Я тебе не завидую.
— Я сам себе не завидую, — признался Рохан. — Особенно потому, что она способна в любую минуту нарушить свое слово и даже не задуматься о том, что делает.
— Тогда нам нужно действовать быстро, пока она не успела передумать, — решительно заявила Раннора и, повернувшись к Анамаре, добавила: — Пойдем, милая кузиночка, и примемся за дело. Как ни больно провожать дорогих сердцу людей — мне ли этого не знать, — но чем быстрее они уедут, тем быстрее вернутся. Давай надеяться на то, что план Зазар осуществится и приведет к скорейшему окончанию этой ужасной войны. И тогда наши любимые снова вернутся домой, к нам.
— Да будет так, — серьезно отозвалась Анамара.
Рохан поймал ее руку и прижал к своему сердцу.
19
ПОСЛЕ ТОГО как вдовствующая королева Иса и ее фрейлина Ингрид были должным образом экипированы для пребывания на суровом северном морозе, Рохан больше не мог медлить с отъездом.
— Мне очень хотелось бы остаться с тобой, моя Анамара, — сказал он, — но долг зовет.
— Я понимаю. — Дивные темно-синие глаза Анамары наполнились слезами. Она ласково прикоснулась к перевязи, на которой покоилась его сломанная рука. — Только это мешает тебе снова оказаться в гуще схватки, которая вот-вот должна начаться, — и я благодарна судьбе за это.
Рохан понимал, что если Четырем Армиям не удастся одержать победу в приближающемся сражении, то и ему, и даже лорду Ройансу, несмотря на преклонный возраст, придется вступить в бой и попытаться остановить наступление, которое приведет врагов даже к стенам Ренделшама. Тогда и таким ленивцам, как Гаттор из Билфа, Фалк из Мимона, Джакар из Вакастера и Лиффен из Лерканда, придется взять в руки оружие. Однако он напомнил себе, что войны ведут мужчины в расцвете сил, а все эти аристократы были далеко не молоды. И к тому же они не скупились, когда нужно было призвать верных им людей и обеспечить их всем необходимым. Каждый выполнил то, что ему было поручено.
Он поцеловал глаза Анамары, и по ее щекам заструились слезы.
— Не тревожься, милая, — сказал он жене. — Я уверен, что матушка Зазар задумала нечто особенное и удивительное. Недаром она потребовала, чтобы вдовствующая королева прибыла в Снежную крепость.
Анамара попыталась улыбнуться, но у нее дрожали губы.
— Может, она хочет, чтобы Иса возглавила следующую атаку, — проговорила она. — Это уж точно так напугает врагов, что они обратятся в бегство.
Рохан громко рассмеялся.
— Храбрая моя девочка! — воскликнул он. — А теперь поцелуй меня так, чтобы мне было что вспомнить во время нашей разлуки.
— Непременно, — ответила она, — и у тебя будет не только поцелуй. — Она вдруг опустила голову и густо покраснела. — Я… мне казалось, что я смогу сказать тебе прямо, но не получается.
Рохан ласково заставил ее поднять голову и всмотрелся в ее лицо. Внезапно он догадался, что она пыталась ему сказать.
— Это правда? Ты ждешь ребенка?
— Так мне кажется, хотя с уверенностью сказать пока нельзя.
— Теперь еще больше, — заверил он ее, — я буду прилагать все силы к тому, чтобы уцелеть и вернуться к тебе как можно скорее. Ты и наше дитя…
Она кивнула. Он неловко обнял ее здоровой рукой.
— Не тревожься за меня. Ведь Раннора рядом, не говоря уже о юной Хегрин, так что обо мне будут хорошо заботиться.
Рохану понадобилось все его мужество, чтобы проститься с женой — но ему все-таки пришлось это сделать: он знал, что стоит промедлить — и вдовствующая королева может изменить свое решение.
В течение того недолгого времени, пока Рохан собирал для королевы подходящую экипировку, ее милостивое величество вдовствующая королева Иса нашла минуту, чтобы вызвать к себе некую даму и отдать ей необходимые распоряжения.
Королеву немало позабавило то, как встревожил леди Джасин ее вызов. Однако Иса решила, что это вполне естественная реакция. В конце концов, эта женщина, последняя в длинной череде любовниц Флориана, была замешана в его попытке отравить свою единокровную сестру, Ясенку. То, что Джасин была обманута Флорианом, роли не играло: важно было только то, что она единственная осталась в живых в результате этого заговора. Не считая самой Ясенки, конечно. Флориан умер. Морской Бродяга Оберн, первый муж Ясенки, тоже умер. Его сменил Горин, который был более ценным союзником, чем Морские Бродяги, а Ясенка перестала служить для Исы постоянным раздражителем. Иса мысленно улыбнулась. Конечно, Джасии надеялась, что о ней все забыли теперь, когда она сделалась столь добропорядочной.
— Вы желали меня видеть, ваше величество? — нервно спросила женщина.
— Желала, конечно. Поди сюда.
Запах немытого тела Иса ощутила задолго до того, как Джасин приблизилась к ней. Иса отметила грязь, скопившуюся в морщинах на шее, неопрятные, неухоженные руки. Одежда тоже оказалась не слишком чистой, хотя на порыжевшей черной ткани большая часть пятен должна была оставаться незаметной. Похоже, теперь леди Джасин стала ярой приверженкой умерщвления плоти.
Иса сложила свои чистые и ухоженные руки так, чтобы пришедшей были хорошо видны Четыре Кольца.
— Я решила отправиться в лагерь Четырех Армий, чтобы мое присутствие подняло дух нашим храбрым солдатам. Во время моего отсутствия одной из моих подопечных, леди Хегрин, нужна будет надежная наставница. Ты кажешься мне подходящей кандидатурой. Конечно, за эти хлопоты ты получишь денежное вознаграждение.
— Но, ваше величество, — удивилась Джасин, — разве леди Хегрин не опекают уже ее родственницы? Даже ваша бывшая невестка…
Несмотря на то что Ису в целом устроили внешность Джасин и ее изменившийся характер, она нарочито резко выпрямилась и дала ей почувствовать всю глубину своего неудовольствия.
— Ты смеешь подвергать сомнению мое решение? Леди Хегрин необходимо дать новых опекунов. И больше тебе ничего знать не следует!
Джасин мгновенно увяла, а Иса с трудом спрятала усмешку.
— Я прошу у вас прощения, ваше величество. Просто мне и в голову не приходило…
— Ну, я сочла, что твоя новообретенная добродетель достойна награды, — сказала ей Иса, смягчаясь. — Я рассчитываю на то, что ты будешь зорко и строго следить за Хегрин и не позволишь ей пускаться в вольности из-за… ну, давай назовем это несчастливыми связями. — Она назвала сумму, которой решила вознаградить труды Джасин. — Этих денег тебе хватит, чтобы обеспечить девушке все удобства — но без роскоши — и оставить кое-что и для себя?
— О, этого более чем достаточно, ваше величество! — воскликнула Джасин. — Знайте, что вы можете целиком положиться на меня, я буду очень тщательно присматривать за вашей подопечной!
Иса видела, как женщина мысленно ведет подсчеты, и решила, что Хегрин, скорее всего, не перепадет ничего из той суммы, которую должна получить Джасин. Однако это отнюдь не огорчило вдовствующую королеву. В конце концов, у Хегрин наверняка есть собственные средства, и потом — она дочь трясинной принцессы.
Отпуская Джасин, Иса вручила ей сложенную бумагу.
— Здесь подтверждение твоего права на опеку девицы и на получение денег из моих личных средств.
Леди Джасин низко присела в реверансе и ушла, и только потом Иса разрешила себе открыто улыбнуться. Вот и покончено с глупышкой Анамарой, которая вырвалась из рук вдовствующей королевы, и с той шлюхой, которая заставила Флориана на ней жениться, а теперь готовится родить ребенка от человека, который стоит на самой нижней ступеньке иерархической лестницы.
Иса не могла помешать Хегрин встречаться с королем Пересом, потому что девица оказалась в Ренделшаме и в королевском дворце именно по его распоряжению. Однако с леди Джасин в качестве сторожевого пса возможность неуместной привязанности резко снижается. Теперь можно со спокойной душой отправляться в эту глупую поездку, на которой настояла знахарка из Зловещей Трясины.
Спустя неделю Хегрин и Перес сидели за столом лицом друг к другу. Между ними стояла игровая доска. Хегрин подперла голову рукой, но мысли ее явно были заняты не игрой. Перес пристально посмотрел на нее. Позиции фигур должны были обеспечить Хегрин быструю и легкую победу. Однако девушка не воспользовалась своим преимуществом, а Перес уже знал, насколько это для нее нехарактерно.
— Что-то случилось, милая кузиночка? — спросил он.
Она вздрогнула от неожиданности, приоткрыла рот, словно собираясь ответить, но потом только молча покачала головой.
— Будь со мной откровенна, милая моя кузина. Я чувствую, у тебя что-то не так. Как я могу тебе помочь, если не знаю, в чем дело?
— Пожалуйста, не надо, ваше величество. Вряд ли вы можете что-то сделать.
Перес перевернул свою фигуру, показывая, что партия закончена.
— Я же король, — с улыбкой сказал он. — Чего я не могу сделать?
— Но ведь это по приказу вашей…
Тут Хегрин поспешно прижала ладонь к губам.
— Ага! — сказал Перес, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, а про себя подумал: «Опять она!». — Но ведь мои приказы имеют большую силу, кузиночка. Помни это. Ну, что на этот раз выдумала бабушка Иса? Давай подумаем, что можно сделать, чтобы ты снова улыбнулась.
Желание рассказать ему все пересилило наставления Джасин, которая требовала, чтобы Хегрин держала язык за зубами.
— Я больше не нахожусь под опекой моей тети Анамары и моей тети Ранноры! — возмущенно воскликнула она. — Вместо этого меня передали леди Джасин!
Потому, как она произнесла ее имя, Перес понял, насколько Хегрин не выносит эту даму.
Несмотря на все свои благие намерения, Перес удивленно поднял брови. Естественно, он слышал все разговоры и знал, что его покойный отец перед самой смертью вовлек леди Джасин в некрасивую связь. Это случилось еще до того, как родился Перес. Тогда зачем бабке понадобилось заменить леди Анамару и его собственную мать бывшей потаскушкой, доверив ей опекать леди Хегрин?
Ответ можно было найти, встав на точку зрения Исы, Перес неплохо научился это делать и порой пользовался хитроумными приемами своей бабки для того, чтобы провести ее. Ему было известно, что бабка очень досадует на его мать, Раннору, хотя и старается этого не выказать. Видимо, она недовольна и Анамарой, хотя между ними не было такого конфликта, как с его матерью, когда она вернулась ко двору, выйдя замуж за человека, которого любила, но которого королева сочла недостаточно знатным. Перес улыбнулся, вспомнив, что именно во время этого скандала он сам во второй раз посвятил Латрома в рыцари, даровав ему достаточно земель и поместий, чтобы тот мог считаться богатым. Когда бабка об этом узнала, она очень гневалась.
Следовало заключить, что леди Джасин служит какой-то иной цели… И тут он понял, в чем дело. Джасин очень обязана вдовствующей королеве, тогда как две другие дамы, а в особенности его мать, не зависят от нее в такой степени. Иса использует Хегрин для того, чтобы наказать Анамару и его мать. А Перес понимал, что это чудовищная несправедливость.
— А кого бы ты хотела видеть своим опекуном? — спросил он у Хегрин. — О тебе ведь должен кто-то заботиться в отсутствие твоих родителей.
— Конечно, — ответила Хегрин. — И мне бы очень хотелось, чтобы это были мои тетки. Зачем в такие тяжелые дни отрывать меня от родственников?
— А с леди Джасин тебе плохо? Хегрин поморщилась.
— Она изображает из себя святошу. Вечно поучает, как надо себя вести, заставляет дважды в день ходить в Собор — утром и вечером. И потом, она никогда не смеется и даже не улыбается! Велит мне вышивать — но не одежду для будущего ребеночка тети Ранноры, а какие-то глупые высказывания, которые должны «наставлять меня на ум». А на ужин заставляет меня есть кашу, потому что я слишком люблю сладкое… Ну, может, и так, но каша меня от этого не отучит. Но самое гадкое… — Тут она придвинулась ближе и доверительно понизила голос: — Она не моется, и от нее пахнет!
— Пахнет?
— Да. И она даже не хочет пользоваться духами, чтобы это скрыть. От тети Ранноры и тети Анамары не пахнет, но это потому, что они каждый день моются. — Хегрин потупилась, и щеки у нее покраснели. — И леди Джасин даже осуждает меня, когда я моюсь. — Она устремила на Переса голубые глаза, полные мольбы. — Она пытается сделать меня такой же, как она! И мне это противно, кузенчик, просто противно! — Тут она прикусила губу. — То есть ваше величество.
— Когда мы одни, ты можешь называть меня кузенчиком или обращаться ко мне по имени, — сказал Перес. — Я твой друг, так же как ты — мой друг. Мы с тобой сейчас — как обломки корабля, выброшенные на берег после крушения. И я не допущу, чтобы с моей милой кузиночкой так плохо обращались.
Он встал и подошел к конторке, установленной в этой комнате, которую он сделал своим убежищем: здесь юный король мог играть в разные игры, читать или разговаривать, и вообще вести себя так, как хочется в его возрасте. Покопавшись в куче разных разностей, скопившихся на столе, он нашел листок бумаги, а потом — перо и чернильницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Я сам себе не завидую, — признался Рохан. — Особенно потому, что она способна в любую минуту нарушить свое слово и даже не задуматься о том, что делает.
— Тогда нам нужно действовать быстро, пока она не успела передумать, — решительно заявила Раннора и, повернувшись к Анамаре, добавила: — Пойдем, милая кузиночка, и примемся за дело. Как ни больно провожать дорогих сердцу людей — мне ли этого не знать, — но чем быстрее они уедут, тем быстрее вернутся. Давай надеяться на то, что план Зазар осуществится и приведет к скорейшему окончанию этой ужасной войны. И тогда наши любимые снова вернутся домой, к нам.
— Да будет так, — серьезно отозвалась Анамара.
Рохан поймал ее руку и прижал к своему сердцу.
19
ПОСЛЕ ТОГО как вдовствующая королева Иса и ее фрейлина Ингрид были должным образом экипированы для пребывания на суровом северном морозе, Рохан больше не мог медлить с отъездом.
— Мне очень хотелось бы остаться с тобой, моя Анамара, — сказал он, — но долг зовет.
— Я понимаю. — Дивные темно-синие глаза Анамары наполнились слезами. Она ласково прикоснулась к перевязи, на которой покоилась его сломанная рука. — Только это мешает тебе снова оказаться в гуще схватки, которая вот-вот должна начаться, — и я благодарна судьбе за это.
Рохан понимал, что если Четырем Армиям не удастся одержать победу в приближающемся сражении, то и ему, и даже лорду Ройансу, несмотря на преклонный возраст, придется вступить в бой и попытаться остановить наступление, которое приведет врагов даже к стенам Ренделшама. Тогда и таким ленивцам, как Гаттор из Билфа, Фалк из Мимона, Джакар из Вакастера и Лиффен из Лерканда, придется взять в руки оружие. Однако он напомнил себе, что войны ведут мужчины в расцвете сил, а все эти аристократы были далеко не молоды. И к тому же они не скупились, когда нужно было призвать верных им людей и обеспечить их всем необходимым. Каждый выполнил то, что ему было поручено.
Он поцеловал глаза Анамары, и по ее щекам заструились слезы.
— Не тревожься, милая, — сказал он жене. — Я уверен, что матушка Зазар задумала нечто особенное и удивительное. Недаром она потребовала, чтобы вдовствующая королева прибыла в Снежную крепость.
Анамара попыталась улыбнуться, но у нее дрожали губы.
— Может, она хочет, чтобы Иса возглавила следующую атаку, — проговорила она. — Это уж точно так напугает врагов, что они обратятся в бегство.
Рохан громко рассмеялся.
— Храбрая моя девочка! — воскликнул он. — А теперь поцелуй меня так, чтобы мне было что вспомнить во время нашей разлуки.
— Непременно, — ответила она, — и у тебя будет не только поцелуй. — Она вдруг опустила голову и густо покраснела. — Я… мне казалось, что я смогу сказать тебе прямо, но не получается.
Рохан ласково заставил ее поднять голову и всмотрелся в ее лицо. Внезапно он догадался, что она пыталась ему сказать.
— Это правда? Ты ждешь ребенка?
— Так мне кажется, хотя с уверенностью сказать пока нельзя.
— Теперь еще больше, — заверил он ее, — я буду прилагать все силы к тому, чтобы уцелеть и вернуться к тебе как можно скорее. Ты и наше дитя…
Она кивнула. Он неловко обнял ее здоровой рукой.
— Не тревожься за меня. Ведь Раннора рядом, не говоря уже о юной Хегрин, так что обо мне будут хорошо заботиться.
Рохану понадобилось все его мужество, чтобы проститься с женой — но ему все-таки пришлось это сделать: он знал, что стоит промедлить — и вдовствующая королева может изменить свое решение.
В течение того недолгого времени, пока Рохан собирал для королевы подходящую экипировку, ее милостивое величество вдовствующая королева Иса нашла минуту, чтобы вызвать к себе некую даму и отдать ей необходимые распоряжения.
Королеву немало позабавило то, как встревожил леди Джасин ее вызов. Однако Иса решила, что это вполне естественная реакция. В конце концов, эта женщина, последняя в длинной череде любовниц Флориана, была замешана в его попытке отравить свою единокровную сестру, Ясенку. То, что Джасин была обманута Флорианом, роли не играло: важно было только то, что она единственная осталась в живых в результате этого заговора. Не считая самой Ясенки, конечно. Флориан умер. Морской Бродяга Оберн, первый муж Ясенки, тоже умер. Его сменил Горин, который был более ценным союзником, чем Морские Бродяги, а Ясенка перестала служить для Исы постоянным раздражителем. Иса мысленно улыбнулась. Конечно, Джасии надеялась, что о ней все забыли теперь, когда она сделалась столь добропорядочной.
— Вы желали меня видеть, ваше величество? — нервно спросила женщина.
— Желала, конечно. Поди сюда.
Запах немытого тела Иса ощутила задолго до того, как Джасин приблизилась к ней. Иса отметила грязь, скопившуюся в морщинах на шее, неопрятные, неухоженные руки. Одежда тоже оказалась не слишком чистой, хотя на порыжевшей черной ткани большая часть пятен должна была оставаться незаметной. Похоже, теперь леди Джасин стала ярой приверженкой умерщвления плоти.
Иса сложила свои чистые и ухоженные руки так, чтобы пришедшей были хорошо видны Четыре Кольца.
— Я решила отправиться в лагерь Четырех Армий, чтобы мое присутствие подняло дух нашим храбрым солдатам. Во время моего отсутствия одной из моих подопечных, леди Хегрин, нужна будет надежная наставница. Ты кажешься мне подходящей кандидатурой. Конечно, за эти хлопоты ты получишь денежное вознаграждение.
— Но, ваше величество, — удивилась Джасин, — разве леди Хегрин не опекают уже ее родственницы? Даже ваша бывшая невестка…
Несмотря на то что Ису в целом устроили внешность Джасин и ее изменившийся характер, она нарочито резко выпрямилась и дала ей почувствовать всю глубину своего неудовольствия.
— Ты смеешь подвергать сомнению мое решение? Леди Хегрин необходимо дать новых опекунов. И больше тебе ничего знать не следует!
Джасин мгновенно увяла, а Иса с трудом спрятала усмешку.
— Я прошу у вас прощения, ваше величество. Просто мне и в голову не приходило…
— Ну, я сочла, что твоя новообретенная добродетель достойна награды, — сказала ей Иса, смягчаясь. — Я рассчитываю на то, что ты будешь зорко и строго следить за Хегрин и не позволишь ей пускаться в вольности из-за… ну, давай назовем это несчастливыми связями. — Она назвала сумму, которой решила вознаградить труды Джасин. — Этих денег тебе хватит, чтобы обеспечить девушке все удобства — но без роскоши — и оставить кое-что и для себя?
— О, этого более чем достаточно, ваше величество! — воскликнула Джасин. — Знайте, что вы можете целиком положиться на меня, я буду очень тщательно присматривать за вашей подопечной!
Иса видела, как женщина мысленно ведет подсчеты, и решила, что Хегрин, скорее всего, не перепадет ничего из той суммы, которую должна получить Джасин. Однако это отнюдь не огорчило вдовствующую королеву. В конце концов, у Хегрин наверняка есть собственные средства, и потом — она дочь трясинной принцессы.
Отпуская Джасин, Иса вручила ей сложенную бумагу.
— Здесь подтверждение твоего права на опеку девицы и на получение денег из моих личных средств.
Леди Джасин низко присела в реверансе и ушла, и только потом Иса разрешила себе открыто улыбнуться. Вот и покончено с глупышкой Анамарой, которая вырвалась из рук вдовствующей королевы, и с той шлюхой, которая заставила Флориана на ней жениться, а теперь готовится родить ребенка от человека, который стоит на самой нижней ступеньке иерархической лестницы.
Иса не могла помешать Хегрин встречаться с королем Пересом, потому что девица оказалась в Ренделшаме и в королевском дворце именно по его распоряжению. Однако с леди Джасин в качестве сторожевого пса возможность неуместной привязанности резко снижается. Теперь можно со спокойной душой отправляться в эту глупую поездку, на которой настояла знахарка из Зловещей Трясины.
Спустя неделю Хегрин и Перес сидели за столом лицом друг к другу. Между ними стояла игровая доска. Хегрин подперла голову рукой, но мысли ее явно были заняты не игрой. Перес пристально посмотрел на нее. Позиции фигур должны были обеспечить Хегрин быструю и легкую победу. Однако девушка не воспользовалась своим преимуществом, а Перес уже знал, насколько это для нее нехарактерно.
— Что-то случилось, милая кузиночка? — спросил он.
Она вздрогнула от неожиданности, приоткрыла рот, словно собираясь ответить, но потом только молча покачала головой.
— Будь со мной откровенна, милая моя кузина. Я чувствую, у тебя что-то не так. Как я могу тебе помочь, если не знаю, в чем дело?
— Пожалуйста, не надо, ваше величество. Вряд ли вы можете что-то сделать.
Перес перевернул свою фигуру, показывая, что партия закончена.
— Я же король, — с улыбкой сказал он. — Чего я не могу сделать?
— Но ведь это по приказу вашей…
Тут Хегрин поспешно прижала ладонь к губам.
— Ага! — сказал Перес, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, а про себя подумал: «Опять она!». — Но ведь мои приказы имеют большую силу, кузиночка. Помни это. Ну, что на этот раз выдумала бабушка Иса? Давай подумаем, что можно сделать, чтобы ты снова улыбнулась.
Желание рассказать ему все пересилило наставления Джасин, которая требовала, чтобы Хегрин держала язык за зубами.
— Я больше не нахожусь под опекой моей тети Анамары и моей тети Ранноры! — возмущенно воскликнула она. — Вместо этого меня передали леди Джасин!
Потому, как она произнесла ее имя, Перес понял, насколько Хегрин не выносит эту даму.
Несмотря на все свои благие намерения, Перес удивленно поднял брови. Естественно, он слышал все разговоры и знал, что его покойный отец перед самой смертью вовлек леди Джасин в некрасивую связь. Это случилось еще до того, как родился Перес. Тогда зачем бабке понадобилось заменить леди Анамару и его собственную мать бывшей потаскушкой, доверив ей опекать леди Хегрин?
Ответ можно было найти, встав на точку зрения Исы, Перес неплохо научился это делать и порой пользовался хитроумными приемами своей бабки для того, чтобы провести ее. Ему было известно, что бабка очень досадует на его мать, Раннору, хотя и старается этого не выказать. Видимо, она недовольна и Анамарой, хотя между ними не было такого конфликта, как с его матерью, когда она вернулась ко двору, выйдя замуж за человека, которого любила, но которого королева сочла недостаточно знатным. Перес улыбнулся, вспомнив, что именно во время этого скандала он сам во второй раз посвятил Латрома в рыцари, даровав ему достаточно земель и поместий, чтобы тот мог считаться богатым. Когда бабка об этом узнала, она очень гневалась.
Следовало заключить, что леди Джасин служит какой-то иной цели… И тут он понял, в чем дело. Джасин очень обязана вдовствующей королеве, тогда как две другие дамы, а в особенности его мать, не зависят от нее в такой степени. Иса использует Хегрин для того, чтобы наказать Анамару и его мать. А Перес понимал, что это чудовищная несправедливость.
— А кого бы ты хотела видеть своим опекуном? — спросил он у Хегрин. — О тебе ведь должен кто-то заботиться в отсутствие твоих родителей.
— Конечно, — ответила Хегрин. — И мне бы очень хотелось, чтобы это были мои тетки. Зачем в такие тяжелые дни отрывать меня от родственников?
— А с леди Джасин тебе плохо? Хегрин поморщилась.
— Она изображает из себя святошу. Вечно поучает, как надо себя вести, заставляет дважды в день ходить в Собор — утром и вечером. И потом, она никогда не смеется и даже не улыбается! Велит мне вышивать — но не одежду для будущего ребеночка тети Ранноры, а какие-то глупые высказывания, которые должны «наставлять меня на ум». А на ужин заставляет меня есть кашу, потому что я слишком люблю сладкое… Ну, может, и так, но каша меня от этого не отучит. Но самое гадкое… — Тут она придвинулась ближе и доверительно понизила голос: — Она не моется, и от нее пахнет!
— Пахнет?
— Да. И она даже не хочет пользоваться духами, чтобы это скрыть. От тети Ранноры и тети Анамары не пахнет, но это потому, что они каждый день моются. — Хегрин потупилась, и щеки у нее покраснели. — И леди Джасин даже осуждает меня, когда я моюсь. — Она устремила на Переса голубые глаза, полные мольбы. — Она пытается сделать меня такой же, как она! И мне это противно, кузенчик, просто противно! — Тут она прикусила губу. — То есть ваше величество.
— Когда мы одни, ты можешь называть меня кузенчиком или обращаться ко мне по имени, — сказал Перес. — Я твой друг, так же как ты — мой друг. Мы с тобой сейчас — как обломки корабля, выброшенные на берег после крушения. И я не допущу, чтобы с моей милой кузиночкой так плохо обращались.
Он встал и подошел к конторке, установленной в этой комнате, которую он сделал своим убежищем: здесь юный король мог играть в разные игры, читать или разговаривать, и вообще вести себя так, как хочется в его возрасте. Покопавшись в куче разных разностей, скопившихся на столе, он нашел листок бумаги, а потом — перо и чернильницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48