А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Густой баритон отца Уильяма проникал в самые дальние уголки тента. — Ибо Господь не просто идеал, не просто объект поклонения, не просто Создатель. — Он выдержал паузу, дабы усилить эффект последних слов. — Никогда не забывайте, дети мои, что Господь еще и хирург. И Он не пользуется мечом искупления грехов, у Него в руках скальпель справедливости!
Вера села в предпоследний ряд.
— Да, дети мои, — продолжал отец Уильям, — мы говорим о болезни. Не о болезни тела, ибо это епархия врача, но о болезни души — епархии Господа нашего и Его временных эмиссаров, которым Он дозволяет представлять Его.
Отец Уильям потянулся к стакану, наполненному синей жидкостью, жадно глотнул, заговорил вновь:
— У них много общего — у души и тела. Прежде всего, они могут порадовать Господа. Тело — будучи плодовитым, умножающим число тварей Божьих, душа — возносящей Ему молитвы, восхваляющей Его. Но на этом общность их не заканчивается. И тело, и душа подвержены болезни. И поначалу их гниение может оставаться незаметным для глаз как человека, так и Бога.
В тент вошел высокий худой мужчина с большими усами и бакенбардами. Поискал свободное место, подошел к Вере.
— Вас не затруднит немного подвинуться?
Вера сдвинулась влево, мужчина сел рядом.
— Хотел прийти пораньше, да сломался один из комбайнов. — Он словно извинялся за опоздание. — Много я пропустил?
Она покачала головой, приложила палец к губам.
— Извините, — пробормотал мужчина.
— Если тело подвергается легкому заболеванию, что мы делаем? — Проповедник оглядел прихожан, словно ожидая ответа. Но никто не решился открыть рта. — Мы даем ему антибиотики. Если болезнь более серьезна, в ход идут другие лекарства. — Отец Уильям оперся руками о поручень, бегущий вокруг возвышения. — А что мы делаем, если тело поразил рак? — Он рубанул воздух правой рукой. — Мы вырезаем опухоль! — прокричал он.
Глубоко вдохнул, медленно выдохнул.
— А как насчет души? Что мы делаем, когда она заболевает? Как нам лечить ее антибиотиками? Как отсечь часть, прежде чем болезнь захватит ее всю? Ответ прост. Нам это не под силу, потому что такое просто невозможно. Когда дело касается души, дети мои, полумеры не срабатывают. Ваше тело — всего лишь костюм, который вы носите один миг, а вот душа — тот наряд, в котором ходить вам целую вечность. Так что здесь вы не можете позволить себе рисковать. Вы не можете дать душе антибиотики и прописать ей две недели постельного режима, потому что у нее нет кровеносной системы и она не может лежать. Душа слишком важна для вас, чтобы лечить ее полумерами. — Отец Уильям повысил голос. — Всегда помните: легких болезней души не существует! Для болезней души нет деления на серьезные и тривиальные, на смертельные и несмертельные. Есть просто болезнь, и при ее появлении не остается ничего другого, как вырезать ее святым клинком Божьим!
Внезапно Вера почувствовала, как ей в бок уперлось острие ножа.
— Молчите и не двигайтесь! — прошептал высокий мужчина.
Отец Уильям откашлялся.
— Некоторые из вас захотят узнать: каким образом такая хирургическая операция может излечить душу? Что ж, дети мои, это чертовски хороший вопрос… и ответ вам не понравится, ибо он суров, как гнев Господа. — Вновь театральная пауза. — Больной душе здоровой уже не стать! — Глаза отца Уильяма метали молнии. — Вы надеетесь обмануть Бога насквозь фальшивым раскаянием? Ха! — И система громкой связи наполнила шатер пренебрежительным смехом.
— Так почему мы должны идти на хирургическое вмешательство? Потому — и это главное, дети мои, — мы должны действовать быстро, дабы болезнь не распространилась на другие души. Мы должны остановить зло, расползающееся, словно раковая опухоль, с одной души на другую!
— Я могу позвать на помощь, — шепнула в ответ Вера.
— Вы можете закричать, — кивнул высокий мужчина. — Но я гарантирую, что ваш крик быстро перейдет в стон.
— Я не скажу вам ничего нового, — продолжал отец Уильям. — Что сделал Господь, когда болезнь поразила жителей Содома? Он вырезал эту раковую опухоль. Он не стал сидеть рядом с пациентом и лечить его болезнь. Он воспользовался ножом! Что сделал Господь, когда увидел, что весь мир проникся злом? Разве Он прибег к микрохирургии? Да нет же! Он сорок дней и сорок ночей поливал мир дождем!
Отец Уильям черным носовым платком вытер с лица пот.
— Скоро он объявит перерыв, — прошептал мужчина. — Тогда вы встанете и медленно пойдете к выходу. Я буду идти чуть сзади. — И для убедительности он надавил на нож.
— С чего мне слушаться вас? — также шепотом ответила Вера. — Вы все равно меня убьете.
— Смерть может быть быстрой и легкой или долгой и мучительной. Выбор за вами. А третьего не дано.
Она подумала о том, чтобы рвануться к двери, но мужчина прочитал ее мысли и схватил за руку. Вера лихорадочно искала выхода, но приемлемого решения не находилось. Одно она знала твердо: изображать овцу, покорно идущую на бойню, она не станет. Если уж ему суждено убить ее, пусть убивает прямо здесь, в присутствии двух тысяч свидетелей. С другой стороны, действовал он с согласия и одобрения Бродяги. И Вера резонно предполагала, что убийцу никто не схватит и ни один из свидетелей не даст показаний.
— Вы думаете, что, некоторые люди уже поняли, как должно вести себя, не так ли? — вопросил отец Уильям. — Вы думаете, до них дошло, что они не могут пустить пыль в глаза Господу, что им не скрыть болезнь от диагностической аппаратуры Его божественной клиники?
Он окинул сидящих перед ним грозным взглядом.
— Вы, возможно, так и думаете, но некоторым людям ученье не впрок.
Внезапно отец Уильям побагровел от ярости.
— Вы думаете, им хватает ума хотя бы в доме Господнем воздерживаться от своего сатанинского занятия? — проревел он, выхватывая бластер и стреляя в направлении Веры.
Кто-то закричал, послышались проклятья, большинство, в том числе и Вера, повалились на пол.
Переполох длился секунд тридцать. Потом люди начали подниматься, спрашивая друг друга, что произошло. Встала и Вера, чтобы увидеть, что высокий худощавый мужчина мертв. Выстрел отца Уильяма выжег ему левый глаз.
— Не прикасайтесь к нему! — прогремел отец Уильям, когда остальные прихожане заметили жертву. — Это разыскиваемый преступник. Он принадлежит мне и Господу.
Пастырь оглядел аудиторию.
— Господь смотрит на мир моими глазами, слушает моими ушами, так что от нас не скрыться никому. — Опять многозначительная пауза. — Господь укрепляет мою руку и нацеливает мое оружие. Да благословенно будет имя Господа!
Он сунул бластер в кобуру.
— Я демонстрирую вам наглядный урок, дети мои… как зло может обратиться в добро. Я сниму скальп с этого грешника и передам его в соответствующие инстанции, так что мертвым он послужит Господу куда лучше, чем живым. — Отец Уильям наклонил голову. — Молча помолимся за черную душу этого несчастного и пожелаем Сатане воздать ей по заслугам.
Отец Уильям проповедовал еще с полчаса, не обращая внимания на труп. Упор делался на Судный день, до которого, по мнению отца Уильяма, оставалось не так уж много времени.
Наконец он закончил проповедь, объяснив, что вынужден поставить точку как из уважения к мертвому, так и по более прозаической причине: скорого закрытия почтового терминала Демократии. После чего послал молодого парнишку из Трейдтауна по рядам с платиновой кружкой для сбора пожертвований и не отпустил паству, пока каждый не внес свою лепту.
— Жду вас здесь завтра утром, — объявил отец Уильям, когда юноша вернулся с кружкой, заполненной деньгами. — Тема завтрашней проповеди — «Секс и грех», поэтому я рекомендую оставить детей дома. Позвольте поблагодарить вас за щедрые пожертвования. Если завтра кто-нибудь принесет пару шоколадных пирожных, я также найду им достойное применение. — Внезапно он ткнул пальцем в Веру. — А вы задержитесь, достопочтенная дама. Нам есть о чем поговорить.
Юноша подошел к отцу Уильяму, что-то шепнул ему на ухо.
— Стойте! — провопил он, и те из прихожан, что еще не покинули шатер, застыли на месте. — Я не знаю, у кого из вас фамилия Спайк, даже не знаю, какого вы пола, но мне сообщили, что вы внесли пожертвование королевскими йенами. Вы же все знаете, что королевские йены принимаются к оплате только во Внешнем Пограничье, и у меня такое чувство, что Господь может воспринять подобное деяние как личное оскорбление. Поэтому я собираюсь попросить молодого человека вновь подойти к вам с подносом, чтобы посмотреть, не найдется ли среди вас человека с добрым сердцем, который пожертвует на нужды Господа те деньги, на которые можно купить еду и вакцину для несчастных детей с Келлатры Четыре, куда я отправлюсь с Золотого початка. Что же касается вот этого, — он потряс пачкой королевских йен, — то я оставлю их у себя на случай, что встречу миссионера, держащего путь туда, где эти йены еще в ходу.
Юноша смешался с толпой и минуту спустя направился к возвышению с двумя банкнотами номиналом по пятьдесят долларов Марии-Терезы каждая. Отец Уильям одобрительно кивнул, и вскоре Вера осталась с ним наедине.
— Я хочу поблагодарить вас. — Она приблизилась к отцу Уильяму, протянула руку. — Не засеки вы его, он бы меня убил.
— Я не смог бы этого сделать, если бы вы не пришли на мою проповедь. — Отец Уильям сжал ее руку своими. — Вы поступили правильно. Пришли, чтобы восславить Господа, и Господь не оставил вас в беде. Сдается мне, Он понял, что у вас ко мне какое-то важное дело.
— Именно так.
— Настолько важное, что человек, за голову которого назначено вознаграждение, захотел вас убить?
— Его нанял Дмитрий Сокол.
— Я думаю, в аду Сатана уже разжег для господина Сокола индивидуальный костер. — Отец Уильям помолчал. — Между прочим, у него было двое сообщников. Что с ними случилось?
— С ними я разобралась, — ответила Вера.
Отец Уильям одобрительно кивнул.
— Хорошо. Я рад, что вы не из тех, кого надо охранять днем и ночью. — Он отпустил ее руку, взял стакан, глотнул синей жидкости. — А почему Сокол решил вас убить?
— Понятия не имею, — ответила Вера, глядя ему в глаза.
— Знаете. — Отец Уильям заулыбался. — Мне представляется, что Господь связывает с вами большие планы… иначе Он лишил бы вас дара речи за то, что вы лжете в Его доме.
— Не понимаю, к чему вы клоните.
— Да перестаньте, милая дама. Дмитрий Сокол — контрабандист и злодей, который думает, что нашел особый способ покаяния. — Отец Уильям пренебрежительно расхохотался. — Он полагает, что его делишки останутся тайной, покрытой мраком, пока он будет изображать из себя скромного, богобоязненного слугу народа. — Тут он яростно глянул на Веру. — Позвольте предположить, что вы шантажировали его, он вам заплатил, а теперь пытается вернуть свои денежки.
— В десятку вы не попали, — покачала головой Вера. — Я его шантажировала, все так…
— И правильно, — прервал ее отец Уильям. — Иной раз надо обнажить опухоль, а уж потом удалить.
— Не ради денег, — уточнила Вера. — Чтобы получить интересующую меня информацию.
— Ага! — Его глаза вспыхнули. — И что это за информация?
— Я ищу Сантьяго.
Последняя фраза здорово повеселила отца Уильяма.
— На вашем месте, милая дама, я бы выяснил, где он находится, и побежал в противоположном направлении. Такой информацией надобно делиться добровольно.
— Он посоветовал мне поговорить с Веселым Бродягой.
— Правда? Наверное, правильно сделал. Но Бродягу на церковной службе не встретить… особенно на моих проповедях.
— Так где же мне его найти?
— На холмах, в десяти милях от города. Дорогу вам может показать каждый.
— Мне также сказали, что увидеться с ним сложно.
— Все зависит от того, кто вы и о чем хотите с ним поговорить.
— Мне сказали, что вы можете помочь мне увидеться с ним.
— Полагаю, что могу.
— Поможете?
— А вот это совсем другая история.
— То есть не поможете?
— Я этого не говорил. Я лишь сказал, что это другая история. — Он посмотрел на покойника. — Этот бедолага едва не устроил вам личную встречу с Создателем. Подвел вас к последней черте. Как хорошо, что Господь даровал мне острый глаз и твердую руку.
— Я уже поблагодарила вас. Повторить?
— Знаете, милая дама, — отец Уильям вытащил черный носовой платок и начал протирать кружку для сбора пожертвований, — благодарности бывают разные.
Вера соображала быстро:
— Тысяча кредиток.
Отец Уильям улыбнулся:
— Это тянет лишь на первую главу той истории, о которой мы говорим.
— Только помните, что это всего лишь история, а не сага, — нашлась с ответом Вера. — Две тысячи.
Отец Уильям задумался:
— Вы хорошо готовите?
— Отвратительно.
— Жаль. — Он долго смотрел на Веру, потом пожал плечами. — Черт с вами. С учетом вознаграждения, которое я получу за этого преступника, и вашего щедрого пожертвования мы сможем принять необходимые меры для того, чтобы пять тысяч детей Келлатры Четыре больше не умирали от сухой оспы и синей лихорадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов