мы попытаемся, - сказал он Этану, - потому, что
мы верим в тебя и в то, что ты сказал, друг Этан. Ты никогда не лгал нам в
прошлом. Я не могу поверить, что ты обманываешь нас сейчас.
Послышалось движение, словно подземный транспорт пронесся внизу, -
это стулья отодвигались от столов, и высокородные рыцари и оруженосцы
расходились для обсуждения небольшими группами. Некоторые оживленно и
громко переговаривались, тогда как другие предпочитали говорить
приглушенно. Время от времени один или два из участников дискуссии
выходили через дверь на палубу, словно приглашая присоединиться к
обсуждению вечного участника всех разговоров - ветер.
Этан ушел рано, торопясь в одиночество своего закутка-каюты. Через
несколько дней он сменит плохо обогреваемую каюту, которую он теперь делил
с Септембером, на прекрасно оборудованную кабину звездного корабля с
замкнутым циклом обогрева. Было странно, что такая перспектива уже не
увлекала его так, как в тот день, когда "Сландескри" впервые подошел к
берегу Арзудуна.
Что-то, так похожее на горячий летний бриз, коснулось его плеча,
когда он вышел в коридор, и в пронзительно-холодном воздухе это показалось
ему на удивление спокойным и теплым. Повернувшись, он уставился вниз, на
Колетту дю Кане. Оставшиеся позади него голоса спорящих транов,
неповторимый басок Септембера, мягкое, но настойчивое журчание голоса
Вильямса - все растаяло и стерлось, образуя один только неясный гул. В
глаза его неподвижно смотрели сияющие кристаллы изумруда, похожие на
зеленые кратеры на этом луноподобном лице, несмотря на маску
спецкомбинезона, ее нежно-розовая кожа приобрела янтарный оттенок,
благодаря редким выходам под жестокое арктическое солнце Тран-ки-ки.
На какое-то мгновение ему показалось, что он поймал образ самой
изменчивой красоты, ее утонченную сущность, которая проявляется в этом
мире только через человеческие глаза.
- Ты остаешься или едешь? - ни намека на кокетство, никаких опущенных
в притворном смущении ресниц. У личности, главным содержанием которой была
откровенность, на это просто не было места. Хотя дверь на наружную палубу
была закрыта, ему показалось, будто что-то закружилось вокруг него, и
кровь медленнее побежала в его жилах, и холод охватил его.
- Ну, мы ведь так хорошо ладили эти последние недели...
- Я знаю, Колетта. - Для такой проницательной женщины, это был уже
достаточный ответ. Она заговорила, тем не менее, торопливо произнося
слова, словно спеша избавиться от них как можно скорее.
- Я же просила тебя жениться на мне. Ты собираешься сделать это? Или
остаешься здесь?
- Я... я не знаю, Колетта. Полагаю, мне нужно больше времени на то,
чтобы подумать. Я не обманываю тебя, Колетта, я говорю тебе правду.
Она насмешливо фыркнула:
- Каждый мужчина из тех, что я знала, начинал в последнюю минуту
нести что-то вроде этого.
- Обещаю, что скажу перед тем, как улететь. - Он схватил ее за плечи,
удержав ровно столько, сколько посмел. От нее исходило поразительное
тепло.
- Если это должно произойти...
Он отпустил ее.
- ...то произойдет.
Она выдавила слабую улыбку.
- Думаю, это лучше, чем прямой отказ. Увидимся. - Она повернулась и
выскочила через дверь. Порыв ветра подхватил и забросил в каюту несколько
ледяных хлопьев, и они закружились и растаяли, касаясь его лица.
За ней вышли два трана-рыцаря, продолжая легко разговаривать,
полностью игнорируя жестокий холод. По мнению местных жителей, раз они
стояли на защищенном берегу, то могли прогуливаться на улице чуть ли не
нагишом. Этану же и другим людям приходилось спешить назад, в каюту, пока
незащищенная кожа не замерзала до того, что начинала хрустеть и крошиться,
как медовые соты.

3
Можно было бы считать, что местные жители вполне привыкли к
проявлениям передовой технологии человечества: они не уставились с
благоговением вверх, когда взревели тормозные моторы шаттла и он уютно
устроился на своей площадке, словно улитка, возвращающаяся в свою
раковину.
Когда рев моторов замер, внутренние элементы суперохлаждения,
встроенные в покрытие дельтакрылого атмосферного летательного аппарата,
принялись за работы. Скоро и корпус, и сами моторы остыли до того, что их
можно было потрогать рукой.
С пролетов ожидающего моста протянулись фалы. Трясущийся от холода
пилот корабля и посадочная команда обменялись короткими деловыми
репликами. Пакеты и корзины стали поступать из скрытого склада в шаттл,
тогда как в обмен маленький кораблик-челнок порождал из своих недр
множество посылок меньшего размера, но с печатями.
Изделия местных промыслов обменивали на ножи, лампы и оружие из
сталамики. Куски все еще бесценного зеленого осмидина, пусть даже и
неважного качества, обменивались на радио, триоды и другие средства связи.
Этан вспомнил об огромном вулкане, который местные траны называли
Места-Где-Кипит-Кровь-Земли, и о пещере, наполненной осмидином,
обнаруженной ими внутри. Он подумал о том, что бы сделал тот самый некто,
кто контролировал местную торговлю, узнай он об этом хранилище
сверхценного поделочного камня, от размеров которого перехватывало
дыхание.
Неподалеку Геллеспонт дю Кане начал оживленно болтать с врачом,
которого предусмотрительно выслал на шаттле капитан звездного корабля,
едва только узнал о своем неожиданном и знаменитом пассажире. Колетта
стояла рядом, отрывисто отвечая на ворчливые и несколько непристойные
прощания Септембера и более вежливые и почтительные заверения Вильямса.
Когда оказалось, что больше не с кем говорить и больше нечего делать,
Этан вдруг понял, что он движется ей навстречу. Она тоже направилась к
нему.
Несколько мгновений прошли в молчании. Возможно, мысль, что теперь он
решился, помогла ему более стойко встретить ее взгляд.
- Как ваш отец? - наконец поинтересовался он.
- Так хорошо, как это можно было ожидать. - Ей пришлось сделать над
собой усилие, чтобы заговорить с обычной для нее откровенностью. - Я
пытаюсь убедить его согласиться и поменять физическое тело... а он
отказывается от дополнительных стимуляторов и операции. Он не желает
этого. Не думаю, чтобы это было желание умереть. Психогностики говорят,
что это не так. Но он не желает даже омолаживаться, причем действует
вполне осознанно. Главное его желание сейчас - чтобы я все взяла в свои
руки, - он, мол, уже и так долго этим занимался.
- Вы готовы заняться этим, Колетта? - Этан говорил мягко, но без
воодушевления. Было очень трудно заставить Колетту поверить в себя. - Я
знаю, как работают торговые семьи. Я сам работаю на такую семью.
- Готова я или нет, но мне приходится это делать. - Ответ ее был
таким мягким, что трудно было поверить, что это она так говорит. - А что
вам надо делать, Этан?
Он улыбнулся. Это было нелегко.
- Извините, Колетта. Мне правда очень жаль.
- Ох уж эти торгаши, сначала говорят, что продают самое лучшее, а
потом заявляют, что им очень жаль.
- Колетта... - Этан подыскивал слова. - Я не тот, кто приказывает, а
тот, кому приказывают. Вы воспитаны и обучены так, чтобы отдавать
приказания. Я взрослел, приучаясь выполнять их. Я могу предложить только
совет, но никогда не смогу командовать. Не думаю, чтобы это у меня хорошо
получалось. Я запутаюсь на любом ответственном посту, который вы сможете
предложить мне, и вам придется прикрывать меня. Вам придется объяснять,
кто я, моим коллегам, настоящим квалифицированным специалистам и
компьюсивам. - Он печально покачал головой. - Я не смогу справиться с
насмешками, объектом которых я непременно стану. И не хочу становиться
бесполезным паразитом.
- У вас уникальное представление о том, что значит жить вместе с
кем-то. - Голос ее прозвучал почти отчаянно, но непохоже было, что она
упрашивала его. - Вы могли бы делать все, что захотели бы... Что угодно -
путешествия, хобби... Это даже не обязательно должно было бы быть вместе
со мной. - Она слегка опустила глаза. - Вы могли бы... даже заводить
женщин на стороне, если бы только пожелали. Я устроила бы все так, чтобы
вы смогли позволить себе все самое лучшее. - Она снова посмотрела вверх. -
Вы же хороший человек. Вы могли бы делать все, что хотите... если бы
только вы... - она поколебалась, - опять возвращались ко мне.
- Нет, Колетта. Здесь у меня есть дело, которым мне предстоит
заняться.
Что-то вспыхнуло в ее глазах на долю секунды.
- Это тот мускулистый медвежонок, так?
- Нет. - Этан произнес это с силой, которая сквозила в честности и
откровенном удивлении ее словам. - Эльфа ничего не значит. Не знаю, что
она нашла во мне, но она представитель иного мира.
- В прошлом это людей не останавливало, - напомнила ему Колетта.
- Это останавливает меня. Во всем, что касается Эльфы Курдаг-Влата,
любой интерес, кроме антропологического - строго односторонний. И причем с
ее стороны. Я уже объяснил тебе подлинную причину. Я никогда не мог быть
профессиональным студентом, профессиональным путешественником,
профессиональным хоббистом. Или профессиональным мужем.
Казалось, она уже готова уйти, но вдруг она обхватила его так
внезапно и так крепко, что ему пришлось силой удерживать равновесие. Она
начала молить его, говоря так тихо, что никто, кроме Этана, не смог бы ее
услышать. Он моментально поддался гипнозу этих зеленых глаз с
металлическим блеском.
- Ты - первый из встреченных мною мужчин, кто обошелся со мной, как с
человеком. Ты был добр ко мне, и ты был честным со мной. Я знаю, что я
безобразна.
- Нет, Колетта, вы - что угодно, только не это.
Ее улыбка выдавала внутреннюю боль.
- Многие месяцы я была единственной женщиной в округе. Я наслаждалась
этой изоляцией. Я достаточно хорошо знакома с физиопсихологией, чтобы
прочитать, что в твоих глазах каждый месяц этой изоляции я теряла по пять
килограммов. Как только мы добрались до какого-то форпоста цивилизации, ты
сразу увидел, какая я на самом деле, ведь этого не сможет исправить ни
один врач. Так и случилось здесь, на этом форпосте. Я страдаю ожирением, я
саркастична и упряма до разочарования.
- Два последние качества вам нужны, чтобы удержаться на том месте,
которое ожидает вас, - заверил ее Этан. - Что же касается первого, так это
просто образ, который вы сами себе создали. - Он подумал о том, что сказал
ему Септембер. - Психическая форма и привлекательность не имеют друг с
другом почти ничего общего. В темноте все человечество похоже друг на
друга. Нет причины, по которым я не могу жениться, связаны с нашим
умственным устройством, а не с физиологическим.
Она отпустила его. Его руки, должно быть, покраснели в тех местах,
где она удерживала его.
- У "Дома дю Кане" есть филиалы и отрасли в большинстве населенных
миров и многих колониях. Если вы когда-нибудь передумаете, Этан Фром
Форчун, то сможете связаться со мной. - Она широко ухмыльнулась. -
Двадцать-два Р-два, Этан совершит чудо.
- Вы найдете еще кого-нибудь.
- С моей-то привлекательностью? Я могу только предложить баланс моего
картометра и моего положения. А на это не купишь то, чего я так хочу. Я
уже просила и упрашивала, Этан. Я не буду молить вас.
- Я знаю. Попрошайничество - не ваша фамильная черта, Колетта.
Из салона, куда только что был переведен ее отец, выглянул стюард и
жестами подзывал ее. Слабый голос назвал ее по имени. Он прозвучал из
глотки мощного гуманоида.
- Пора уходить. До свидания, Этан. Вспомните обо мне, если
передумаете. Помните обо мне, если и не передумаете.
Она избавила его от необходимости раздумывать, целовать ли ее или
нет, повернувшись и решительно зашагав к своему отцу, к людям и машинам,
помогавшим ему остаться в живых. Он наблюдал, как она быстро направилась
вверх по сходням в приемную тубу шаттла. Снег запорошил окошко, через
которое он смотрел.
Прошло пятнадцать минут. Затем прекратился обмен картонками и
пакетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51