- “Доверяй родным более, чем единоплеменникам, единоплеменникам более, чем чужеземцам, но любому из них - более, чем неверующему”.
- Однако твой партнер - неверующий, - заметил Хафиз.
- Наше партнерство длится уже много лет, - ответил Рафик. - Кроме того, у нас есть небольшое осложнение с деньгами, полученными от КРИ, компании, на которую мы работали раньше, в качестве аванса на оборудование и припасы. Эти псы-неверные из “Объединенных Производителей” требуют наш корабль в качестве залога, утверждая, что мы должны вернуть аванс, хотя если бы они зачли нам все те металлы, которые мы отослали на базу за последние три года, наш долг был бы покрыт уже троекратно. Как бы то ни было, мы покинули базу “Объединенных Производителей” в некоторой спешке, и проблема так и осталась нерешенной.
- Написано также, - заметил Хафиз: - “Не спеши собирать серебро, если при этом рассыпаешь золото”.
- Прекрасные слова, почтенный мой дядюшка, - вежливо ответил Хафиз, - но, к сожалению, в предложенных обстоятельствах я не был способен им следовать.
Он понизил голос словно бы для того, чтобы двое, скрывающиеся под белыми вуалями и сидевшие напротив них, по ту сторону подноса с закусками, не услышали его:
- Понимаешь, тут все дело в женщине…
Хафиз широко улыбнулся:
- Я начинаю понимать, сын мой, почему ты решил присоединиться к нео-хаддитам! Тебе импонирует их возвращение к полигамии. Значит, двух жен оказалось недостаточно? И тебе нужно было навлекать на себя неприятности из-за какой-то неверующей с базы “Объединенных Производителей”?
- По чести сказать, - ответил Рафик, - та из моих жен, которая выше ростом, так некрасива, что ее легко можно принять за мужчину, и как женщина она для меня не годится; а та, что поменьше, слишком молода для того, чтобы разделить со мной ложе. Оба брака были заключены для того, чтобы связать себя более тесными узами с нео-хаддитами, а вовсе не из страсти или желания.
Калум поперхнулся под своей вуалью. Гилл протянул руку под столом и ущипнул его сквозь многослойный полишелк за некую часть тела - достаточно сильно, чтобы это заставило Калума проглотить все, что он собирался было сказать.
Хафиз весело посмеялся над рассказом Рафика о его супружеских проблемах: похоже, получив возможность поддразнивать своего племянника неудачной сделкой, которую тот совершил, присоединившись к нео-хаддитам, он смягчился и был теперь более расположен помочь Рафику. Однако перерегистрация нового маяка на имя Рафика и Гилла, предупредил он, будет нелегким делом, которое потребует некоторой суммы, чтобы подмазать определенных людей: не все, сказало он, столь либеральны в своих взглядах, как он, Хафиз. Однако он будет рад устроить это дело, если Рафик сможет предоставить в его распоряжение определенную сумму.
- Это напомнило мне еще об одном небольшом моменте, - сказал Рафик, показывая Хафизу акции “Объединенных Производителей”.
- Разумеется, эти бумаги можно перевести в кредиты Федерации, - проговорил Хафиз, быстро просмотрев сертификаты, - правда, с существенной скидкой.
- Скидка на акции компании, признанной во всей Галактике, которые, несомненно, поднимутся в цене, должна быть практически номинальной, - возразил Рафик.
Хафиз улыбнулся:
- Не сказано ли в Книге Третьего Пророка: “Не считай среди достояния твоего свет далекой звезды, ибо кто знает? - в то время, когда свет ее достиг твоих глаз, быть может, она уже мертва”? - он взглянул на Акорну, которая беспокойно возилась под своими белыми покровами, заставляя серьезно нервничать Калума и Гилла. - Однако твоя младшая жена, как я вижу, в некотором беспокойстве. Возможно, твои жены захотят направиться в подготовленные для них комнаты, пока мы урегулируем мелкие проблемы скидок при продаже акций и выплат, необходимых для ускорения регистрации нового маяка? Или, может быть, им захочется погулять во внешнем садике? Я могу позвать одну из своих женщин, чтобы она сопровождала их.
- В этом нет необходимости, - поднимаясь на ноги, ответил Гилл. - Я почту за честь сопровождать дам.
Рафик улыбнулся ангельской улыбкой:
- Я полностью доверяю моему партнеру, - уверил он Хафиза. - Если он доверяет мне довести до конца наши переговоры, то и я могу доверить ему мою честь и честь моих женщин.
- В особенности, - Хафиз не отказал себе в удовольствии подпустить племяннику шпильку, благо Гилл и две “жены” Рафика удалились, - поскольку одна из них, по твоим собственным словам, слишком некрасива, чтобы спать с ней, а вторая слишком мала.
- Именно так, - жизнерадостно подтвердил График. - А теперь, возвращаясь к скидкам…
Едва они скрылись за цветущим кустарником внешнего сада, Калум откинул свою многослойную вуаль и глубоко вздохнул.
- Я убью Рафика, - объявил он.
Гилл хихикнул.
- Не забывай ходить мелкими шажками, как и положено женщине, - поддразнил он товарища, - и лучше опусти вуаль. Хотя Рафик и предупредил, что ты страшна, как мужик, у Хафиза могут возникнуть кое-какие подозрения, если он увидит, что тебе неплохо было бы побриться.
- Остается надеяться, что они закончат расшаркиваться друг перед другом, и мы сможем вернуться на корабль, - кисло проговорил Калум, но вуаль, тем не менее, на лицо набросил. - Я устал от этого маскарада.
Акорна потянула Гилла за рукав и указала на траву, росшую вокруг каждого из синих поющих камней.
- Что?.. Да, конечно, милая, можешь перекусить, если тебе хочется. Ты была хорошей девочкой. Только помни, если мы услышим, что кто-то идет, тебе надо прикрыть голову. Поющие камни нас предупредят, - прибавил Гилл, взглянув на Калума так, словно тот собирался его в чем-то обвинить.
- Но мне ты не позволил снять вуаль!
- Скромность, только скоромность, - снова хихикнул Гилл. - Кроме того, тебе не нужно есть. Ты же знаешь, Акорне с ее метаболизмом нужно что-то более существенное, чем блюдечко шербета. К тому же, если Хафиз собирается оставить нас на обед, там, скорее всего, будут в основном мясные блюда - а ты же знаешь, что она их не ест.
Акорна, не обращая внимания на разгоревшийся спор двух своих опекунов, тихо опустилась на колени, напоминая при этом белый сугроб, откинула вуаль и принялась объедать нежные верхушки травы.
- Хорошая девочка, хорошая, - ободрил ее Гилл. - только под корень ее не съедай.
- Делать дырки в траве - грубо, - проговорила Акорна. - Это “нет”.
- Очень большое “нет” в чьем-нибудь другом саду, - согласился Гилл. - Но, я думаю, здесь ее все равно подстригают, так что, если ты съешь дюйм-другой сверху, ничего плохого не будет.
Пять нот, издаваемых поющими камнями, прозвучали внезапно и очень быстро. Акорна попыталась вскочить, но многослойная полупрозрачная ткань сковывала ее движения: она упала бы, если бы Гилл не схватил ее за руку и не поставил прямо. Когда Рафик и Хафиз появились в поле зрения, девочка все еще сражалась со своей вуалью, пытаясь прикрыть лицо.
Хафиз вскинул брови в изумлении и поторопился подойти поближе к Акорне:
- Во имя пейсов Третьего пророка! - воскликнул он. - Вот это действительно редкость! Рафик, любимый мой племянник, я верю, что мы можем прийти к соглашению, устраивающему нас обоих, с существенно меньшими затратами, чем я ожидал!
- Дядя, - с упреком проговорил Рафик, - прошу тебя не оскорблять скромность моих жен и честь моей семьи…
Однако он опоздал: Хафиз уже поглаживал короткий рог, росший изо лба Акорны. Она стояла совершенно неподвижно, и только сузившиеся зрачки выдавали ее огорчение и замешательство.
- Ты жаловался на то, что эта жена слишком молода, чтобы от нее была какая-то польза, - не отводя глаз от Акорны, проговорил Хафиз. - Какая радость, что твои новые друзья-верующие придерживаются старых традиций не только в вопросах полигамии и хиджаба, но и в вопросах развода! Нет ничего проще, чем тихий семейный развод, который одновременно избавит тебя от нежеланной связи и позволит мне приобрести новую редкость.
- Об этом нечего и думать! - возразил Рафик. - Ее семья доверила девушку мне; заботиться о ней - мой священный долг.
- Тогда они, несомненно, будут счастливы слышать, что отныне она будет озарять своим присутствием дом такого почтенного и достойного коллекционера, как я, - радостно заявил Хафиз. - Я приму все религиозные запреты, которые соблюдает ваша секта, и всей душой готов чтить их. Она может жить в тех комнатах, которые я приготовил на сегодня для тебя и твоих жен; я предоставлю их ей в ее полное распоряжение, туда не будет заходить никто, кроме ее слуг, так что верования нео-хаддитов ничто не оскорбит. Ты сможешь честно сказать ее семье, что она окружена всей возможной роскошью.
- Мне очень жаль, - твердо заявил Рафик, - но я не продаю моих женщин. Дядя Хафиз, это задевает мою честь!
Хафиз взмахнул рукой, легко отметая все возражения своего племянника:
- О, как все-таки нетерпеливы молодые люди! Мальчик мой, я не был бы твоим дядей, если бы позволил тебе так поспешно отказаться от того, что, по здравом размышлении, может стать наиболее удачным и выгодным решением всех твоих проблем. Нет, семейные узы велят мне дать тебе возможность на досуге спокойно обдумать ситуацию. Вы будете моими гостями до тех пор, пока ты не поймешь, насколько мудрым станет такое решение.
- Но мы не можем навязывать тебе свое присутствие, - проговорил Рафик. - Сегодня вечером мы вернемся на наш корабль и там обсудим между собой этот вопрос.
- Нет, нет, мой милый мальчик, я и слышать об этом не хочу! Мой дом будет опозорен навеки, если я не смогу проявить по отношению к вам достаточного гостеприимства! Сегодня вечером вы - мои гости. Я настаиваю на этом, - чуть возвысив голос, ответил Хафиз.
В кустах раздался шорох, и внезапно позади Рафика, его друзей и Акорны появилось по двое молчаливых слуг.
- Конечно, поющие камни - редкостная диковинка, однако они не всегда удобны, - жизнерадостно объявил Хафиз. - Для тех, кто мне служит, есть другие пути через сад.
Рафик встретился глазами с Гиллом и обреченно пожал плечами:
- Мы с радостью воспользуемся твоим гостеприимством, дядюшка. Ты крайне любезен.
Любезность Хафиза дошла до того, что он предоставил своим гостям отдельные апартаменты: Несколько комнат для Рафика и его “жен” - и отдельную комнату в другом крыле дома для Гилла.
- Разумеется, ты предпочтешь, чтобы твои жены жили в уединении и вдалеке от спален других мужчин, - непринужденно объяснил он.
- И это делает любые попытки выбраться отсюда крайне затруднительными, - проворчал Калум, когда Хафиз оставил их одних. - Как нам найти Гилла и добраться до нашего скиммера?
- Спокойнее, - рассеянно попросил его Рафик.
- Но ты же не собираешься поддаваться на его уговоры!
- В этом доме я играл, когда был еще ребенком, - заметил Рафик. - Я знаю каждый дюйм этой земли, быть может, даже лучше, чем мой дядя: прошло уже много лет с тех пор, когда его фигура позволяла ему пробираться по неприметных тропкам между кустов или перебираться с карниза на трубу вдоль верхних этажей. Однако нам придется задержаться на день или два, Калум.
- Почему?
- Но ведь мы же хотим дать Хафизу время уладить дела с регистрацией нового маяка нашего корабля, разве нет? - Рафик был само спокойствие и любезность. - Пусть думает, что мы с ним согласны, пока все не будет закончено: тогда наступит время бежать.
- И как же ты собираешься уладить все вопросы с регистрацией и продажей наших акций, не отдавая ему Акорну?
- Ни о чем не беспокойся, - ответил Рафик. - В отношении переговоров я мастер. Я учился о настоящего эксперта.
- Это я знаю, - проговорил Калум. - Но именно с этим экспертом мы сейчас и ведем переговоры…
Глава 4
Акорна проснулась от утреннего щебета птиц, рассевшихся на цветущих лианах за окном; Цветы источали изысканный сладостный аромат. Ночь была жаркой и безветренной, и девочка сбросила с постели все покрывала; утро же выдалось холодным и зябким. Девочка поплотнее завернулась в свое многослойное одеяние. Полишелк не давал ей замерзнуть, но надеть капюшон и вуаль без помощи Рафика она не смогла бы. Она с сомнением взглянула на спящего Рафика, потом на Калума. Будет ли большим “нет” то, что она покинет комнату без вуали на лице? Вуаль страшно раздражала ее, легкая ткань закрывала рот и нос, мешая дышать, липла к лицу; к тому же от ее прикосновения чесалась кожа вокруг растущего, еще не успевшего затвердеть рога. И все-таки еще большим “нет”, наверное, будет разбудить Рафика и Калума и попросить их одеть ее, правда?
Переполненный мочевой пузырь настойчиво давал о себе знать, и это решило вопрос. На цыпочках, чтобы не разбудить спящих “опекунов”, Акорна потихоньку проскользнула в приоткрытую дверь. Она помнила ванную, которую им показывали вчера: настоящую волшебную страну, выложенную синей плиткой, где было вдосталь горячей и холодной воды и где сквозь деревянный настил поднимался ароматный, пахнущий мятой пар. Однако этим утром некому было открыть для нее горячую воду, потому, облегчившись, она направилась вниз по лестнице, туда, где сквозь изящную арку можно было выйти в сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- Однако твой партнер - неверующий, - заметил Хафиз.
- Наше партнерство длится уже много лет, - ответил Рафик. - Кроме того, у нас есть небольшое осложнение с деньгами, полученными от КРИ, компании, на которую мы работали раньше, в качестве аванса на оборудование и припасы. Эти псы-неверные из “Объединенных Производителей” требуют наш корабль в качестве залога, утверждая, что мы должны вернуть аванс, хотя если бы они зачли нам все те металлы, которые мы отослали на базу за последние три года, наш долг был бы покрыт уже троекратно. Как бы то ни было, мы покинули базу “Объединенных Производителей” в некоторой спешке, и проблема так и осталась нерешенной.
- Написано также, - заметил Хафиз: - “Не спеши собирать серебро, если при этом рассыпаешь золото”.
- Прекрасные слова, почтенный мой дядюшка, - вежливо ответил Хафиз, - но, к сожалению, в предложенных обстоятельствах я не был способен им следовать.
Он понизил голос словно бы для того, чтобы двое, скрывающиеся под белыми вуалями и сидевшие напротив них, по ту сторону подноса с закусками, не услышали его:
- Понимаешь, тут все дело в женщине…
Хафиз широко улыбнулся:
- Я начинаю понимать, сын мой, почему ты решил присоединиться к нео-хаддитам! Тебе импонирует их возвращение к полигамии. Значит, двух жен оказалось недостаточно? И тебе нужно было навлекать на себя неприятности из-за какой-то неверующей с базы “Объединенных Производителей”?
- По чести сказать, - ответил Рафик, - та из моих жен, которая выше ростом, так некрасива, что ее легко можно принять за мужчину, и как женщина она для меня не годится; а та, что поменьше, слишком молода для того, чтобы разделить со мной ложе. Оба брака были заключены для того, чтобы связать себя более тесными узами с нео-хаддитами, а вовсе не из страсти или желания.
Калум поперхнулся под своей вуалью. Гилл протянул руку под столом и ущипнул его сквозь многослойный полишелк за некую часть тела - достаточно сильно, чтобы это заставило Калума проглотить все, что он собирался было сказать.
Хафиз весело посмеялся над рассказом Рафика о его супружеских проблемах: похоже, получив возможность поддразнивать своего племянника неудачной сделкой, которую тот совершил, присоединившись к нео-хаддитам, он смягчился и был теперь более расположен помочь Рафику. Однако перерегистрация нового маяка на имя Рафика и Гилла, предупредил он, будет нелегким делом, которое потребует некоторой суммы, чтобы подмазать определенных людей: не все, сказало он, столь либеральны в своих взглядах, как он, Хафиз. Однако он будет рад устроить это дело, если Рафик сможет предоставить в его распоряжение определенную сумму.
- Это напомнило мне еще об одном небольшом моменте, - сказал Рафик, показывая Хафизу акции “Объединенных Производителей”.
- Разумеется, эти бумаги можно перевести в кредиты Федерации, - проговорил Хафиз, быстро просмотрев сертификаты, - правда, с существенной скидкой.
- Скидка на акции компании, признанной во всей Галактике, которые, несомненно, поднимутся в цене, должна быть практически номинальной, - возразил Рафик.
Хафиз улыбнулся:
- Не сказано ли в Книге Третьего Пророка: “Не считай среди достояния твоего свет далекой звезды, ибо кто знает? - в то время, когда свет ее достиг твоих глаз, быть может, она уже мертва”? - он взглянул на Акорну, которая беспокойно возилась под своими белыми покровами, заставляя серьезно нервничать Калума и Гилла. - Однако твоя младшая жена, как я вижу, в некотором беспокойстве. Возможно, твои жены захотят направиться в подготовленные для них комнаты, пока мы урегулируем мелкие проблемы скидок при продаже акций и выплат, необходимых для ускорения регистрации нового маяка? Или, может быть, им захочется погулять во внешнем садике? Я могу позвать одну из своих женщин, чтобы она сопровождала их.
- В этом нет необходимости, - поднимаясь на ноги, ответил Гилл. - Я почту за честь сопровождать дам.
Рафик улыбнулся ангельской улыбкой:
- Я полностью доверяю моему партнеру, - уверил он Хафиза. - Если он доверяет мне довести до конца наши переговоры, то и я могу доверить ему мою честь и честь моих женщин.
- В особенности, - Хафиз не отказал себе в удовольствии подпустить племяннику шпильку, благо Гилл и две “жены” Рафика удалились, - поскольку одна из них, по твоим собственным словам, слишком некрасива, чтобы спать с ней, а вторая слишком мала.
- Именно так, - жизнерадостно подтвердил График. - А теперь, возвращаясь к скидкам…
Едва они скрылись за цветущим кустарником внешнего сада, Калум откинул свою многослойную вуаль и глубоко вздохнул.
- Я убью Рафика, - объявил он.
Гилл хихикнул.
- Не забывай ходить мелкими шажками, как и положено женщине, - поддразнил он товарища, - и лучше опусти вуаль. Хотя Рафик и предупредил, что ты страшна, как мужик, у Хафиза могут возникнуть кое-какие подозрения, если он увидит, что тебе неплохо было бы побриться.
- Остается надеяться, что они закончат расшаркиваться друг перед другом, и мы сможем вернуться на корабль, - кисло проговорил Калум, но вуаль, тем не менее, на лицо набросил. - Я устал от этого маскарада.
Акорна потянула Гилла за рукав и указала на траву, росшую вокруг каждого из синих поющих камней.
- Что?.. Да, конечно, милая, можешь перекусить, если тебе хочется. Ты была хорошей девочкой. Только помни, если мы услышим, что кто-то идет, тебе надо прикрыть голову. Поющие камни нас предупредят, - прибавил Гилл, взглянув на Калума так, словно тот собирался его в чем-то обвинить.
- Но мне ты не позволил снять вуаль!
- Скромность, только скоромность, - снова хихикнул Гилл. - Кроме того, тебе не нужно есть. Ты же знаешь, Акорне с ее метаболизмом нужно что-то более существенное, чем блюдечко шербета. К тому же, если Хафиз собирается оставить нас на обед, там, скорее всего, будут в основном мясные блюда - а ты же знаешь, что она их не ест.
Акорна, не обращая внимания на разгоревшийся спор двух своих опекунов, тихо опустилась на колени, напоминая при этом белый сугроб, откинула вуаль и принялась объедать нежные верхушки травы.
- Хорошая девочка, хорошая, - ободрил ее Гилл. - только под корень ее не съедай.
- Делать дырки в траве - грубо, - проговорила Акорна. - Это “нет”.
- Очень большое “нет” в чьем-нибудь другом саду, - согласился Гилл. - Но, я думаю, здесь ее все равно подстригают, так что, если ты съешь дюйм-другой сверху, ничего плохого не будет.
Пять нот, издаваемых поющими камнями, прозвучали внезапно и очень быстро. Акорна попыталась вскочить, но многослойная полупрозрачная ткань сковывала ее движения: она упала бы, если бы Гилл не схватил ее за руку и не поставил прямо. Когда Рафик и Хафиз появились в поле зрения, девочка все еще сражалась со своей вуалью, пытаясь прикрыть лицо.
Хафиз вскинул брови в изумлении и поторопился подойти поближе к Акорне:
- Во имя пейсов Третьего пророка! - воскликнул он. - Вот это действительно редкость! Рафик, любимый мой племянник, я верю, что мы можем прийти к соглашению, устраивающему нас обоих, с существенно меньшими затратами, чем я ожидал!
- Дядя, - с упреком проговорил Рафик, - прошу тебя не оскорблять скромность моих жен и честь моей семьи…
Однако он опоздал: Хафиз уже поглаживал короткий рог, росший изо лба Акорны. Она стояла совершенно неподвижно, и только сузившиеся зрачки выдавали ее огорчение и замешательство.
- Ты жаловался на то, что эта жена слишком молода, чтобы от нее была какая-то польза, - не отводя глаз от Акорны, проговорил Хафиз. - Какая радость, что твои новые друзья-верующие придерживаются старых традиций не только в вопросах полигамии и хиджаба, но и в вопросах развода! Нет ничего проще, чем тихий семейный развод, который одновременно избавит тебя от нежеланной связи и позволит мне приобрести новую редкость.
- Об этом нечего и думать! - возразил Рафик. - Ее семья доверила девушку мне; заботиться о ней - мой священный долг.
- Тогда они, несомненно, будут счастливы слышать, что отныне она будет озарять своим присутствием дом такого почтенного и достойного коллекционера, как я, - радостно заявил Хафиз. - Я приму все религиозные запреты, которые соблюдает ваша секта, и всей душой готов чтить их. Она может жить в тех комнатах, которые я приготовил на сегодня для тебя и твоих жен; я предоставлю их ей в ее полное распоряжение, туда не будет заходить никто, кроме ее слуг, так что верования нео-хаддитов ничто не оскорбит. Ты сможешь честно сказать ее семье, что она окружена всей возможной роскошью.
- Мне очень жаль, - твердо заявил Рафик, - но я не продаю моих женщин. Дядя Хафиз, это задевает мою честь!
Хафиз взмахнул рукой, легко отметая все возражения своего племянника:
- О, как все-таки нетерпеливы молодые люди! Мальчик мой, я не был бы твоим дядей, если бы позволил тебе так поспешно отказаться от того, что, по здравом размышлении, может стать наиболее удачным и выгодным решением всех твоих проблем. Нет, семейные узы велят мне дать тебе возможность на досуге спокойно обдумать ситуацию. Вы будете моими гостями до тех пор, пока ты не поймешь, насколько мудрым станет такое решение.
- Но мы не можем навязывать тебе свое присутствие, - проговорил Рафик. - Сегодня вечером мы вернемся на наш корабль и там обсудим между собой этот вопрос.
- Нет, нет, мой милый мальчик, я и слышать об этом не хочу! Мой дом будет опозорен навеки, если я не смогу проявить по отношению к вам достаточного гостеприимства! Сегодня вечером вы - мои гости. Я настаиваю на этом, - чуть возвысив голос, ответил Хафиз.
В кустах раздался шорох, и внезапно позади Рафика, его друзей и Акорны появилось по двое молчаливых слуг.
- Конечно, поющие камни - редкостная диковинка, однако они не всегда удобны, - жизнерадостно объявил Хафиз. - Для тех, кто мне служит, есть другие пути через сад.
Рафик встретился глазами с Гиллом и обреченно пожал плечами:
- Мы с радостью воспользуемся твоим гостеприимством, дядюшка. Ты крайне любезен.
Любезность Хафиза дошла до того, что он предоставил своим гостям отдельные апартаменты: Несколько комнат для Рафика и его “жен” - и отдельную комнату в другом крыле дома для Гилла.
- Разумеется, ты предпочтешь, чтобы твои жены жили в уединении и вдалеке от спален других мужчин, - непринужденно объяснил он.
- И это делает любые попытки выбраться отсюда крайне затруднительными, - проворчал Калум, когда Хафиз оставил их одних. - Как нам найти Гилла и добраться до нашего скиммера?
- Спокойнее, - рассеянно попросил его Рафик.
- Но ты же не собираешься поддаваться на его уговоры!
- В этом доме я играл, когда был еще ребенком, - заметил Рафик. - Я знаю каждый дюйм этой земли, быть может, даже лучше, чем мой дядя: прошло уже много лет с тех пор, когда его фигура позволяла ему пробираться по неприметных тропкам между кустов или перебираться с карниза на трубу вдоль верхних этажей. Однако нам придется задержаться на день или два, Калум.
- Почему?
- Но ведь мы же хотим дать Хафизу время уладить дела с регистрацией нового маяка нашего корабля, разве нет? - Рафик был само спокойствие и любезность. - Пусть думает, что мы с ним согласны, пока все не будет закончено: тогда наступит время бежать.
- И как же ты собираешься уладить все вопросы с регистрацией и продажей наших акций, не отдавая ему Акорну?
- Ни о чем не беспокойся, - ответил Рафик. - В отношении переговоров я мастер. Я учился о настоящего эксперта.
- Это я знаю, - проговорил Калум. - Но именно с этим экспертом мы сейчас и ведем переговоры…
Глава 4
Акорна проснулась от утреннего щебета птиц, рассевшихся на цветущих лианах за окном; Цветы источали изысканный сладостный аромат. Ночь была жаркой и безветренной, и девочка сбросила с постели все покрывала; утро же выдалось холодным и зябким. Девочка поплотнее завернулась в свое многослойное одеяние. Полишелк не давал ей замерзнуть, но надеть капюшон и вуаль без помощи Рафика она не смогла бы. Она с сомнением взглянула на спящего Рафика, потом на Калума. Будет ли большим “нет” то, что она покинет комнату без вуали на лице? Вуаль страшно раздражала ее, легкая ткань закрывала рот и нос, мешая дышать, липла к лицу; к тому же от ее прикосновения чесалась кожа вокруг растущего, еще не успевшего затвердеть рога. И все-таки еще большим “нет”, наверное, будет разбудить Рафика и Калума и попросить их одеть ее, правда?
Переполненный мочевой пузырь настойчиво давал о себе знать, и это решило вопрос. На цыпочках, чтобы не разбудить спящих “опекунов”, Акорна потихоньку проскользнула в приоткрытую дверь. Она помнила ванную, которую им показывали вчера: настоящую волшебную страну, выложенную синей плиткой, где было вдосталь горячей и холодной воды и где сквозь деревянный настил поднимался ароматный, пахнущий мятой пар. Однако этим утром некому было открыть для нее горячую воду, потому, облегчившись, она направилась вниз по лестнице, туда, где сквозь изящную арку можно было выйти в сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47