– Итак, Ричард, – произнес его светлость неожиданно ясным голосом, – давайте-ка еще раз уточним задачу. Он закурил и стряхнул пепел прямо на кожух цереброскопа. Смити дернулся, но промолчал. – Вы должны обучиться генерировать ментальный импульс определенной силы. Ваш… эээ… телепатический приказ, усиленный инвертором, который мы вживим вам в кору головного мозга, включит Тилли… ТЛ-1, я хочу сказать… Ваше мысленное усилие должно быть приблизительно соразмерным весу переносимого объекта и расстоянию до него – как я предполагаю. – Он снова задумчиво уставился в стену и пробормотал: – Возможно, и не так… Возможно, даже слабый импульс позволит… – голос его замер.
– Простите, шеф, – сказал Смити, деликатно подставляя Лейтону под локоть пепельницу, – мне все-таки неясно, почему мы не можем испытать телепортатор в земных условиях. Зачем натаскивать Дика с помощью всей этой дребедени, – врач небрежно махнул на загроможденный приборами стол, – когда он мог бы поработать прямо со Стариной Тилли?
– Затем, мой мальчик, – необычайно ласковым голосом начал Лейтон, – что наш так называемый телепортатор вовсе не является таковым. Вы, как всякий невежда, судите по названию, которое в данном случае не соответствует действительности. На Земле прибор ТЛ-1 не способен переместить даже дым от сигареты, – его светлость помахал рукой в воздухе, – на расстояние сотой ангстрема! Тилли – всего лишь приставка к основному компьютеру, способная улавливать слабые ментальные сигналы-команды нашего оператора из другого измерения, нужным образом настраивать весь комплекс и локализовать переносимый объект в приемной камере. Все! – Лейтон ожесточенно ткнул окурок в пепельницу. – Можно называть эту штуку телепортатором, если угодно, но мне она больше напоминает обычный телефон. Если кто-то снимет трубку на другом конце линии, вы услышите «алло», иначе можете трезвонить до бесконечности… И тот, другой конец, находится не на Земле…
– Однако, сэр, Тилли и в таком виде – огромный прогресс, – заметил Блейд, но его старику не требовалось утешение.
– Еще бы! – бодро воскликнул он. – Четыре года работы нашей шотландской группы и бог знает сколько миллионов фунтов… Отличная машина, которая будет делать то, для чего она предназначена! Если, конечно, – он покосился на Блейда, – вы научитесь управляться с ней.
– Гмм… подал голос Смити. Он являлся одним из немногих ассистентов Лейтона, допущенных к святая святых – к самым секретным данным, касающимся проекта «Измерение Икс», и, как уже успел заметить Блейд, был совсем неглупым парнем. – Гмм… – он снова нерешительно прочистил горло.
Его светлость резко повернулся к своему помощнику.
– Кажется, вы что-то хотите сказать, Смити?
– Да, сэр. Я думаю… я полагаю… – нейрохирург замолк, смешавшись под пронзительным взглядом шефа.
– Ну, ну, – подбодрил его Лейтон и, обращаясь к цереброскопу, пробормотал: – Послушаем молодых. Даже в куче навоза можно найти бриллиант.
Смити снова побагровел, но, кажется, набрался храбрости.
– Я вспоминаю, сэр. что Ричард долгое время занимался этим… как его… карате!
– И что же?
– Конечно, я не специалист в таких делах, однако слышал, что восточные боевые искусства включают определенные элементы психофизической подготовки.
– Чушь! – Лейтон раздраженно вскинул голову. – Готов согласиться, что полковник Блейд – великий специалист по части вышибания чужих мозгов. Но вот совладать со своими собственными… – он пожал плечами и сообщил цереброскопу: – Пустые хлопоты с этой молодежью. Навоз, один навоз…
– Но, сэр, я имел в виду…
Лейтон развернулся, чтобы изничтожить ассистента залпом из орудий главного калибра, но тут Блейд легонько дернул его за рукав.
– Простите, сэр, парень дело говорит. Я мог бы попытаться…
– Что? Вышибить мозги самому себе?
Когда старик раздражался, переносить его было нелегко. Но Блейд имел четырехлетний опыт общения с его светлостью и знал: главное – не дать заткнуть себе рот.
– Мозги мне вышибали не раз, – спокойно заметил он и ухмыльнулся.
– Вот как! И кто же, позвольте спросить? – Лейтон сам лез в расставленную ловушку.
– Вы, сэр. С помощью своего проклятого компьютера.
В комнате повисло напряженное молчание. Наконец Лейтон опустил голову и пробормотал:
– Простите, Дик… Я был недопустимо резок.
Кажется, старик и в самом деле устыдился, подумал Блейд, но вслух сказал:
– Не будем говорить об этом, сэр. Мы все устали и несколько раздражены… – он выдержал паузу, предоставив его светлости возможность слегка успокоиться. – Так вот, я хочу вернуться к предложению Криса. В нем есть рациональное зерно, и мне самому стоило бы вспомнить о таких вещах.
Лейтон поднял седые брови.
– Однако, Ричард… Какое отношение может иметь карате к процессу управления телепортатором?
Блейд задумался; вопрос был непростым. Вероятно, Лейтон воспринимал рукопашную схватку – как и поединок с оружием – сугубо с внешней точки зрения. Он видел, как люди молотят друг друга кулаками или протыкают шпагами, но совершенно не представлял, что за этим стоит. Однако великое искусство боя заключалось не только в знании приемов, в силе и ловкости, жестокости и упорстве – но, прежде всего, в умении думать.
Мастера Востока учили, что каждый поединок происходит дважды: первый раз – в сознании соперников, и второй – на боевом помосте. Или на улице, в лесу, в поле, на дороге – смотря по обстоятельствам. Прежде, чем нанести удар или обнажить клинок, надо было проиграть всю схватку, провести ее в собственном воображении, выстроить план, скоординировать его по времени, учесть ответные ходы противника, заготовить ловушки, выбрать обманные финты, знать, какой тактики придерживаться в неожиданной ситуации. Конечно, любой такой план менялся в ходе поединка, но тот из соперников, кто соображал быстрее, кто умел предвидеть на шаг или два дальше – тот и был победителем.
Фетишами бойцов Запада являлись умение и сила; на Востоке считали иначе; там говорили: сначала подумай, потом – ударь! Но думать следовало быстро, и бить – крепко. Удар наносился не только рукой или ногой, в тот миг, когда плоть касалась плоти, каждый противник исторгал мощнейший волевой импульс: один стремясь пробить стену стальных мышц, другой – парируя выпад соперника. Именно этому учили великие сэнсеи Японии и Китая – единению разума и тела, превращавшего сильного, ловкого и умелого человека в страшную боевую машину. И Блейд был не последним в числе их учеников.
Он все еще сосредоточенно вспоминал, сравнивал, размышлял. Да, то ментальное усилие, та концентрация воли и чувств, которая требовалась в момент удара, была очень похожа на реакцию, необходимую Лейтону. Молодец Смити! Странно, что он сам не додумался до этого раньше…
Блейд поднял голову и задумчиво произнес, глядя на стрелку цереброскопа:
– Видите ли, сэр, мы пытались толкнуть, поднять, бросить… Но почему бы не ударить?
И он нанес удар. Он не шевельнул ни единым мускулом, но в то же время кулак его опустился на воображаемую доску с силой кузнечного молота, раздробив ее в щепки.
Стрелка цереброскопа метнулась в правый конец шкалы, далеко за фиолетовую риску.
* * *
– Ну-с, джентльмены, подведем итог, – премьер-министр побарабанил по столу костяшками пальцев. Дж. с удивлением прислушался к знакомому мотиву Бизе! «Тореадор, смелее в бой!» Чтобы это значило? Намек? В такой момент? Как всегда, они с Лейтоном пришли просить дополнительного финансирования.
Его светлость вскинул голову, увенчанную седой гривой, словно старый кавалерийский конь, услышавший сигнал «в атаку»; видимо, он тоже был неплохо эрудирован по части музыкальной классики и понимал намеки. Раскрыв потертую кожаную папку, он достал листок бумаги и протянул министру.
– Что это? – государственный муж воззрился на листок с таким выражением на розовом холеном лице, словно видел его впервые. Но дело обстояло совсем не так – на своих нерегулярных собраниях они уже два раза изучали сей документ за последние три месяца.
– Баланс, сэр, – сообщил лорд Лейтон самым кротким голосом. – Дебит и кредит, список расходов и доходов. С положительным сальдо в нашу пользу.
Премьер посмотрел на листок правым глазом, потом – левым, словно прицениваясь.
– Я вижу, ничего не забыто, – заметил он через некоторое время. Жемчужина из Альбы, золото из Меотиды, тарниотский тексин и даже – он провел рукой по волосам. После того, как Блейд доставил из Берглиона некий чудодейственный бальзам, у премьер-министра вдруг отросла роскошная седая шевелюра ничем не хуже гривы лорда Лейтона.
– Вот именно, – кивнул головой старый ученый. – И это – тоже. Возможно, – добавил он с многозначительным видом, – в Берглионе нашему посланцу удалось сделать самую ценную находку.
– Возможно, – согласился премьер. – Что ж, я готов утвердить ваш баланс. – В его глазах сверкнули веселые искорки. – Но, как я понимаю, за ним последует еще один документ?
– Ваша проницательность, сэр, общеизвестна. – Лейтон уже держал наготове второй листок. – Вот смета ближайших расходов.
Смету премьер изучал гораздо дольше. Наконец, вздохнув, он подписал ее и перевел взгляд на Дж. словно в поисках сочувствия.
– О, эти ученые! – его пухлые руки в наигранном ужасе взлетели вверх. – Не успеют они принести унцию меда, как уже требуют назад цистерну дегтя или нефти, урана, бирмингемской стали и Бог знает чего…
– Ну, в этом отношении разведка ничем не отличается от науки, сэр, – заметил Дж. – И там, и тут добывается информация, а она стоит денег очень больших денег.
– Да, увы! Мир в наше время стал неизмеримо сложен… – премьер покачал головой и протянул Лейтону смету. – Знаете, иногда я завидую Дизраэли…
– Не стоит, – его светлость упрятал драгоценный документ в папку, а папку сунул в портфель. – У Дизраэли были свои сложности. Как, впрочем, у Черчилля и остальных ваших предшественников.
Премьер, кивнув, потянулся к графину с французским коньяком. Дж. с удовольствием выпил, Лейтон едва пригубил.
– Ваша щедрость, сэр, позволит нам существенно ускорить работы над вторым вариантом телепортатора – заметил он. Как только будет испытан прибор ТЛ-1…
– А что, он еще не испытан? – премьер вопросительно приподнял бровь.
– Видите ли, сэр. – Лейтон смущенно хмыкнул, – наш путешественник не сразу освоился с управлением. Но он делает успехи, очень большие успехи! Я полагаю, неделя-другая, и…
Государственный муж благожелательно склонил голову, потом с нескрываемым любопытством поинтересовался:
– Вы уже разработали какую-то программу, Лейтон?
– Да, сэр. Вначале – краткий визит, на полчаса, на час… только чтобы проверить, работает ли прибор и, так сказать, провести калибровку процесса транспортации. Затем я планирую несколько небольших вылазок, порядка двух-трех суток для поиска интересных объектов. И, наконец, длительное путешествие.
– Что ж, разумная стратегия, – премьер, на правах хозяина, снова плеснул в рюмки коньяка. – За успех проекта, друзья мои!
Теперь выпил даже лорд Лейтон. Когда хрустальные бокальчики опустели, министр снова забарабанил по столу, на сей раз выбивая тревожные и грозные такты арии Мефистофеля «Сатана там правит бал», узнал Дж., подумав, что сейчас начнется допрос с пристрастием. Так оно и было.
– Теперь, джентльмены, я хотел бы перейти к некоторым практическим вопросам, – премьер опустил глаза на все еще лежащий перед ним список с достижениями великого проекта. – Например, вот это, – он отчеркнул холеным ногтем строку. – Как обстоит дело с исследованием тексина? Когда мы сможем наладить его производство? Я надеюсь, что вы оба понимаете…
Заседание фирмы «Лейтон Инкорпорейд» продолжалось.
* * *
Очередной старт можно было занести в рубрику редких событий. Ричарда Блейда провожали два человека.
До того Дж. был в подземелье его светлости только однажды, когда три года назад Блейда отправляли в Берглион. Собственно, в тот день он еще не знал, что попадет именно в Берглион, в печальный мир заката и увядания, и присутствие Дж. было вызвано совсем иными причинами. В июле шестьдесят девятого шефа МИ6А беспокоило не то, куда попадет его подчиненный, а то, откуда он прибыл – ибо Блейд, после возвращения из Меотиды, испытывал приступы хандры и гнетущую тоску. К счастью, такого с ним больше не повторялось.
Он шел сейчас в свой десятый поиск и, пожалуй, впервые задумался над тем, как изменили его четыре с половиной года странствий. Он по-прежнему был молод и силен, решителен и смел, он сохранил свою авантюристическую тягу к приключениям и не боялся риска, он умел быть жестоким, порой безжалостным. Но появилось в нем и нечто новое например, ненасытное, неутолимое любопытство, которое он в шутку называл ВИИ – вирусом Измерения Икс. Он испытывал странную раздвоенность, пребывая на Земле, тосковал по чужим мирам, находясь же в странствиях, нередко с ностальгической грустью вспоминал о лондонских туманах и рокоте волн у подножий меловых утесов Дорсета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38