Али, глядя на Дов в зеркало, подняла одну бровь. Дов улыбнулась.
– Да не с тобой, глупенькая. Это как раз я за тобой с трудом успеваю. Там, где все видят ровную линию, ты видишь лабиринт, и когда я заканчиваю говорить с тобой, то этот лабиринт приобретает некоторый смысл.
– Ну, спасибо, – ответила Али.
Вспомнив этот разговор, Али изменила свое мнение: Дов рискнет обидеть одного из самых знатных и могущественных людей, если он ей не нравится.
Нуритин взяла на себя командование сборами, и меньше чем через час все были готовы. Молодежь из свиты Сарэй сражалась за честь ехать с ней бок о бок. Али заметила, что картакец Займид не вступил в этот спор. Вместо этого он поехал шагом рядом с Нуритин в группе с герцогиней и ее отцом, лордом Мэтфридом фонфала.
Свита Сарэй переливалась всеми цветами радуги. Их переполняла жизнерадостность, они хохотали и перебрасывались шутками. Вход в парк обрамляли стройные пальмы. Пять диких кударунгов парили в горячем воздухе. Даже юные наездники в восхищении остановились посмотреть на это зрелище. В парк они въехали притихшие.
Али и другие слуги вошли в павильон около ворот и конюшен. Господа, которые решили не кататься, спешились и прохаживались вокруг клумб, покупали деликатесы в маленьких павильончиках. Сарэй и ее компания отправились на скачки. Сарэй решительно собиралась обогнать всех. Проиграла она только Займиду.
После скачек лошадей отвели в конюшни. Молодые люди присоединились к взрослым, чтобы отдохнуть, перекусить и поговорить. Али вошла в конюшни, поохала над лошадьми, пофлиртовала с конюхами и запустила темнят в седла герцога Номру, лорда Фонфала и графини Томанг. Али заранее обговорила с темнята-ми, что им следует делать, и переспросила, чтобы убедиться, правильно ли они все поняли.
Когда появились комары, все решили возвращаться. Пембери, Булэй и Али причесали своих хозяек.
Все устали и ехали домой тихо. Спускались по ступенчатым террасам, на которых располагался город над гаванью. Воздух был весь день жаркий и влажный. Чувствовалось приближение лета. Номру, Мэтфрид и Томанг лениво говорили о том, что надо бы переехать в летние резиденции. Займид рассказывал Сарэй, Дов и Изалене Обемэк, что не будет скучать по этому влажному воздуху, когда вернется в свой жаркий, сухой Картак.
На тротуарах даже для этого времени дня было слишком много народу, и почти все они просто стояли и глазели на высокородных наездников. На Сарэй.
Али проскользнула вдоль линии охранников к начальнику охраны Балитангов. Юнай приблизилась с другой стороны кольца охраны. С Балитангами было пятеро охранников. У остальных – не больше двух на семью. Никто не ожидал неприятностей.
– У тебя встревоженное лицо, – сказал начальник охраны, – с чего бы это?
– Слишком много молчаливых людей, – ответила Али. – И мы знаем, на кого они все смотрят. Есть другая дорога, чтобы не проходить контрольного пункта?
– Я было подумал, что ты захочешь вызвать сюда солдат, чтобы они расправились с толпой, – сказал он.
Али и Юнай одновременно покачали головами.
– Бесполезно, – сказала Юнай, – солдаты рвутся подраться, а люди рвутся напасть на солдат.
– Регенты не настолько неразлучны, чтобы допустить стычки, в которой любимые народом сестры Балитанг будут ранены или случайно убиты… В драке между толпой и солдатами. В уличных боях все так непредсказуемо…
– Слишком поздно, – перебил начальник охраны, – вон контрольный пункт. Я прикажу людям смотреть в оба.
Впереди дорога пересекалась с Лугом Риттевонов. Эта улица шла от дворца до порта. Солдаты на контрольно-пропускном пункте устало смотрели на людей, превосходивших их численно, но ничего не предпринимали, чтобы отогнать их или защитить знатных господ. Так прошли еще пять кварталов, и тут толпа хлынула с тротуаров и окружила всадников. В зловещей тишине они пытались прорваться сквозь оцепленье стражников, протягивая руки к Сарэй.
– Что бы вы ни делали, сейчас не время и не место, – громовым командным голосом проревел герцог Номру. – Вы навлечете на себя гнев регентов таким поведением. Возвращайтесь в свои дома!
И он тронул лошадь, отталкивая людей, ферди Томанг не сдержал гнева.
– Собаки рэка! – заорал он и хлестнул ближайших к нему людей хлыстом. – Ползите в свои конуры!
Жуткая тишина взорвалась ревом толпы. Кто-то бросился на юного графа. Ферди поднял лошадь на дыбы. Несколько других наездников, включая Мэтфрида Фонфала, сделали то же самое. Передние копыта лошадей угрожающе замелькали перед толпой.
Люди Балитангов были обучены поведению в таких ситуациях. Юнай и один стражник схватили поводья лошадей герцогини и леди Нуритин. Они оттащили их и остальных господ к тротуару, к стене дома, чтобы их не смело толпой. Али взяла поводья лошадей Дов и Сарэй и тоже потащила их к той же стене.
– Сарэй, не смей! – закричала Дов.
Али посмотрела наверх. Сарэй подняла хлыст; она явно собиралась ударить Али.
– Отпусти меня! – приказала она. – Я должна остановить их, пока они не убили людей! Пока мы не убили рэка!
Али посмотрела ей в глаза. Она не сказала вслух, но подумала: если Сарэй ударит ее, то ей, Али, придется преподать Сарэй урок, который не понравится ее, Сарэй, сторонникам.
– Не будь дурой! – фыркнула Дов над головой Али. – Пусть она отведет нас под укрытие стены!
– Это плохо, – прошептал Али на ухо Трик. – Четвероногие плохо бьют двуногих.
Вдруг за воплями толпы Али услышала звук, которого боялась: топот тяжелых ботинок.
– Это уже хуже, – пробормотала она.
К месту сражение приближался Королевский дозор: безжалостные, мощные воины в красных доспехах, металлических шлемах и кованых ботинках с металлическими пластинами на носках, позволяющими наносить страшные удары ногами. Они были вооружены короткими мечами, палицами и щитами. Они расшвыривали толпу, прорываясь к группе высокородных всадников. Женщина-рэка бросилась вперед, схватила двоих детей с дороги ехавшего верхом капитана дозора и нырнула с ними в щель между стражниками Балитангов в защищенный ими круг. Это была Юнь, девушка из команды Али. На ее кремовой щеке красовался огромный рубец. Она посмотрела на Али, та одобрительно кивнула. Девочка, похоже, была дочкой торговца. Ее луаринское хлопковое платьице было новеньким и отглаженным. Она звала свою нянечку. Другой ребенок, оборванный и грязный мальчик, кричал от боли, у него была сломана рука. Он выглядел как ребенок из самых убогих трущоб.
– Возьми, – рядом с Юнь опустилась Виннамин с флягой воды в руке. – Я уверена, что с твоей нянечкой все в порядке, – сказала она девочке.
Она протянула мальчику свою фляжку. Мальчик испуганно посмотрел на нее, затем взял фляжку и приник к ней. Потом он вскочил и попытался сбежать с фляжкой в руке, но вдруг со стороны Нуритин вспыхнул свет, глаза у мальчика округлились, и он упал бы, если бы старые, но крепкие руки Нуритин не подхватили его. Али слышала, что в былые свои дни старая леди делала и не такое. Оказалось, что она и сейчас может при необходимости собрать немного силы.
. – Не могла я позволить ему страдать от этой боли, – сказала Нуритин, прямо взглянув в глаза Виннамин. – И, при твоей мягкосердечности, я уверена, что мы найдем целителя, который вылечит ему руку.
– Это зависит от искусства целителя, – сказал Займид, спрыгнув с лошади. Он опустился на колени. – Это довольно простой перелом и, к счастью, закрытый.
Он ловко обвил руку мальчика длинными пальцами, склонил голову. Его смуглое лицо казалось отрешенным и сосредоточенным. В Зрении Али из его магической сущности заструилась нить серебристого огня прямо в руку ребенка.
«Как он потрясающе держится, – восхитилась Али. – Впрочем, чему я удивляюсь? Обыкновенного недоумка не назначат охранять здоровье картакского императора только по причине его знатности».
Займид отпустил руку мальчика. Синяки на раненой руке побледнели, затем вовсе исчезли. Мальчик шевельнулся и схватился за руку. Он широко открыл глаза, потом рот, посмотрел на Нуритин, которая держала фляжку Виннамин, на Займида.
– Побудь-ка здесь, пока все не кончится, – сказал Займид. – Чего доброго, что-нибудь еще сломаешь.
За пределами их безопасного круга королевские солдаты разгоняли толпу с ужасающей скоростью. Сарэй еще рвалась к полке. Ферд и герцог Номру сдерживали ее пыл.
– Они никому ничем не вредят! Они никого не бьют! Оставьте их в покое! – не своим голосом вопила Сарэй. Наконец она сдалась, потому что солдаты оттеснили толпу так далеко, что ее криков было просто не слышно. Сарэй беспомощно посмотрела на герцога Номру. По ее лицу катились слезы. – Они же не собирались вредить нам!
Пожилой человек поднял суровые брови.
– И вы считаете, что это способно остановить людей, которые служат в Королевском дозоре? У них есть приказ – разгонять сборища, – он посмотрел на улицу, усеянную телами. – Так вот, это сборище разогнано просто мастерски. – Герцог оглянулся на леди. – Я предлагаю как можно скорее вернуться в дом Балитангов, пока эти звери из Дозора не вернулись.
Виннамин и Нуритин взобрались в седла– Али приблизилась к Юнь.
– Останься здесь. Узнай как можно больше. Может, еще и ее домой отведешь? – она показала на малышку, которая уже не рыдала, а прикорнула на руках у Юнь.
Юнь кивнула и показала знаками:
– Они хотели прикоснуться к особе дважды королевской крови. Вот и все. Просто прикоснуться, чтобы убедиться, что она настоящая.
– Такую красоту портить нельзя, – сказал Займид за спиной Али.
Он провел по щеке Юнь пальцем, и порез затянулся и зажил мгновенно. Обычно такие раны заживают неделями. Займид обернулся.
– Ваша светлость, леди, – обратился он к Номру и дамам, – прошу извинить меня, но я нужен здесь. До встречи. – Он посмотрел на Сарэй. – Я прослежу, чтобы об этих детях позаботились. – Он уже отвязывал седельные сумки. Перекинув их через плечо, Займид оглянулся на мальчика: – Могу я попросить тебя подержать поводья моей лошади?
«Ничего себе, добрый какой, – подумала Али. – Отдал поводья лошади ребенку, который только что собирался слямзить серебряную флягу герцогини». Но мальчик смотрел на Займида с благоговением.
Али забралась на своего пони. Сарэй хотела ехать одна, но ее дед Мэтфрид подъехал к ней сбоку, как только она пришпорила свою лошадь, и взял поводья.
– Ты слишком взвинчена, внучка, и устала, – спокойно сказал он, глядя на нее серыми глазами, – позволь мне сопровождать тебя.
Они тронулись, осторожно обходя павших. Али порадовалась, увидев, что на земле корчится несколько солдат. Мужчины и стражники окружили дам и их служанок кольцом. Али обернулась назад. Займид, бросив на землю свои сумки, переворачивал женщину, которая своим видом напоминала куль с тряпьем. Он то ли не заметил, то ли не обратил внимания на то, что запачкал ее кровью свой белоснежный рукав.
Дома все быстро разошлись. Сарэй объявила, что у нее болит голова, и ей надо лечь. Без нее молодежи стало скучно, и они разъехались по домам. День был безнадежно испорчен.
Только когда ушли последние гости, леди Балитанг и их служанки поднялись наверх, в жилые комнаты. Они вошли в семейную гостиную и обнаружили, что Сарэй разгромила в ней все: стулья и столики валялись вверх тормашками по всем углам.
– Ты разум потеряла? – ледяным тоном спросила Нуритин. Ее спина царственно выпрямилась. – Такое поведение не достойно воспитанной юной леди! Так ведут себя только обезьяны!
– Сегодня я видела «достойно воспитанных» людей, которые равнодушно наблюдали, как бьют беззащитный народ! Уж лучше я пойду жить к обезьянам! – завопила Сарэй. Ее глаза распухли от слез. – Каждый из нас – каждый! – виноват в том, что это случилось! Ферди был рад – он обзывал их собаками рэка, я слышала!
– Бунтующую толпу контролировать невозможно, Сарэй, – спокойно сказала Виннамин и поставила столик на ножки. – С нами могло произойти что угодно. Например, нас могли стащить с лошадей и растоптать. Солдаты теряют контроль над собой в подобных ситуациях. Им не важно, кого бить, и они всегда могут заявить, будто не поняли, что мы знатные господа, поскольку мы оказались в толпе простолюдинов. Раньше такое уже случалось.
Дов, Али и Пембери помогали герцогине наводить порядок. Нуритин продолжала уничтожающе смотреть на Сарэй.
– Это случилось здесь, – закричала Сарэй, – это происходит здесь, потому что солдаты считают бедняков не людьми, а какой-то плесенью. И они правы – их этому обучает трон! Так было всегда, и так будет, и люди, знатные по рождению, не будут сопротивляться этому из страха за собственную жизнь! Единственный из нас, кто повел себя как порядочный человек, – Займид! Иностранец! Он искренне заботится о людях, и ему не важно, во дворцах они живут или в конурах! – и она вылетела из комнаты, грохнув дверью так сильно, что от стены отвалился кусок штукатурки.
Нуритин первая пришла в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53