— В течение всего недолгого срока, который мне остался, — с горькой иронией отозвалась Маркла.
— Ты ошибаешься, моя дорогая. Доктор Лорган — очень хороший врач. Ты снова будешь здоровой — и телом, и душой — и проживешь еще много-много лет.
— И я присоединяюсь к пожеланиям вдовствующей королевы, — добавила Ясенка. — У нас с вами бывали разногласия в прошлом, но прошу вас поверить: я никогда не желала вам зла.
«Чего, — вяло подумала Маркла, — нельзя сказать обо мне».
Сейчас Маркле хотелось только тихо лечь и уснуть — и больше не просыпаться. Она даже не могла возмутиться тем, что Иса предала ее, сочтя ее слова ложью. Или бредом. В конце концов, вдовствующая королева славилась тем, что верила только тому, что было ей удобно или приятно. Еще одно поражение! Но следом пришла искра надежды, слабая, едва ощутимая, — и с совершенно неожиданной стороны. Яснеродная ей поверила. Может, она сможет что-нибудь сделать, даже если Иса отказывается. Ясенка приняла загадку, которую надо распутать, — и рано или поздно кто-то должен узнать правду. У самой Марклы не оставалось сил беспокоиться по этому поводу. И к тому времени, когда все станет известно, ее уже вообще ничто не будет волновать, потому что ее уже не будет в живых.
7
ЯСЕНКА ТОРОПИЛАСЬ поскорее попасть в свои покои. Там в главной комнате сидела Анамара, штопавшая рубашку, которую не взял с собой Рохан. Не отвлекаясь на разговоры, Ясенка только кивнула ей и поспешила разыскать Эйфер. Ее горничная как раз приводила в порядок комод с одеждой.
— Вот и хорошо, — сказала Ясенка. — Пожалуйста, подбери мне одежду, подходящую для путешествия по плохим дорогам — и такую, в какой мне было бы тепло. Выложи плащ, капюшон которого подбит мехом вальвина. Остались ли какие-нибудь зимние вещи из тех, что мы готовили для солдат?
— Да, госпожа, — ответила изумленная Эйфер. — Но…
— Никаких вопросов, пожалуйста. Я только что узнала ужасную новость. Вдовствующая королева отмахнулась от нее, как от бреда тяжелобольной женщины… и леди Маркла действительно больна, она выглядит так, словно стоит на пороге смерти. Однако по крайней мере одна вещь, которую я от нее услышала, звучит правдоподобно. Я не могу отмахнуться и от остального. Поэтому я еду, чтобы предостеречь Горина. Среди его людей может находиться предатель.
Остановившаяся в дверях Анамара сказала:
— У Рохана есть враги, которые могли его оболгать.
— Нет, — успокоила Ясенка свою невестку. — Это не Рохан. Я бы предпочла, чтобы имя этого человека пока оставалось тайной, однако сплетни все равно разойдутся по всему дворцу уже через час. Это — граф Харуз.
Обе ее слушательницы ахнули, прижав ладонь ко рту. А потом Анамара сказала:
— Я поеду с вами.
— И я, — поддержала ее Эйфер.
— Нет, — возразила Ясенка. — Я должна ехать одна.
— Но это же безумие! Вы не можете предпринять такую поездку в полном одиночестве!
Ясенка невольно улыбнулась, хоть ей было не до смеха.
— И вы думаете, присутствие еще двух женщин обеспечит мне безопасность? Нет, это решительно невозможно. Но кое-что я все-таки сделаю: попрошу одного человека сопровождать меня. Того, кому мы все можем доверять. Это умерит ваши страхи?
— Может быть, — ответила Анамара. — А кого? Улыбка Ясенки стала шире.
— Того, кто выражал желание поехать с воинами. Того, чья репутация человека честного — и прекрасного бойца — ничем не запятнана. Человека, который, дал слово, что не поедет, — если, конечно, не найдет достойного повода ехать.
— Лорда Ройанса? — догадалась Анамара.
— Да, его самого. Я не могла бы найти никого лучше. А теперь, Эйфер, пожалуйста, подбери одежду для меня и для лорда Ройанса. Я сейчас пойду и попрошу его сопровождать меня. Думаю, он мне не откажет. Постарайся, чтобы к моему возвращению зимняя одежда уже была готова. Нам нельзя медлить.
Эйфер кивнула.
— Все будет сделано, госпожа, — проговорила она, начиная рыться в комоде в поисках подходящих вещей. И казалось, ее нисколько не смущало, что все ее недавние труды пошли насмарку.
Уже через несколько минут управляющий вводил Ясенку в комнату, где лорд Ройанс обычно проводил все совещания. Лорд был не один — Ясенка увидела седовласого мужчину, которого пару раз встречала. Она собралась было выйти и подождать в коридоре, но Ройанс жестом пригласил ее остаться.
— Мы с сэром Брином уже закончили наши дела, леди Ясенка.
Брин встал со стула, стоявшего за столом напротив кресла Ройанса, в котором тот восседал, словно король, принимающий придворных. Он поклонился Ройансу, потом — Ясенке.
— Так я могу рассчитывать на то, что вы поставите этот вопрос перед Советом? — спросил он.
— Я уже сказал вам, что подумаю, — ответил Ройанс— Мне необходимо все осмыслить.
— Спасибо.
Сэр Брин с поклоном вышел и закрыл за собой дверь. Ройанс тоже встал из-за стола и подошел к Ясенке.
— Рад вас видеть, дорогая моя. Надеюсь, вы простите старику некоторую вольность в обращении.
— Она меня радует. Я пришла просить вашей помощи.
— Если я в состоянии ее оказать, то она ваша.
— Это вопрос очень личный.
— Тогда мы обсудим его в другой обстановке.
Ройанс провел ее в небольшую комнату, примыкавшую к официальной приемной, и они устроились у огня.
Подавшись вперед и не стараясь подбирать слова, Ясенка рассказала старому аристократу о том, что происходило в покоях вдовствующей королевы Исы. Сняв с себя подаренное Харузом ожерелье, она протянула его Ройансу.
— Это доказывает — по крайней мере мне, — что леди Маркла говорила правду. Я была свидетельницей этого убийства, сударь. Я видела, как окутанный туманом человек — а теперь я уверена в том, что это был Харуз, — убил Кази и взял эту вещь с ее тела. По крайней мере знак Ясеня. Остальное было добавлено позже, когда знак сделали частью украшения.
— Но зачем Харуз сделал это? Зачем было красть испорченную брошь с трупа трясинной жительницы?
— Я не могу этого понять. Возможно, он предвидел, что позже ему удастся использовать эту безделушку. Возможно, Кази чем-то ему досадила. Или он сделал это, просто чтобы развлечься. — Губы Ясенки горько скривились. — Есть люди, которые охотятся на трясинных жителей, словно на диких зверей.
Ройанс покачал седой головой. Он закрыл глаза, и Ясенка почувствовала, что он погрузился в глубокие раздумья. Спустя какое-то время он заговорил.
— Харуз принадлежит к древнему роду. Я знал его еще малышом. Он всегда был опасно честолюбив, но мне и в голову не приходило… Нет, я не стану спешить осудить его, полагаясь только на слова больной женщины, пусть даже факты выглядят убедительно. Людей осуждали и даже казнили при гораздо менее веских доказательствах. И все же это может быть каким-то недоразумением. Не исключено, что Харуз обнаружил эту брошь спустя какое-то время после того, как вас привезли из Трясины, и приказал превратить его в драгоценное украшение исключительно из щедрости. А в смерти Кази мог быть повинен совсем другой человек.
— Знаю. Я стараюсь об этом не забывать. — Ясенка взяла сапфировое ожерелье и пропустила драгоценные бусины между пальцами. — Когда-то давно Зазар вытащила несколько шнурков из узла, которым пользовалась для того, чтобы заглянуть в будущее. Она называла эти шнурки «обрезками со станка Ткачих». Тогда она вытащила шесть разных нитей и положила их на полу между нами. Три были золотыми, одна — ярче двух других. Еще одна нить была такой ярко-синей, что больно было на нее смотреть. Пятая была цвета весенней зелени, а последняя — черной, с редкими серыми крапинками. Она лежала отдельно от остальных.
— Что это значит? — спросил лорд Ройанс. — Я не понимаю.
— Если бы вас растила Зазар, вы бы поняли. Золотые обрывки обозначали короля, королеву и принца Флориана. Его нить была тонкой и слабой. Нить королевы была самой прочной. Синий, по словам Зазар, был моим цветом. Зеленый я приписала Оберну — но ошиблась. Светло-зеленый — это цвет Горина, и я с первого взгляда поняла, что вижу перед собой своего суженого. — Она судорожно сглотнула. Следующие слова произнести будет трудно. — Я до сегодняшнего дня не догадывалась о том, кого означал последний обрывок. Боюсь, что черная нить — это Харуз.
— Это нельзя назвать фактом.
— Понимаю. И все же… — Она взяла ожерелье и снова стала его рассматривать. — Мне даже хочется его выбросить. И в то же время мне кажется, что эта брошь была на моей… матери, когда она оказалась у Зазар, в ночь моего рождения.
Ройанс нахмурился.
— А теперь я скажу вам одну вещь, хотя и не знаю, поможет ли это. Я часто видел на леди Алдите брошь, которая очень походила на эту. Только сосуд с пламенем был не из сапфира, а из лазурита. Но мне не известно, что стало с этой брошью, и я не могу утверждать, что сейчас она находится у вас.
Он говорил очень медленно.
Глаза Ясенки наполнились слезами:
— Харуз дал мне осколки синего камня, который раньше был частью броши. Я все еще храню их в моей шкатулке с драгоценностями. Это лазурит. Спасибо вам, лорд Ройанс. Мое сердце чувствует, что хотя бы эту тайну вы разгадали. Эта брошь действительно принадлежала моей матери. Я буду хранить ее, потому что она — единственная вещь, которая осталась мне от нее. — Она снова надела ожерелье себе на шею. — Но, как вы верно сказали, вопросов еще немало. Хотя, в чем бы ни заключалась истина, я чувствую, что Горину угрожает серьезная опасность. Я должна ехать к нему. — Она решительно повторила: — Должна!
— А почему не поручить вестнику вдовствующей королевы или короля, или даже Совета самому доставить это известие?
— Потому что Иса это запретила.
— Понимаю. Ну что ж, нет никакого преступления в том, чтобы счесть вдовствующую королеву неправой. Я с вами согласен. — Лорд Ройанс говорил очень решительно. — Я думаю, что угроза измены была просто необдуманными словами, брошенными в пылу ссоры двух упрямых людей, и за ними ничего не стояло. Тем не менее Харуз должен об этом услышать. Если он невиновен, ему следует предоставить возможность оправдаться. А если виновен… — Ройанс не стал договаривать, — И кроме того, ему следует узнать о болезни жены. — Он решительно поднялся на ноги. — Зная вас, я подозреваю, что подготовка к нашей поездке уже идет.
Ясенка покраснела.
— Да, сударь. Я надеялась, что вы поедете со мной. Но если бы вы отказались, я не колеблясь поехала бы одна.
— Интересно, Горин понимает, какое ему досталось сокровище? Ну что ж, тогда, за обедом, я сказал ему, что еще способен провести пару боев. Похоже, мои слова придется доказывать делом. — Он заговорил по-деловому, решительно: — Что уже подготовлено?
— Пока я велела подобрать теплую одежду для нас обоих. Конечно, нам понадобится еда…
— У меня есть небольшая карета на полозьях, которая доставит нас до места встречи у некоего печально знаменитого охотничьего домика. Туда мы сможем добраться без сопровождения.
Ясенка поморщилась: с этим местом были связаны неприятные воспоминания, но признала, что старый воин прав. Охотничий домик, куда много лет назад привезли ее, когда она была похищена, а Оберн пришел ей на помощь, находился поблизости от дороги на север и служил удобным местом встреч.
— Я отправлю гонца в Граттенбор. В последнее время я там редко бываю, но надеюсь, они еще не забыли своего лорда. Там — или в Крепости Тиса — должны были остаться сани. Джервин, мой главный управляющий, приготовит их для нас и найдет собак, которые бы их тащили. Я уверен, что мои псарни не совсем опустели. Мои воины доставят сани и собак и встретят нас в охотничьем домике, а оттуда мы направимся на север. Я сам буду править теми санями, на которых поедете вы.
— А вы умеете править санями? — немного недоверчиво спросила Ясенка.
Она сама думала о пешем походе по дороге и не рассчитывала на более быстрый способ передвижения.
— В юности я это делал, — ответил Ройанс. Он неожиданно ухмыльнулся, и сквозь его привычную важность вдруг проглянул озорной мальчишка, которым он когда-то был. — Граттенбор расположен недалеко от гор, и мы все ездим на санях и путешествуем по снегу высоко в горах. Я обожал это делать, и меня приходилось силой уводить домой. В умении пересекать снежные поля я мог бы поспорить с вашим Горином — если он тоже знает, как изготовить плетеные рамки для ног, которые не дают провалиться сквозь корку наста.
По мере того как их планы приобретали определенность, Ройанс воодушевлялся все больше. Казалось, он помолодел лет на десять, и Ясенке снова вспомнилось, как он был рад возможности участвовать в Большом Турнире вместе с другими патриархами.
— Многообразие ваших талантов не перестает меня поражать, — сказала она, тоже улыбаясь.
— Отбросьте ваши тревоги, дорогая моя, — сказал он, потрепав ее по руке. — Мы очень скоро будем в лагере наших армий и, я надеюсь, найдем ответы на все вопросы.
День уже близился к вечеру и первые крупные хлопья снега начали падать на землю, когда Рохан и Снолли снова вернулись в лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48