Слухи об Артии Стреллби давно дошли до Франкоспании. Вот это добыча!
И вот, пожалуйста! «Ла Маман» стреляла, но ядра уходили неведомо куда, не принося ущерба ни невидимому кораблю, ни танцующим пиратам.
А тем временем пушки «Незваного гостя» пели: бах-бабах!
Бум-трах! — вторили им пушки «Невидимки».
У «Ла Маман» был продырявлен весь левый борт, от носа до кормы. Треснула и сломалась под ударом ядра грот-мачта, зацепив по дороге верхушку бизани.
Все решили, что «Незваному гостю» помогают потусторонние силы. Призрачные невидимые друзья…
«Ла Маман» дала Артии на капитуляцию пять минут. Не прошло и десяти, как сама «Мамаша» развернулась и, тяжело кренясь на левый борт, захромала прочь по морским валам.
Если франкоспанский капитан рассчитывал, что два ангелийских корабля бросятся в погоню, он ошибался. Вдоль побережья найдется немало франкоспанских судов, готовых прийти на помощь раненому товарищу.
— Значит, придется их отпустить. Келль жалость, — сказал по-франгелийски Дикий Майкл, вспрыгнув на борт «Незваного гостя».
Вся команда Артии собралась на палубе и не могла отвести глаз от таинственного корабля.
Да, вблизи «Невидимка» был различим. Мачты и паруса, как и говорил Эбад, тщательно выкрашены в цвет голубого неба с редкими облачками. А на тот случай, если набегут тучи, на паруса кое-где нанесены крапинки потемнее — достаточно, чтобы скрыть корабль при пасмурной погоде, но не настолько много, чтобы выдать его под ясным небом. Борта и палуба были синими, как море, зелеными, как море, серыми, как море. Кроме пушечных портов, имелись и порты для весел. И даже весла, даже пушки выкрашены в синевато-зеленый цвет. А последний штрих этого камуфляжа…
Люди на «Незваном» зааплодировали и разразились хохотом.
Майкл к этому уже привык. Он поклонился, изящным взмахом приподняв небесно-голубую, расписанную облаками шляпу над сине-белой напудренной головой. Лицо, тоже покрытое голубыми и белыми красками, сливалось с лазурной шеей, рубашкой, камзолом и штанами.
Точно так же выглядели все остальные члены его команды, кроме тех, чье место было высоко на снастях, — их расписали в цвет голубого неба.
В воде лениво покоились сине-зеленые весла.
Феликс, тоже поднявшийся на палубу, процедил:
— Прекрасная живопись, мистер Холройял.
— Воистину так, сэр. Когда-нибудь нас, может быть, даже повесят — только боюсь, не в картинной галерее.
Артия спустилась с квартердека и пожала бирюзовую руку Майкла.
— А мой отец, когда ходил с вами, тоже так украшал себя? — спросила она.
— Да, а как же. Наш Эбад был синий, как василек. Честное слово.
— Мы вам обязаны жизнью, мистер Майкл.
— Ничего особенного. Мы квиты. Но в благодарность я хочу получить услугу за услугу.
— Просите.
Майкл оглянулся через плечо.
— Луи, подойди, представься.
Из толпы вышел коренастый коротышка, раскрашенный, как и все остальные. Он пышно поклонился Артии.
— Ла Пиратика! Эншанте, право слово.
Хотя он сказал, что очарован, по-франгелийски, его выдал акцент.
— Вы франкоспанец, — насторожилась Артия.
— Совершенно верно, — подтвердил Майкл. — Но не спешите протыкать его шпагой — это Луи Адор, один из трех главных вождей революции во Франкоспании. Их символ — фиалка, цветок народа. Луи разделяет республиканские взгляды и стремится освободить свою страну от угнетателей — короля и его приспешников. — Луи опять поклонился. У него в петлице виднелась фиалка. Майкл продолжал: — Во Франкоспании для него сейчас слишком жарко. Он должен ехать в Мароккайн. В порту Эль-Танжерины его ждут помощники.
Артия окинула взглядом своих гостей. Может быть, этим и объясняется разговор, который Катберт подслушал в библиотеке у Холройялов?
— Вы хотите, чтобы я отвезла этого человека в Эль-Танжерину?
— Мне необходимо заняться другими делами. Что вы решите? Откажете мне или нет?
Артия хмуро поглядела на Майкла. Он, не моргнув глазом, широко улыбнулся. На фоне голубого грима блеснули белые зубы.
2. Морское чудовище
К апитан Ник Нанн попятился, зацепился за стул и упал, больно ударившись об пол, к ногам Малышки Голди. Ее ножка, обутая в изысканный сапожок, наградила его увесистым пинком.
— Ай! Голди! Не надо! — Прикрывая голову руками, Ник Нанн поспешил укрыться за письменным столом.
— Кретин! Клянусь бешеными водоворотами, я приколочу тебя гвоздями к верхушке мачты!
— Но, Голди…
— Заткнись. — Хорошенькое личико Голди пылало от злости. Каюта корвета «Розовый шквал» не вмещала ее гнев. Он переполнял тесную каморку и растекался по палубе, так что команда, нанятая Нанном, — сборище отпетых негодяев — с ругательствами спешила забиться в самые дальние уголки судна.
Все они прекрасно знали, кто такая Голди. Дочь Голиафа. Королева пиратов, которая чуть не закончила жизнь на виселице и спаслась только благодаря своей хитрости. Вероломная, страшно опасная — но только она способна привести их к величайшим сокровищам мира. Они были отъявленными бандитами. Нанн считал, что поступил разумно, набрав таких головорезов, но на самом деле он очень рисковал. Только репутация Голди спасала его от верной гибели.
Он хотел, чтобы корабль ей понравился. «Розовый шквал» был легким корветом того же типа, что и ее старый «Враг». Но сердце Малышки Голди (если оно у нее имелось) принадлежало военному кораблю Свободной Республики, которым раньше командовал Нанн. «Бесстрашный». Сорок две пушки и шкура как у носорога.
Съежившись под столом в каюте, Ник мечтал оказаться как можно дальше отсюда. Но корабль уже вышел в море. Малышка Голди отложила наказание до тех пор, пока не будут отрезаны все пути к отступлению.
Когда она заговорила опять, ее голос звучал спокойно.
— Хватит хныкать, безмозглый болван. Пойдите приведите ко мне Тинки.
— Слушаюсь… Голди.
— Капитан Голди. Теперь здесь главная — я.
— Есть… капитан.
Оставшись одна, Голди села в кресло и принялась изучать карту. Ей снова подумалось (в последнее время эта мысль всё чаще посещала ее): как жаль, что с ними нет старины Зверя. Он умел читать карты и безошибочно прокладывать курс. Но при этом — странное дело — так и не выучился грамоте.
Вежливо постучав, вошел Тинки.
Она чувствовала, что этот парень еще покажет себя, потому и взяла его с собой. Карта, которую он стащил у гуся, была превосходна. И предвещала удачу. Голди непременно доберется до Острова Сокровищ и разыщет все выброшенные на берег карты, подберет все разбросанные там богатства.
— Франкоспанцы на горизонте? — осведомилась пиратка.
— Ни следа.
Поначалу не всё шло гладко. Выйдя из Портового устья, «Розовый шквал» вскоре заприметил четыре франкоспанских корабля, крадущихся по Проливу. Ник Нанн предложил захватить их, но, как сердито напомнила Голди, «Розовый шквал» не был оснащен для боев.
— Я вышла в море не для того, чтобы сражаться с франкоспанцами. Да и какая разница, кто в конце концов выиграет войну?
Наивный Ник изумился равнодушию Голди. И корвет стремительно пошел вдоль ангелийского побережья, направляясь на юго-запад, к островам Сциллы. Места здесь казались унылыми даже летом, море усеивали подводные скалы, да и сами острова напоминали россыпи серо-зеленых камней. С вершины утеса мрачно глядел один-единственный большой форт.
Название островов было взято из гречанских мифов. Говорят, в здешних местах водилась Сцилла — гигантское морское чудовище.
Наступил вечер, взошла луна. Корвет встал на якорь. Завтра они выйдут из Пролива и возьмут курс в открытое море.
Голди сказала себе: она не будет знать покоя, пока на горизонте не покажется остров Мад-Агаш-Скар, да и после этого тоже. Потому что этот мерзавец Хэркон Вир, устроивший себе царство на Мад-Агаше, не вызывает у нее доверия.
Тинки сел.
— Мне нравится твоя наглость, — сказала Голди, сладкая, как нож в мармеладе.
— Да? И что же такого я натворил?
Голди хотела самым жестоким образом дать Тинки понять, что он сел без приглашения, но тут в открытую дверь влетел белый сгусток лунного света.
— Стой! — закричал Тинки.
Голди взвизгнула по-девчоночьи, что случалось с ней редко и выглядело даже забавно.
Белый комочек приземлился на стол.
— Это голубь, — сообщил Тинки.
— Заткнись, бестолочь! Думаешь, я слепая?
Голди окинула голубя взглядом, способным превратить несчастную птицу в камень. Но тот лишь взъерошил перышки и посадил на карту белесое пятно.
Это была птица наподобие той, которую Голди прислали в Ландоне, в таверне «Старый бык в кустах». На лапке у нее болтался клочок бумаги.
Черноволосая пиратка протянула руку, ее кошачьи глаза горели хищным огнем. Голубь взмыл в воздух, выпорхнул за дверь и поднялся на самую верхушку бизань-мачты. Голди и Тинки Клинкер с грохотом выскочили на палубу.
Никки Нанн тихо вскрикнул — он решил, что Голди по-прежнему жаждет его крови. Все остальные побросали свои дела и в тревоге ждали, что будет дальше.
— Идиоты! — заорала Малышка Голди, на этот раз в своей обычной манере. — Достаньте мне эту птицу! Она моя!
Руки потянулись к пистолетам. Один из матросов, стремясь получить награду, полез по снастям вслед за птахой. Голубь, взирая на суматоху блестящим черным глазом, посадил на голову верхолаза еще один белесый подарок.
— Мне нужна записка!
Щелкнул пистолет. Капитан Нанн, совладав с собой, закричал:
— Прекратить огонь! Не дай бог, нас услышат в форте! Решат, что напали франкоспанцы или что мы и есть враги, и разнесут нас в клочья.
Голди кипела от злости. Тинки снова вылез вперед, описав словами то, что все и без него видели:
— Смотрите! Улетает!
Лязгнул металл, возле его виска просвистела пуля. Голди, не слушая советов Наина и не думая об ухе Тинки, прицелилась в голубя, но промахнулась. Он взлетел в темно-синее небо и направился прочь, к юго-западному побережью.
— Голди! Капитан Голди! Смотрите-ка!
В протянутую руку Ника Наина упал клочок бумаги, отвязавшийся от птичьей лапки. Голди выхватила записку. И при свете левого кормового фонаря прочитала:
"тия идет в Эль-Танжер
пешите. Доброже"
Остальная часть записки, видимо, осталась на лапке сбежавшего гонца. Но и этого было достаточно.
— Эль-Танжерина. Куда же еще?! — Глаза Голди зловеще сверкнули.
Этот взгляд поразил Наина. «Да она продала душу дьяволу!» — мелькнула у него мысль. Но, быть может, то была лишь игра теней, призрачный отблеск фонаря.
И тут из черноты ночи, из темной воды донесся странный звук, развеявший все его сомнения.
Низкий, гулкий, глухой, словно крик громадного зверя. И доносился он неведомо откуда — казалось, чудовище рычит где-то вблизи островов, а мгновение спустя протяжное эхо рокотало в открытом море.
— Что это?
Никто не знал, даже Тинки.
Ник Нанн ходил по морю не первый год. Да и Голди тоже, и все остальные моряки на «Розовом шквале».
Через несколько минут долгие, зловещие раскаты стихли. И больше не повторялись.
А вместо них…
На западе, среди мягких волн ненадолго успокоившейся Аталантики, из глубин поднялась громадная, колышущаяся, свернутая кольцами туша. Тускло блеснув в свете луны округлыми боками, она медленно ушла в пучину, оставив за собой молочно-белый след длиной в полмили. Постепенно рассеялся и он.
— Чудовище островов Сциллы!
Голди, побледнев от страха, вцепилась в руку Ника.
— Оно ушло?
— Будем надеяться, Гол… капитан Голди.
— Поднять якорь, — распорядилась она. — Сматываемся отсюда.
Он не стал возражать, остальная команда тем более.
Голди ушла обратно в каюту. Оставшись одна, она содрогнулась. Снаружи доносились привычные звуки: перекликались матросы, потрескивал корабль, радуясь тому, что снова вышел в море. В голове Голди проносились видения прошлого. «Малышка моя», — осклабился грозный отец, склонившись над ней. «Оставь меня в покое, — сердито прошептала она. — Папа, ты давно мертв». И велела себе: «Думай об Артии». Но из головы не шло морское чудовище. Темный знак, плохое предзнаменование.
Надо бы позвать Тинки. На самом деле от него мало пользы. Он нужен разве что для компании. Голди не любила быть одна. С годами одиночество терзало ее все сильнее и сильнее. А в присутствии напуганного, восхищенного раба она успокаивалась.
Здесь, в море, одиночество навалилось еще безжалостнее. Как ей не хватало былой команды пиратов! Мистер Зверь и мистер Гнус, Татуированный, Тощий, Драчун, остальные… Никого из них уже нет в живых. Ушли вслед за отцом. Она подошла к комоду и достала зеркало. Всмотрелась в свое лицо. Безупречное, если не считать маленького крестика на щеке — шрама, который оставила ей на память Пиратика. «Думай об Артии». Да, вот так-то лучше. Мечтай о том, как убьешь Артию Стреллби. Голди думала об этом с наслаждением. Вскоре острова Сциллы остались позади.
3. Эль-Танжерина
Планкветт и Моди сцепились не на жизнь, а на смерть посреди синего неба над «Незваным гостем». На головы команде дождем летели перья — зеленые, красные, белые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41