Здесь, у Кровавого Рога, мы обрели новый дом. Никто и ничто не в силах изгнать нас отсюда. Но с каждым днем нас становится все меньше. Поэтому мы всегда рады оказать покровительство нашим земляным братьям и счастливы приветствовать тебя, дочь Брэннога.
Поначалу Гайла раздражал отказ короля обращаться к Сайсифер по имени, но потом он понял, что повелитель Камнетесов изобрел для нее нечто вроде титула из глубокого уважения, которое он испытывал к ней. Похоже, Брэннога почитали здесь как какого-нибудь мага или могущественного волшебника, и Гайл невольно задавался вопросом, что же такого натворил со своим новообретенным народом его давний знакомец.
– А теперь мы бы хотели послушать, что скажет твой спутник, обратился к нему Луддак. Гайл встал и поклонился.
– Я называюсь Гайлом, чтобы скрыть, кто я на самом деле. Мое настоящее имя – Оттемар Римун. Я сын Дервика, брата короля Хедмара, и, полагаю, ближайший наследник престола Империи Золотых Островов.
Собравшиеся зашумели, и в их гомоне Гайлу послышались нотки беспокойства и даже вражды. Однако Луддак быстро успокоил своих подданных:
– Дайте ему сказать! Не забывайте о правилах гостеприимства!
Гайл начал подробно рассказывать о Ксаниддуме и о новой опасности, что зашевелилась в недрах Теру Манга.
– Мы убеждены, – закончил он, – что и Ферр-Болганы, и изиклены служат Анахизеру.
– Что ж, тем хуже для нас, – отозвался Луддак. – Мы давно уже поняли, что война неизбежна, но, как выяснилось, противник преследует куда более крупную цель, чем нам казалось сначала. Но чего хочешь ты, Оттемар Римун?
Взгляды всех, кто был в зале, устремились к Гайлу. Он вымученно улыбнулся.
– Не того, к чему стремился при Ксаниддуме. До начала той войны моей главной задачей было собрать сильную армию и нагрянуть на Острова, чтобы вырвать Империю из рук безумца. Дальше этого я не загадывал. Однако потом мне пришлось отложить личные амбиции и присоединиться к Корбилиану в его борьбе за спасение Омары. Не буду притворяться, что сделал это совершенно бескорыстно. – С этими словами он повернулся к Сайсифер. – Дочери Брэннога известны мои помыслы. Она знает, что я надеялся употребить силу Корбилиана себе на пользу. Правда, многие из нас лелеяли такую надежду тогда, но это не оправдание для меня лично. Однако с тех пор утекло много воды. Я получил хороший урок и, надеюсь, усвоил его твердо. Главное, что моя жадность сменилась способностью к состраданию.
Луддака поразило это заявление, он почувствовал в нем мольбу, обращенную не столько к нему, сколько к девушке. «Похоже, он ее любит, подумал он. – Впрочем, это не мое дело».
– Не нам судить тебя за прошлые ошибки, – произнес он вслух.
– Он говорит правду, Луддак, – вмешалась Сайсифер. – Ксаниддум изменил нас всех. Я говорила тебе о Варгалоу, Избавителе. Если бы ты мог видеть его до и после войны с Ксаниддумом, то понял бы, насколько сильно некоторые вещи могут влиять на людей.
– Мы слышали о железноруком Саймоне Варгалоу. Не замолви ты за него слово, мы бы продолжали считать его врагом и желать его смерти. Но давай вернемся к твоей цели, Оттемар Римун. Чего же ты хочешь сейчас?
– Я по-прежнему стремлюсь завоевать трон Империи, но только ради того, чтобы начать войну с Анахизером.
– Почему?
– Потому что Империя – единственная сила во всей Омаре, способная хоть что-то противопоставить этому могущественному врагу. Он жаждет поражения Империи, ибо тогда он сможет подчинить себе все народы Омары поодиночке. Но если Золотые Острова усилят свою мощь, сплотив вокруг себя другие народы, то у нас есть шанс победить Анахизера.
Несколько кулаков с грохотом опустились на стол, выражая общее недовольство услышанным. Раздались возмущенные голоса, выкрикивавшие, что только глупец может надеяться на тотальное подчинение Империи.
– Вы меня неправильно поняли… – попытался было оправдаться Гайл.
Луддак поднялся с места. Как только он встал, в зал вошли двое. Один был Камнетес, очень высокий, кряжистый и старый. В руках он держал каменный посох. Второй был явно из Земляных Людей, хотя и повыше ростом, чем большинство его собратьев. Его цепкий взгляд буквально пронзал всякого, кто оказывался у него на пути. Сайсифер сразу поняла, что это Землемудр, хранитель легенд и преданий Земляных Людей.
– Мы все слышали, – низким густым голосом произнес Камнетес и всего лишь тремя этими словами успокоил собравшихся. Как только он и его спутник приблизились к столу, несколько Камнетесов немедленно встали, уступая им места, которые те с благодарностью приняли. – Я – Эннис Амродин, представился Камнетес. – Камнемудр этой крепости. А это – Йанелгон, Землемудр племени Земляных Людей, что обитает в недрах Кровавого Рога. Мы слышали все, о чем вы говорили, ибо камень не в состоянии ничего скрыть от нас. Сначала мы не хотели вмешиваться, но потом, почувствовав враждебность, решили прийти к вам. Камню всегда становится больно от человеческих раздоров.
– Моих полководцев уязвили слова Оттемара Римуна о том, что он хочет править всеми народами Омары, – без обиняков заявил Луддак.
– Но я вовсе не это имел в виду, – возмутился Гайл. Эннис Амродин улыбнулся, вновь вселив умиротворение в души всех присутствующих.
– Я это понимаю. Но позволь мне сначала рассказать тебе кое-что о нашей истории, Оттемар. Хотя, может быть, Умлак уже сделал это?
Молодой Камнетес поклонился.
– Да.
– Видишь ли, Оттемар, мое племя куда древнее, чем человеческий род. Наши предания гласят, что многие из нас происходят из тех земель, которые теперь сделались Золотыми Островами. До Потопа там были горы. После Потопа с востока пришли люди и подчинили себе местных жителей. Другая часть наших прародителей вынуждена была бежать с гор на западе, и вместе они основали свой новый дом здесь. Камнетесы не испытывают любви ни к Империи Золотых Островов, ни к людям, которые ее населяют. Исторически ты наш враг.
При этих словах сидевшие за столом закивали, но никто не отважился произнести ни слова. Казалось, даже стены прислушиваются к речам Камнемудра.
Гайл тоже кивнул:
– Я это хорошо понимаю. Исторически я ваш враг. Но я-то веду речь о завтра, а не о вчера. Я рассказывал вам о Ксаниддуме, где бок о бок сражались люди, которые исторически должны были бы перегрызть друг другу горло. У меня нет желания править Омарой! Нет! Но если мы хотим победить Анахизера, то должны снова встать рядом как равные. А когда это осуществится, каждый из нас волен будет вернуться в свою собственную страну и жить собственными интересами.
– И как ты планируешь это сделать? – спросил Йанелгон так спокойно, словно гнев и нетерпение не были ему ведомы. – С чего ты хочешь начать объединение людей?
Неспешно и подробно Гайл принялся объяснять, как именно он намеревался свести воедино разные силы, чтобы составить противовес мощи Иерарха. К собственному удивлению, он облек в слова даже такие вещи, о которых до этого почти не задумывался, и сам поразился ясности своего ума. Ему даже показалось, что настороженность Камнетесов сменилась более снисходительным отношением к нему. По крайней мере, теперь-то они поймут, что власть над ними вовсе не входит в его планы.
Закончив речь, он откинулся назад, испытывая полное опустошение. Даже магические камни не смогли придать ему сил.
Эннис Амродин прервал молчание легким покашливанием.
– В твоих словах звучит несомненная мудрость. Мы знаем, какие беды подстерегают нас. Чего мы не знаем, так это истинной силы противника.
– Однако ясно то, что здесь, в Каменной Твердыне, мы подвергаемся большой опасности, – подал голос Йанелгон. – Ферр-Болганов становится все больше. В последнее время они стали особенно беспокойны и все чаще нарушают наши рубежи, словно готовятся к войне. Но теперь у них появилась другая цель. Оттемар Римун. Этот Анахизер ничего не жалеет, чтобы его найти. Спрашивается, почему? – Он швырнул этот вопрос Камнетесам в лицо, точно вызов, и теперь ждал ответа.
– Почему? – повторил Йанелгон. – Потому что он боится наследника! Боится, что тот разрушит его планы, объединив его врагов.
– Это правда, – подтвердил Эннис Амродин. – Но правда и то, что Каменная Твердыня окружена. Скоро начнется осада.
– Тогда мне нужно уходить как можно скорее! – воскликнул Гайл. – Я не хочу навлекать на вас такое несчастье…
– Хорошо сказано! – перебил его Эннис Амродин. – Однако предоставь нам право самим решать, в какие неприятности впутываться. А сейчас, как мне кажется, мы должны тебя защитить. Какой помощи ты ждешь от нас?
Несмотря на удивление, которое вызвали у него слова Камнемудра, Гайл быстро нашелся с ответом:
– Мне нужно как можно скорее вернуться на Острова. У меня есть там враги, и, пока я их не одолею, Империя будет балансировать на грани гражданской войны. Я должен ее предотвратить, иначе моя страна потеряет все силы. Я не прошу, чтобы вы дали мне армию или хотя бы послали со мной людей. Помогите мне вернуться, и только. А потом, когда там все будет кончено, я вернусь в Теру Манга, но не один, а с большим войском, и тогда мы с Анахизером поменяемся ролями: он будет добычей, а я охотником.
Камнемудр повернулся к Луддаку:
– Ну что, мой король, разве это не разумная просьба?
Тот, не меняя хмурого выражения лица, продолжал разглядывать Гайла, как вдруг за окном раздалось мощное биение крыл, и на подоконник опустился Скайрак. Вблизи он казался еще крупнее, чем в полете; его пронзительный взгляд был устремлен на Гайла. Снова зашелестели крылья, и рядом с боевым орлом появился Киррикри. Две мощные птицы сидели крыло к крылу, безмолвно глядя на людей, а за их спинами Кровавый Рог, словно меч давно забытых богов, рассекал надвое свод небес.
Камнетесы, пораженные увиденным, не могли сдержать возгласов удивления, некоторые повскакали со своих мест. Даже невозмутимый Эннис Амродин был потрясен.
Гайл тоже поднялся и сделал несколько шагов к окну, понимая, однако, что Скайрак все еще смотрит на него с таким видом, словно не решил, нападать или нет. Одного удара орлиных когтей было бы достаточно для того, чтобы он расстался с жизнью.
Гайл осторожно погладил белоснежные перья Киррикри, потом медленно протянул дрожащую руку к орлу. Пернатый хищник склонил голову, и в какой-то момент человек подумал, что тот сейчас просто перекусит ему пальцы своим острым, как хорошо отточенный меч, клювом, однако вместо этого огромная птица позволила погладить себя по шее. Не веря своему счастью, Гайл вновь повернулся лицом к собравшимся.
– Когда я вернусь в следующий раз к вам в горы, – произнес он неторопливо и отчетливо, – моя армия будет в вашем распоряжении.
Эннис Амродин откинулся назад и издал громкий вздох облегчения, а Йанелгон заулыбался так солнечно, будто победа уже была одержана.
Луддак подошел к Гайлу и положил свою массивную руку ему на плечо.
– Настало время подумать о будущем и отодвинуть историю в сторону, сказал он и тоже улыбнулся.
Не успели его слова отзвучать, как десяток тяжелых кулаков с грохотом опустился на стол, но на этот раз не в знак протеста, а для выражения согласия. Гайл бросил взгляд на Сайсифер: у девушки был такой вид, словно и она только что прошла через тяжелое испытание, из которого не надеялась выйти живой.
По всему Медальону звонили в колокола. Печальный бас большого колокола то и дело перекрывал гудение остальных, и даже Теннебриель со своего балкона, обращенного в сторону лагуны, хорошо слышала его размеренные удары. Девушка знала, почему так беснуются колокола: Кванар Римун наконец-то приказал долго жить.
Глядя на дорожку из лунного серебра, которая дрожала далеко внизу на черной воде, Теннебриель предавалась своим мыслям. «Скоро, – думала она, я буду Императрицей, и тогда не станет ненастоящей Теннебриель, этой пугливой девочки-глупышки. А Эвкор Эпта будет выпрашивать милостей у меня и делать, что я ему прикажу. Скоро».
Вдруг позади нее раздался шелест. Девушка обернулась, пружинистая, как молодая кошка, и увидела Улларгу. Старуха застыла в таком глубоком поклоне, что ее лоб едва не касался пола. «При моем дворе все будут кланяться именно так, – подумала Теннебриель. – После долгих лет, впустую потраченных на этом острове, я об этом позабочусь».
– Ну что, старая, пришла порадоваться нашему скорому триумфу или боишься, что при моем дворе для тебя не найдется места?
Улларга сухо рассмеялась, но молодая женщина, очевидно, нервничала.
– Надеюсь, что теперь, когда у тебя будут тысячи лучших слуг, ты не забудешь старую Улларгу?
Теннебриель смягчилась:
– Нет. Ты всегда была добра ко мне, хотя учила строго. – И она усмехнулась.
– Для твоего же блага, госпожа моя, или, быть может, мне следует сказать «Императрица»?
– Кто бы мог подумать, что угрюмый погребальный звон может звучать так мелодично! – «Но насколько счастливее была бы я, находись Оттемар в моей власти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Поначалу Гайла раздражал отказ короля обращаться к Сайсифер по имени, но потом он понял, что повелитель Камнетесов изобрел для нее нечто вроде титула из глубокого уважения, которое он испытывал к ней. Похоже, Брэннога почитали здесь как какого-нибудь мага или могущественного волшебника, и Гайл невольно задавался вопросом, что же такого натворил со своим новообретенным народом его давний знакомец.
– А теперь мы бы хотели послушать, что скажет твой спутник, обратился к нему Луддак. Гайл встал и поклонился.
– Я называюсь Гайлом, чтобы скрыть, кто я на самом деле. Мое настоящее имя – Оттемар Римун. Я сын Дервика, брата короля Хедмара, и, полагаю, ближайший наследник престола Империи Золотых Островов.
Собравшиеся зашумели, и в их гомоне Гайлу послышались нотки беспокойства и даже вражды. Однако Луддак быстро успокоил своих подданных:
– Дайте ему сказать! Не забывайте о правилах гостеприимства!
Гайл начал подробно рассказывать о Ксаниддуме и о новой опасности, что зашевелилась в недрах Теру Манга.
– Мы убеждены, – закончил он, – что и Ферр-Болганы, и изиклены служат Анахизеру.
– Что ж, тем хуже для нас, – отозвался Луддак. – Мы давно уже поняли, что война неизбежна, но, как выяснилось, противник преследует куда более крупную цель, чем нам казалось сначала. Но чего хочешь ты, Оттемар Римун?
Взгляды всех, кто был в зале, устремились к Гайлу. Он вымученно улыбнулся.
– Не того, к чему стремился при Ксаниддуме. До начала той войны моей главной задачей было собрать сильную армию и нагрянуть на Острова, чтобы вырвать Империю из рук безумца. Дальше этого я не загадывал. Однако потом мне пришлось отложить личные амбиции и присоединиться к Корбилиану в его борьбе за спасение Омары. Не буду притворяться, что сделал это совершенно бескорыстно. – С этими словами он повернулся к Сайсифер. – Дочери Брэннога известны мои помыслы. Она знает, что я надеялся употребить силу Корбилиана себе на пользу. Правда, многие из нас лелеяли такую надежду тогда, но это не оправдание для меня лично. Однако с тех пор утекло много воды. Я получил хороший урок и, надеюсь, усвоил его твердо. Главное, что моя жадность сменилась способностью к состраданию.
Луддака поразило это заявление, он почувствовал в нем мольбу, обращенную не столько к нему, сколько к девушке. «Похоже, он ее любит, подумал он. – Впрочем, это не мое дело».
– Не нам судить тебя за прошлые ошибки, – произнес он вслух.
– Он говорит правду, Луддак, – вмешалась Сайсифер. – Ксаниддум изменил нас всех. Я говорила тебе о Варгалоу, Избавителе. Если бы ты мог видеть его до и после войны с Ксаниддумом, то понял бы, насколько сильно некоторые вещи могут влиять на людей.
– Мы слышали о железноруком Саймоне Варгалоу. Не замолви ты за него слово, мы бы продолжали считать его врагом и желать его смерти. Но давай вернемся к твоей цели, Оттемар Римун. Чего же ты хочешь сейчас?
– Я по-прежнему стремлюсь завоевать трон Империи, но только ради того, чтобы начать войну с Анахизером.
– Почему?
– Потому что Империя – единственная сила во всей Омаре, способная хоть что-то противопоставить этому могущественному врагу. Он жаждет поражения Империи, ибо тогда он сможет подчинить себе все народы Омары поодиночке. Но если Золотые Острова усилят свою мощь, сплотив вокруг себя другие народы, то у нас есть шанс победить Анахизера.
Несколько кулаков с грохотом опустились на стол, выражая общее недовольство услышанным. Раздались возмущенные голоса, выкрикивавшие, что только глупец может надеяться на тотальное подчинение Империи.
– Вы меня неправильно поняли… – попытался было оправдаться Гайл.
Луддак поднялся с места. Как только он встал, в зал вошли двое. Один был Камнетес, очень высокий, кряжистый и старый. В руках он держал каменный посох. Второй был явно из Земляных Людей, хотя и повыше ростом, чем большинство его собратьев. Его цепкий взгляд буквально пронзал всякого, кто оказывался у него на пути. Сайсифер сразу поняла, что это Землемудр, хранитель легенд и преданий Земляных Людей.
– Мы все слышали, – низким густым голосом произнес Камнетес и всего лишь тремя этими словами успокоил собравшихся. Как только он и его спутник приблизились к столу, несколько Камнетесов немедленно встали, уступая им места, которые те с благодарностью приняли. – Я – Эннис Амродин, представился Камнетес. – Камнемудр этой крепости. А это – Йанелгон, Землемудр племени Земляных Людей, что обитает в недрах Кровавого Рога. Мы слышали все, о чем вы говорили, ибо камень не в состоянии ничего скрыть от нас. Сначала мы не хотели вмешиваться, но потом, почувствовав враждебность, решили прийти к вам. Камню всегда становится больно от человеческих раздоров.
– Моих полководцев уязвили слова Оттемара Римуна о том, что он хочет править всеми народами Омары, – без обиняков заявил Луддак.
– Но я вовсе не это имел в виду, – возмутился Гайл. Эннис Амродин улыбнулся, вновь вселив умиротворение в души всех присутствующих.
– Я это понимаю. Но позволь мне сначала рассказать тебе кое-что о нашей истории, Оттемар. Хотя, может быть, Умлак уже сделал это?
Молодой Камнетес поклонился.
– Да.
– Видишь ли, Оттемар, мое племя куда древнее, чем человеческий род. Наши предания гласят, что многие из нас происходят из тех земель, которые теперь сделались Золотыми Островами. До Потопа там были горы. После Потопа с востока пришли люди и подчинили себе местных жителей. Другая часть наших прародителей вынуждена была бежать с гор на западе, и вместе они основали свой новый дом здесь. Камнетесы не испытывают любви ни к Империи Золотых Островов, ни к людям, которые ее населяют. Исторически ты наш враг.
При этих словах сидевшие за столом закивали, но никто не отважился произнести ни слова. Казалось, даже стены прислушиваются к речам Камнемудра.
Гайл тоже кивнул:
– Я это хорошо понимаю. Исторически я ваш враг. Но я-то веду речь о завтра, а не о вчера. Я рассказывал вам о Ксаниддуме, где бок о бок сражались люди, которые исторически должны были бы перегрызть друг другу горло. У меня нет желания править Омарой! Нет! Но если мы хотим победить Анахизера, то должны снова встать рядом как равные. А когда это осуществится, каждый из нас волен будет вернуться в свою собственную страну и жить собственными интересами.
– И как ты планируешь это сделать? – спросил Йанелгон так спокойно, словно гнев и нетерпение не были ему ведомы. – С чего ты хочешь начать объединение людей?
Неспешно и подробно Гайл принялся объяснять, как именно он намеревался свести воедино разные силы, чтобы составить противовес мощи Иерарха. К собственному удивлению, он облек в слова даже такие вещи, о которых до этого почти не задумывался, и сам поразился ясности своего ума. Ему даже показалось, что настороженность Камнетесов сменилась более снисходительным отношением к нему. По крайней мере, теперь-то они поймут, что власть над ними вовсе не входит в его планы.
Закончив речь, он откинулся назад, испытывая полное опустошение. Даже магические камни не смогли придать ему сил.
Эннис Амродин прервал молчание легким покашливанием.
– В твоих словах звучит несомненная мудрость. Мы знаем, какие беды подстерегают нас. Чего мы не знаем, так это истинной силы противника.
– Однако ясно то, что здесь, в Каменной Твердыне, мы подвергаемся большой опасности, – подал голос Йанелгон. – Ферр-Болганов становится все больше. В последнее время они стали особенно беспокойны и все чаще нарушают наши рубежи, словно готовятся к войне. Но теперь у них появилась другая цель. Оттемар Римун. Этот Анахизер ничего не жалеет, чтобы его найти. Спрашивается, почему? – Он швырнул этот вопрос Камнетесам в лицо, точно вызов, и теперь ждал ответа.
– Почему? – повторил Йанелгон. – Потому что он боится наследника! Боится, что тот разрушит его планы, объединив его врагов.
– Это правда, – подтвердил Эннис Амродин. – Но правда и то, что Каменная Твердыня окружена. Скоро начнется осада.
– Тогда мне нужно уходить как можно скорее! – воскликнул Гайл. – Я не хочу навлекать на вас такое несчастье…
– Хорошо сказано! – перебил его Эннис Амродин. – Однако предоставь нам право самим решать, в какие неприятности впутываться. А сейчас, как мне кажется, мы должны тебя защитить. Какой помощи ты ждешь от нас?
Несмотря на удивление, которое вызвали у него слова Камнемудра, Гайл быстро нашелся с ответом:
– Мне нужно как можно скорее вернуться на Острова. У меня есть там враги, и, пока я их не одолею, Империя будет балансировать на грани гражданской войны. Я должен ее предотвратить, иначе моя страна потеряет все силы. Я не прошу, чтобы вы дали мне армию или хотя бы послали со мной людей. Помогите мне вернуться, и только. А потом, когда там все будет кончено, я вернусь в Теру Манга, но не один, а с большим войском, и тогда мы с Анахизером поменяемся ролями: он будет добычей, а я охотником.
Камнемудр повернулся к Луддаку:
– Ну что, мой король, разве это не разумная просьба?
Тот, не меняя хмурого выражения лица, продолжал разглядывать Гайла, как вдруг за окном раздалось мощное биение крыл, и на подоконник опустился Скайрак. Вблизи он казался еще крупнее, чем в полете; его пронзительный взгляд был устремлен на Гайла. Снова зашелестели крылья, и рядом с боевым орлом появился Киррикри. Две мощные птицы сидели крыло к крылу, безмолвно глядя на людей, а за их спинами Кровавый Рог, словно меч давно забытых богов, рассекал надвое свод небес.
Камнетесы, пораженные увиденным, не могли сдержать возгласов удивления, некоторые повскакали со своих мест. Даже невозмутимый Эннис Амродин был потрясен.
Гайл тоже поднялся и сделал несколько шагов к окну, понимая, однако, что Скайрак все еще смотрит на него с таким видом, словно не решил, нападать или нет. Одного удара орлиных когтей было бы достаточно для того, чтобы он расстался с жизнью.
Гайл осторожно погладил белоснежные перья Киррикри, потом медленно протянул дрожащую руку к орлу. Пернатый хищник склонил голову, и в какой-то момент человек подумал, что тот сейчас просто перекусит ему пальцы своим острым, как хорошо отточенный меч, клювом, однако вместо этого огромная птица позволила погладить себя по шее. Не веря своему счастью, Гайл вновь повернулся лицом к собравшимся.
– Когда я вернусь в следующий раз к вам в горы, – произнес он неторопливо и отчетливо, – моя армия будет в вашем распоряжении.
Эннис Амродин откинулся назад и издал громкий вздох облегчения, а Йанелгон заулыбался так солнечно, будто победа уже была одержана.
Луддак подошел к Гайлу и положил свою массивную руку ему на плечо.
– Настало время подумать о будущем и отодвинуть историю в сторону, сказал он и тоже улыбнулся.
Не успели его слова отзвучать, как десяток тяжелых кулаков с грохотом опустился на стол, но на этот раз не в знак протеста, а для выражения согласия. Гайл бросил взгляд на Сайсифер: у девушки был такой вид, словно и она только что прошла через тяжелое испытание, из которого не надеялась выйти живой.
По всему Медальону звонили в колокола. Печальный бас большого колокола то и дело перекрывал гудение остальных, и даже Теннебриель со своего балкона, обращенного в сторону лагуны, хорошо слышала его размеренные удары. Девушка знала, почему так беснуются колокола: Кванар Римун наконец-то приказал долго жить.
Глядя на дорожку из лунного серебра, которая дрожала далеко внизу на черной воде, Теннебриель предавалась своим мыслям. «Скоро, – думала она, я буду Императрицей, и тогда не станет ненастоящей Теннебриель, этой пугливой девочки-глупышки. А Эвкор Эпта будет выпрашивать милостей у меня и делать, что я ему прикажу. Скоро».
Вдруг позади нее раздался шелест. Девушка обернулась, пружинистая, как молодая кошка, и увидела Улларгу. Старуха застыла в таком глубоком поклоне, что ее лоб едва не касался пола. «При моем дворе все будут кланяться именно так, – подумала Теннебриель. – После долгих лет, впустую потраченных на этом острове, я об этом позабочусь».
– Ну что, старая, пришла порадоваться нашему скорому триумфу или боишься, что при моем дворе для тебя не найдется места?
Улларга сухо рассмеялась, но молодая женщина, очевидно, нервничала.
– Надеюсь, что теперь, когда у тебя будут тысячи лучших слуг, ты не забудешь старую Улларгу?
Теннебриель смягчилась:
– Нет. Ты всегда была добра ко мне, хотя учила строго. – И она усмехнулась.
– Для твоего же блага, госпожа моя, или, быть может, мне следует сказать «Императрица»?
– Кто бы мог подумать, что угрюмый погребальный звон может звучать так мелодично! – «Но насколько счастливее была бы я, находись Оттемар в моей власти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63