Однако ждать, пока Шири Теку будет в достаточно хорошем настроении, чтобы с ним можно было говорить, скорее всего, придется долго…
Рудокопы работали в Пятом еще с ночи: они заступали на смену и заканчивали ее раньше, чем дети, оттаскивавшие вагонетки, так что к началу работы вагонетки уже были полны. В это утро вагонеток было три. За воем и шумом компрессоров мало что можно было расслышать, но один из рудокопов, Рам Дал, был без маски, и по его лицу Яна поняла, что он говорит. Если они будут медлить, у него не будет свободной вагонетки, он не сможет грузить в нее руду, станет просто сваливать ее в кучу, и их команда не выполнит норму. Конечно, ни вины Яны, ни вины Кеталы не было в том, что в Пятой обнаружили жилу, с которой рудокопы работали быстрее, чем ожидал Шири Теку; зато, если бы Рам Дал сказал об этом Шири Теку, досталось бы, скорее всего, именно их команде. Яна обмотала пояс вокруг груди, впряглась в цепь, прикрепленную к первой вагонетке, и двинулась вперед и вверх по склону, ничего не сказав Кетале и даже не кивнув ей.
- Возвращайтесь быстрее, - попросила Лата, открывавшая для них вентиляционную решетку. - Здесь темно. Я боюсь, что меня схватит Флейтист.
- Не бойся, - ответила Яна, проходя мимо. - Я оставила Ему приношение у входа в шахту. Да и мы вернемся через минуту.
В туннеле было всегда темно, и они всегда возвращались так скоро, как только могли. Лата была совсем простушкой: это было видно по ее круглому лунообразному лицу и по смешно косящим глазам. Она никогда ничего не могла надолго запомнить. Но именно то, что она была такой простушкой, не давало ей заснуть от утомительной и однообразной работы. Яне нравилось работать в одной команде с Латой, и ее вовсе не затрудняло каждый раз обещать, что они вернутся через минуту.
- Врушка, - прошептала Кети, когда они прошли мимо Латы, и шум вентилятора заглушил их слова. - Ты никогда этого не делаешь. Флейтист тебе отплатит.
- Ха. Флейтист меня не захочет. Я слишком тощая. Флейтист возьмет тебя, Кети - у тебя грудь становится все больше.
Первый рейс был не таким уж и тяжелым - только они торопились, потому что сегодня рудокопы работали быстрее. Яна всегда считала третий рейс самым тяжелым: к этому времени у тебя болело уже все, цепь натирала до ссадин тонкую кожу на внутренней стороне бедер, и пот начинал разъедать эти ссадины, руки и ноги покрывались порезами - там, где они не были прикрыты тряпками, а грудь болела от напряжения. Конечно, в некотором отношении и легче становилось тоже, потому что к концу смены она так уставала, что почти не понимала, что с ней происходит, и не помнила, было ли что-то еще в мире, кроме необходимости тащить нагруженные вагонетки, вываливать их содержимое в корзину подъемника и потом волочь назад уже пустыми. Наконец, горняки уходили, окончив свою смену, и команда понимала: конец их смены тоже близок, им нужно только дотащить и выгрузить оставшиеся вагонетки.
Потом снова была скрипящая клетка, на этот раз ползущая вверх и поднимающая не руду, а детей, и был холодный чистый воздух, и первые вечерние звезды, и озноб, потому что балахон промок от пота, а прохлада кажется непривычной… Яна помогла Кетале собрать остальных детей и отправить их мыться к трубе насоса, откачивавшего воду с нижних уровней; вдвоем они заставили детей раздеться и вымыться. Самые младшие, Лата и Исрар, так устали, что засыпали на ходу, хотя весь день только сидели: им не приходилось таскать вагонетки. Они возмущенно вскрикивали от холодной воды. Это было тоже неплохо: Буддх и Фаиз, желая показать, что они - не какая-то там малышня, полезли под воду сами. Яна и Кетала мылись последними. Фаиз попытался ущипнуть Кеталу за грудь, а та плеснула ему в лицо водой, так что у усталой команды нашелся повод посмеяться.
- Хорошо бы у нас была смена одежды и лишние тряпки, - заговорила Кети, когда они тащились к бараку. - Тогда мы могли бы стирать одежду и защитные подушечки, а на следующий день они бы уже высохли…
- Да? Если уж желаешь, отчего бы не пожелать, чтобы луна висела у нас под потолком барака, а по штольням плавали облака?
- Чем чище мы будем, - твердо заявила Кетала, - тем меньше мы будем болеть.
Яна сама не понимала связи между этими двумя моментами. Все знали, что болезнь насылают Черный Старик и Флейтист, если чем-то вызвать их недовольство: тогда в груди поселяется кашель. Яна уже пять лет провела на рудниках, попав сюда, когда она была чуть постарше Чиуры. Кети все время вела себя так, как будто знала все, потому что сама она попала на рудники всего два года назад, когда ей было целых одиннадцать лет: она утверждала, что знает много разных вещей о мире вне рудников. Но она и в самом деле знала множество историй, которые могла рассказывать по ночам. Кроме того, с тех пор, как она попала в их команду, они потеряли всего двоих детей. Если с ней спорили, она щедро раздавала тычки и затрещины, а Яна уже и без того достаточно получила сегодня от Рам Дала и Шири Теку - ей совершенно не хотелось под конец дня подраться еще и с Кети.
Сортировщики вернулись в барак, когда было уже темно. Одни должны были разводить огонь и греть воду для того, чтобы готовить вечернюю кашу с бобами, но в половине случаев спальный барак был темен и пуст, когда в нем собирались оставшиеся члены команды. Лакшми и Ганга препирались насчет того, кто из них должен идти за ветками для растопки. Кетала немедленно вступила в их спор - разрешив его двумя увесистыми шлепками и отправив Лакшми за ветками, а Кангу за водой.
- А как насчет нее? - Лакшми мотнула головой в сторону одеял, на котором, раскинувшись, спала Чиура. - Она не сортирует свою партию руды, не помогает с костром..
- Она же маленькая, - сказала Яна. - Она научится. Дай ей шанс.
- А я говорю - если не работает, так пусть и не ест!
- Это глупо, - возразила Яна. - Если она не будет есть, то просто заболеет. Я помогу тебе приготовить ужин, если ты дашь ей ее долю.
У нее немилосердно болели ноги, но ходить собирать хворост - это совсем не то, что таскать тяжелые вагонетки, Может быть, оно и к лучшему, если ей придется немного постоять и походить выпрямившись. Некоторые из рудокопов постарше уже не могли разогнуть спину после долгих лет, которые они проводили, лежа на боку в узких туннелях им вырубая остатки руды.
Когда костер разгорелся, и вода начала закипать, Кетала заставила Лакшми подняться, хотя Буддх и Фаиз возражали, заявляя, что она будет кашлять на их еду.
- Не обращай на них внимания, - сказала Кети. - Пар помогает при болезнях дыхания. По несколько раз за ночь ты будешь вставать и дышать паром - слышишь меня? Вдыхать пар.
- Зачем? - пискнула Лакшми.
- Успокойся, - вступила в разговор Яна прежде, чем Кетала вышла из себя и завершила спор с Лакшми своеобычной оплеухой. - Пар поднимается вверх, верно? Сита Рам - Наверху, Черный Старик и Флейтист - Внизу. Грудной кашель идет от Черного Старика и Флейтиста. Пар поднимает его вверх, к Сите Рам.
Кетала закатила глаза, но спорить не стала.
- Просто делай так, как тебе говорят, Лакшми. Вдыхай пар и надейся на то, Шири Теку еще сколько-нибудь продержит тебя на сортировке и не станет отправлять таскать вагонетки.
- Верно, - согласилась Яна. - Если она спустится Вниз, то Черный Старик и Флейтист снова смогут наложить на нее проклятие.
В эту ночь Яна взяла Чиуру спасть с собой. Она не стала бы возражать, если бы Чиура полакала, и она не стала бы бить малышку, как это сделала Лакшми. Как бы то ни было, Чиура почти не плакала: она подлезла под руку Яны, прижалась к ее боку и уткнулась лицом ей в подмышку, словно котенок, тычущийся в брюхо кошки в поисках молока. Когда-то она видела выводок котят - теплых, с мягкой шерсткой… но это было до рудников… Яна сморгнула слезы. Ничего хорошего не будет от того, чтобы думать о прошлом. Это был первый урок, который каждый из них получал здесь. Ты был работ главы твоей команды - Шири Теку или кого-нибудь еще - и он вычитал из твоей оплаты стоимость еды и одежды, а остальное шло в оплату той суммы, которую получила твоя семья, продав тебя сюда. Когда вся сумма была собрана, ты мог вернуться домой или остаться работать здесь и посылать деньги своей семье. Правда, чтобы собрать всю сумму и выкупить себя, нужно было очень много времени. И все-таки, наверное, некоторым детям это удавалось. Иногда дети просто пропадали - а ведь они не были больны или покалечены; в рудниках их больше не видели, они не работали ни в других сменах, нив других командах. Как Сурья. Она была на год старше Кеталы, но недавно пропала из команды. Должно быть, она отработала свой долг, и ее послали домой. Яна не знала, что будет с ней, когда она отработает свой долг. Она не знала, как найти свою семью. Она была слишком маленькой, когда ее продали сюда, и помнила только, что ее привезли издалека. Может, ее семья и не захочет, чтобы она к ним возвращалась: у них было слишком много детей и слишком мало еды. Может быть, она просто отправится в город и там найдет себе работу полегче. Любая работа будет легче, чем таскать вагонетки… Она уснула тяжелым сном, в котором ей приходилось тащить все большие и большие вагонетки по такому крутому склону, которого никогда не было в рудниках, а позади ее подстерегал Флейтист - темный, безликий, угрожающий… Всю ночь во сне ее ноги вздрагивали, словно перенапряженные мышцы забыли, что такое отдых. Но когда бы она не просыпалась, рядом с собой она чувствовала теплую маленькую Чиуру, и это немного успокаивало ее: это было почти так же хорошо, как иметь своего собственного котенка…
В напряженном молчании горняки проследовали за Палом в дом Ли. Они не знали, чего ожидать от этой встречи. Окна были зашторены, чтобы не допустить в дом палящие лучи кездетского солнца, и потоки прохладного ароматного воздуха легким ветерком пролетали под высокими потолками комнат. Гости еще моргали, пытаясь привыкнуть к переходу в мягкий сумрак от ослепительного жаркого сияния, когда раздался негромкий звук, и перед ними появился Дельзаки Ли в своем кресле-каталке.
Пока Пал и Джудит представляли горняков своему нанимателю, Калум, державшийся чуть позади, изучал человека, чьи власть и влияние привели их в его дом. Иссохшее тело было большей частью скрыто жесткими броккардовыми одеяниями: Калум видел только морщинистое лицо старика с умными внимательными темными глазами. Когда ему представили Акорну, эти глаза вспыхнули. Калум внутренне напрягся.
Именно она и нужна ему, подумал он. Все остальное - только предлог.
Однако его подозрения в большой степени унялись в ходе долгой и напряженной беседы, последовавшей за представлением и предложением еды и питья. Очевидно, Ли изучил их вкусы и постарался угодить своим гостям: было подано килумбембское пиво для Гилла, охлажденный фруктовый сок для Акорны и разнообразные холодные и освежающие напитки для Калума и Рафика. Однако мистеру Ли явно хотелось поскорее покончить со всеми этими любезностями и перейти к делу: пока они вели вежливую светскую беседу, скрюченные пальцы старика нетерпеливо подрагивали над пультом управления, вмонтированным в ручку кресла. Когда Гилл, допив свое пиво, попросил объяснений, он вздохнул с явным облегчением.
- А теперь, мистер Ли - нам обещали некоторые разъяснения. А именно: почему вы так хотели доставить нас сюда, и почему вы так уверены, что мы примем ваше предложение?
- Требуется ваша помощь, - ответил Ли, - чтобы разрушить нелегальную, но хорошо защищенную систему детского рабства на этой планете.
- Ходят слухи о страшной судьбе беззащитных детей на Кездете, - подтвердил Рафик.
- Реальность, - заметила Джудит, - гораздо хуже слухов.
Гилл обнял ее за плечи одной рукой.
- А каким именно образом основание горнодобывающих станций на лунах Кездета поможет уничтожить существующую систему? - спросил Калум. - И почему вы выбрали именно нас?
- На второй вопрос ответить легче, чем на первый, - заговорил Ли. - Я выбрал вас, полагаясь на личные отзывы Джудит Кендоро, подкрепленные прочтением засекреченных файлов “Объединенных Производителей”. Люди, которые могут разорвать контракт и навлечь на себя гнев межгалактической компании ради защиты одного ребенка, возможно, согласятся рискнуть ради спасения многих детей.
Калум чувствовал, что Ли не открывает им всех своих мыслей - но, с другой стороны, глава финансовой и индустриальной империи с многомиллиардным бюджетом редко раскрывает все свои мысли.
- Для ответа на первый вопрос, - продолжал Ли, - требуется небольшой экскурс в работу существующей системы.
Он ненадолго умолк; его темные глаза обежали собравшихся за столом. Наконец, убедившись, что его слушают все, он продолжил:
- Кездет, как Сатурн, пожирает своих детей. Небольшое количество высокооплачиваемых технических работников, бюрократов и торговцев - это лишь вершина пирамиды, в основании которой лежит эксплуатация человеческого труда, крайне скупо оплачиваемого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Рудокопы работали в Пятом еще с ночи: они заступали на смену и заканчивали ее раньше, чем дети, оттаскивавшие вагонетки, так что к началу работы вагонетки уже были полны. В это утро вагонеток было три. За воем и шумом компрессоров мало что можно было расслышать, но один из рудокопов, Рам Дал, был без маски, и по его лицу Яна поняла, что он говорит. Если они будут медлить, у него не будет свободной вагонетки, он не сможет грузить в нее руду, станет просто сваливать ее в кучу, и их команда не выполнит норму. Конечно, ни вины Яны, ни вины Кеталы не было в том, что в Пятой обнаружили жилу, с которой рудокопы работали быстрее, чем ожидал Шири Теку; зато, если бы Рам Дал сказал об этом Шири Теку, досталось бы, скорее всего, именно их команде. Яна обмотала пояс вокруг груди, впряглась в цепь, прикрепленную к первой вагонетке, и двинулась вперед и вверх по склону, ничего не сказав Кетале и даже не кивнув ей.
- Возвращайтесь быстрее, - попросила Лата, открывавшая для них вентиляционную решетку. - Здесь темно. Я боюсь, что меня схватит Флейтист.
- Не бойся, - ответила Яна, проходя мимо. - Я оставила Ему приношение у входа в шахту. Да и мы вернемся через минуту.
В туннеле было всегда темно, и они всегда возвращались так скоро, как только могли. Лата была совсем простушкой: это было видно по ее круглому лунообразному лицу и по смешно косящим глазам. Она никогда ничего не могла надолго запомнить. Но именно то, что она была такой простушкой, не давало ей заснуть от утомительной и однообразной работы. Яне нравилось работать в одной команде с Латой, и ее вовсе не затрудняло каждый раз обещать, что они вернутся через минуту.
- Врушка, - прошептала Кети, когда они прошли мимо Латы, и шум вентилятора заглушил их слова. - Ты никогда этого не делаешь. Флейтист тебе отплатит.
- Ха. Флейтист меня не захочет. Я слишком тощая. Флейтист возьмет тебя, Кети - у тебя грудь становится все больше.
Первый рейс был не таким уж и тяжелым - только они торопились, потому что сегодня рудокопы работали быстрее. Яна всегда считала третий рейс самым тяжелым: к этому времени у тебя болело уже все, цепь натирала до ссадин тонкую кожу на внутренней стороне бедер, и пот начинал разъедать эти ссадины, руки и ноги покрывались порезами - там, где они не были прикрыты тряпками, а грудь болела от напряжения. Конечно, в некотором отношении и легче становилось тоже, потому что к концу смены она так уставала, что почти не понимала, что с ней происходит, и не помнила, было ли что-то еще в мире, кроме необходимости тащить нагруженные вагонетки, вываливать их содержимое в корзину подъемника и потом волочь назад уже пустыми. Наконец, горняки уходили, окончив свою смену, и команда понимала: конец их смены тоже близок, им нужно только дотащить и выгрузить оставшиеся вагонетки.
Потом снова была скрипящая клетка, на этот раз ползущая вверх и поднимающая не руду, а детей, и был холодный чистый воздух, и первые вечерние звезды, и озноб, потому что балахон промок от пота, а прохлада кажется непривычной… Яна помогла Кетале собрать остальных детей и отправить их мыться к трубе насоса, откачивавшего воду с нижних уровней; вдвоем они заставили детей раздеться и вымыться. Самые младшие, Лата и Исрар, так устали, что засыпали на ходу, хотя весь день только сидели: им не приходилось таскать вагонетки. Они возмущенно вскрикивали от холодной воды. Это было тоже неплохо: Буддх и Фаиз, желая показать, что они - не какая-то там малышня, полезли под воду сами. Яна и Кетала мылись последними. Фаиз попытался ущипнуть Кеталу за грудь, а та плеснула ему в лицо водой, так что у усталой команды нашелся повод посмеяться.
- Хорошо бы у нас была смена одежды и лишние тряпки, - заговорила Кети, когда они тащились к бараку. - Тогда мы могли бы стирать одежду и защитные подушечки, а на следующий день они бы уже высохли…
- Да? Если уж желаешь, отчего бы не пожелать, чтобы луна висела у нас под потолком барака, а по штольням плавали облака?
- Чем чище мы будем, - твердо заявила Кетала, - тем меньше мы будем болеть.
Яна сама не понимала связи между этими двумя моментами. Все знали, что болезнь насылают Черный Старик и Флейтист, если чем-то вызвать их недовольство: тогда в груди поселяется кашель. Яна уже пять лет провела на рудниках, попав сюда, когда она была чуть постарше Чиуры. Кети все время вела себя так, как будто знала все, потому что сама она попала на рудники всего два года назад, когда ей было целых одиннадцать лет: она утверждала, что знает много разных вещей о мире вне рудников. Но она и в самом деле знала множество историй, которые могла рассказывать по ночам. Кроме того, с тех пор, как она попала в их команду, они потеряли всего двоих детей. Если с ней спорили, она щедро раздавала тычки и затрещины, а Яна уже и без того достаточно получила сегодня от Рам Дала и Шири Теку - ей совершенно не хотелось под конец дня подраться еще и с Кети.
Сортировщики вернулись в барак, когда было уже темно. Одни должны были разводить огонь и греть воду для того, чтобы готовить вечернюю кашу с бобами, но в половине случаев спальный барак был темен и пуст, когда в нем собирались оставшиеся члены команды. Лакшми и Ганга препирались насчет того, кто из них должен идти за ветками для растопки. Кетала немедленно вступила в их спор - разрешив его двумя увесистыми шлепками и отправив Лакшми за ветками, а Кангу за водой.
- А как насчет нее? - Лакшми мотнула головой в сторону одеял, на котором, раскинувшись, спала Чиура. - Она не сортирует свою партию руды, не помогает с костром..
- Она же маленькая, - сказала Яна. - Она научится. Дай ей шанс.
- А я говорю - если не работает, так пусть и не ест!
- Это глупо, - возразила Яна. - Если она не будет есть, то просто заболеет. Я помогу тебе приготовить ужин, если ты дашь ей ее долю.
У нее немилосердно болели ноги, но ходить собирать хворост - это совсем не то, что таскать тяжелые вагонетки, Может быть, оно и к лучшему, если ей придется немного постоять и походить выпрямившись. Некоторые из рудокопов постарше уже не могли разогнуть спину после долгих лет, которые они проводили, лежа на боку в узких туннелях им вырубая остатки руды.
Когда костер разгорелся, и вода начала закипать, Кетала заставила Лакшми подняться, хотя Буддх и Фаиз возражали, заявляя, что она будет кашлять на их еду.
- Не обращай на них внимания, - сказала Кети. - Пар помогает при болезнях дыхания. По несколько раз за ночь ты будешь вставать и дышать паром - слышишь меня? Вдыхать пар.
- Зачем? - пискнула Лакшми.
- Успокойся, - вступила в разговор Яна прежде, чем Кетала вышла из себя и завершила спор с Лакшми своеобычной оплеухой. - Пар поднимается вверх, верно? Сита Рам - Наверху, Черный Старик и Флейтист - Внизу. Грудной кашель идет от Черного Старика и Флейтиста. Пар поднимает его вверх, к Сите Рам.
Кетала закатила глаза, но спорить не стала.
- Просто делай так, как тебе говорят, Лакшми. Вдыхай пар и надейся на то, Шири Теку еще сколько-нибудь продержит тебя на сортировке и не станет отправлять таскать вагонетки.
- Верно, - согласилась Яна. - Если она спустится Вниз, то Черный Старик и Флейтист снова смогут наложить на нее проклятие.
В эту ночь Яна взяла Чиуру спасть с собой. Она не стала бы возражать, если бы Чиура полакала, и она не стала бы бить малышку, как это сделала Лакшми. Как бы то ни было, Чиура почти не плакала: она подлезла под руку Яны, прижалась к ее боку и уткнулась лицом ей в подмышку, словно котенок, тычущийся в брюхо кошки в поисках молока. Когда-то она видела выводок котят - теплых, с мягкой шерсткой… но это было до рудников… Яна сморгнула слезы. Ничего хорошего не будет от того, чтобы думать о прошлом. Это был первый урок, который каждый из них получал здесь. Ты был работ главы твоей команды - Шири Теку или кого-нибудь еще - и он вычитал из твоей оплаты стоимость еды и одежды, а остальное шло в оплату той суммы, которую получила твоя семья, продав тебя сюда. Когда вся сумма была собрана, ты мог вернуться домой или остаться работать здесь и посылать деньги своей семье. Правда, чтобы собрать всю сумму и выкупить себя, нужно было очень много времени. И все-таки, наверное, некоторым детям это удавалось. Иногда дети просто пропадали - а ведь они не были больны или покалечены; в рудниках их больше не видели, они не работали ни в других сменах, нив других командах. Как Сурья. Она была на год старше Кеталы, но недавно пропала из команды. Должно быть, она отработала свой долг, и ее послали домой. Яна не знала, что будет с ней, когда она отработает свой долг. Она не знала, как найти свою семью. Она была слишком маленькой, когда ее продали сюда, и помнила только, что ее привезли издалека. Может, ее семья и не захочет, чтобы она к ним возвращалась: у них было слишком много детей и слишком мало еды. Может быть, она просто отправится в город и там найдет себе работу полегче. Любая работа будет легче, чем таскать вагонетки… Она уснула тяжелым сном, в котором ей приходилось тащить все большие и большие вагонетки по такому крутому склону, которого никогда не было в рудниках, а позади ее подстерегал Флейтист - темный, безликий, угрожающий… Всю ночь во сне ее ноги вздрагивали, словно перенапряженные мышцы забыли, что такое отдых. Но когда бы она не просыпалась, рядом с собой она чувствовала теплую маленькую Чиуру, и это немного успокаивало ее: это было почти так же хорошо, как иметь своего собственного котенка…
В напряженном молчании горняки проследовали за Палом в дом Ли. Они не знали, чего ожидать от этой встречи. Окна были зашторены, чтобы не допустить в дом палящие лучи кездетского солнца, и потоки прохладного ароматного воздуха легким ветерком пролетали под высокими потолками комнат. Гости еще моргали, пытаясь привыкнуть к переходу в мягкий сумрак от ослепительного жаркого сияния, когда раздался негромкий звук, и перед ними появился Дельзаки Ли в своем кресле-каталке.
Пока Пал и Джудит представляли горняков своему нанимателю, Калум, державшийся чуть позади, изучал человека, чьи власть и влияние привели их в его дом. Иссохшее тело было большей частью скрыто жесткими броккардовыми одеяниями: Калум видел только морщинистое лицо старика с умными внимательными темными глазами. Когда ему представили Акорну, эти глаза вспыхнули. Калум внутренне напрягся.
Именно она и нужна ему, подумал он. Все остальное - только предлог.
Однако его подозрения в большой степени унялись в ходе долгой и напряженной беседы, последовавшей за представлением и предложением еды и питья. Очевидно, Ли изучил их вкусы и постарался угодить своим гостям: было подано килумбембское пиво для Гилла, охлажденный фруктовый сок для Акорны и разнообразные холодные и освежающие напитки для Калума и Рафика. Однако мистеру Ли явно хотелось поскорее покончить со всеми этими любезностями и перейти к делу: пока они вели вежливую светскую беседу, скрюченные пальцы старика нетерпеливо подрагивали над пультом управления, вмонтированным в ручку кресла. Когда Гилл, допив свое пиво, попросил объяснений, он вздохнул с явным облегчением.
- А теперь, мистер Ли - нам обещали некоторые разъяснения. А именно: почему вы так хотели доставить нас сюда, и почему вы так уверены, что мы примем ваше предложение?
- Требуется ваша помощь, - ответил Ли, - чтобы разрушить нелегальную, но хорошо защищенную систему детского рабства на этой планете.
- Ходят слухи о страшной судьбе беззащитных детей на Кездете, - подтвердил Рафик.
- Реальность, - заметила Джудит, - гораздо хуже слухов.
Гилл обнял ее за плечи одной рукой.
- А каким именно образом основание горнодобывающих станций на лунах Кездета поможет уничтожить существующую систему? - спросил Калум. - И почему вы выбрали именно нас?
- На второй вопрос ответить легче, чем на первый, - заговорил Ли. - Я выбрал вас, полагаясь на личные отзывы Джудит Кендоро, подкрепленные прочтением засекреченных файлов “Объединенных Производителей”. Люди, которые могут разорвать контракт и навлечь на себя гнев межгалактической компании ради защиты одного ребенка, возможно, согласятся рискнуть ради спасения многих детей.
Калум чувствовал, что Ли не открывает им всех своих мыслей - но, с другой стороны, глава финансовой и индустриальной империи с многомиллиардным бюджетом редко раскрывает все свои мысли.
- Для ответа на первый вопрос, - продолжал Ли, - требуется небольшой экскурс в работу существующей системы.
Он ненадолго умолк; его темные глаза обежали собравшихся за столом. Наконец, убедившись, что его слушают все, он продолжил:
- Кездет, как Сатурн, пожирает своих детей. Небольшое количество высокооплачиваемых технических работников, бюрократов и торговцев - это лишь вершина пирамиды, в основании которой лежит эксплуатация человеческого труда, крайне скупо оплачиваемого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47