Флагманский корабль уже не выглядел таким аккуратным и сияющим, как раньше. В бою его немного потрепало, и позолота на поручнях потеряла прежний блеск. Но к наступлению ночи, когда раненым оказали помощь, а мертвых похоронили в морских глубинах, в кают-компании был накрыт праздничный ужин, и на корабле снова воцарилось веселье.
Артия и ее люди смотрели на «Победоносный», как дети, которых не пускают в кондитерскую лавку. Никто из них не думал, что их когда-нибудь пригласят на подобный праздник.
А на нижней палубе, в офицерской каюте, где лег спать Феликс, бесновался Свин. Он долго ломился в дверь и, добившись, чтобы его впустили, подскакивал в воздух, лаял и призывно скулил.
Заметив Свина на корабле Гамлета Элленсана, Феликс был потрясен до глубины души. Ибо в последний раз он видел Свинтуса на борту «Незваного гостя», а «Незваный» утонул. Но потом Феликс припомнил, что желтый пес пробегал мимо в Эль-Танжерине в тот роковой день. Возможно, он, как случалось и раньше, сошел на берег. И поэтому остался в живых.
Сейчас он был, без сомнения, жив на все сто процентов.
— Свин! Это еще что такое? Боже мой, Свинтус, ну ты же хороший песик, оставь меня в покое!
Но Свин уже вскочил на койку, впился зубами в рукав Феликсова камзола и дергал, дергал, пока ткань не затрещала.
— Свин, прекрати!
Но Свин не сдавался. Он скакал вокруг Феликса, катался по полу, пыхтел, фыркал и повизгивал.
— Ну, чего тебе?
Свин попятился. Отступил к выходу из каюты и принялся вилять хвостом так, что тот грозил оторваться. Потом, видя, что Феликс только лежит да смотрит, Свин опять принялся метаться, сшибая всё на своем пути.
— Песик, ты что, с ума сошел? Ну ладно, ладно. Видишь, я встаю. Видишь, иду за тобой к двери. Что дальше?
Дальше Свин издал одобрительную арию сопрано и кинулся к трапу, ведущему в твиндек.
Феликс подумал, не подпереть ли дверь подушками с койки. Но Свин имел свое мнение на этот счет. Он вернулся и на этот раз крепко вцепился клыками в полу камзола. Насладившись звуком рвущейся материи, Свин ослабил хватку и приготовился напасть на Феликсов ботинок.
Наконец Феликс сдался. Он вышел из каюты и вслед за повизгивающим Свином поднялся по трапу на верхнюю палубу.
Ну вот. Как раз та картина, которой он старался избежать.
Люди играли на флейтах и скрипках, плясали джигу, пировали, пили грог, и на соседних кораблях тоже кипели празднества. А там, вдалеке, за огнями и ликованием, темнеет окутанная дымом бездна, в которой бесследно исчезают корабли. Она зовется морем.
Феликс подошел к поручню.
Вот она, правда. Люди побеждают и проигрывают бои, приходят и уходят. История движется вперед. А там… вот она, реальность.
И оттуда, из реальности, вышла одна-единственная шлюпка с гордым названием «Победоносный» на борту.
Когда раны затягиваются — иногда это бывает больнее, чем разбитое сердце.
Феликс смотрел во все глаза. Смотрел, прожигая взглядом темноту и туман. Его глаза стали больше, чем сама Земля.
— Почему там кто-то кричит? — неодобрительно вопросил на квартердеке Гамлет. — Куда смотрят хирурги? У нас что, не хватает болеутоляющих средств?
— Нет, Гамлет, посмотрите, это…
Феликс вцепился в поручень, чтобы не дать самому себе перемахнуть через борт. Он кричал, снова и снова, во всю мочь истерзанных легких:
— Моя жена! Жена! Жена!
Артия стояла внизу, посреди моря, живого, того, которое крадет и иногда возвращает обратно — в бутылках, в сундуках, в шлюпках. Стояла и смотрела вверх.
Еще не услышав его голос, еще не разглядев его среди огней громадного корабля — она знала.
И пусть Артия не смогла в ту минуту догадаться, почему же Феликс так кричит, она сразу поняла — он очень рад ее видеть.
* * *
Тем временем мистер Витти подошел к сундучку с Острова Сокровищ, стоявшему на верхней палубе. Настала его очередь искать ключ к загадке.
Мистер Витти не умел читать — точнее, не умел разбирать слова и буквы. Он читал только погоду, океан да людские лица. И этого ему было достаточно.
Однако мистер Витти, подобно контрабандисту Тинки Клинкеру, умел различать форму букв. Он посмотрел на листок и заметил, что три буквы написаны по два раза. Потом он вгляделся в медную табличку, привинченную к крышке. На ней было выгравировано послание пиратов, поместивших в сундук свои самые драгоценные сокровища. Эти слова прочитали на Острове Попугаев Артия и ее команда. Но мистер Витти только разглядывал пластину и вырезанные на ней строчки. И заметил, что некоторые слова в письме начинаются с заглавных букв, таких же, какие написаны на листке.
Потом он обратил внимание, что только три из заглавных букв, рассеянных по тексту письма, повторяются дважды. И с них начинаются слова: Kind, Kingdom, Example, Deed, End и Drink.
— Гм, — удивился мистер Витти. Он обернулся к Армстронгу Биллоузу и терпеливо показал одинаковые буквы.
Армстронг сглотнул. Помощник парусного мастера скромно отступил. Но Биллоуз вскричал:
— Он догадался!
Люди кинулись к мистеру Витти, стали хлопать его по спине. Он улыбался, радуясь их счастью, и без конца повторял:
— Да ладно, ребята, полно вам.
Гамлет, собравшийся радушно встретить капитана «Лилии» у себя на борту, увидел, что его приветствие никому не нужно. Ибо капитаном «Лилии» была Артия Стреллби — слухи о том, что она здесь, оказались верными. Едва она ступила на палубу, в тот же миг ею завладел Феликс Феникс. Он обнял ее, окутал белыми волосами. Гамлет узнал еще троих человек из команды Артии. Они едва не прыгали от восторга.
— Так держать, Феликс! Так держать! — кричал Ларри. Глэд Катберт плясал с Честным, а вокруг них смеялись и веселились моряки с «Победоносного».
Гамлет в одиночестве побрел на полубак, откуда Армстронг махал ему руками, точно воронье пугало на ветру.
— Адмирал! Он решил загадку! Помощник парусного мастера, Витти.
Гамлету показали совпадающие буквы.
— Загвоздка в том, что мы чего только не делали. И нажимали на них, и стучали — всё без толку.
— Погодите, — перебил его Гамлет. Сегодня был удачный день. Он это знал. Эммин пес спас ему жизнь, и он выиграл самую важную для Ангелии войну. — Смотрите-ка. В алфавите двадцать шесть букв. И на листке написаны все буквы, и еще три повторяются. И кроме того, буквы расставлены не по порядку. И те, что повторяются, расположены не рядом. Буква Е встречается в начале, а потом еще в конце, D — на десятом месте, потом пятая с конца. Две К, обе рядышком.
Тут Гамлета осенило. Как же это легко! Точь-в-точь как взломать строй противника вместо того, чтобы вести бой по старинке.
— Слушайте, — сказал Гамлет (по возвращении в Ангелию ему будет присвоено звание КВН — Командора, возлюбленного нацией). — Номер, под которым эти буквы стоят в алфавите, не имеет никакого значения. Важен номер, под которым они входят в этот список. Буква Е идет второй — значит, ее номер два. Потом D — десятая. В конце опять D под номером двадцать пять, потом первая К — двадцать шестая, вторая К — двадцать седьмая и последняя Е — номер двадцать девять. Мистер Витти, дайте-ка мне ваш нож. Благодарю вас сэр, вы получите награду. — Гамлет склонился над сундуком, нашел в тексте первую букву Е и стукнул по ней дважды. Потом первую D — и постучал десять раз. Вторую D он старательно, чтобы не ошибиться, стукнул двадцать пять раз, две буквы К — двадцать шесть и двадцать семь. Потом дошел до последней буквы Е и с величайшей осторожностью отсчитал двадцать девять ударов.
И на последнем ударе сундук…
Рассыпался.
Развалился на куски. Медная табличка упала на палубу. А следом за ней выплеснулись сокровища, хранившиеся между двойными стенками, в полом днище и крышке.
Рубины — темные как кровь, светлые как заря; топазы, подобные вину из «Поющего барсука»; изумруды, зеленые, как утреннее море; жемчужины — белые, желтоватые, черные, коралловые; голубые сапфиры. Золотые и серебряные монеты, цепочки, браслеты. Яшмовые бусы. Бусы из бирюзы. Ожерелья из янтаря. Бумажники из акульей кожи с банкнотами разных стран. Бриллианты девятнадцати оттенков — от голубого до чистейшего белого. Кольца со всеми камнями, какие известны человечеству, — и еще парочкой таких, какие неизвестны.
На полубаке воцарилось безумие. Люди со всего корабля сбегались посмотреть на сокровища пиратов. Даже Честный Лжец не выдержал и вместе с остальной командой подошел взглянуть. Честный знал, что ему скоро надо будет вернуться сюда. Он должен кое-что вручить Артии.
А Артия и Феликс даже не подняли глаз.
В тот день, когда они стояли под виселицей, свершилось чудо. Сейчас чудо повторилось. Артия смотрела в глаза Феликса, синие, как небо. А он утопал в ее серых очах, прохладных, как сталь клинка. Вновь соединившись, они стали друг для друга всем миром.
* * *
Бросим же беглый взгляд на то, что произойдет через несколько месяцев с некоторыми из наших друзей.
Гамлет, только что получивший почетное звание КВН, вернется в особняк Холройялов вместе со Свином.
— Эмма! — испуганно воскликнет Гамлет. — Ты не в желтом платье! Ты надела… розовое…
— В честь твоей победы, — скажет Эмма, смотря на Гамлета примерно так, как недавно Моди глядела на Планкветта.
— Если бы я знал, то повязал бы этому песику розовую ленточку.
Но Свин и Эмма уже сжимают друг друга в объятиях. Гамлету придется подождать. Он вежливо отходит в сторону.
Несколько дней спустя правительство примет решение восстановить площадь на острове Трей-Фалько вместе с фонтанами, львами, колонной — только на этот раз водрузить на вершине статую Гамлета. А Гамлет подарит Эмме кольцо. Кольцо из красного золота изображает две сплетенные руки. А венчает их платиновая собачья лапа. Лапа Свина, соединившая руки Эммы и Гамлета.
Однако возвращение Глэда Катберта не станет столь же трогательным. Добравшись до своего дома, он найдет его покинутым. На столе Глэдис оставит записку: «Если в море и впрямь так здорово, как ты, Кат, пишешь, я, пожалуй, сама туда прогуляюсь. Не жди меня».
А Дирка и Вускери ждет великая слава. У Дирка сохраняется элегантная легкая хромота, и как только люди слышат, что он и его друг сражались у Трей-Фалько, их не знают, куда усадить. Их театр открылся вновь и пользуется бешеным успехом, картину только слегка портит бездарная игра Мариголд Вортитаун.
Оскар Бэгг быстро излечил ногу Дирка. Он не только привязывал к ней Свинову косточку, но и давал больному (и Грагу, и де Жуку) по щепотке растворенного в вине порошка, который он соскоблил с этой косточки. Оскар поймет, что ископаемая кость обладает чудодейственной лечебной силой, и пошлет ее на исследование своему сводному брату Эразмусу, занимавшемуся изучением окаменелостей.
Однако все они вернутся домой только к зиме. Среди деревьев в парках, в лесах и на полях учатся терпеть холодную погоду сотни попугаев. Несмотря на строгие законы, призванные бороться с пиратоманией, их подкармливает и окружает заботой ААПППЧХИ — Ангелийская Ассоциация Помощи Попугаям и Пропаганды Чая с Хлебом и Ирисками.
Во Франкоспании, где еще не произошло никакой революции, аристократы презрительно переименуют Ангелию в Остров Попугаев.
Но всё это произойдет через несколько месяцев.
А сейчас, на палубе «Победоносного» в ночь после битвы, Феликс тихо говорит Артии:
— Я никогда больше тебя не покину. И ты — ты тоже меня никогда не покидай. Отныне и навсегда, мы будем вдвоем. Только мы двое.
А Артия его поправляет:
— На самом деле, милый, нас уже трое…
Тут-то и появляется Честный Лжец. Он вручает Артии письмо от Вкусного Джека, написанное в день битвы, незадолго до рассвета.
"Многоуважаемый капитан!
Не печальтесь о моей смерти. Я давно знал о ней — знал точный год, день и час. Мне предсказала гадалка, когда я был еще мальчиком. Это было в Индее, и гадалка велела мне не бояться. Ибо смерть приходит и уходит, как и всё остальное. Неизменна только жизнь.
Ваш покорный покойный кок, Фил де Жак (Вкусный Джек).
P.S.
Между прочим, капитан, вам следует знать, что большое белое яйцо, которое высиживает Уолтова курица, происходит из Кема, Черной страны, где нынче правит наш Эбад Вумс. Я нашел его в речном иле. Это яйцо священного крокодила. Эти звери растут шестнадцать — восемнадцать лет и достигают стольких же футов в длину. Но вылупится он ровно через тринадцать недель".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Артия и ее люди смотрели на «Победоносный», как дети, которых не пускают в кондитерскую лавку. Никто из них не думал, что их когда-нибудь пригласят на подобный праздник.
А на нижней палубе, в офицерской каюте, где лег спать Феликс, бесновался Свин. Он долго ломился в дверь и, добившись, чтобы его впустили, подскакивал в воздух, лаял и призывно скулил.
Заметив Свина на корабле Гамлета Элленсана, Феликс был потрясен до глубины души. Ибо в последний раз он видел Свинтуса на борту «Незваного гостя», а «Незваный» утонул. Но потом Феликс припомнил, что желтый пес пробегал мимо в Эль-Танжерине в тот роковой день. Возможно, он, как случалось и раньше, сошел на берег. И поэтому остался в живых.
Сейчас он был, без сомнения, жив на все сто процентов.
— Свин! Это еще что такое? Боже мой, Свинтус, ну ты же хороший песик, оставь меня в покое!
Но Свин уже вскочил на койку, впился зубами в рукав Феликсова камзола и дергал, дергал, пока ткань не затрещала.
— Свин, прекрати!
Но Свин не сдавался. Он скакал вокруг Феликса, катался по полу, пыхтел, фыркал и повизгивал.
— Ну, чего тебе?
Свин попятился. Отступил к выходу из каюты и принялся вилять хвостом так, что тот грозил оторваться. Потом, видя, что Феликс только лежит да смотрит, Свин опять принялся метаться, сшибая всё на своем пути.
— Песик, ты что, с ума сошел? Ну ладно, ладно. Видишь, я встаю. Видишь, иду за тобой к двери. Что дальше?
Дальше Свин издал одобрительную арию сопрано и кинулся к трапу, ведущему в твиндек.
Феликс подумал, не подпереть ли дверь подушками с койки. Но Свин имел свое мнение на этот счет. Он вернулся и на этот раз крепко вцепился клыками в полу камзола. Насладившись звуком рвущейся материи, Свин ослабил хватку и приготовился напасть на Феликсов ботинок.
Наконец Феликс сдался. Он вышел из каюты и вслед за повизгивающим Свином поднялся по трапу на верхнюю палубу.
Ну вот. Как раз та картина, которой он старался избежать.
Люди играли на флейтах и скрипках, плясали джигу, пировали, пили грог, и на соседних кораблях тоже кипели празднества. А там, вдалеке, за огнями и ликованием, темнеет окутанная дымом бездна, в которой бесследно исчезают корабли. Она зовется морем.
Феликс подошел к поручню.
Вот она, правда. Люди побеждают и проигрывают бои, приходят и уходят. История движется вперед. А там… вот она, реальность.
И оттуда, из реальности, вышла одна-единственная шлюпка с гордым названием «Победоносный» на борту.
Когда раны затягиваются — иногда это бывает больнее, чем разбитое сердце.
Феликс смотрел во все глаза. Смотрел, прожигая взглядом темноту и туман. Его глаза стали больше, чем сама Земля.
— Почему там кто-то кричит? — неодобрительно вопросил на квартердеке Гамлет. — Куда смотрят хирурги? У нас что, не хватает болеутоляющих средств?
— Нет, Гамлет, посмотрите, это…
Феликс вцепился в поручень, чтобы не дать самому себе перемахнуть через борт. Он кричал, снова и снова, во всю мочь истерзанных легких:
— Моя жена! Жена! Жена!
Артия стояла внизу, посреди моря, живого, того, которое крадет и иногда возвращает обратно — в бутылках, в сундуках, в шлюпках. Стояла и смотрела вверх.
Еще не услышав его голос, еще не разглядев его среди огней громадного корабля — она знала.
И пусть Артия не смогла в ту минуту догадаться, почему же Феликс так кричит, она сразу поняла — он очень рад ее видеть.
* * *
Тем временем мистер Витти подошел к сундучку с Острова Сокровищ, стоявшему на верхней палубе. Настала его очередь искать ключ к загадке.
Мистер Витти не умел читать — точнее, не умел разбирать слова и буквы. Он читал только погоду, океан да людские лица. И этого ему было достаточно.
Однако мистер Витти, подобно контрабандисту Тинки Клинкеру, умел различать форму букв. Он посмотрел на листок и заметил, что три буквы написаны по два раза. Потом он вгляделся в медную табличку, привинченную к крышке. На ней было выгравировано послание пиратов, поместивших в сундук свои самые драгоценные сокровища. Эти слова прочитали на Острове Попугаев Артия и ее команда. Но мистер Витти только разглядывал пластину и вырезанные на ней строчки. И заметил, что некоторые слова в письме начинаются с заглавных букв, таких же, какие написаны на листке.
Потом он обратил внимание, что только три из заглавных букв, рассеянных по тексту письма, повторяются дважды. И с них начинаются слова: Kind, Kingdom, Example, Deed, End и Drink.
— Гм, — удивился мистер Витти. Он обернулся к Армстронгу Биллоузу и терпеливо показал одинаковые буквы.
Армстронг сглотнул. Помощник парусного мастера скромно отступил. Но Биллоуз вскричал:
— Он догадался!
Люди кинулись к мистеру Витти, стали хлопать его по спине. Он улыбался, радуясь их счастью, и без конца повторял:
— Да ладно, ребята, полно вам.
Гамлет, собравшийся радушно встретить капитана «Лилии» у себя на борту, увидел, что его приветствие никому не нужно. Ибо капитаном «Лилии» была Артия Стреллби — слухи о том, что она здесь, оказались верными. Едва она ступила на палубу, в тот же миг ею завладел Феликс Феникс. Он обнял ее, окутал белыми волосами. Гамлет узнал еще троих человек из команды Артии. Они едва не прыгали от восторга.
— Так держать, Феликс! Так держать! — кричал Ларри. Глэд Катберт плясал с Честным, а вокруг них смеялись и веселились моряки с «Победоносного».
Гамлет в одиночестве побрел на полубак, откуда Армстронг махал ему руками, точно воронье пугало на ветру.
— Адмирал! Он решил загадку! Помощник парусного мастера, Витти.
Гамлету показали совпадающие буквы.
— Загвоздка в том, что мы чего только не делали. И нажимали на них, и стучали — всё без толку.
— Погодите, — перебил его Гамлет. Сегодня был удачный день. Он это знал. Эммин пес спас ему жизнь, и он выиграл самую важную для Ангелии войну. — Смотрите-ка. В алфавите двадцать шесть букв. И на листке написаны все буквы, и еще три повторяются. И кроме того, буквы расставлены не по порядку. И те, что повторяются, расположены не рядом. Буква Е встречается в начале, а потом еще в конце, D — на десятом месте, потом пятая с конца. Две К, обе рядышком.
Тут Гамлета осенило. Как же это легко! Точь-в-точь как взломать строй противника вместо того, чтобы вести бой по старинке.
— Слушайте, — сказал Гамлет (по возвращении в Ангелию ему будет присвоено звание КВН — Командора, возлюбленного нацией). — Номер, под которым эти буквы стоят в алфавите, не имеет никакого значения. Важен номер, под которым они входят в этот список. Буква Е идет второй — значит, ее номер два. Потом D — десятая. В конце опять D под номером двадцать пять, потом первая К — двадцать шестая, вторая К — двадцать седьмая и последняя Е — номер двадцать девять. Мистер Витти, дайте-ка мне ваш нож. Благодарю вас сэр, вы получите награду. — Гамлет склонился над сундуком, нашел в тексте первую букву Е и стукнул по ней дважды. Потом первую D — и постучал десять раз. Вторую D он старательно, чтобы не ошибиться, стукнул двадцать пять раз, две буквы К — двадцать шесть и двадцать семь. Потом дошел до последней буквы Е и с величайшей осторожностью отсчитал двадцать девять ударов.
И на последнем ударе сундук…
Рассыпался.
Развалился на куски. Медная табличка упала на палубу. А следом за ней выплеснулись сокровища, хранившиеся между двойными стенками, в полом днище и крышке.
Рубины — темные как кровь, светлые как заря; топазы, подобные вину из «Поющего барсука»; изумруды, зеленые, как утреннее море; жемчужины — белые, желтоватые, черные, коралловые; голубые сапфиры. Золотые и серебряные монеты, цепочки, браслеты. Яшмовые бусы. Бусы из бирюзы. Ожерелья из янтаря. Бумажники из акульей кожи с банкнотами разных стран. Бриллианты девятнадцати оттенков — от голубого до чистейшего белого. Кольца со всеми камнями, какие известны человечеству, — и еще парочкой таких, какие неизвестны.
На полубаке воцарилось безумие. Люди со всего корабля сбегались посмотреть на сокровища пиратов. Даже Честный Лжец не выдержал и вместе с остальной командой подошел взглянуть. Честный знал, что ему скоро надо будет вернуться сюда. Он должен кое-что вручить Артии.
А Артия и Феликс даже не подняли глаз.
В тот день, когда они стояли под виселицей, свершилось чудо. Сейчас чудо повторилось. Артия смотрела в глаза Феликса, синие, как небо. А он утопал в ее серых очах, прохладных, как сталь клинка. Вновь соединившись, они стали друг для друга всем миром.
* * *
Бросим же беглый взгляд на то, что произойдет через несколько месяцев с некоторыми из наших друзей.
Гамлет, только что получивший почетное звание КВН, вернется в особняк Холройялов вместе со Свином.
— Эмма! — испуганно воскликнет Гамлет. — Ты не в желтом платье! Ты надела… розовое…
— В честь твоей победы, — скажет Эмма, смотря на Гамлета примерно так, как недавно Моди глядела на Планкветта.
— Если бы я знал, то повязал бы этому песику розовую ленточку.
Но Свин и Эмма уже сжимают друг друга в объятиях. Гамлету придется подождать. Он вежливо отходит в сторону.
Несколько дней спустя правительство примет решение восстановить площадь на острове Трей-Фалько вместе с фонтанами, львами, колонной — только на этот раз водрузить на вершине статую Гамлета. А Гамлет подарит Эмме кольцо. Кольцо из красного золота изображает две сплетенные руки. А венчает их платиновая собачья лапа. Лапа Свина, соединившая руки Эммы и Гамлета.
Однако возвращение Глэда Катберта не станет столь же трогательным. Добравшись до своего дома, он найдет его покинутым. На столе Глэдис оставит записку: «Если в море и впрямь так здорово, как ты, Кат, пишешь, я, пожалуй, сама туда прогуляюсь. Не жди меня».
А Дирка и Вускери ждет великая слава. У Дирка сохраняется элегантная легкая хромота, и как только люди слышат, что он и его друг сражались у Трей-Фалько, их не знают, куда усадить. Их театр открылся вновь и пользуется бешеным успехом, картину только слегка портит бездарная игра Мариголд Вортитаун.
Оскар Бэгг быстро излечил ногу Дирка. Он не только привязывал к ней Свинову косточку, но и давал больному (и Грагу, и де Жуку) по щепотке растворенного в вине порошка, который он соскоблил с этой косточки. Оскар поймет, что ископаемая кость обладает чудодейственной лечебной силой, и пошлет ее на исследование своему сводному брату Эразмусу, занимавшемуся изучением окаменелостей.
Однако все они вернутся домой только к зиме. Среди деревьев в парках, в лесах и на полях учатся терпеть холодную погоду сотни попугаев. Несмотря на строгие законы, призванные бороться с пиратоманией, их подкармливает и окружает заботой ААПППЧХИ — Ангелийская Ассоциация Помощи Попугаям и Пропаганды Чая с Хлебом и Ирисками.
Во Франкоспании, где еще не произошло никакой революции, аристократы презрительно переименуют Ангелию в Остров Попугаев.
Но всё это произойдет через несколько месяцев.
А сейчас, на палубе «Победоносного» в ночь после битвы, Феликс тихо говорит Артии:
— Я никогда больше тебя не покину. И ты — ты тоже меня никогда не покидай. Отныне и навсегда, мы будем вдвоем. Только мы двое.
А Артия его поправляет:
— На самом деле, милый, нас уже трое…
Тут-то и появляется Честный Лжец. Он вручает Артии письмо от Вкусного Джека, написанное в день битвы, незадолго до рассвета.
"Многоуважаемый капитан!
Не печальтесь о моей смерти. Я давно знал о ней — знал точный год, день и час. Мне предсказала гадалка, когда я был еще мальчиком. Это было в Индее, и гадалка велела мне не бояться. Ибо смерть приходит и уходит, как и всё остальное. Неизменна только жизнь.
Ваш покорный покойный кок, Фил де Жак (Вкусный Джек).
P.S.
Между прочим, капитан, вам следует знать, что большое белое яйцо, которое высиживает Уолтова курица, происходит из Кема, Черной страны, где нынче правит наш Эбад Вумс. Я нашел его в речном иле. Это яйцо священного крокодила. Эти звери растут шестнадцать — восемнадцать лет и достигают стольких же футов в длину. Но вылупится он ровно через тринадцать недель".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41