Приняв решение, Ясенка встала и поспешно вернулась к очагу, чтобы уложить в дорожный мешок припасы. Кроме того, она наполнила фляжку свежей водой, которая текла из трубы. После этого завязала мешок и взвалила его на плечи. Мешок оказался таким объемистым, что Ясенке с трудом удалось протиснуться в отверстие тайного помещения, что скрывалось под развалинами.
Вейзе сбежала вниз по каменным ступенькам и затопала впереди. Она явно решила и дальше играть роль проводника. Лестница, которая поначалу были удивительно ровной и прямой, вскоре стала кривой и узкой. Спускаясь, Ясенка заметила, что свет постепенно начинает меркнуть. Вскоре ее окружили густые тени: световые стержни здесь были установлены далеко друг от друга. Наконец ступеньки закончились. Девушка очутилась в тесном, едва освещенном помещении с каменными стенами; в одной из стен было отверстие — небольшое, почти вдвое ниже обычной двери. Скрипуче засвистев, Вейзе нырнула в темноту, царившую впереди. Пожав плечами и поправив дорожный мешок, Ясенка шагнула следом.
Иса рассеянно поглаживала летуна, ощущая его усталость как свою собственную. Вопросов больше не будет: пока ей хватит пищи для размышлений. И к тому же она боялась снова увидеть воображаемое лицо своей давно умершей соперницы. Королева встала и, медленно обойдя кресло, устроила своего посланца в гнездышко из мягкой шелковой ткани. Потом взяла плошку и насыпала в нее зерно и кусочки фруктов, которые принесли в башню по ее приказу. Туманчик прочирикал что-то — возможно, благодарность — и принялся с аппетитом есть.
Иса аккуратно сложила свои книги, еще раз убедилась в том, что ее посланец цел и невредим, и ушла из башни в очень дурном настроении. А потом вспомнила нечто еще… о чем она забыла из-за того, что ее так потрясло видение живой леди Алдиты.
Охота Харуза… На что именно он отправился охотиться? Какая тайна, сохранившаяся с тех давних дней, стала ему известна? А что если он или еще кто-то из лордов знают или подозревают об этой воображаемой наследнице? Будь проклят Харуз и его намеки! Даже слуха будет достаточно, чтобы начались неприятности. Необходимо вызвать тех, кто приносит ей сведения об этой стране — стране, которую она поклялась оберегать, — и приказать им разузнать… Иса остановилась. А вдруг они узнают чересчур много? Иса считала, что они не болтают о ее делах, но шанс всегда оставался…
Нет. Сейчас она должна укрепить свою страну перед опасностью надвигающегося хаоса, а он может наступить, как только она не сможет больше поддерживать в Борфе жизнь. Флориан править не способен: королева не сомневалась в этом, поскольку Великие Кольца отвергли принца. Кольца заботятся только о безопасности страны, а не о том, что думают и чувствуют конкретные люди. Конечно, лордам не захочется признать женщину монархом, хотя они и принимают ее в роли регента. Приходя на Совет, Иса всегда старалась разговаривать мягко и сдержанно. И тем не менее она знала, насколько лорды недовольны даже той малой долей власти, которой она осмеливалась пользоваться открыто.
Ну что ж — они ошибаются. Эта страна принадлежит ей. Иса испытывала к королевству такие острые чувства, какие иной раз женщина испытывает к своему ребенку. Это давно стало частью ее существа, и она не потерпит, чтобы страну разорвали на части усобицы враждующих владетелей. Ради собственной выгоды они готовы разорвать королевство в клочья, оставив ему лишь былую славу. И в доказательство своих благих намерений она носит Великие Кольца, разве не так? Кольца сами избрали ее!
— Дуб, Тис, Ясень и Рябина! — прошептана она, спускаясь по лестнице. — Дайте мне мудрость в этот час испытаний, потому что мне нужно на что-то опереться!
Харуз… Ей необходимо подумать не только о нем, но и еще об одном срочном деле. Морские Бродяги приближаются к своей цели. Скорее всего, их цель — заброшенная крепость Ясеня на берегу моря. Башни и стены ее по-прежнему целы, и, имея в своем распоряжении морские пути, Бродяги смогут превратиться в серьезный нарыв на теле страдающей страны. Так много, так много необходимо сделать — и так мало рядом людей, на которых можно положиться! И королева еще раз мысленно прокляла ненадежного Харуза.
А потом она заставила себя не думать об этом множестве опасных проблем — и через незаметную дверь вышла в коридор дворца, чтобы еще раз зайти к Борфу и справиться о его состоянии.
14
Оберн долго не мог решить, следует ли докладывать об этих непонятных происшествиях Снолли. Мужчина, который сначала был облачен в туман, а потом — в доспехи? Очень странно. И что он делал в Трясине такое, что взбесило ее обитателей? И куда уехал он сам и его телохранители?
Оберн испытывал сильный соблазн последовать за ними. У мужчины в кольчуге было всего три спутника — и столько же человек было с Оберном. Конечно, те были в доспехах, а его люди — нет, но ведь Морской Бродяга даже без брони способен противостоять любому обитателю этой новой земли, будь тот хоть во что закован! И если изнеженный южанин может углубиться в Трясину и вернуться невредимым — пусть ему вслед и бросили несколько копий, — тогда и четверо Морских Бродяг способны сделать то же самое, и даже больше.
— Поехали следом, — предложил Яобим. — Мы ведь на разведке, так?
Остальные двое воинов с ухмылками закивали головами.
— Вот именно! — заявил Халдин.
— Раз уж тот странный чужак показал нам брод, давайте пойдем туда! Трясинные люди рано или поздно уйдут, и тогда мы сможем пройти по следам нашего невольного проводника! Кто знает, что мы обнаружим, когда пересечем реку? — С этими словами Рауш положил руку за рукоять кинжала.
— Приключение может оказаться интересным, — согласился Яобим.
— Нам нужно знать свои земли, — добавил Халдин.
— И людей, которые на них живут, — поддержал его Рауш. — Как вы думаете, женщины в Трясине такие же уродливые, как их мужчины?
— Узнать это можно только одним способом, — сказал Оберн. — Но сначала нам надо оповестить моего отца.
Остальные начали было возражать, но он жестом заставил их умолкнуть. Да, этот вопрос должен был решить Снолли — и, возможно, подчинявшиеся ему командиры. Однако Оберн решил, что попросит отца, чтобы тот разрешил ему вернуться сюда с отрядом разведчиков.
Его спутники неохотно отказались от намерения немедленно броситься в Трясину. Они дождались, чтобы и всадники, и те, кто их преследовали, скрылись из виду, — и только потом спустились со скал и отправились к броду через широкий поток, отделявший владения Ясеня (которые они теперь назвали Новым Волдом, землями Морских Бродяг) от таинственной Трясины.
Вернувшись, Оберн обнаружил, что его супруга, Ниэв, заболела — вероятно, из-за лишении, перенесенных во время нелегкого плаванья. А вот мальчик, похоже, был совершенно здоров. Оберн не смог остаться с женой и препоручил Ниэв заботам ее служанки: его потребовали к отцу. Судя по тому, как звучал вызов, дело было более важным, чем какой-то мужчина, облаченный в туман.
В соответствии с обычаями, при обсуждении вопросов, касающихся всего клана, главный предводитель Снолли вызвал на совет всех глав семейств. Во время военных действий его приказы считались непререкаемыми, но когда речь заходила о вещах опасных или значительных — что, похоже, сейчас и происходило, — ему необходимо было учесть общее мнение своего народа.
Крепость, которую они присвоили, оказалась просторной и красивой, с симметричными башнями и прочными воротами. В крепостном рву по-прежнему плавали лебеди. Однако в зданиях не было никакой мебели: похоже, все давно украли. Так что собравшимся на совет пришлось сесть полукругом на полу, лицом к своему предводителю. Только Снолли восседал в кресле — его он захватил на корабль из дома. Он поднял жезл оратора так, чтобы его все видели.
— Вот какое дело, — заговорил он, медленно подбирая нужные слова. — Мы — не единственные из нашего народа, кому удалось остаться в живых после сражения. Хотя мы считали, что все погибли, в Новый Волд только что прибыл «Оркорел». Он плыл следом за нами — и сейчас стоит на якоре у ворот: он достаточно маленький, чтобы зайти в ров. По дороге им встретился торговец, чей корабль недавно вышел из Рошпорта. У него были известия о том, что сейчас происходит между лордами Рендела. Ни для кого не секрет что король Борф болен и близок к смерти. Его королева удерживает власть, но как долго у нее это будет поучаться, можно только гадать. Принц — настоящее ничтожество, и говорят, что между ним и матерью особой приязни нет. В стране есть несколько сильных лордов, и в течение последних лет они собирали силы и увеличивали число солдат. — Снолли встал и начал расхаживать по залу совета. — Совершенно ясно, что эти властители начнут свару, как только король испустит последний вздох. А еще говорят, что королева обладает странными способностями, и только они поддерживают жизнь в Борфе. Пока никто из лордов Рендела не заметил того, что мы захватили брошенное владение и поселились в нем. Тем не менее в наших интересах получить эту землю на законном основании. Наши разведчики объехали прежние границы этого владения, и только один раз встретились с людьми из королевства — но, как оказалось, они направлялись не к нам, а в Трясину.
Он кивнул Оберну — и тот кивнул, встал, принял у отца жезл и рассказал собравшимся о том, что видели он и его спутники.
Закончив рассказ, он вернул отцу жезл оратора и снова сел на пол. Собравшиеся начали возбужденно переговариваться, однако замолчали, как только Снолли обвел их взглядом.
— Совершенно ясно, что мы не можем надеяться на то, что нас никогда и никто не заметит. В наших интересах отправиться в Рендел и заключить союз. Мы не можем позволить себе дожидаться, пока они сами поймут, что мы поселились здесь надолго и не собираемся уезжать. И еще одно надо учесть — королева может использовать наше присутствие в своих интересах, да так, что нам от этого не поздоровится. Она может попытаться объединить вокруг себя этих лордов — хотя бы ненадолго, — направив их против нас, назвав нас мерзкими захватчиками. Морские Бродяги не пользуются особой любовью в других государствах.
Тут по залу пробежал смешок. Снолли тоже улыбнулся, а потом продолжил:
— Насколько нам известно, никто не пытался заключать мир с жителями Трясины или искать там союзников. Возможно, нам стоило бы попытаться это сделать. Тот лорд, который вторгся на их территорию, похоже, вышел оттуда невредимым. Что он там делал и зачем туда ходил, мы, конечно, не знаем. Однако Оберн ясно видел, что тот человек обладал некоей необычной защитой от опасностей Трясинной земли.
Но самая острая необходимость лежит еще ближе. Нам пора подумать о будущем и заняться нашей новой землей. Вы сами видели, вокруг бродит множество одичавшего скота — судя по всему, он оказался на свободе, когда пала эта крепость. Стоит выйти за стены крепости — и перед вами окажутся заброшенные поля, ожидающие сева. И это нужно сделать срочно. Мы теперь находимся гораздо южнее, чем жили раньше, так что период полевых работ здесь куда длиннее, у нас есть запас времени. И все равно нам пора подумать о вспашке полей и поимке одичавшего скота.
Снолли замолчал, и тут же заговорил Касаи, Барабанщик Духов.
— Почему эта земля так долго не возделывалась? — произнес он. — Здесь хорошая гавань: морские торговцы используют ее уже много лет. Из живших тут раньше никого не осталось — однако соседи по-прежнему соблюдают границы. Это нам следует бы разузнать.
Снолли кивнул.
— У тебя есть Зрение, Касаи. Что тебе было сказано?
Казалось, и без того щуплый Барабанщик съежился еще сильнее. Ему не нужен был жезл оратора для того, чтобы находить нужные слова. Его пальцы заскользили по туго натянутой коже барабана, с которым он никогда не расставался, однако никаких звуков из него Касаи не извлек.
— Это — земля теней, — сказал он. — Темных теней, густых теней. Как ощущалось зло от ящеровсадников, так и здесь есть похожая порча…
Снолли подался вперед, его пальцы легли на рукоять меча.
— Эта мерзость была здесь?
Сидевшие на полу беспокойно заерзали, а кое-кто даже оглянулся, словно ожидая увидеть угрожающие тени.
Касаи покачал головой.
— Нет, ящеровсадннков здесь не было. Нам слишком хорошо знакома их вонь, и все ощутили бы ее сразу, как только мы высадились на берег. Но одно можно сказать точно: здесь совершилось зло, такое зло, которое заставило всех обитателей этой земли уйти отсюда.
Хотя Оберн был всего лишь телохранителем отца и уже выполнил свой долг перед собравшимися, он не удержался, чтобы не задать вопроса.
— А ты можешь призвать это зло из прошлого и показать его нам, чтобы мы поняли, с чем столкнулись? А, может быть, при этом ты смог бы его изгнать? Зрение это позволяет?
Его отец не бросил на него осуждающего взгляда. Оберн решил, что Снолли, видимо, и сам подумал о том же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46