- Вот этот выпустил рабов, которых я вез из Утехи. - И хобгоблин
наподдал Сестана ногой. - А этот бродяга был схвачен в окрестностях Врат:
как ты знаешь. Повелитель, Врата дозволяется посещать лишь воинам...
Мужчина поднял голову; вид у него был растерянный и глуповатый.
- Ну и на что они мне? - раздраженно спросил Верминаард. - Пусть их
бросят в рудник вместе с остальными никчемными...
- Я д-думал... - начал заикаться Тоэд, - ...ч-человек может
оказ-заться с-соглядатаем...
Повелитель Драконов впился в мужчину пристальным взглядом. Тот был
высокого роста, лет пятидесяти по человеческому счету. Его волосы были
седыми, гладко выбритое лицо - загорелым, обветренным и в морщинах. Одет
как нищий, - да он, скорее всего, и есть нищий, брезгливо сказал себе
Верминаард. Ничего примечательного не было в этом человеке; вот только
глаза казались молодыми и удивительно ясными, да и руки могли бы
принадлежать юноше. Быть может, эльфийская кровь...
- Тоже мне соглядатай! - сказал наконец Верминаард. - Это же
недоумок! Только и может, что разевать рот, словно рыба на песке!..
- Насколько я понял, он глух и нем. Повелитель... - Тоэд обливался
потом.
Верминаард невольно сморщил нос: даже драконий шлем не мог спасти от
зловония, источаемого потеющим хобгоблином.
- Итак, ты пленил овражного гнома и шпиона, лишенного слуха и языка,
- ядовито заметил Верминаард. - Молодец, Тоэд. Может, ты мне еще букетик
цветов соберешь?
- Как будет угодно Повелителю... - Тоэд почтительно поклонился.
Верминаард неслышно засмеялся под шлемом. Все-таки Тоэд был забавен;
какая жалость, что его так и не удалось приучить хотя бы изредка мыться,
Верминаард махнул рукой:
- Убери их. И сам убирайся.
- Как поступить с пленниками. Повелитель?
- Овражного гнома - скормить Углю нынче же вечером. Шпиона - в
рудник. Да вели не спускать с него глаз - он очень, очень опасен! - И
Повелитель Драконов расхохотался.
Пирос скрипнул зубами и про себя обозвал Верминаарда идиотом.
Тоэд вновь поклонился.
- Шагай, ты!.. - рявкнул он, дергая цепь, и мужчина, спотыкаясь,
поплелся за ним. - Вставай! - Тоэд пнул Сестана ногой. Бесполезно:
овражный гном, услышавший, что его собираются скормить дракону, рухнул без
чувств. Пришлось звать драконида, который и выволок его вон.
Верминаард сошел с трона и, вернувшись к столу, скатал свои карты в
толстый рулон.
- Отправь к войску крылана - пусть доставит приказы, - велел он
Пиросу. - Завтра утром вылетаем жечь Квалинести. Будь готов, когда я
позову!
Когда за Верминаардом захлопнулись золоченые створки, Пирос - все еще
в человеческом обличье - поднялся из-за стола и лихорадочно зашагал по
комнате.
Из-за входной двери снова послышалось царапанье.
- Повелитель Верминаард удалился к себе! - крикнул Пирос,
разгневанный тем, что кто-то посмел прервать его размышления.
Дверь чуть-чуть приоткрылась.
- Я хотел бы видеть только тебя, о Царственный, - прошептал в щелку
драконид.
- Войди, - разрешил Пирос. - Только будь краток!
- Предатель преуспел, о Царственный, - тихо доложил драконид. -
Правда, ему удалось отлучиться лишь ненадолго, дабы не навлечь на себя
подозрений. Но он привел жрицу...
- Да провались она в Бездну, эта жрица! - зарычал Пирос. - Кому она
нужна, кроме Верминаарда? Ступай сообщи ему... хотя нет, погоди.
Драконид, уже шагнувший к двери, остановился.
- Я пришел к тебе первому, как ты и велел, - сказал он извиняющимся
тоном, готовясь спешно откланяться.
- Нет, не ходи к нему, - вскидывая руку, распорядился дракон. - В
конце концов, для меня эти новости тоже представляют некоторый интерес...
Нет, я не про жрицу - тут пахнет кое-чем покрупнее. Вот что: я должен
встретиться с нашим вероломным дружком. Приведешь его вечером ко мне в
логово, да смотри не говори Повелителю Верминаарду... пока. Он может нам
помешать... - Мысль Пироса мчалась стремительно: его планы готовы были
осуществиться. - Верминаарду, - сказал он, - хватит дела и в Квалинести.
Драконид поклонился и вышел из тронного зала. Пирос же снова заходил
взад и вперед, потирая ладони и улыбаясь.

12. ЗАГАДКА КАМНЯ. ПРЕДАТЕЛЬ ВЫЯВЛЕН. ТАС НА РАСПУТЬЕ
- Оставь эти штучки, нахал! - нарочито тонким голосом пропищал
Карамон и шлепнул Эбена по руке, проникшей было под его юбку.
Женщин, сидевших в комнате, до того рассмешила эта выходка двоих
воинов, что Танис нервно оглянулся на дверь - уж не заподозрили ли чего
стражники-дракониды?
От Маритты не укрылся его встревоженный взгляд.
- Насчет них можно не волноваться, - сказала она ему. - На нашем
этаже стражников всего двое, да и те большей частью пьянствуют, особенно
теперь, когда армия выступила в поход... - Подняв голову от шитья, она
обвела глазами подруг и тихо сказала: - Пускай посмеются, бедняжки.
Последнее время нам не часто удавалось повеселиться...
В камере обитало тридцать четыре женщины, и, по словам Маритты, в
соседнем помещении содержалось еще шестьдесят. Условия здесь были таковы,
что закаленные трудностями путешественники и те содрогнулись. Пол
покрывали грубые соломенные циновки. Женщины не располагали никаким
имуществом, кроме одежды. Раз в день, по утрам, их выпускали наружу для
короткой прогулки, а все остальное время заставляли шить военную форму для
драконидов. Еда же была такова, что всего за несколько недель заточения
женщины превратились в худые и бледные тени.
Слова Маритты несколько успокоили Таниса. Он познакомился с нею всего
несколько часов назад, но уже привык доверять ее мнению. Это ведь она
сумела мигом утихомирить перепуганных подруг, когда спутники ввалились к
ним в камеру. А потом, узнав об их намерениях, первая согласилась, что все
может получиться.
- Наши мужики будут с вами заодно, - сказала она Танису. - Если кто и
напакостит, так разве только Высокие Искатели...
- Высокие Искатели? - переспросил Танис изумленно. - Ты говоришь о
Совете? Они тоже в плену?..
Маритта, хмурясь, кивнула:
- Они поверили черному жрецу и поплатились за это. И они нипочем не
захотят бежать - и то сказать, для чего бы? В шахту их не посылают - сам
драконий Повелитель об этом распорядился. Но мы - с вами! - И она обвела
взглядом подруг те твердо кивнули. - Только при одном условии: дети должны
быть вне опасности...
- Этого я, к сожалению, обещать не могу, - сказал Танис. - Чтобы
вызволить их, возможно, придется биться с драконицей и...
- С Пламенеющей? Фу ты! - Маритта смотрела на него с искренним
недоумением. - Да зачем же обижать нашу бедняжечку? Скажу тебе даже
больше: только троньте ее, и сейчас же на вас налетит половина детей. Они
так ее любят!
- Любят? Драконицу?.. - спросила Золотая Луна. - Она что, заколдовала
их?
- Нет. Я думаю, Пламенеющая давным-давно разучилась колдовать, если
когда и умела. - Маритта грустно улыбнулась. - Она, понимаете ли, не шибко
нынче соображает. Ее выводок некогда погиб в какой-то ужасной войне, и
теперь она путает наших ребятишек со своими. Не знаю уж, где выискал
старушку Повелитель, да только жестоко это - так с нею поступать, и,
надеюсь, он когда-нибудь за это ответит! - И она сердито оборвала нитку, а
потом, видя беспокойство полуэльфа, добавила: - Детей выпустить будет не
трудно - Пламенеющая всегда допоздна спит по утрам. Мы кормим детей
завтраком, выводим их погулять - а она и ухом себе не ведет. Она ничего не
заметит, пока не проснется...
Впервые обретя надежду, женщины принялись перекраивать старую одежду
для мужчин, и все шло хорошо, пока не добрались до примерки.
- Что? Бриться?!. - взревел Стурм с такой яростью, что женщины
шарахнулись прочь. Гордый рыцарь был отнюдь не в восторге от затеи с
переодеванием; если он вообще на это пошел, то лишь потому, что обширное
открытое пространство между крепостью и рудником иначе было не пересечь.
Однако он скорее согласился бы принять от руки Повелителя сотню жутких
смертей, нежели расстаться с усами. Он успокоился лишь после того, как
Танис предложил ему закутать лицо шарфом.
Стоило, впрочем, преодолеть эту загвоздку, как тотчас же возникла
другая. Речной Ветер наотрез отказался рядиться женщиной и никаких доводов
слушать не желал. В конце концов Золотая Луна отозвала Таниса в сторону и
объяснила: в их племени было принято, чтобы воин, запятнавший себя
трусостью в битве, ходил в женском платье, покамест не искупит вины.
Танису осталось только развести руками; что до Маритты, она и так не
знала, во что одевать рослого варвара.
После жарких споров было решено, что Речной Ветер закутается в
широкий плащ, сгорбится и обопрется на клюку, изображая древнюю бабку.
Лорана подошла к Танису - тот примерял платок, надеясь спрятать в нем
бороду.
- А ты почему не побреешься? - спросила она. - Или в самом деле
кичишься своей человеческой половиной, как говорит Гилтанас?
- Зачем же кичиться, - ответил он ровным голосом. - Просто надоело
делать вид, будто ее нет, - вот и все... - Набрал полную грудь воздуха и
решительно произнес: - Лорана, я должен попросить у тебя прощения за те
мои слова... в Сла-Мори. Я не имел никакого права...
- Ты имел полное право, - перебила Лорана. - То, что я совершила,
было поступком глупенькой девочки, одуревшей от любви. Я самым дурацким
образом подвергла ваши жизни опасности... - Ее голос дрогнул, но она тут
же овладела собой. - Больше подобного не случится, Я докажу, что и от меня
может быть толк.
Вот только как она этого добьется, она и сама толком не ведала.
Сколько бы ни рассуждала она о своей бойцовской сноровке, она ни разу в
жизни не убила даже и кролика. Ей и теперь было до того страшно, что она
сцепила руки за спиной - лишь бы Танис не заметил, как они дрожали. Всего
же больше она боялась, что не совладает с собой и бросится ему на грудь,
ища утешения и поддержки... Поспешно отойдя прочь, она стала помогать
Гилтанасу переодеваться.
"Кажется, и в самом деле начинает взрослеть", - подумал Танис. Он ни
за что не желал сознаться даже себе самому, что душа его замирала, стоило
только взглянуть в ее огромные лучащиеся глаза...
День миновал быстро; подошел вечер, и женщинам настало время нести
еду в рудники. Спутники забыли обо всяком веселье, напряженно ожидая
появления стражей. Судьба все-таки подставила им еще одну подножку:
Рейстлин, доведенный кашлем до полного изнеможения, заявил, что слишком
ослаб и не сможет с ними идти. Брат хотел было остаться с ним, но Рейстлин
велел ему не сходить с ума.
- Сегодня я вам не пригожусь, - прошептал маг. - Оставьте меня в
покое. Дайте поспать.
- Не хотелось бы покидать его здесь, - начал Гилтанас, но тут за
дверью послышался топот когтистых лап и перестук горшков. Дверь
отворилась; в комнату вступило двое стражников-драконидов. От обоих разило
прокисшим вином. Один из них, слегка покачиваясь, мутными глазами обвел
женщин и сипло сказал:
- Шевелитесь!..
Выйдя гуськом в коридор, переодетые друзья увидели там шестерых
овражных гномов, тащивших огромные горшки с неведомым варевом. Голодный
Карамон принюхался и с отвращением сморщил нос. Дракониды захлопнули
решетчатую дверь. Карамон в последний раз оглянулся на брата, лежавшего
под одеялами в темном углу...

- Молодчина, сынок!.. - захлопал в ладоши старый волшебник,
восторженно глядя, как отъезжает в сторону часть стены Механической
Комнаты.
- Пустяки, - с подобающей скромностью ответствовал Тас. - Право же,
разыскать потайную дверь было гораздо сложнее, чем открыть. И как только
ты умудрился? Я-то думал, что уже во все уголки заглянул...
И кендер пополз в открывающийся лаз, но неожиданная мысль заставила
его приостановиться:
- Послушай, Фисбен! Ты случайно не мог бы как-нибудь уговорить свой
огонек побыть здесь? Хотя бы до тех пор, пока мы выясним, нет ли там кого.
А то я чувствую себя такой отличной мишенью, да и Верминаардовы хоромы
совсем рядом...
- Боюсь, что нет. - Фисбен покачал головой. - Уж больно он не любит
оставаться один в темноте!
Тассельхоф только кивнул: примерно такого ответа он и ожидал. Ну что
ж, оставалось только смириться. Коли уж молоко пролито, так нечего гнать
от него кошку, - как, бывало, говаривала его мама. По счастью, в узком
коридоре, в который он выполз, не было ни души.
Огонек висел у его плеча. Кендер помог вылезти Фисбену и начал
оглядываться кругом.
Футах в сорока от них коридор выводил на лестницу - ступеньки уходили
вниз, в кромешную темноту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70