Из этого нового лагеря, всегда закрытого тенью Горы, день за днем,
разбившись на отряды, они выходили на поиски. Если верить карте, где-то
здесь высоко по склону пряталась потайная дверь. День за днем они
возвращались в лагерь не солоно хлебавши.
И вдруг совершенно неожиданно они нашли то, что искали. Однажды Фили,
Кили и хоббит прошли в конец узкой долины и копошились там среди камней.
Около полудня, заглянув за большой, торчащий, точно столб, обломок скалы,
Бильбо увидел нечто вроде грубых ступеней. Он подозвал двух гномов, и они
в волнении начали подниматься втроем по ступенькам, которые вывели их на
тропку, местами пропадавшую, местами все-таки заметную, и так, по ней,
пришли на гребень южного отрога, а оттуда - на узкий выступ, огибавший
Гору. Поглядев вниз, они увидели, что прямо под ними лежит лагерь.
Осторожно поднимаясь по скале, они прошли гуськом по узкому выступу,
свернули за угол и очутились на небольшой укромной площадке, заросшей
травой. Вход на нее снизу, от лагеря, виден не был. Скала, к которой
примыкала площадка, была совершенно гладкая и ровная, точно сложенная
каменщиком. Ни трещин, ни стыков, ничего похожего на косяки, притолоку или
порог, никаких следов засова, щеколды или скважины - и однако они не
сомневались, что перед ними та самая дверь.
Они колотили по ней, толкали, пихали и наваливались на нее, умоляли
открыться, произносили обрывки заклинаний, отворяющих двери, - скала
оставалась неподвижной. Наконец, выбившись из сил, они растянулись на
траве, а когда завечерело, начали спускаться вниз.
В ту ночь в лагере не утихало возбуждение. Наутро все покинули
лагерь, оставив Бофура и Бомбура караулить пони и те припасы, что они
захватили с реки. Остальные, пройдя долину, взобрались по найденной
накануне тропе на узкий выступ. Там было не пронести тюков - тропинка
обрывалась с одной стороны вниз на глубину пятидесяти метров. Зато каждый
гном обмотал вокруг пояса веревку. Они благополучно достигли травянистой
ниши, там, наверху, устроили новый лагерь и подняли на веревках из нижнего
все необходимое. Таким же способом они потом опускали друг друга, чтобы
обменяться новостями с караульными или сменить Бофура. Бомбур ни под каким
видом не желал подняться наверх - ни на веревках, ни по тропе.
- Я не муха, чтобы порхать над обрывом, - отвечал он. - Закружится
голова, наступлю себе на бороду, и опять вас станет тринадцать. А веревки
меня не выдержат.
Как вы увидите позже, веревки, к счастью для него, выдержали...
Тем временем друзья обследовали выступ дальше и обнаружили тропинку,
которая вела наверх. Но далеко уходить побоялись, да и не видели
надобности. На вершине царила тишина, лишь ветер шуршал в трещинах. Они
разговаривали тихо, не пели, не перекликались - опасность подстерегала
повсюду. Те, что возились с дверью, пока ничего не добились. В своем
нетерпении они махнули рукой на руны и лунные буквы и без устали пытались
определить на глаз, где именно на гладкой поверхности скалы прячется
дверь. Они привезли из Озерного города кирки и другие инструменты и сперва
попробовали применить их. Но при первом же ударе о скалу рукоятки
раскололись, чуть не повыдергав им руки из плеч, стальные части сломались
или погнулись, точно свинцовые. Гномы поняли, что их навыки в горном деле
бессильны против чар, которые заперли эту дверь. Они испугались и того
шума, который сами же наделали: каждый удар усиливался эхом.
Бильбо до смерти надоело сидеть на пороге. То есть никакого порога,
разумеется, не было, просто гномы в шутку назвали так травянистый пятачок;
они припомнили Бильбо его слова, сказанные ох как давно, когда к нему в
норку нагрянули нежданные гости. Он тогда сказал, что они посидят на
пороге и что-нибудь придумают. И вот теперь они сидели и сидели, думали и
думали или бесцельно топтались поблизости, и лица их все вытягивались и
вытягивались.
Они было воспрянули духом, обнаружив тропу, но теперь совсем
приуныли. И все же не хотели сдаться и уйти ни с чем. Теперь и хоббит был
не бодрее других. Он ничего не делал, только сидел, прислонившись к скале,
и глядел на запад, поверх отрогов, поверх широких просторов, за черную
стену Черного Леса, туда, где ему все мерещились Туманные горы. Если его
спрашивали, что он делает, хоббит отвечал:
- Вы же говорили, что мое дело сидеть на пороге и думать, как попасть
внутрь, вот я и думаю.
Но подозреваю, что он думал не столько о деле, сколько о той стране,
что лежала в голубой дали, о тихой родной стране и о своей хоббичьей норке
под Холмом.
В траве посредине площадки лежал серый камень. Бильбо обычно сидел,
уныло уставившись на него или следя за большими улитками. Тем, видно,
нравилась укромная площадка, прохладные стены, и они медленно ползали по
ним, с удовольствием присасываясь к камню.
- Завтра пойдет последняя неделя осени, - сказал однажды Торин.
- А за ней последует зима, - добавил Бифур.
- И наступит следующий год, - закончил Двалин, - и бороды у нас будут
расти, пока не свесятся со скалы до самой долины, а здесь по-прежнему
ничего не произойдет. Чем только занимается наш Взломщик? Раз у него есть
кольцо-невидимка, - значит, теперь с него и спрос больше, вполне мог бы
пройти в Главные ворота и разведать как и что.
Бильбо услышал его слова (гномы находились наверху, как раз над
нишей) и подумал: "Боже милостивый, так вот что они придумали! Несчастный
я несчастный, вечно я должен вызволять их из неприятностей, во всяком
случае, после отъезда волшебника. Что же мне делать? Так я и знал, что в
конце меня ждет что-то совершенно ужасное. Нет, я просто не в состоянии
видеть еще раз ту злосчастную долину Дейла. А дымящиеся ворота чего
стоят!.."
Он так расстроился, что ночью почти не сомкнул глаз. На следующий
день гномы разбрелись кто куда; одни, спустившись вниз, совершали моцион
на пони, другие лазали по склону. Весь день Бильбо в унынии просидел в
нише, глядя на камень или вдаль через узкий проход. У него было странное
чувство, будто он чего-то ждет. "Может, волшебник вдруг объявится", -
думал он.
Когда он поднимал голову, то видел кусок дальнего леса. Вот солнце
повернуло на запад - и на лес легло желтое пятно, как будто солнце
осветило последнюю осеннюю листву. Вскоре большой оранжевый шар скатился к
горизонту. Бильбо увидел довольно высоко над краем земли еле заметный
бледный узенький серп новорожденной луны. В тот же момент он услышал у
себя за спиной резкое щелканье. Он обернулся: на сером камне сидел
большущий дрозд, угольно-черный, с бледно-желтой грудкой, пестревшей
темными точками. Щелк! Дрозд схватил улитку и ударил ею об камень. Щелк!
Шелк!
И вдруг Бильбо осенило! Забыв про осторожность, стоя на самом краю
карниза, он стал громко звать гномов и махать руками. Гномы, спотыкаясь о
камни, бросились к нему, недоумевая, что случилось.
Бильбо быстро все объяснил. Все замолчали: хоббит стоял у серого
камня, гномы нетерпеливо ждали. Солнце спускалось все ниже, и надежды их
таяли. Солнце село в полосу багровых облаков и скрылось. Гномы застонали,
но Бильбо по-прежнему стоял не двигаясь. Узенький серп начал спускаться к
горизонту. Стало темнеть. И вдруг, когда все уже совсем отчаялись, сквозь
просвет в облаках прорвался красный луч. Он проник через узкий проход в
нишу и упал на гладкую поверхность скалы. Дрозд, который, склонив голову
набок, тоже следил за ним со своего насеста бусинками глаз, вдруг
застрекотал. От стены с треском отскочил каменный осколок. На высоте трех
футов от земли, в том месте, куда упал луч, в скале вдруг появилась
дырочка.
Испугавшись, как бы не пропустить момент, гномы кинулись к скале и
навалились на нее - она не подавалась.
- Ключ! Ключ! - крикнул Бильбо. - Где Торин? Подбежал Торин.
- Ключ! - закричал ему Бильбо. - Который был при карте! Скорее, а то
будет поздно!
Торин выхватил ключ, висевший у него на груди, и вставил в дырочку.
Ключ подошел! Торин повернул его. Дзинь! Луч пропал, луна исчезла, небо
почернело.
Они опять нажали на дверь, и часть стены медленно-медленно отошла.
Появились длинные прямые щели. Очертилась дверь в пять футов вышиной и в
три шириной и беззвучно и тяжело распахнулась внутрь. Из глубины, словно
пар, выплыла темнота, глазам их предстала глубокая зияющая чернота -
разверстый вход в глубь Горы.

12. ЧТО ЖДАЛО ИХ ВНУТРИ
Гномы долго стояли перед дверью и спорили, и наконец Торин произнес
речь:
- Настало время для того, чтобы высокочтимый мистер Бэггинс,
проявивший себя за долгое время пути как превосходный компаньон, как
хоббит, исполненный отваги и находчивости, поражающими несоразмерностью с
его небольшим ростом, и, если я могу так выразиться, наделенный запасом
удачливости, который превышает обычный, отпущенный судьбой... Настало,
повторяю, время для того, чтобы он оказал нам услугу, ради которой его
включили в нашу Компанию, и заработал обещанную долю.
Вы уже знакомы со стилем Торина в исключительно важных случаях,
поэтому не буду пересказывать его речь дословно. Он распространялся еще
довольно долго. Случай был действительно важный, но хоббитом овладело
нетерпение. Он тоже достаточно хорошо изучил Торина и сразу сообразил, к
чему тот клонит.
- Если от меня ждут, чтобы я первым вошел в потайную дверь, о Торин
Оукеншильд, сын Трейна, да удлинится бесконечно твоя борода, - сказал
Бильбо с раздражением, - то так и скажите! Я мог бы, конечно, отказаться.
И так я уже вызволял вас дважды, а это в сделку не входило, так что
кое-какую награду я уже заслужил. Но, как говаривал мой отец, "третий раз
за все платит". И пожалуй, я не откажусь. Я теперь больше верю в свою
счастливую звезду, чем в былые времена (он имел в виду прошлую весну,
перед тем как покинул родной дом, но ему казалось, что то было тысячу лет
назад). Ладно, чтобы отвязаться, я согласен заглянуть туда разок. Кто
составит мне компанию?
Он не ожидал, что раздастся хор добровольцев, поэтому и не был
разочарован. Фили и Кили явно чувствовали себя неловко и переминались с
ноги на ногу. Все остальные даже и не скрывали своего нежелания
присоединиться к Бильбо - все, кроме старого Балина, вечного караульного,
который очень привязался к хоббиту. Он сказал, что во всяком случае зайдет
внутрь и, может быть, даже сделает с десяток шагов, чтобы в крайнем случае
было кому позвать на помощь.
Что я могу сказать гномам в оправдание? Что они были намерены щедро
заплатить Бильбо за его услуги. Раз они взяли его специально для того,
чтобы он делал за них трудную работу, то и не возражали, чтобы он ее
сделал, коли сам не против. Но они непременно выручили бы его из беды, как
поступили уже в начале путешествия при встрече с троллями, когда у них еще
не было никаких причин быть ему благодарными. Что правда, то правда: гномы
не герои, а расчетливый народец, превыше всего ставящий деньги; попадаются
гномы хитрые и коварные и вообще дрянные. Но есть и вполне порядочные,
вроде Торина с Компанией, только не надо ждать от них слишком многого.
На бледном небе, запятнанном черными облаками, показались звезды.
Хоббит юркнул в заколдованную дверь. Идти внутри Горы оказалось делом
несложным. Это вам не гоблинские низкие туннели и не корявые подземные
ходы в пещере лесных эльфов. Коридор в Горе был сделан гномами в расцвете
их могущества и мастерства: прямой, как по линейке, с гладким полом и
гладкими стенками, он шел под уклон ровно и плавно, куда-то в таинственную
черноту.
Через короткое время Балин пожелал Бильбо удачи и остался стоять
посреди туннеля, откуда еще виднелись неясные очертания двери и, из-за
особого устройства туннеля, шелестящий шепот гномов слышался совсем
близко. Затем Бильбо надел кольцо и стал красться по туннелю вглубь и
вниз. Напуганный преувеличенно громкими отголосками эха, он превзошел себя
самого в бесшумности и осторожности. Он дрожал от страха, но на физиономии
у него были написаны решимость и суровость. Ведь он был далеко не тот
хоббит, который выбежал когда-то без носового платка из Бэг-Энда. Он
обходился без платка уже целую вечность. Проверив, на месте ли кинжал, он
затянул кушак и продолжал путь.
"Вот оно, Бильбо Бэггинс, - сказал он себе. - Ты по собственной воле
увяз в этом деле с головой, вот теперь и расплачивайся за свою глупость.
Какой же я идиот! - твердил в нем отнюдь не туковский голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37