Хазард-Перри, Оливер.
Место службы: семейство ван Ален.
Личный доклад от 19 мая
(Две минуты записи забито шумами. Начинается запись с нижеследующего момента.)
Шайлер скажет вам, что у меня не было никакого выбора. Она уверена, что я люблю ее потому, что должен любить, что мне некуда деваться, - но она ошибается. Иногда она слишком много на себя берет.
Я понимал, что мы делаем, когда мы исполняли церемонию. Я прекрасно понимал, что это означает. Понимал, к чему это приведет. Более того: я понимал, что она не отвечает мне взаимностью. Я знал это уже давным-давно. Вы считаете меня глупцом?
Так почему же я это сделал?
Не знаю. Я не собирался этого делать. В свое оправдание могу сказать лишь, что в первый раз я сказал ей «нет». Мы были в том гостиничном номере, и она сидела у меня на коленях, и знаете, это было здорово - такая близость с ней. Да, очень здорово. Я не хотел об этом говорить, я вообще-то не из тех парней, которые треплются.
Она думает, что я влюблен в нее еще с детства, или с того момента, как впервые ее увидел, или еще какую-то романтическую чушь вроде этого. Ничего подобного. Мы были друзьями. Мы хорошо ладили друг с другом. Мне нравилось, как она думает. Нравилось, как она смеется. Как одевается - во всю эту кучу темных одежек. Что ей было прятать?
Считал ли я ее красивой? Ну я же не слепой. Конечно, я думал, что она красивая. Но в этом было что-то большее: мне нравилось, как она подкрашивает глаза этими уродскими синими тенями - девчонки думают, что парни не замечают такие вещи, как макияж, но мы замечаем - и как они размазывались к концу дня. У нее получалась маска, как у енота, а она этого даже не замечала... Не знаю. Я был очарован.
Но тогда я не испытывал к ней таких чувств, как сейчас. Даже в восьмом классе, когда мы вместе ходили на танцы к Сейди Хоукинс и Шайлер попросила меня быть ее кавалером и мы весь вечер просидели в углу и потешались над всеми. Мы тогда не танцевали, и она была в своей ужасной мешковатой одежде. Нет, я не любил ее тогда.
Я влюбился в нее, когда она обнаружила, что она - вампир. Всего несколько месяцев назад. Когда она приняла свое наследие и не стала бежать от своей судьбы. Вы же знаете, кто она такая. Дочь Габриэллы. Нелегкая ноша. Но она такая сильная, что меня это пугает. Я не соврал, когда сказал ей об этом.
Ну так если вернуться - вы меня спросите, почему я это сделал? Почему позволил взять мою кровь и отметить как Принадлежащего ей? Зачем влез во всю эту фигню с фамильярами? Я даже не знаю, на кой я вожусь с этим докладом. Кто его вообще станет слушать?
Ну, в любом случае, я думаю, правда в том, что я не хотел, чтобы она сделала это с кем-то другим. Я не хотел ни с кем делить ее. Она и так уже настолько изменилась, стала так отличаться от меня... Она - другая. Ей предстоит жить вечно, в то время как я буду здесь недолго.
Я хотел удержать ее.
Потому что да, я полюбил ее.
Я полюбил ее, когда она тем вечером пришла на встречу со мной в «Банк». Когда увидела меня - и, похоже, испытала облегчение оттого, что я здесь. Когда она приняла все, что я ей сказал, и не потеряла самообладания, когда я рассказал ей то, что уже знал. Что я - ее проводник.
Поэтому я лечу в Рио следующим рейсом после нее. Да, Блисс рассказала мне, что происходит. Вы думаете, мне следовало бы позволить ей отправиться туда одной? Да вы никак издеваетесь.
Но если вы думаете, что я ввязываюсь в это вслепую, вы ошибаетесь. Я знаю: то, что я ее фамильяр, ничего не изменит. Я понимаю, что даже если бы она знала о моей влюбленности в нее, это не изменило бы ее чувств ко мне. Я знаю, что в конечном итоге проиграю.
Что я думаю о Джеке Форсе? Я о нем не думаю. Просто еще один тип, воображающий себя даром Божьим. Возможно, в его случае оно так и есть, в буквальном смысле слова. Но, знаете, мне на него начхать. Он просто не имеет значения. Даже если в конце концов они будут вместе, в чем я очень сильно сомневаюсь, если учесть силу данных уз. Мими - это вам не шуточка, я бы не стал связываться с Азраилом. Но даже если Шайлер все еще любит его или считает, что любит, это совершенно неважно.
Потому что Джек однажды покинет ее. Я это знаю. Они с Шайлер не подходят друг другу. Это же сразу видно. А когда он ее покинет, я буду рядом.
Сколько бы времени ни потребовалось, я буду рядом с ней.
Буду ждать.
Так что, я думаю, Шайлер ошибается. Думаю, я все-таки очень романтичный тип.
ГЛАВА 32
Шайлер подумалось, что одно лишь название аэропорта в Рио-де-Жанейро - Галео - может вызвать карнавальное настроение. Теперь она понимала, почему столько народу любит ездить в эту страну. Здесь даже название аэропорта обещает страстные и таинственные приключения.
Однако же настроение самой Шайлер было отнюдь не романтичным. Она не могла думать о Джеке, не вспоминая при этом об Оливере. Это было слишком больно. Ускользнуть из дома Форсов оказалось легко: она просто вышла за дверь, да и все. Чарльз снова засел у себя в кабинете, Тринити отправилась в спа-поездку «только для девочек», а Мими улетела в Рио с Советом. Джек оставался в Нью-Йорке. Накануне вечером он снова положил под дверь Шайлер книгу. Томик «Анны Карениной». Но Шайлер не собиралась встречаться с Джеком. Ей даже не хватило духу взять книгу с собой в девятичасовой перелет.
Во время перелета девушке так и не удалось уснуть, и тесные кресла второго класса отнюдь не благоприятствовали этим попыткам. До сих пор Шайлер путешествовала только вместе с Корделией или с Оливером и его семьей. С бабушкой они добирались до Нантакета на небольших винтовых самолетах, а Оливер путешествовал только первым классом. Когда-то Шайлер считала себя крутой девчонкой, не нуждающейся в житейских удовольствиях, - достаточно распространенная ошибка среди тех, кто никогда не испытывал мелких житейских неудобств.
Наконец самолет приземлился, Шайлер забрала дорожную сумку из багажного отсека и, еле волоча ноги, двинулась в хвост очереди. Сам аэропорт оказался сущим разочарованием, бесконечно далеким от волшебного обещания, заключенного в его имени. Отделения таможенной и иммиграционной служб были просторными, но внутренняя отделка выглядела скупой, утилитарной, устарелой и сугубо официальной. И ничего пляжно-сексуального, что Шайлер ожидала увидеть по прибытии. Пусто и однообразно. Она ожидала праздника, а ее встретил Кремль.
Шайлер понимала, что этот город считается довольно опасным, и была настороже. Лоуренс по-прежнему оставался недостижим, и это подрывало ее веры в свои силы. На последние сообщения, которые она ему посылала, ответа не последовало, и Шайлер никак не могла нащупать его сигнал. Вместе с толпой она вышла из аэровокзала.
Блисс советовала ей взять такси, но с деньгами у Шайлер было негусто, и она решила рискнуть и добраться на одном из трясущихся автобусов, что ехали вдоль пляжей в центральные районы и останавливались у крупных гостиниц.
Автобус был забит шумными австралийскими туристами с рюкзаками, но Шайлер удалось усесться впереди, так что она могла смотреть в окно. Дорога из аэропорта сбивала с толку бесконечными поворотами и туннелями - в результате девушка совершенно утратила представление о направлении движения. Время от времени Шайлер попадались на глаза великолепные, поросшие мхом утесы и горы, покрытые тропической растительностью, что вставали над желтовато-белыми песочными пляжами и синей водой. Еще она мельком видела легендарные фавелы, трущобные пригороды, теснившиеся по склонам гор и у подножий скал. Повсюду заметны были следы недавнего землетрясения, от участков, засыпанных обломками, по которым бродили птицы-падальщики, и до усеивавших окрестности развалин высотой с пару этажей.
Помимо гор и моря она видела еще высокие здания из стали и стекла, которых не коснулось бедствие. Еще по пути она несколько раз замечала на обочине вооруженных полицейских, устроивших импровизированные пропускные пункты по проверке машин.
Все вокруг было экзотическим и прекрасным и одновременно с тем - уродливым. В конце концов на дорожных указателях начали появляться знакомые названия: Ипанема, Копакабана, Леблон. Девушка увидела знаменитую статую Иисуса Спасителя; Христос стоял на вершине горы, раскинув руки, словно бы обнимая город. Шайлер наслаждалась видом, пока автобус с пыхтением тащился по дороге, - и тут мотор внезапно заглох.
Водитель затормозил у обочины и от души выругался. Он велел пассажирам высаживаться и забирать багаж с собой. Шайлер растерялась.
- Ну вот, опять... - посетовал какой-то долговязый австралиец.
- А что, такое часто бывает? - удивилась Шайлер.
- Постоянно, - сообщили ей.
Водитель посоветовал им погулять и возвращаться через часик, авось он к этому времени справится с ремонтом. К счастью, они были уже недалеко от главного проспекта. Вдоль прибрежной полосы тянулась широкая мощеная пешеходная дорожка с выложенными мозаичными узорами из ракушек. Дорожка эта была забита любителями бега трусцой, молодежью на роликах и просто гуляющими. Шайлер обнаружила рядом ларек с напитками и купила себе соку. От тропической жары ей начало казаться, будто она вянет.
Но когда она час спустя вернулась на назначенное место, автобус вместе с шумными австралийцами исчез. Шайлер осталась одна. К ее раздражению добавилась некоторая неуверенность, когда она заметила, что к ней направляются два местных гопника - тощие босые парни в потрепанных шортах и дырявых футболках с эмблемой «Чикаго булле». Они с любопытством оглядели девушку в черном.
- Туриста?
Шайлер знала, что ей нечего бояться, но не хотела лишаться маскировки. Парни подошли поближе. Лишь теперь она заметила, что у одного из них в руках «розочка» из разбитой бутылки.
Но в тот самый момент, когда Шайлер уже подумала, что сейчас ей придется защищаться, подкатил сверкающий черный автомобиль, на вид - пуленепробиваемый, с тонированными стеклами.
Шайлер решила, что на нее свалилась еще одна проблема. Ну и что теперь?
Одно из стекол машины опустилось. Шайлер никогда еще не была так счастлива, как теперь, увидев сидящего внутри парня.
- Мне потребовалось время, чтоб найти тебя. Извини, что упустил в аэропорту. Мой рейс задержали, - произнес Оливер, открывая заднюю дверь. Шайлер заметила на заднем сиденье двух охранников и еще одного - впереди. - Ну чего ты ждешь? Садись.
ГЛАВА 33
Гостиница «Копакабана-палас» была у Мими одной из любимых. Она много раз приезжала в Рио на карнавал и всегда останавливалась в одном и том же угловом номере. Мими понятия не имела, зачем Нэн Катлер понадобилось тащить весь Совет в Южную Америку, но спрашивать она не стала. А кроме того - что ж ей упускать такую возможность прогулять школу?
Джек не проявил ни малейшего желания сопровождать ее, и Мими не стала на него давить. Как только заключат узы, они будут ездить по свету вместе. Мими скучала по Джеку, но в то же время возможность побыть одной в новом городе вызывала у нее приятное волнение.
Девушка расстелила полотенце на шезлонге, что стоял на личной террасе, устроенной на крыше рядом с ее комнатой. Все члены Совета были приглашены сегодня вечером на ужин в Каса-Альмейда, виллу в горах. Династия Альмейда относилась к тем представителям Голубой крови, что перебрались в Бразилию в 1808 году, когда португальское королевское семейство и многие дворяне бежали из страны, спасаясь от завоевателя из Красной крови, Наполеона. Они перенесли местопребывание королевского двора в колонию, превратив Рио в первую европейскую столицу за пределами Европы.
Конечно, уютно устроившись здесь, они так и не вернулись обратно, а вместо этого объявили Бразилию независимой, а принца провозгласили императором. Но когда в 1889 году страна стала республикой, проживающие в Рио представители Голубой крови уступили и сосредоточили усилия на том, что им давалось лучше всего: они создавали музеи и собрания произведений искусства, строили великолепные гостиницы и поощряли возрождение культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Место службы: семейство ван Ален.
Личный доклад от 19 мая
(Две минуты записи забито шумами. Начинается запись с нижеследующего момента.)
Шайлер скажет вам, что у меня не было никакого выбора. Она уверена, что я люблю ее потому, что должен любить, что мне некуда деваться, - но она ошибается. Иногда она слишком много на себя берет.
Я понимал, что мы делаем, когда мы исполняли церемонию. Я прекрасно понимал, что это означает. Понимал, к чему это приведет. Более того: я понимал, что она не отвечает мне взаимностью. Я знал это уже давным-давно. Вы считаете меня глупцом?
Так почему же я это сделал?
Не знаю. Я не собирался этого делать. В свое оправдание могу сказать лишь, что в первый раз я сказал ей «нет». Мы были в том гостиничном номере, и она сидела у меня на коленях, и знаете, это было здорово - такая близость с ней. Да, очень здорово. Я не хотел об этом говорить, я вообще-то не из тех парней, которые треплются.
Она думает, что я влюблен в нее еще с детства, или с того момента, как впервые ее увидел, или еще какую-то романтическую чушь вроде этого. Ничего подобного. Мы были друзьями. Мы хорошо ладили друг с другом. Мне нравилось, как она думает. Нравилось, как она смеется. Как одевается - во всю эту кучу темных одежек. Что ей было прятать?
Считал ли я ее красивой? Ну я же не слепой. Конечно, я думал, что она красивая. Но в этом было что-то большее: мне нравилось, как она подкрашивает глаза этими уродскими синими тенями - девчонки думают, что парни не замечают такие вещи, как макияж, но мы замечаем - и как они размазывались к концу дня. У нее получалась маска, как у енота, а она этого даже не замечала... Не знаю. Я был очарован.
Но тогда я не испытывал к ней таких чувств, как сейчас. Даже в восьмом классе, когда мы вместе ходили на танцы к Сейди Хоукинс и Шайлер попросила меня быть ее кавалером и мы весь вечер просидели в углу и потешались над всеми. Мы тогда не танцевали, и она была в своей ужасной мешковатой одежде. Нет, я не любил ее тогда.
Я влюбился в нее, когда она обнаружила, что она - вампир. Всего несколько месяцев назад. Когда она приняла свое наследие и не стала бежать от своей судьбы. Вы же знаете, кто она такая. Дочь Габриэллы. Нелегкая ноша. Но она такая сильная, что меня это пугает. Я не соврал, когда сказал ей об этом.
Ну так если вернуться - вы меня спросите, почему я это сделал? Почему позволил взять мою кровь и отметить как Принадлежащего ей? Зачем влез во всю эту фигню с фамильярами? Я даже не знаю, на кой я вожусь с этим докладом. Кто его вообще станет слушать?
Ну, в любом случае, я думаю, правда в том, что я не хотел, чтобы она сделала это с кем-то другим. Я не хотел ни с кем делить ее. Она и так уже настолько изменилась, стала так отличаться от меня... Она - другая. Ей предстоит жить вечно, в то время как я буду здесь недолго.
Я хотел удержать ее.
Потому что да, я полюбил ее.
Я полюбил ее, когда она тем вечером пришла на встречу со мной в «Банк». Когда увидела меня - и, похоже, испытала облегчение оттого, что я здесь. Когда она приняла все, что я ей сказал, и не потеряла самообладания, когда я рассказал ей то, что уже знал. Что я - ее проводник.
Поэтому я лечу в Рио следующим рейсом после нее. Да, Блисс рассказала мне, что происходит. Вы думаете, мне следовало бы позволить ей отправиться туда одной? Да вы никак издеваетесь.
Но если вы думаете, что я ввязываюсь в это вслепую, вы ошибаетесь. Я знаю: то, что я ее фамильяр, ничего не изменит. Я понимаю, что даже если бы она знала о моей влюбленности в нее, это не изменило бы ее чувств ко мне. Я знаю, что в конечном итоге проиграю.
Что я думаю о Джеке Форсе? Я о нем не думаю. Просто еще один тип, воображающий себя даром Божьим. Возможно, в его случае оно так и есть, в буквальном смысле слова. Но, знаете, мне на него начхать. Он просто не имеет значения. Даже если в конце концов они будут вместе, в чем я очень сильно сомневаюсь, если учесть силу данных уз. Мими - это вам не шуточка, я бы не стал связываться с Азраилом. Но даже если Шайлер все еще любит его или считает, что любит, это совершенно неважно.
Потому что Джек однажды покинет ее. Я это знаю. Они с Шайлер не подходят друг другу. Это же сразу видно. А когда он ее покинет, я буду рядом.
Сколько бы времени ни потребовалось, я буду рядом с ней.
Буду ждать.
Так что, я думаю, Шайлер ошибается. Думаю, я все-таки очень романтичный тип.
ГЛАВА 32
Шайлер подумалось, что одно лишь название аэропорта в Рио-де-Жанейро - Галео - может вызвать карнавальное настроение. Теперь она понимала, почему столько народу любит ездить в эту страну. Здесь даже название аэропорта обещает страстные и таинственные приключения.
Однако же настроение самой Шайлер было отнюдь не романтичным. Она не могла думать о Джеке, не вспоминая при этом об Оливере. Это было слишком больно. Ускользнуть из дома Форсов оказалось легко: она просто вышла за дверь, да и все. Чарльз снова засел у себя в кабинете, Тринити отправилась в спа-поездку «только для девочек», а Мими улетела в Рио с Советом. Джек оставался в Нью-Йорке. Накануне вечером он снова положил под дверь Шайлер книгу. Томик «Анны Карениной». Но Шайлер не собиралась встречаться с Джеком. Ей даже не хватило духу взять книгу с собой в девятичасовой перелет.
Во время перелета девушке так и не удалось уснуть, и тесные кресла второго класса отнюдь не благоприятствовали этим попыткам. До сих пор Шайлер путешествовала только вместе с Корделией или с Оливером и его семьей. С бабушкой они добирались до Нантакета на небольших винтовых самолетах, а Оливер путешествовал только первым классом. Когда-то Шайлер считала себя крутой девчонкой, не нуждающейся в житейских удовольствиях, - достаточно распространенная ошибка среди тех, кто никогда не испытывал мелких житейских неудобств.
Наконец самолет приземлился, Шайлер забрала дорожную сумку из багажного отсека и, еле волоча ноги, двинулась в хвост очереди. Сам аэропорт оказался сущим разочарованием, бесконечно далеким от волшебного обещания, заключенного в его имени. Отделения таможенной и иммиграционной служб были просторными, но внутренняя отделка выглядела скупой, утилитарной, устарелой и сугубо официальной. И ничего пляжно-сексуального, что Шайлер ожидала увидеть по прибытии. Пусто и однообразно. Она ожидала праздника, а ее встретил Кремль.
Шайлер понимала, что этот город считается довольно опасным, и была настороже. Лоуренс по-прежнему оставался недостижим, и это подрывало ее веры в свои силы. На последние сообщения, которые она ему посылала, ответа не последовало, и Шайлер никак не могла нащупать его сигнал. Вместе с толпой она вышла из аэровокзала.
Блисс советовала ей взять такси, но с деньгами у Шайлер было негусто, и она решила рискнуть и добраться на одном из трясущихся автобусов, что ехали вдоль пляжей в центральные районы и останавливались у крупных гостиниц.
Автобус был забит шумными австралийскими туристами с рюкзаками, но Шайлер удалось усесться впереди, так что она могла смотреть в окно. Дорога из аэропорта сбивала с толку бесконечными поворотами и туннелями - в результате девушка совершенно утратила представление о направлении движения. Время от времени Шайлер попадались на глаза великолепные, поросшие мхом утесы и горы, покрытые тропической растительностью, что вставали над желтовато-белыми песочными пляжами и синей водой. Еще она мельком видела легендарные фавелы, трущобные пригороды, теснившиеся по склонам гор и у подножий скал. Повсюду заметны были следы недавнего землетрясения, от участков, засыпанных обломками, по которым бродили птицы-падальщики, и до усеивавших окрестности развалин высотой с пару этажей.
Помимо гор и моря она видела еще высокие здания из стали и стекла, которых не коснулось бедствие. Еще по пути она несколько раз замечала на обочине вооруженных полицейских, устроивших импровизированные пропускные пункты по проверке машин.
Все вокруг было экзотическим и прекрасным и одновременно с тем - уродливым. В конце концов на дорожных указателях начали появляться знакомые названия: Ипанема, Копакабана, Леблон. Девушка увидела знаменитую статую Иисуса Спасителя; Христос стоял на вершине горы, раскинув руки, словно бы обнимая город. Шайлер наслаждалась видом, пока автобус с пыхтением тащился по дороге, - и тут мотор внезапно заглох.
Водитель затормозил у обочины и от души выругался. Он велел пассажирам высаживаться и забирать багаж с собой. Шайлер растерялась.
- Ну вот, опять... - посетовал какой-то долговязый австралиец.
- А что, такое часто бывает? - удивилась Шайлер.
- Постоянно, - сообщили ей.
Водитель посоветовал им погулять и возвращаться через часик, авось он к этому времени справится с ремонтом. К счастью, они были уже недалеко от главного проспекта. Вдоль прибрежной полосы тянулась широкая мощеная пешеходная дорожка с выложенными мозаичными узорами из ракушек. Дорожка эта была забита любителями бега трусцой, молодежью на роликах и просто гуляющими. Шайлер обнаружила рядом ларек с напитками и купила себе соку. От тропической жары ей начало казаться, будто она вянет.
Но когда она час спустя вернулась на назначенное место, автобус вместе с шумными австралийцами исчез. Шайлер осталась одна. К ее раздражению добавилась некоторая неуверенность, когда она заметила, что к ней направляются два местных гопника - тощие босые парни в потрепанных шортах и дырявых футболках с эмблемой «Чикаго булле». Они с любопытством оглядели девушку в черном.
- Туриста?
Шайлер знала, что ей нечего бояться, но не хотела лишаться маскировки. Парни подошли поближе. Лишь теперь она заметила, что у одного из них в руках «розочка» из разбитой бутылки.
Но в тот самый момент, когда Шайлер уже подумала, что сейчас ей придется защищаться, подкатил сверкающий черный автомобиль, на вид - пуленепробиваемый, с тонированными стеклами.
Шайлер решила, что на нее свалилась еще одна проблема. Ну и что теперь?
Одно из стекол машины опустилось. Шайлер никогда еще не была так счастлива, как теперь, увидев сидящего внутри парня.
- Мне потребовалось время, чтоб найти тебя. Извини, что упустил в аэропорту. Мой рейс задержали, - произнес Оливер, открывая заднюю дверь. Шайлер заметила на заднем сиденье двух охранников и еще одного - впереди. - Ну чего ты ждешь? Садись.
ГЛАВА 33
Гостиница «Копакабана-палас» была у Мими одной из любимых. Она много раз приезжала в Рио на карнавал и всегда останавливалась в одном и том же угловом номере. Мими понятия не имела, зачем Нэн Катлер понадобилось тащить весь Совет в Южную Америку, но спрашивать она не стала. А кроме того - что ж ей упускать такую возможность прогулять школу?
Джек не проявил ни малейшего желания сопровождать ее, и Мими не стала на него давить. Как только заключат узы, они будут ездить по свету вместе. Мими скучала по Джеку, но в то же время возможность побыть одной в новом городе вызывала у нее приятное волнение.
Девушка расстелила полотенце на шезлонге, что стоял на личной террасе, устроенной на крыше рядом с ее комнатой. Все члены Совета были приглашены сегодня вечером на ужин в Каса-Альмейда, виллу в горах. Династия Альмейда относилась к тем представителям Голубой крови, что перебрались в Бразилию в 1808 году, когда португальское королевское семейство и многие дворяне бежали из страны, спасаясь от завоевателя из Красной крови, Наполеона. Они перенесли местопребывание королевского двора в колонию, превратив Рио в первую европейскую столицу за пределами Европы.
Конечно, уютно устроившись здесь, они так и не вернулись обратно, а вместо этого объявили Бразилию независимой, а принца провозгласили императором. Но когда в 1889 году страна стала республикой, проживающие в Рио представители Голубой крови уступили и сосредоточили усилия на том, что им давалось лучше всего: они создавали музеи и собрания произведений искусства, строили великолепные гостиницы и поощряли возрождение культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26