.. десять, очередь, горячий свинец молотил по замку стальной двери, превращая его в металлолом.
— Ты говоришь, что не знаешь? — Теперь Лучев видел только Гарри, только человека. — Говоришь, что не понимаешь?
— Может, и понимаю, — ответил Гарри, — Я не уверен. И сейчас ты единственный, кто может объяснить мне это.
И Лучев объяснил.
— Гарри, их не волновало бы, что ты хочешь уйти, если бы не...
В это мгновение дверь слетела с петель, и свет ворвался в комнату.
— Если бы они не боялись, что однажды ты вернешься и кое-что принесешь с собой!
Напуганные люди толпились в дверном проеме; один прижимал к себе огнемет, и его сверкающее дуло было направлено прямо на Лучева.
— Нет! — закричал директор, забившись в угол и закрывая лицо тонкими, дрожащими руками. — Ради Христа, нет! Он ушел! Он ушел!
Они стояли в дверном проеме, силуэты, окутанные дымом и запахом гари, всматриваясь в помещение. Наконец кто-то спросил:
— Кто ушел, директор?
— Директору... приснилось? — уточнил другой.
Лучев рыдал, сжавшись в комок. О, как бы ему хотелось, чтобы это был сон. Но нет, это был не сон. Не совсем сон. Он еще чувствовал то место на запястье, где некроскоп сжимал его, он еще видел те ужасные горящие глаза.
О да, Гарри Киф был здесь, и скоро, очень скоро он вернется. Но директор также знал, что, несмотря на его ужасную ошибку, Гарри узнал только часть того, что его интересовало. В следующий раз, когда он вернется, он узнает все, все до конца.
Но следующий раз мог наступить в любое мгновение!
— Включите! — выдохнул он.
— А? — Кто-то бесцеремонно встряхнул ученого, и он вжался в стену у кровати. — Диск? Вы сказали включить диск?
— Да. — Лучев схватил говорившего за руку. — И сделайте это сейчас же, Дмитрий. Немедленно! — Лучев откинулся назад, задыхаясь, и схватился за горло. — Мне нечем дышать. Мне нечем... дышать.
— Всем выйти, — приказал Дмитрий Колчев, взмахнув рукой. — Всем выйти. Здесь и так мало воздуха.
Люди двинулись к выходу. Лучев схватил одного за руку.
— Ты, с огнеметом, останься у двери снаружи. И ты, с ружьем. Оно заряжено? Серебром?
— Конечно, директор. — Человек выглядел удивленным. — Какой в нем прок, если оно не заряжено?
— У кого-нибудь есть гранаты? — Лучев держался уже спокойнее, уверенней.
— Да, директор, — ответили снаружи.
Лучев кивнул, и его адамово яблоко дернулось, когда он глотнул воздуха.
— А вы трое ждите меня снаружи. И с этого мгновения не упускайте меня из виду. — Он устало опустил ноги на пол и увидел Дмитрия Колчева, внимательно смотревшего на него.
— Директор, я... — начал тот.
— Сейчас же! — заорал на него Лучев. — Идиот, ты что, оглох? Ты не слышал, что я сказал? Включить диск немедленно. Потом доложить в дежурную часть и вызвать Москву по горячей линии.
— Москву? — Побледнев и слегка отпрянув, Колчев направился к двери.
— Горбачева, — добавил Лучев. — Горбачева, и никого иного. Никто, кроме него, не сможет навести порядок, если здесь произойдет что-то еще!
Глава 2Одинокий путь. Темная сторона. Обитатель
Некроскоп понимал, что времени у него почти не осталось. Нельзя терять ни минуты. Советы разработали какое-то “окончательное разрешение” проблемы Печорска. Это означало, что он должен успеть пройти через Врата прежде, чем они что-то успеют сделать.
Он отправился в Детройт и примерно в 6:20 нашел мотоциклетный гараж с демонстрационным залом. Гараж уже закрывали. Последний усталый служащий обходил помещения. Всего лишь минуту назад служащий-негр убрал свою метлу и вымыл руки. Теперь он медленно шагал прочь от гаража вниз по вечерней улице. Чудесные, хромированные машины сверкающей шеренгой стояли за зеркальными витринами.
— Ты некроскоп, что ли? — раздался в мозгу Гарри голос на мертворечи, после того как он с помощью двери Мёбиуса проник в помещение демонстрационного зала. Это удивило его: мертвые избегали его в последнее время. — Ты классный парень, потому что я слышу, как ты думаешь.
— Считай, что ты меня смутил, — Гарри был вежлив, как всегда, но при этом не переставал изучать противоугонную цепь. Она была продета через передние колеса мотоциклов, составляющих эту сверкающую шеренгу.
— Что я здесь делаю? Э, да ты меня не знаешь, верно? Ладно, скажу. Я был Ангелом.
Мертворечь несла информации больше, чем слова. Что касается Ангелов, то Гарри не удивился, — он знал, что они существуют, особенно в пространстве Мёбиуса. Но у этого Ангела не было нимба.
— Ангел Ада? — Гарри наступил на цепь и обеими руками потянул ее на себя, собрав всю силу Вамфира. Одно из звеньев лопнуло, и цепь упала со звуком пистолетного выстрела. — Разве у тебя не было имени?
— Обалдеть можно! — Ангел присвистнул. — Держу пари, ты и сам не прочь сигануть с небоскреба, верно? Кто ты? Птица? Самолет? Черт, ведь это — некроскоп! Мертвых понимающий, их не забывающий, всеми любимый, неповторимый! — Он успокоился. — Мое имя? Меня звали Пит. То еще имечко, верно? Питти, Питти, Питти. Как будто кличут долбаную овцу! Поэтому я пользовался кличкой Вампир! Э-э, друг, я вижу, у тебя проблемы?
Гарри вывел “Харлей-Дэвидсон” из шеренги и откатил его к задней стене демонстрационного зала. Но последний служащий услышал “шум” и быстро шел назад.
— По-моему, Пит — хорошее имя, — сказал Гарри. — Действительно, что ты здесь делаешь?
— Живу, — ответил Ангел. — Знаешь, у меня никогда не было такой славной крошки. — Он показал на мотоцикл. — Но я постоянно приходил сюда и любовался ею. Это место для меня как мавзолей, как церковь, а “Харлеи” — всесильные жрецы.
— И как же ты умер? — Гарри повернул ключ зажигания, и мотоцикл задрожал, оживая, казалось, каждый его поршень, каждый клапан заговорил своим голосом.
— Однажды я всю ночь трахался со своей подружкой. Потом мы с моей железной пташкой... по горло залили себя высокооктановым пойлом. Самый кайф пришел, когда на спидометре было Один, Ноль, Ноль. Мы соскочили с трассы на повороте и впилились в заправочную станцию, впилились прямо в раздаточную колонку с железкой, сгорели в белом гейзере огня! То, что осталось от моего тела, развеял ветер. А меня как приклеило к этому месту.
— Слушай, Пит, я всегда мечтал научиться водить такую большую штуку, но как-то все не хватало времени.
— Ты что, не умеешь?
— Нет, — Гарри покачал головой. — Но, думаю, что научусь, да ты еще кое-что подскажешь как спец, а? Ну можешь представить, что мы уже едем?
— Кто, я?
— А кто же еще?
— Ух ты!
И Гарри почти физически ощутил, что Пит уже в седле, за его спиной. Их мысли слились, и тогда Гарри направил машину прямо в стеклянную витрину. Дымя покрышками и гремя шестеренками, она рванула с места.
Секунду спустя служитель открыл последнюю дверь и вошел в демонстрационный зал. Он стоял спиной к огромной зеркальной витрине прямо на пути Гарри. Человек застыл, открыв в немом крике рот, в ожидании, что огромный мотоцикл вот-вот врежется прямо в него. Он понимал, что от него и от этого маньяка-водителя останутся только клочья, и ему некуда было отпрыгнуть. Закрыв глаза и вознося молитвы, он сполз вниз по стеклу витрины. Ревущее чудовище нависло над ним...
Оно проскочило сквозь него и исчезло!..
Грохот стих. Служитель открыл глаза: сначала чуть-чуть, а потом полностью. Всадника на “Харлее-Дэвидсоне” уже не было. Был тормозной след, был голубой дымок выхлопа, даже рев двигателя еще эхом отражался от стен и замирал в тишине. Но ни всадника, ни мотоцикла не было. Стеклянная витрина была цела.
“Призраки! — служитель бросился прочь. — О Господи, я всегда это знал! Здесь живут призраки из преисподней!”
Это было так и в то же время не совсем так. Призраки здесь были, но чуть раньше, теперь же он остался здесь один. Потому что Пит-Вампир, мотоциклист, теперь был вместе с Гарри Кифом, и, так же как и Гарри, возвращаться сюда он не собирался...
* * *
Гарри переправился через пространство Мёбиуса на остров Закинтос, образовал переход и выскочил на скорости в 40 миль в час на неровную поверхность дороги залитого звездным светом греческого острова. Неопытный водитель, он бы непременно разбился, но Пит-мотоциклист направлял его, и огромная машина плотно и надежно встала на гудроновое шоссе.
Зек встретила некроскопа на белых ступенях, которые вели к ее двери.
— Пенни проснулась, — сказала Зек. — Она пила кофе — много кофе.
— Это я виноват, — ответил Гарри. — Мы тут немного отметили. Наш отъезд. — И он вдруг вспомнил свой дом возле Боннирига в Эдинбурге. Тепло домашнего очага.
— У-у! — сказал Вампир, увидев отображение Зек в мозгу Гарри. — Это твоя подружка? — Это была мертворечь и Зек не могла его услышать, она и не подозревала о существовании чего-либо подобного.
— Нет, — сказал Гарри только Питу. — Просто хороший друг. Тем не менее занимайся своим делом и не разевай попусту рот!
Пенни присоединилась к Зек и Гарри, когда они прощались. Она неслышно подошла к двери и улыбнулась (немного устало, немного... жутковато?), увидев, что некроскоп вернулся. В ночных сумерках зрачки Пенни отсвечивали красным, отражая свет лампы, укрепленной над дверью. Зек старалась не смотреть в эти глаза, как и в глаза Гарри. Да и смотреть в них было не нужно, как не нужно было говорить о чем-либо вслух, ведь они обменивались мыслями.
— Зек, я перед тобой в долгу.
— А мы все в долгу перед тобой, — ответила она. — Каждый из нас.
— Нет. Теперь уже нет. Вы свой отработали.
— Прощай, Гарри. — Она наклонилась и поцеловала его в губы, совсем человеческие, но холодные, словно лед.
Он провел Пенни мимо деревьев прямо к мотоциклу и, забравшись на него, оглянулся. Зек стояла в свете звезд и лампы и приветливо махала им рукой. Фары “Харлея-Дэвидсона” высветили траву под деревьями, прочертили путь назад, к дороге.
Зек услышала рев двигателя, переходящий в вой, увидела передние огни, рассекающие ночь, и затаила дыхание. Потом от шума двигателя осталось только эхо, барабанной дробью прокатившееся по холмам. И луч света исчез, как будто никогда и не существовал.
— Ты закрыла глаза? — бросил Гарри через плечо.
— Да. — Ее мысленный ответ звучал, как шепот.
— Держи их крепко закрытыми, пока я не разрешу открыть.
Перебросив мотоцикл через пространство Мёбиуса вместе с Питом-Вампиром и Пенни, сидящими сзади, Гарри направился в Печорск к Вратам. Он точно рассчитал их местонахождение. Уравнения Мёбиуса поблескивали на экране его метафизического разума, открывая и закрывая бесконечную вереницу дверей, после того как они оказались в пространстве Мёбиуса. И, когда двери начали коробиться и извиваться, он понял, что почти достиг цели. Это был эффект Врат, искривляющих пространство Мёбиуса так же, как черная дыра искривляет свет. Мгновением позже Гарри провел мотоцикл через последнюю меняющую свою форму и рассыпающуюся дверь, и вывалился прямо на стальное кольцо, окружающее Врата.
И Виктор Лучев увидел это.
У внешнего обвода, где плиты диска были покрыты трехдюймовой резиной, директор проекта беседовал с группой ученых. Это было достаточно безопасно, они находились на изолированном участке поверхности, к остальной части кольца было подведено высокое напряжение. Еще имелись кислотные опрыскиватели. Когда мощная машина Гарри с ревом вывалилась из пространства Мёбиуса, жирные белые и голубые искры заплясали по металлу кольца.
У мотоцикла были могучие шины, широкие и массивные, покрытые самой лучшей резиной, поэтому тяжкий удар мощной машины весом почти в шестьсот фунтов, сорвал и сгреб в кучу рыбью чешую пластин, покрывающих кольцо. Раздался треск и грохот электрического разряда. Голубые стрелки молний пробежали по поверхности стального кольца, словно змейки, прибавляя к гортанному шуму рычащих поршней “Харлея” кафедральную акустику пещеры. А наверху в этот миг открылись заслонки.
Расчеты, которые некроскоп сделал по формулам Мёбиуса, были верны, он не раз тщательно проверил их, да и не могло ничего произойти за доли секунды.
Когда они прогуливались вместе с Лучевым (в мозгу директора) вокруг центральной пещеры, там не было пушек. Кислотные опрыскиватели должны были находиться на двадцать пять футов выше диска; требовалось какое-то время, чтобы наполнить их кислотой и привести в действие. Гарри рассчитал, что попадет в сферу Врат раньше, чем первые дымящиеся смертоносные капли скатятся на стальные плиты.
Но когда Гарри вдруг появился в сиянии пещеры, и шины “Харлея” завизжали по плитам, пытаясь найти точку опоры, тогда-то он и понял, что что-то не так. Не в его расчетах, а в самом плане. Он понял, что знал об этом плане, потому что уже видел его в действии. Видел что-то, да... когда встречался с Фаэтором там, в будущем: его неоновая с алым оттенком линия жизни повернула в сторону от оси, направленной в будущее, отскочила под прямым углом и исчезла в бриллиантовом всплеске красного и голубого огня, как бы покидая это измерение, пространство и время, и отправилась к Темной стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Ты говоришь, что не знаешь? — Теперь Лучев видел только Гарри, только человека. — Говоришь, что не понимаешь?
— Может, и понимаю, — ответил Гарри, — Я не уверен. И сейчас ты единственный, кто может объяснить мне это.
И Лучев объяснил.
— Гарри, их не волновало бы, что ты хочешь уйти, если бы не...
В это мгновение дверь слетела с петель, и свет ворвался в комнату.
— Если бы они не боялись, что однажды ты вернешься и кое-что принесешь с собой!
Напуганные люди толпились в дверном проеме; один прижимал к себе огнемет, и его сверкающее дуло было направлено прямо на Лучева.
— Нет! — закричал директор, забившись в угол и закрывая лицо тонкими, дрожащими руками. — Ради Христа, нет! Он ушел! Он ушел!
Они стояли в дверном проеме, силуэты, окутанные дымом и запахом гари, всматриваясь в помещение. Наконец кто-то спросил:
— Кто ушел, директор?
— Директору... приснилось? — уточнил другой.
Лучев рыдал, сжавшись в комок. О, как бы ему хотелось, чтобы это был сон. Но нет, это был не сон. Не совсем сон. Он еще чувствовал то место на запястье, где некроскоп сжимал его, он еще видел те ужасные горящие глаза.
О да, Гарри Киф был здесь, и скоро, очень скоро он вернется. Но директор также знал, что, несмотря на его ужасную ошибку, Гарри узнал только часть того, что его интересовало. В следующий раз, когда он вернется, он узнает все, все до конца.
Но следующий раз мог наступить в любое мгновение!
— Включите! — выдохнул он.
— А? — Кто-то бесцеремонно встряхнул ученого, и он вжался в стену у кровати. — Диск? Вы сказали включить диск?
— Да. — Лучев схватил говорившего за руку. — И сделайте это сейчас же, Дмитрий. Немедленно! — Лучев откинулся назад, задыхаясь, и схватился за горло. — Мне нечем дышать. Мне нечем... дышать.
— Всем выйти, — приказал Дмитрий Колчев, взмахнув рукой. — Всем выйти. Здесь и так мало воздуха.
Люди двинулись к выходу. Лучев схватил одного за руку.
— Ты, с огнеметом, останься у двери снаружи. И ты, с ружьем. Оно заряжено? Серебром?
— Конечно, директор. — Человек выглядел удивленным. — Какой в нем прок, если оно не заряжено?
— У кого-нибудь есть гранаты? — Лучев держался уже спокойнее, уверенней.
— Да, директор, — ответили снаружи.
Лучев кивнул, и его адамово яблоко дернулось, когда он глотнул воздуха.
— А вы трое ждите меня снаружи. И с этого мгновения не упускайте меня из виду. — Он устало опустил ноги на пол и увидел Дмитрия Колчева, внимательно смотревшего на него.
— Директор, я... — начал тот.
— Сейчас же! — заорал на него Лучев. — Идиот, ты что, оглох? Ты не слышал, что я сказал? Включить диск немедленно. Потом доложить в дежурную часть и вызвать Москву по горячей линии.
— Москву? — Побледнев и слегка отпрянув, Колчев направился к двери.
— Горбачева, — добавил Лучев. — Горбачева, и никого иного. Никто, кроме него, не сможет навести порядок, если здесь произойдет что-то еще!
Глава 2Одинокий путь. Темная сторона. Обитатель
Некроскоп понимал, что времени у него почти не осталось. Нельзя терять ни минуты. Советы разработали какое-то “окончательное разрешение” проблемы Печорска. Это означало, что он должен успеть пройти через Врата прежде, чем они что-то успеют сделать.
Он отправился в Детройт и примерно в 6:20 нашел мотоциклетный гараж с демонстрационным залом. Гараж уже закрывали. Последний усталый служащий обходил помещения. Всего лишь минуту назад служащий-негр убрал свою метлу и вымыл руки. Теперь он медленно шагал прочь от гаража вниз по вечерней улице. Чудесные, хромированные машины сверкающей шеренгой стояли за зеркальными витринами.
— Ты некроскоп, что ли? — раздался в мозгу Гарри голос на мертворечи, после того как он с помощью двери Мёбиуса проник в помещение демонстрационного зала. Это удивило его: мертвые избегали его в последнее время. — Ты классный парень, потому что я слышу, как ты думаешь.
— Считай, что ты меня смутил, — Гарри был вежлив, как всегда, но при этом не переставал изучать противоугонную цепь. Она была продета через передние колеса мотоциклов, составляющих эту сверкающую шеренгу.
— Что я здесь делаю? Э, да ты меня не знаешь, верно? Ладно, скажу. Я был Ангелом.
Мертворечь несла информации больше, чем слова. Что касается Ангелов, то Гарри не удивился, — он знал, что они существуют, особенно в пространстве Мёбиуса. Но у этого Ангела не было нимба.
— Ангел Ада? — Гарри наступил на цепь и обеими руками потянул ее на себя, собрав всю силу Вамфира. Одно из звеньев лопнуло, и цепь упала со звуком пистолетного выстрела. — Разве у тебя не было имени?
— Обалдеть можно! — Ангел присвистнул. — Держу пари, ты и сам не прочь сигануть с небоскреба, верно? Кто ты? Птица? Самолет? Черт, ведь это — некроскоп! Мертвых понимающий, их не забывающий, всеми любимый, неповторимый! — Он успокоился. — Мое имя? Меня звали Пит. То еще имечко, верно? Питти, Питти, Питти. Как будто кличут долбаную овцу! Поэтому я пользовался кличкой Вампир! Э-э, друг, я вижу, у тебя проблемы?
Гарри вывел “Харлей-Дэвидсон” из шеренги и откатил его к задней стене демонстрационного зала. Но последний служащий услышал “шум” и быстро шел назад.
— По-моему, Пит — хорошее имя, — сказал Гарри. — Действительно, что ты здесь делаешь?
— Живу, — ответил Ангел. — Знаешь, у меня никогда не было такой славной крошки. — Он показал на мотоцикл. — Но я постоянно приходил сюда и любовался ею. Это место для меня как мавзолей, как церковь, а “Харлеи” — всесильные жрецы.
— И как же ты умер? — Гарри повернул ключ зажигания, и мотоцикл задрожал, оживая, казалось, каждый его поршень, каждый клапан заговорил своим голосом.
— Однажды я всю ночь трахался со своей подружкой. Потом мы с моей железной пташкой... по горло залили себя высокооктановым пойлом. Самый кайф пришел, когда на спидометре было Один, Ноль, Ноль. Мы соскочили с трассы на повороте и впилились в заправочную станцию, впилились прямо в раздаточную колонку с железкой, сгорели в белом гейзере огня! То, что осталось от моего тела, развеял ветер. А меня как приклеило к этому месту.
— Слушай, Пит, я всегда мечтал научиться водить такую большую штуку, но как-то все не хватало времени.
— Ты что, не умеешь?
— Нет, — Гарри покачал головой. — Но, думаю, что научусь, да ты еще кое-что подскажешь как спец, а? Ну можешь представить, что мы уже едем?
— Кто, я?
— А кто же еще?
— Ух ты!
И Гарри почти физически ощутил, что Пит уже в седле, за его спиной. Их мысли слились, и тогда Гарри направил машину прямо в стеклянную витрину. Дымя покрышками и гремя шестеренками, она рванула с места.
Секунду спустя служитель открыл последнюю дверь и вошел в демонстрационный зал. Он стоял спиной к огромной зеркальной витрине прямо на пути Гарри. Человек застыл, открыв в немом крике рот, в ожидании, что огромный мотоцикл вот-вот врежется прямо в него. Он понимал, что от него и от этого маньяка-водителя останутся только клочья, и ему некуда было отпрыгнуть. Закрыв глаза и вознося молитвы, он сполз вниз по стеклу витрины. Ревущее чудовище нависло над ним...
Оно проскочило сквозь него и исчезло!..
Грохот стих. Служитель открыл глаза: сначала чуть-чуть, а потом полностью. Всадника на “Харлее-Дэвидсоне” уже не было. Был тормозной след, был голубой дымок выхлопа, даже рев двигателя еще эхом отражался от стен и замирал в тишине. Но ни всадника, ни мотоцикла не было. Стеклянная витрина была цела.
“Призраки! — служитель бросился прочь. — О Господи, я всегда это знал! Здесь живут призраки из преисподней!”
Это было так и в то же время не совсем так. Призраки здесь были, но чуть раньше, теперь же он остался здесь один. Потому что Пит-Вампир, мотоциклист, теперь был вместе с Гарри Кифом, и, так же как и Гарри, возвращаться сюда он не собирался...
* * *
Гарри переправился через пространство Мёбиуса на остров Закинтос, образовал переход и выскочил на скорости в 40 миль в час на неровную поверхность дороги залитого звездным светом греческого острова. Неопытный водитель, он бы непременно разбился, но Пит-мотоциклист направлял его, и огромная машина плотно и надежно встала на гудроновое шоссе.
Зек встретила некроскопа на белых ступенях, которые вели к ее двери.
— Пенни проснулась, — сказала Зек. — Она пила кофе — много кофе.
— Это я виноват, — ответил Гарри. — Мы тут немного отметили. Наш отъезд. — И он вдруг вспомнил свой дом возле Боннирига в Эдинбурге. Тепло домашнего очага.
— У-у! — сказал Вампир, увидев отображение Зек в мозгу Гарри. — Это твоя подружка? — Это была мертворечь и Зек не могла его услышать, она и не подозревала о существовании чего-либо подобного.
— Нет, — сказал Гарри только Питу. — Просто хороший друг. Тем не менее занимайся своим делом и не разевай попусту рот!
Пенни присоединилась к Зек и Гарри, когда они прощались. Она неслышно подошла к двери и улыбнулась (немного устало, немного... жутковато?), увидев, что некроскоп вернулся. В ночных сумерках зрачки Пенни отсвечивали красным, отражая свет лампы, укрепленной над дверью. Зек старалась не смотреть в эти глаза, как и в глаза Гарри. Да и смотреть в них было не нужно, как не нужно было говорить о чем-либо вслух, ведь они обменивались мыслями.
— Зек, я перед тобой в долгу.
— А мы все в долгу перед тобой, — ответила она. — Каждый из нас.
— Нет. Теперь уже нет. Вы свой отработали.
— Прощай, Гарри. — Она наклонилась и поцеловала его в губы, совсем человеческие, но холодные, словно лед.
Он провел Пенни мимо деревьев прямо к мотоциклу и, забравшись на него, оглянулся. Зек стояла в свете звезд и лампы и приветливо махала им рукой. Фары “Харлея-Дэвидсона” высветили траву под деревьями, прочертили путь назад, к дороге.
Зек услышала рев двигателя, переходящий в вой, увидела передние огни, рассекающие ночь, и затаила дыхание. Потом от шума двигателя осталось только эхо, барабанной дробью прокатившееся по холмам. И луч света исчез, как будто никогда и не существовал.
— Ты закрыла глаза? — бросил Гарри через плечо.
— Да. — Ее мысленный ответ звучал, как шепот.
— Держи их крепко закрытыми, пока я не разрешу открыть.
Перебросив мотоцикл через пространство Мёбиуса вместе с Питом-Вампиром и Пенни, сидящими сзади, Гарри направился в Печорск к Вратам. Он точно рассчитал их местонахождение. Уравнения Мёбиуса поблескивали на экране его метафизического разума, открывая и закрывая бесконечную вереницу дверей, после того как они оказались в пространстве Мёбиуса. И, когда двери начали коробиться и извиваться, он понял, что почти достиг цели. Это был эффект Врат, искривляющих пространство Мёбиуса так же, как черная дыра искривляет свет. Мгновением позже Гарри провел мотоцикл через последнюю меняющую свою форму и рассыпающуюся дверь, и вывалился прямо на стальное кольцо, окружающее Врата.
И Виктор Лучев увидел это.
У внешнего обвода, где плиты диска были покрыты трехдюймовой резиной, директор проекта беседовал с группой ученых. Это было достаточно безопасно, они находились на изолированном участке поверхности, к остальной части кольца было подведено высокое напряжение. Еще имелись кислотные опрыскиватели. Когда мощная машина Гарри с ревом вывалилась из пространства Мёбиуса, жирные белые и голубые искры заплясали по металлу кольца.
У мотоцикла были могучие шины, широкие и массивные, покрытые самой лучшей резиной, поэтому тяжкий удар мощной машины весом почти в шестьсот фунтов, сорвал и сгреб в кучу рыбью чешую пластин, покрывающих кольцо. Раздался треск и грохот электрического разряда. Голубые стрелки молний пробежали по поверхности стального кольца, словно змейки, прибавляя к гортанному шуму рычащих поршней “Харлея” кафедральную акустику пещеры. А наверху в этот миг открылись заслонки.
Расчеты, которые некроскоп сделал по формулам Мёбиуса, были верны, он не раз тщательно проверил их, да и не могло ничего произойти за доли секунды.
Когда они прогуливались вместе с Лучевым (в мозгу директора) вокруг центральной пещеры, там не было пушек. Кислотные опрыскиватели должны были находиться на двадцать пять футов выше диска; требовалось какое-то время, чтобы наполнить их кислотой и привести в действие. Гарри рассчитал, что попадет в сферу Врат раньше, чем первые дымящиеся смертоносные капли скатятся на стальные плиты.
Но когда Гарри вдруг появился в сиянии пещеры, и шины “Харлея” завизжали по плитам, пытаясь найти точку опоры, тогда-то он и понял, что что-то не так. Не в его расчетах, а в самом плане. Он понял, что знал об этом плане, потому что уже видел его в действии. Видел что-то, да... когда встречался с Фаэтором там, в будущем: его неоновая с алым оттенком линия жизни повернула в сторону от оси, направленной в будущее, отскочила под прямым углом и исчезла в бриллиантовом всплеске красного и голубого огня, как бы покидая это измерение, пространство и время, и отправилась к Темной стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71