– Меня зовут Ион Сальватор, мистер Гаррет, и для меня огромная честь познакомиться с вами. Я так много о вас слышал!
– Его зовут Пилсудс Вильчик, – рявкнула Торнада. – А я зову его Прилипала!
Ион Сальватор вымученно улыбнулся.
– Это тот парень, о котором я тебе рассказывал, – сказал Плоскомордый. – Который ходит за Торнадой по пятам и записывает все, что она делает.
Ион Сальватор снова улыбнулся и закивал. Я спросил его:
– Зачем это тебе?
– Потому что я обалденно героическая фигура, но на героизм уходит столько времени, что мне некогда записывать сагу о самой себе, – ответила за него Торнада.
– Не говоря уже о том, что ты и писать-то не умеешь, а?
Плоскомордый засмеялся.
– По правде говоря, все дело в том, что она как-то раз дала этому малому, когда нагрузилась так, что лыка не вязала. И ему так понравилось, что с тех пор ей никак не стряхнуть его с хвоста.
– Все было не так, – сердито проворчала Торнада. – Во всяком случае, не совсем.
Я взглянул на Иона Сальватора: похоже, он не возражал против того, чтобы о нем говорили так, словно его здесь не было. Наверное, так было на протяжении всей его жизни. Бывают такие люди – невидимки от природы. И бывают времена, когда я им завидую.
Сальватор вытащил маленькую дощечку, к лицевой поверхности которой кнопками были прикреплены несколько листков дешевой бумаги, и принялся яростно строчить. Его стило было из тех, что делают на нашей фабрике – той самой, где я владею небольшим пакетом акций.
Жалейте его, если хотите, но ведь Ионы Сальваторы не с неба берутся. Они сами стали такими, какие есть.
– Рад познакомиться, – сказал я. – Только не пиши ничего такого, что Стража могла бы использовать в качестве свидетельства.
Интересно, что он делал на войне? В любом случае он, очевидно, выжил.
Торнада насмешливо фыркнула.
– Ты ведь всегда ходишь по краю, дорогуша, – пояснил я ей.
Такова её натура. Она сама не хочет ничего другого. Ну я-то не против – пока она не втягивает меня в свои заварушки.
– Плоскомордый, скажи-ка еще раз: где, по-твоему, находится сейчас предмет нашего интереса?
– Где-то отсиживается, наверное. Не хочет лишний раз высовываться.
– Вообще-то она как раз за твоей спиной, околачивается перед угольным амбаром Скаттлмена. И следит за тобой.
Никто не повернул голову, даже Прилипала.
– Черт! Больно она сметлива для своего возраста, – пробормотал Тарп.
– Не знаю, не знаю… – У множества ребят как раз такого возраста вполне хватает смекалки, чтобы выжить. Плоскомордый и сам когда-то был таким. – Возможно, у неё действительно больше талантов и возможностей, чем у других.
Плоскомордый выжидательно уставился на меня.
– Я иду домой, – сказал я. – Если кто-нибудь завернет ко мне с особым призом, возможно, я выйду к нему, держа в руках жирный кусок.
– Понял.
Торнада сделала попытку вмешаться, надеясь оторвать кусочек и для себя, но я проигнорировал ее. Это, впрочем, не всегда является мудрым решением: она способна сбить тебя с ног просто для того, чтобы привлечь к себе внимание.
– Неплохая работа, Плоскомордый. Следующее, что ты можешь для меня сделать, – это найти Жнеца Темиска.
– Этого темного адвокатишку?
– Его самого. Не очень выставляйся, особенно если действительно найдешь его. Учитель Уайт тоже его ищет, и совсем не для того, чтобы вручить ему подарок на день рождения.
– Понял.
– Ну, тогда увидимся. Да, и еще одно… Торнада! Хочешь изумить богов неба и земли до потери пульса?
– А что?
– Держись подальше от неприятностей.
– Ты просто лошадиная задница, Гаррет, и ничего больше!
– Зато очень уютная, теплая и милая.
– Такая же милая, как эти гигантские дикобразы – громовые ящеры.
Настоящая женщина! Что бы там ни было, а она всегда оставит последнее слово за собой. Поскольку женщины живут дольше, для меня не было смысла пытаться выиграть спор упрямством, так что пришлось убираться подобру-поздорову.
Ион Сальватор записал все до последнего слова.
Глава 28
Подойдя к дому, я почувствовал, что что-то немного не так, как раньше. И дело было не только в том, что вокруг дома околачивались стражники и люди Учителя Уайта – Уэлби Делл с приятелем. Напарником Уэлби был альбинос ростом под два метра, настолько исхудавший, что одна маленькая девочка как-то назвала его Скелингтоном. Кличка прилипла. Судя по всему, они не замечали, что находятся в присутствии представителей закона. Закон же, с другой стороны, отлично их замечал. Релвеевы гонцы были повсюду. Жилище миссис Кардонлос кишело, как развороченный муравейник.
Я постучал в дверь (по-видимому, мастер так еще и не приходил – мой ключ оказался абсолютно бесполезен). Меня впустила Пулар Синдж.
– Ну как, узнал что-нибудь?
– Я пользуюсь большей популярностью, чем когда-либо надеялся, – легионы фанатов следуют за мной повсюду! Правда, ни один не пытался встать у меня на пути.
Синдж зашипела: она увидела что-то за моей спиной. Я повернулся, но было слишком поздно.
– Что там?
– Один из этих людей в непотребных панталонах.
– Так значит, Релвей их не всех переловил. Что здесь происходит?
– А что?
– Мне кажется, что что-то изменилось.
– Джон Пружина ждет тебя на кухне.
– И он чего-то хочет?
– Он хочет, чтобы ты выслушал его доклад. Почему бы тебе не войти внутрь, чтобы я смогла закрыть дверь?
Не самая плохая идея, учитывая, что поблизости отирался громила из банды Зеленых Штанов. А вдруг у него праща и полный карман каменных яиц?
Словно по подсказке, что-то прожужжало мимо моего правого уха. Впрочем, это был не выстрел снайпера. Это была Мелонди Кадар. На мгновение зависнув в воздухе, она направилась на кухню – без сомнения, в поисках чего-нибудь горячительного. Там она немедленно вступила в пререкания с Дином. У Дина не было к ней ни капли сочувствия. У него проблемы с пониманием: он решительно отказывается называть похмелье иначе, чем добровольным недугом.
Будучи опытным наблюдателем, я заметил:
– Он не в духе.
– Сегодня все оборачивается не в его пользу, – сказала Синдж. Я почуял какую-то историю. Она чего-то не хотела мне рассказывать.
Джон Пружина вошел из кухни в мой кабинет, следуя за своим носом.
– Никогда не замечал, насколько длинная у него морда, – сказал я.
Джон Пружина насупился, насколько это возможно для крысы. Я успокаивающе сказал:
– Мы с Синдж просто болтаем.
Я уселся позади своего письменного стола. Почти немедленно на моих коленях оказался котенок. Мгновением позже прилетела Мелонди Кадар.
– Он мог бы прихлопнуть тебя мухобойкой, и ты была бы вне игры. Так что кончай ныть.
Джон Пружина начал рассказывать о том, что его крысы увидели в Уайтфилд-холле. Я остановил его:
– Погоди-ка! Здесь нужно кое-что записать.
У него оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Он цитировал высказывания Белиндиных меньших боссов, и некоторые из них достаточно ясно открывали, о чем они думают.
Прежде чем он закончил, я уже имел представление, как расположены главные игроки. Я надеялся только на то, что он не выдумал все рассказанное – решив, что как раз нечто подобное я и хочу услышать.
– Джон, да ты просто золотая жила! – При виде подобных самородков директор Релвей принялся бы петь и плясать. Очевидно, появление Чодо в Уайтфилд-холле произвело в криминальном мире драматическую перемену.
К сожалению, ничего из этого не могло мне пригодиться.
– Постой-ка, – сказал я крысиному королю (я подозревал, что именно так Джон Пружина называет себя в глубине души). – Мелонди, дева моей мечты, я вижу, ты вся так и бурлишь. Что, ты вспомнила что-нибудь, о чем еще не рассказала мне?
Как выяснилось, ничего особенного у неё не было.
– Ну ладно. Кто-нибудь из вас может сказать, отчего начался пожар?
Нет. Все эти глаза не увидели той единственной вещи, которую упустил я.
– Может быть, это было какое-то колдовство?
(Огонь же не может просто материализоваться на пустом месте, правда?)
Ни Мелонди, ни Джон Пружина не обнаружили признаков колдовства.
– Есть какие-нибудь соображения? Первой жертвой была крыса. Потом Бай Клакстон. Как они загорелись? Все остальное в кухне осталось неповрежденным.
Но никто ничего не мог мне сказать.
В этом не имелось никакого смысла. Впрочем, действительно было похоже, что общим знаменателем во всех этих инцидентах являлся именно Чодо Контагью.
Проклятье! Я пожалел, что послал Плоскомордого искать Пенни Мрак. Он мог бы отправиться в северную часть города и заняться там вместо меня утомительной, но необходимой беготней.
– Я бы сказала тебе, если бы могла – если бы знала! – резко сказала Мелонди Кадар. – Ты несправедлив ко мне.
Я взглянул через плечо: Элинор, похоже, все это забавляло. Это немедленно убедило меня, что вскоре дела пойдут еще хуже.
Так оно и случилось, едва я успел начать сопоставлять факты.
Появился Дин с закусками. На его циферблате сияло то самодовольно-злорадное выражение, какое там бывает всегда, когда он знает, что мне не избежать получения жизненного опыта, включающего в себя чертову уйму работы. Не потому, что нам нужны деньги, а потому, что, по его убогому мнению, это хорошо для моей души.
Кто-то принялся колошматить во входную дверь. Усмешка сбежала с Динова лица. Он не мог отказаться идти открывать: остальные из нас были заняты, кроме того, это была его работа. Ворча себе под нос, он направился к выходу. Я налил себе чаю. Синдж и Джон Пружина принялись за сдобу, набирая жир к зиме.
Дин вернулся. Самодовольная мина вернулась на его лицо.
– Это мистер Тарп, сэр.
Плоскомордый заполнил собой дверной проем. Он выглядел испуганным – что можно наблюдать не чаще, чем яйцо птицы Рух.
– У тебя есть задняя дверь, Гаррет?
– Что случилось? Что ты натворил?
– Я ничего не натворил – только то, что ты мне сказал! И ты мне за это должен. Это ты во всем виноват!
– Эй-эй, верзила, повороти коней! И сдай назад к тому месту, откуда стартовал.
– Ты сказал мне поймать эту девчонку, Пенни Мрак. Я так и сделал. Но только стоило ей оказаться у меня в руках, как она начала вопить про изнасилование, и содомию, и кровосмешение, и черт знает какое еще дерьмо.
Это явно беспокоило его далеко не так сильно, как следующий факт:
– И там были люди, и они слушали, Гаррет! Ты слышишь, что я говорю? Люди слушали! И не просто слушали – некоторые из них пытались ей помочь! Мало того, они еще и погнались за мной, когда я решил бросить это гиблое дело и свалить!
– Поэтому и весь этот шум там, снаружи?
– Не знаю. Может быть, они буянят из-за того, что хотят, чтобы ты вышел к ним и научил их танцевать дабларфаред! Ты ведь известный танцор!
Я покачал головой. Вздохнул. Еще раз покачал головой. Куда катится этот мир? С каких это пор танферцам есть дело до того, что происходит с одним из бесчисленных городских дикарей-оборванцев?
– Это все ты, Гаррет! – продолжал реветь Плоскомордый. – С тех самых пор, как ты занялся своими расследованиями, ты только и делал, что дудел нам про кротких, которые что-то там унаследуют. И вот теперь полгорода повелось на твою благонамеренную чепуху!
– Это долго не продлится, – пообещал я, в отчаянии от того, что он вообще уловил идею о благих намерениях. – Социальная инерция слишком велика. Слишком много людей слишком глубоко вовлечены в свой прежний образ жизни – особенно там, на Холме. Расслабься, скоро им надоест и они уйдут. Дин! У тебя не было проблем, когда ты провожал Белинду?
Он признал, что проблем не было – она не привлекла к себе никакого внимания. То есть наблюдатели, засевшие вокруг моего дома, примяли её за одну из моих подружек по спальне. В свою очередь, это означало, что мне придется как-то объясняться, когда об этом узнает Тинни.
Она всегда узнаёт.
– Ну что ж, поскольку вы все здесь и не имеете более интересных занятий, послушайте-ка вот это. – И я поведал им историю моего посещения брата Биттегурна Бриттигарна в храме Эас и Айгори.
Как выяснилось, я упустил поставить старику ББ на вид его неблаговидное поведение по отношению к его собственной религии. Дин указал мне на это – лучась самодовольством.
Синдж хотела посмотреть на каменное яйцо. Они все хотели. Я пустил его по кругу.
Джон Пружина сказал:
– Жрец надул тебя, Гаррет. Этот камень поднят со дна ручья. Ты можешь накопать тысячу точно таких же на оружейном рынке.
Синдж сказала:
– Наши предки собирали для солдат камни, выпущенные из пращи.
Праща никогда не была официально признанным оружием ни в одном карентнйском роде войск, но в Кантарде обе стороны использовали подручные средства. Некоторые из сражавшихся были настолько отсталыми, что считали пращу технологической новинкой поразительной убойной силы – так что даже сами боги якобы протестовали против её применения.
Было достигнуто общее согласие: мое каменное яйцо было обычным камнем, а ББ просто посмеялся надо мной.
Возле входной двери раздался шум. Плоскомордый подпрыгнул и принялся затравленно озираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49