живот
синеватый, трупный, и багровая экзекуционная спина, бурое пятно
затылка и съехавший на сторону пятачок незначительного лица.
Втяжка хватает и тащит ко мне шум разговора, объемный и
рассыпчатый, кашу из телесных стуков и скрипов. А аквариум с
каждым выдохом все ближе. Неслыханно, но мой собственный вид
вызывает у меня аппетит! Текут слюни, вместе с внутренней волной
по бокам шмыгают две струйки, горячая и холодная, но натыкаются
на заглушку. Ослобоню я зажим, и они рванутся из меня, чтоб
понаделать бед. Поперечными судорогами разогревается горло,
готовясь выбросить проводник смерти и удовольствия.
Имею право знать, я тот или не тот, кто крадется во тьме? Если
не тот, почему мне интересно, что дальше; вкусно будет или нет.
Стыдоба, неужели я сомнения и страсти променял на хороший
аппетит? Немедленно чесать и дыбать отсюда, дергаться и искать
тропку назад. Ну вот, кажется, зацепился, вроде бы натянутая
резиновая лента выдернула меня из тьмы и вернула в самое
законное тело. Шар в лузе, гном в человеке. А Нина уже мажет
криком воздух, подвижный рот отделен от каменеющего лица -
впечатление, будто над ней кудесит ученица-двоечница Медузы
Горгоны. Дамочке крупно не понравилось что-то, расположившееся
за моей спиной. Мне, бывало, в школе тоже такое дело не
нравилось, после урока снимешь пиджачок, а там сплошь красуются
трехбуквенные слова. Но сейчас - меня не проведешь,
как-нибудь знаю, что затевается там; кто, куда и зачем прется,
кому я мешаю и стою поперек, кому вкусненького, понимаешь,
захотелось. Ну, ешь! Резко - разворот с падением -
занимаю огневой рубеж и бабахаю из нагана прямо в глаз того, кто
заслужил. Надо мной свистит копье и долбает стекло, много звона.
Метательное орудие, вернее, хобот принадлежит непрелестному
созданию. Вон оно, из большого горшка с фикусом выбралось уже до
талии - хотя это понятие в данном случае растяжимое. Все у
него шевелится, все ходит ходуном. Что такое, нашему гостю
нехорошо? Соединяю куски обзора в целостную картину - хобот
углубился во внутренности моей "охоты", вот и коротнуло.
Чудик взвизгнул почище вопленницы Нины и прыгнул к установке,
желая помочь своему отростку. Бреющий полет обдал меня ветерком.
Спешка, конечно, и глаз не ахти, поэтому гость и влепился прямо
в мою игральную установку. Я еще кинул ему вслед "коктейль
Молотова", то есть бутылку пепси. Аппарат, обжигая мне
сердце, полыхнул, коротнул; чудище, плюхнувшееся в него, так
заревело, что я даже стал сопереживать. (А может, добрый зверь
на самом деле пожертвовал собственным благополучием, чтобы
избавить меня от порочной склонности к игре? Был он, правда,
непрошенный гость, ну а прошенного разве сейчас дождешься.)
Однако не интересующийся мотивами электростул сделал свое дело.
Сцена экзекуции увенчалась запахом жареной плоти. Приговор
привелся в исполнение как минимум неэкономно. Если на каждое
животное по установке тратить, значит, даже на две казни не
настарчишь за десять лет. Когда я останки аппарата обесточил,
стеная по утраченной радости, монстр уже превратился в кучу
дерьма. Кому эту кучу предъявлять? Одно, если явится приличный
незнакомый мент, соскребет и айда; только на анализы мало что
осталось. А вдруг Белорыбов или его братья по уму? Придется срок
тянуть за то, что хотел дом, нашпигованный патриотами,
подпалить. Как раз в резонанс страхам звонок в дверь - уже
явились, не запылились? Но это был всего лишь старпер-сосед.
Крики ему послышались, козлику. Не послышались, успокоил я его,
наверное, это ваши "задние уста" так постарались. Сосед
отправился внимать дальше "задним устам", тут и Нина
вышла из столбняка и стала крыть мою, как она выражалась, нору,
сморкаясь бездушно на личную трагедию. Самого ведь дорогого, в
прямом и переносном смысле, у меня не стало. Я даме в отместку
предложил хлебнуть валерианочки да ступать домой. Тут она не
согласилась, уже стала норой и логовищем обзывать свою хавиру. В
общем, задержалась беглянка у меня и, кажется, была права.
Потому что и она, наверняка, удрала из биоценоза. Нина признала,
слегка разрумянившись, что перед тем, как задать стрекача ко
мне, харчи стравила - этот неаппетитный факт мне кое о чем
говорит.
Итак, утро наступает, солнце из своего подземелья на небо
тикает, я, как честный кавалер, обязан некоторое еще время
танцевать вокруг Нины. Первое па - доставка беглянки домой.
Дверь ее квартиры как будто и не запиралась. Еще нет повода для
мандража, просто женщина торопилась вчера, чтобы опасность не
успела схватить ее за убегающую попку. Вводим тела в Нинино
жилище, и в комнате встречаем еще одно тело, уже лежачее. На
полу расположился крутой мужчина, мало похожий на живого. У него
недельная щетина, в одной руке черенок ножа, а лезвие, отколотое
неведомой силой, валяется неподалеку. Вдобавок на полу и кое-что
похожее на камушки, хотя я не побоялся бы это назвать осколками
панцирных щитков. Нина тут же забилась в стенку, я ее вывел в
коридор и, вернувшись, перекатил мужика на спину, после чего
зажмурился. Как тут не зажмуриться. В груди дыра с обугленными
краями - похоже, что поработал тысячевольтный электрический
разряд. Кабы там была только дыра, а то ведь еще и ворота для
давно опостылевших толстячков-червячков. Они потихоньку
выползали оттуда, где, видимо, был у них и стол и дом. От такого
сочетания я и сам припух, предупредил Нинку, чтоб замерла, как
столб, несколько приседаний сделал - немного помогло. Ведь
мог же и я повторить подвиг мужика. Несмотря на душевный
раздрай, чувствую, что кое-каким знанием обогатился.
Малыши-червяки и громилы-монстры - друзья, а может даже и
родственники. Рискну подумать, что отцы и дети. И теперь
получается, что пресловутый "доктор" с супершнобелем
- так сказать, дама, матка с яйцекладом. Со мной она
обошлась снисходительнее, чем с лежащим тут товарищем, оттого,
наверное, что заметила, какой я галантный джентльмен.
Кстати, судя по одежке и тому подобному, почил не Нинин ухажер,
а квартирник невысокого пошиба или даже бомж. Сейчас придется
вызывать ментов на себя, надеюсь, скромный внешний вид трупа
зачтется, и мне не станут шить мокруху по ревности. И вот мой
робкий голос звучит в криминальной милиции, но только я
заикнулся про червяков, сразу произошло автоматическое
переключение линии, и уже не ментовская сиплая барышня, а
роботесса нежным сопрано стала выведывать у меня адрес. Через
десять минут прибыла команда, люди, похожие на ментов, как
Печорин на Грушницкого. У всех интересный прикид: толстые черные
фартуки, резиновые сапоги и перчатки. Старший группы, с
прохладцей глянув на труп, механическим голосом поспрашивал про
обстоятельства и не предложил мне проехаться вместе с ним для
выяснения личности. Раз их личность не интересует, значит, это
не криминалисты.
Фартучники попрыскали для начала ароматным аэрозолем, как будто
пришли в уборную, потом запихнули домушника в прорезиненный
прометаллизированный мешок. Нескольких вертлявых червячков,
улепетнувших от затаривания, они полили едкой жидкостью, затем
подцепили совками-ловушками и отправили вслед за остальным.
Последний костюм покойного был на молнии, которую спешно
застегнули, и с клапаном. К этому приспособлению подсоединили
баллон с красочным черепом и начали что-то перекачивать, после
чего мешок раздулся и стал пузырем. Пузырь унесли, осколки
панциря втянули пылесосом. Закончив дела, захотел попрощаться и
старший группы. Не пускаясь в предупреждения и объяснения,
посоветовал помыть пол хлоркой и, распахнув окна, пойти
прогуляться часа на три. Опомнившаяся под занавес Нина еще
пыталась очаровать главного фартучника и выяснить, задержись она
дома, упаковали бы ее сейчас или нет? Командир группы,
очарованный не больше, чем каменная баба, выдавил сквозь
стиснутые зубы, что "гнездо" чаще всего устраивают в
живом, а не в трупном "материале", поэтому, кто не любит
выяснять отношения и меряться силой, скорее всего останется
таким же красивым. "Каменный гость" уже движется к
выходу, а я еще посылаю вдогонку:
- А кто платит за ущерб, и кто напал? Мы же граждане
цивилизованной страны. Каков класс, отряд, вид животного? Где
можно про него прочитать? Или это не животные?
- Животные, животные, не хуже нас, - успокаивает
"собеседник", не оборачивая кумпола. И хлопает дверью.
А потом я елозил тряпкой по полу, все лишнее отшкрябывал. Только
ее квартирка заблестела, Нина сразу повеселела. В самом деле,
чего печалиться, как спивали гарны хлопцы, уся жизнь упереди.
Кто-то кого-то зачем-то угрохал, а ей приборочку сделали и даже
трехоконный телек целехонек стоит. Нинка, наверное, прикидывала,
что я поторчу у нее недельку, с пустотой в башке, с наганом в
руке. Потом страх у нее улетучится, она мне под зад коленкой,
как примитиву, а на мое место перспективный аспирант въедет.
Распахнул я окна, из дома дамочку вывел, показал на ближайшую
киношку, дескать, иди развлекайся.
- Искандер, ты чего задумал? - скрывая
заинтересованность, прощупала она.
- Задумывать - это мне не свойственно, излишек мыслей в
моей голове не задерживается. Я домой, отдыхать пора.
- Со мной отдохнешь, Шуренок.
- Теперь хочу сам с собой. Кстати, вспоминаешь ли ты иногда
тех, кто уже бесполезен? Что у Файнберга не все в порядке, тебе
вполне известно, в отличие от его родных и близких. Могла и
весточку дать, или, например, "кадиш" поминальный
заказать.
При слове "кадиш" она, не забыв, как держать фасон,
фыркнула, словно лошадь, и я увидел спину. А также ножки,
которые у нее ничего. С ними хочется дружить. Плюс надо учесть
глаза-черносливы, рот-компот, попку-булочку, уши-оладушки, живот
для плохой еды поворот, и так далее, как описал бы мой знакомый
повар. Но все равно, некоторые параметры подкачали, и вообще, до
Нины ли сейчас.
В ночной дозор мне завтра; домой, на пепелище возвращаться
неохота - сегодня моя уборочная энергия иссякла. Раз так,
явлюсь-ка я в свое охранное бюро, к шефу Пузыреву. Ведь,
кажется, дозрел, мнения меня распирают, еще немного и начну
орать на улице.
- Ну, головная боль, какие неприятности на этот раз привез?
- поприветствовал шеф.
- Кто станет возражать, что я ходячая проблема, товарищ
кормилица. А теперь все сделаю, чтоб моя неприятность и вашей
стала. Рад бы, но не могу помалкивать. Я ИХ знаю, насквозь вижу,
и мальков, и взрослых. Это они ученых убили...
Я говорил час, не умолкая; убедительный, как индеец, исполняющий
боевой танец. Я описал все в живописных подробностях, смачно,
как Рубенс, однако, обобщая и выходя на ужасающие перспективы.
- Ладно, ты собрался в каждой заднице затычкой быть, а чего
ты от меня-то хочешь? - наконец перебил Пузырев. Во время
расцвета моего ораторского искусства он или звонил по телефону,
или изучал газеты, или зевал. - Ты бы лучше сходил,
подстригся, вон какая кутерьма на голове.
- Я ничего не хочу. Я просто озвучиваю своим ртом ваш
внутренний голос. Для Моисея этим занимался Аарон. Я уверен, то,
что было с нами, только разминка, десерт, буфет. Пока попортили
добро лишь там, где много щелей и двери хиленькие. Но у
неприятеля способности день ото дня увеличиваются, в отличие от
нас. Гады развиваются не как-то душевно и психически, а вполне
физически. Нам ведь никто не поможет, государственные мужи и
пальцем не шевельнут. Вернее, заботу они все-таки проявят,
прикажут аккуратненько совать нас в мешки. Может, в виде
поощрения за хорошее поведение, спрячут в холодильник. Легко
будет с нами общаться, когда мы скопытимся.
- Это все бездоказательно, одни вопли. Если все наоборот, то
тогда я еще поверю, - скучным голосом стал усмирять Пузырев.
- Ну, закончил страстную речь номер один?
- Вещдоки сгребаются подчистую и сдаются в контрразведку
людьми из СЭС. Можно сказать, органы идут в органы. Но чтобы
СЭСовцы ничего не положили в карман, с ними ездит надзирающий. Я
видел его физиономию, на ней все написано. Собирательство -
вот чем нынче увлекаются спецслужбы и секретные лаборатории.
- Ну, допустим. Если так, значит, умные люди, столь
непохожие на нас, накопят сведения, покумекают и выложат народу
необходимую правду. А пока не торопятся, чтоб пресса не
бесилась, не нагнетала, - вид у Пузырева был по прежнему
откровенно незаинтересованный.
- Но почему правда опаздывает, а с "трупным
материалом", с разбоем все зашибись? Может, кое-кому слишком
надоели приличные самостоятельные люди?
Пузырев по-прежнему реагировал вяло:
- Не расстраивайся, мы с тобой, братец, неприличные люди. Я
- делец на час, но хоть завтра чепчик с кокардой натяну. А
ты вообще, сторож у крыльца. Ты мне предлагаешь вопить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16