— Обед уже почти готов. Ты справишься с ребенком, Рапсодия?
— Да, — ответила та, левой рукой прижимая к груди младенца, а правой придерживая седло.
Она вновь передала поводья стражнику.
— Спасибо. — Рапсодия улыбнулась воину и получила в награду восхищенный взгляд. Она провела рукой по лбу гнедой кобылы. — Хорошая девочка, — негромко сказала Рапсодия. — Иди, перекуси немного и поспи. Ты заслужила отдых.
Кобыла заржала, словно соглашаясь с хозяйкой. Рапсодия погладила козу и почесала ее за ушами, прежде чем животных увели.
— Дай я посмотрю на малышку, — попросила Элендра, вглядываясь в лицо грудняшки.
Лиринский ребенок оказался на редкость уродливым, но Рапсодия смотрела на него с удивительной нежностью, преобразившей ее лицо.
— Какая она красивая, — проворковала Рапсодия. — И как прекрасно себя вела во время долгого путешествия. Ты ее полюбишь, Элендра. Она такая хорошая.
Элендра не смогла удержаться от улыбки.
Стражники увели лошадь, и женщины с детьми направились в дом Элендры. По пути она угостила сладкими ягодами Джесена.
— У тебя возникли проблемы на пути сюда? — спросила Элендра, пока Джесен продолжал искать вкусные ягоды у нее в карманах.
— Нет, если не считать того, что малышка все время хотела есть, — рассмеялась Рапсодия. — Наверное, именно по этой причине я ее так полюбила: она первое живое существо, которое решило, что под моей рубашкой есть нечто заслуживающее внимания.
Элендра вновь улыбнулась:
— Почему-то я тебе не верю.
— Жаль, что я не смогла утолить голод бедняжки. Постепенно я привыкла поить ее процеженным козьим молоком из фляжки, которую засунула под рубашку. К счастью, нам никто не встретился по пути.
Элендра расхохоталась, но тут они оказались возле ее дома, и она открыла дверь.
Им навстречу вышла Куан Ли, старшая из детей, привезенных Рапсодией к Элендре. Лицо Рапсодии осветилось улыбкой, когда она увидела девушку. Они обнялись, и Рапсодия поцеловала ее в макушку.
— Как ты, Куан Ли? — спросила она, а Элендра спустила на порог Джесена. Рапсодия взяла его руку и вложила ее в ладонь девушки. — Это Джесен, и он очень голоден. Ты сможешь отыскать ему место за столом? Иди вместе с Куан Ли, Джесен. Я скоро приду, мне нужно поговорить с Элендрой.
Джесен помахал ей рукой, и Рапсодия помахала в ответ. Женщины подождали, пока дети уйдут в дом, и отошли в сторону.
— Как прошли роды? — спросила Элендра, нежно погладив головку ребенка.
— Если Судьба будет добра ко мне, надеюсь, я больше никогда не увижу ничего подобного, — ответила Рапсодия, побледнев. — Я пыталась облегчить страдания матери, но мне удалось лишь помочь довести роды до конца и дать ей подержать ребенка, а потом мать умерла. — Она наклонилась к девочке и поцеловала ее. — Меня охватывает дрожь, стоит мне подумать о том, как страдали остальные женщины, рядом с которыми не оказалось целителя. Наверное, им так и не довелось взглянуть на своих детей. Мне даже думать об этом не хочется. — Ее глаза наполнились слезами, и Элендра обняла ее за плечи.
— Ну, во всяком случае, эта была последней, — утешила ее воительница.
— Не совсем, — мрачно поправила ее Рапсодия. — Я должна отыскать самого старшего. Возможно, Ллаурон знает, где он. Акмед ушел в Илорк, и мне страшно не хочется отправляться в путь без него. Его помощь мне очень пригодилась во время поисков этих девяти.
— Если ты будешь правильно себя вести, все будет в порядке, — заверила ее Элендра. — Гладиаторы Сорболда опасны на ринге, в схватках один на один, но они не привыкли сражаться с несколькими противниками. Постарайся не вступать с ним в бой в одиночку. И помни: если ситуация станет опасной, тебе следует его убить. Конечно, спасти его — благородное дело, но твоя жизнь стоит много дороже.
— Да, ты права, — согласилась Рапсодия.
Ребенок потянулся и зевнул, вызвав восторг обеих женщин.
— Она и правда очень красивая, — нежно проговорила Элендра.
— Она боец, — с любовью сказала Рапсодия. — Ей пришлось многое пережить. Жаль, что ты не видела лица ее матери, когда она держала ребенка на руках. Она не могла говорить, но… — Ее голос оборвался, и Рапсодия склонила голову. — Демон дал мне все основания вырвать из его груди сердце, — после паузы добавила она, — я лишь верну ему долг.
— Не позволяй ненависти захватить твое сердце, он обязательно это использует, — предупредила Элендра и погладила длинные волосы ребенка. — Ты должна убить его ради будущего этой малышки, а не из-за прошлого. И тогда тобой будет управлять не жажда мести, а необходимость. Так у тебя появится больше шансов на победу. У меня уже не получится, ненависть пустила в моей душе слишком глубокие корни, но ты, Рапсодия, можешь довести дело до конца. Не дай чудовищности его деяний отвлечь себя.
— Сейчас ты ужасно похожа на мою мать, — с улыбкой ответила Рапсодия. — Мне иногда кажется, что вы родственницы.
— У меня с твоей матерью много общего, — улыбнулась в ответ Элендра. — Ну а как мы назовем малышку? — Она взглянула на ребенка, который, продолжая причмокивать, заснул у нее на руках.
Рапсодия рассмеялась.
— В голову приходят разные смешные вещи, но я бы назвала ее Ариа. — Она погладила крошечную детскую ручку, и в ее сердце всколыхнулись воспоминания об Эши.
Всякий раз, когда Рапсодия о нем думала, ее сердце начинало щемить от ощущения утраты. Мысль о том, что отношения между ними уже никогда не будут прежними и он больше никогда не назовет ее этим именем, причиняли страшную боль. Она подумала о будущем, в котором не находила для себя места, и провела ладонью по крошечным пальчикам — возможно, когда-нибудь эти дети станут для нее утешением.
У Элендры с этим именем были связаны собственные ассоциации.
— Превосходно, — задумчиво проговорила она.
— Моим первым даром малышке стала песня, позволившая ее матери провести с девочкой несколько мгновений, — сказала Рапсодия, смаргивая слезы. — Может быть, я слишком самонадеянна, но я бы хотела дать каждому ребенку в Тириане песню, которая будет принадлежать только ему, и никому другому. А если это сделать еще до того, как дитя появится на свет, то она станет его первой колыбельной. Ты думаешь, это глупо?
— Нет. — Элендра ласково улыбнулась подруге. — В Серендаире королева, которой я служила, делала нечто похожее, только у нее был другой дар. Ты создашь прекрасную традицию. Пойдем, пора взглянуть на остальных, они с нетерпением тебя ждут. — Она открыла дверь, и тут же раздался радостный хор голосов, зазвучавших разом.
Элендра увидела, как лицо Певицы раскраснелось от счастья, она наклонялась, чтобы обнять каждого, затем показала им малыша, а седовласая воительница думала о том, что дарить песню будет не единственной традицией королевы, которую повторит Рапсодия.
— Значит, собираешься навестить Ллаурона? — спросила Элендра, опустив спящую девочку в колыбель.
Она накрыла ее шерстяным одеялом и принялась тихонько покачивать, усевшись рядом на стуле.
Рапсодия кивнула. Она посадила двух самых маленьких детей на кресло-качалку, стоявшее неподалеку от камина, и свет пламени озарял ее лицо.
— Он лучше всех разбирается в культуре Сорболда. Хотя эта страна граничит с землями фирболгов, Акмеду мало что о ней известно.
— Горы имеют свойство не только защищать от врагов, но и разделять страны, — заметила Элендра. — Ты уверена, что можешь доверять Ллаурону?
— Ты в нем сомневаешься?
— Нет. — Лиринская воительница взяла чашку, наполненную медом с пряностями, и поднесла ее к губам. Рапсодия внимательно на нее смотрела. — Ты помнишь Призыв Кузенов, которому я тебя научила?
Рапсодия кивнула, но взгляда не отвела.
— Да. «Клянусь Звездой, я буду ждать и наблюдать, я позову, и меня услышат».
Элендра кивнула.
— Я собиралась отправиться в Сепульварту, чтобы защитить жизнь Патриарха, поэтому остальные подробности помню смутно. Какое отношение это имеет к Ллаурону?
— Никакого, мы вернемся к этому позже. Важно, чтобы ты помнила зов. Ты сказала, что услышала шепот в ту ночь, в Сепульварте, когда сражалась за Патриарха?
— Да.
Глаза Элендры обратились к пылавшему в очаге огню.
— Мне кажется, ты сама стала одной из Кузенов, Рапсодия. В старом мире Кузены были братством воинов, мастеров боя, посвятивших себя ветру и звезде, под которой ты родилась. Их принимали в братство на двух условиях: требовалось обладать уникальным мастерством владения оружием, которое достигалось долгими годами тренировок, и всегда вставать на защиту невинных, невзирая на угрозу для собственной жизни. Полагаю, твой бой с Ракшасом, когда ты спасла Патриарха в базилике, сделал тебя членом ордена.
— Но Кузены остались в старом мире, — возразила Рапсодия, погладив спящую малышку, которая тихонько вздохнула. — Разве кто-то из Кузенов остался в живых? Неужели братство существует и сегодня?
— Мне не приходилось встречать их в новом мире, — ответила Элендра, тихонько покачивая колыбель Арии. — Мне ничего не известно о существовании братства. Но если остался хотя бы один Кузен, он услышит твой призыв о помощи, посланный на крыльях ветра. Если ты член братства, ты тоже должна отвечать на подобные призывы.
— Я отвечу, — обещала Рапсодия. — А теперь, пожалуйста, вернемся к Ллаурону. Что тебя беспокоит? Акмед уже давно подозревает, что ф’дор мог в него вселиться. Ты с ним согласна?
— Нет, — отрезала Элендра, и что-то в ее голосе заставило Рапсодию оторвать взгляд от пламени. Элендра немного помолчала, всматриваясь в лицо Рапсодии. — Тебя тревожит, что Ллаурон может рассказать Гвидиону, то есть Эши, о детях?
— Не слишком. — Рапсодия поцеловала детские головки. — Ллаурон далеко не все говорит своему сыну, если считает, что так будет лучше. Тебе бы следовало видеть письма, которые он присылал в Илорк, вежливо укоряя меня за то, что я не занимаюсь объединением намерьенов. Как только Эши рассказал ему о нас, письма стали еще жестче, он требовал объяснений. Ллаурона интересовало, почему я задерживаю его сына. Все письма были написаны на диалектах древнесереннского языка, а потом еще и зашифрованы. Я не говорила Эши о детях только потому, что не хотела расстраивать его. Он будет подавлен, когда узнает, к каким ужасным последствиям привели акты насилия, которые видела его душа. И будет считать, что это его вина.
Элендра смотрела в огонь.
— Нет, его вины тут нет, — задумчиво проговорила она.
Рапсодия вопросительно посмотрела на нее, но Элендра молчала.
— Знаешь, я удивлена, что ни у кого из детей нет медно-красных волос, — заметила Рапсодия.
— А почему они должны быть? — спросила Элендра, отрываясь от своих раздумий. — Ракшас был похож на Гвидиона, но в его жилах текла кровь ф’дора. Гвидион не связан с детьми узами крови.
— Я знаю, но Эши будет думать, что между ними существует связь. — Рапсодия погладила застонавшего во сне Никиту. — Кусочек его души, который давал Ракшасу силу, видел чудовищные преступления, совершаемые порождением демона, и у Эши сохранились фрагменты воспоминаний. Вопреки логике он чувствует вину. Я рада, что никто из них на него не похож.
— Ну, живущий в нем дракон сразу поймет, что они не имеют с ним ничего общего, — успокоила ее Элендра. — Кстати, а где сейчас Эши?
— Понятия не имею, — ответила Рапсодия, продолжая гладить детей. — Когда мы расстались, он направлялся на Кревенсфилдскую равнину, кажется, там произошла стычка между солдатами Сорболда и местным патрулем. Мы собирались встретиться в Бетани на свадьбе лорда Роланда, может быть, я его там увижу, кто знает?
— Странно, — заметила Элендра.
— Ну да, пожалуй. Надеюсь, скоро все закончится.
— Я имела в виду выражение твоего лица, когда ты сказала, что не знаешь, где находится Эши. Ты по нему скучаешь, правда?
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— На твоем лице не отразилось никаких чувств.
Рапсодия вздохнула.
— Элендра, я с самого начала знала, что он никогда не будет мне принадлежать. Помнишь, ты рассказала мне о Пендарисе? Именно ты подарила мне способность любить Эши. Мне кажется, за то короткое время, которое мы провели вместе, мы любили друг друга так, что этого должно хватить на целую жизнь.
Элендра улыбнулась.
— Все дело в том, что вы оба все еще живы. Никто не говорит о целой жизни, пока она не закончилась. — Пламя согласно затрещало в камине, и две женщины еще долго сидели рядом, разделяя дружеское молчание, пока в камине не догорели дрова.
24
Круг, Гвинвуд
Ллаурон подбросил еще одно полено в огонь и некоторое время стоял, глядя, как его охватывает пламя. Это занимало совсем немного времени, но ему всегда было интересно наблюдать за тем, как меняется танец огня, следуя за колебаниями ее настроения, когда она рядом. Ллаурон и сам бы не отказался от такой способности, правда на более высоком уровне.
В сумраке своего кабинета Ллаурон ощутил, как на него снисходит умиротворение, редко его посещавшее в последние дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Да, — ответила та, левой рукой прижимая к груди младенца, а правой придерживая седло.
Она вновь передала поводья стражнику.
— Спасибо. — Рапсодия улыбнулась воину и получила в награду восхищенный взгляд. Она провела рукой по лбу гнедой кобылы. — Хорошая девочка, — негромко сказала Рапсодия. — Иди, перекуси немного и поспи. Ты заслужила отдых.
Кобыла заржала, словно соглашаясь с хозяйкой. Рапсодия погладила козу и почесала ее за ушами, прежде чем животных увели.
— Дай я посмотрю на малышку, — попросила Элендра, вглядываясь в лицо грудняшки.
Лиринский ребенок оказался на редкость уродливым, но Рапсодия смотрела на него с удивительной нежностью, преобразившей ее лицо.
— Какая она красивая, — проворковала Рапсодия. — И как прекрасно себя вела во время долгого путешествия. Ты ее полюбишь, Элендра. Она такая хорошая.
Элендра не смогла удержаться от улыбки.
Стражники увели лошадь, и женщины с детьми направились в дом Элендры. По пути она угостила сладкими ягодами Джесена.
— У тебя возникли проблемы на пути сюда? — спросила Элендра, пока Джесен продолжал искать вкусные ягоды у нее в карманах.
— Нет, если не считать того, что малышка все время хотела есть, — рассмеялась Рапсодия. — Наверное, именно по этой причине я ее так полюбила: она первое живое существо, которое решило, что под моей рубашкой есть нечто заслуживающее внимания.
Элендра вновь улыбнулась:
— Почему-то я тебе не верю.
— Жаль, что я не смогла утолить голод бедняжки. Постепенно я привыкла поить ее процеженным козьим молоком из фляжки, которую засунула под рубашку. К счастью, нам никто не встретился по пути.
Элендра расхохоталась, но тут они оказались возле ее дома, и она открыла дверь.
Им навстречу вышла Куан Ли, старшая из детей, привезенных Рапсодией к Элендре. Лицо Рапсодии осветилось улыбкой, когда она увидела девушку. Они обнялись, и Рапсодия поцеловала ее в макушку.
— Как ты, Куан Ли? — спросила она, а Элендра спустила на порог Джесена. Рапсодия взяла его руку и вложила ее в ладонь девушки. — Это Джесен, и он очень голоден. Ты сможешь отыскать ему место за столом? Иди вместе с Куан Ли, Джесен. Я скоро приду, мне нужно поговорить с Элендрой.
Джесен помахал ей рукой, и Рапсодия помахала в ответ. Женщины подождали, пока дети уйдут в дом, и отошли в сторону.
— Как прошли роды? — спросила Элендра, нежно погладив головку ребенка.
— Если Судьба будет добра ко мне, надеюсь, я больше никогда не увижу ничего подобного, — ответила Рапсодия, побледнев. — Я пыталась облегчить страдания матери, но мне удалось лишь помочь довести роды до конца и дать ей подержать ребенка, а потом мать умерла. — Она наклонилась к девочке и поцеловала ее. — Меня охватывает дрожь, стоит мне подумать о том, как страдали остальные женщины, рядом с которыми не оказалось целителя. Наверное, им так и не довелось взглянуть на своих детей. Мне даже думать об этом не хочется. — Ее глаза наполнились слезами, и Элендра обняла ее за плечи.
— Ну, во всяком случае, эта была последней, — утешила ее воительница.
— Не совсем, — мрачно поправила ее Рапсодия. — Я должна отыскать самого старшего. Возможно, Ллаурон знает, где он. Акмед ушел в Илорк, и мне страшно не хочется отправляться в путь без него. Его помощь мне очень пригодилась во время поисков этих девяти.
— Если ты будешь правильно себя вести, все будет в порядке, — заверила ее Элендра. — Гладиаторы Сорболда опасны на ринге, в схватках один на один, но они не привыкли сражаться с несколькими противниками. Постарайся не вступать с ним в бой в одиночку. И помни: если ситуация станет опасной, тебе следует его убить. Конечно, спасти его — благородное дело, но твоя жизнь стоит много дороже.
— Да, ты права, — согласилась Рапсодия.
Ребенок потянулся и зевнул, вызвав восторг обеих женщин.
— Она и правда очень красивая, — нежно проговорила Элендра.
— Она боец, — с любовью сказала Рапсодия. — Ей пришлось многое пережить. Жаль, что ты не видела лица ее матери, когда она держала ребенка на руках. Она не могла говорить, но… — Ее голос оборвался, и Рапсодия склонила голову. — Демон дал мне все основания вырвать из его груди сердце, — после паузы добавила она, — я лишь верну ему долг.
— Не позволяй ненависти захватить твое сердце, он обязательно это использует, — предупредила Элендра и погладила длинные волосы ребенка. — Ты должна убить его ради будущего этой малышки, а не из-за прошлого. И тогда тобой будет управлять не жажда мести, а необходимость. Так у тебя появится больше шансов на победу. У меня уже не получится, ненависть пустила в моей душе слишком глубокие корни, но ты, Рапсодия, можешь довести дело до конца. Не дай чудовищности его деяний отвлечь себя.
— Сейчас ты ужасно похожа на мою мать, — с улыбкой ответила Рапсодия. — Мне иногда кажется, что вы родственницы.
— У меня с твоей матерью много общего, — улыбнулась в ответ Элендра. — Ну а как мы назовем малышку? — Она взглянула на ребенка, который, продолжая причмокивать, заснул у нее на руках.
Рапсодия рассмеялась.
— В голову приходят разные смешные вещи, но я бы назвала ее Ариа. — Она погладила крошечную детскую ручку, и в ее сердце всколыхнулись воспоминания об Эши.
Всякий раз, когда Рапсодия о нем думала, ее сердце начинало щемить от ощущения утраты. Мысль о том, что отношения между ними уже никогда не будут прежними и он больше никогда не назовет ее этим именем, причиняли страшную боль. Она подумала о будущем, в котором не находила для себя места, и провела ладонью по крошечным пальчикам — возможно, когда-нибудь эти дети станут для нее утешением.
У Элендры с этим именем были связаны собственные ассоциации.
— Превосходно, — задумчиво проговорила она.
— Моим первым даром малышке стала песня, позволившая ее матери провести с девочкой несколько мгновений, — сказала Рапсодия, смаргивая слезы. — Может быть, я слишком самонадеянна, но я бы хотела дать каждому ребенку в Тириане песню, которая будет принадлежать только ему, и никому другому. А если это сделать еще до того, как дитя появится на свет, то она станет его первой колыбельной. Ты думаешь, это глупо?
— Нет. — Элендра ласково улыбнулась подруге. — В Серендаире королева, которой я служила, делала нечто похожее, только у нее был другой дар. Ты создашь прекрасную традицию. Пойдем, пора взглянуть на остальных, они с нетерпением тебя ждут. — Она открыла дверь, и тут же раздался радостный хор голосов, зазвучавших разом.
Элендра увидела, как лицо Певицы раскраснелось от счастья, она наклонялась, чтобы обнять каждого, затем показала им малыша, а седовласая воительница думала о том, что дарить песню будет не единственной традицией королевы, которую повторит Рапсодия.
— Значит, собираешься навестить Ллаурона? — спросила Элендра, опустив спящую девочку в колыбель.
Она накрыла ее шерстяным одеялом и принялась тихонько покачивать, усевшись рядом на стуле.
Рапсодия кивнула. Она посадила двух самых маленьких детей на кресло-качалку, стоявшее неподалеку от камина, и свет пламени озарял ее лицо.
— Он лучше всех разбирается в культуре Сорболда. Хотя эта страна граничит с землями фирболгов, Акмеду мало что о ней известно.
— Горы имеют свойство не только защищать от врагов, но и разделять страны, — заметила Элендра. — Ты уверена, что можешь доверять Ллаурону?
— Ты в нем сомневаешься?
— Нет. — Лиринская воительница взяла чашку, наполненную медом с пряностями, и поднесла ее к губам. Рапсодия внимательно на нее смотрела. — Ты помнишь Призыв Кузенов, которому я тебя научила?
Рапсодия кивнула, но взгляда не отвела.
— Да. «Клянусь Звездой, я буду ждать и наблюдать, я позову, и меня услышат».
Элендра кивнула.
— Я собиралась отправиться в Сепульварту, чтобы защитить жизнь Патриарха, поэтому остальные подробности помню смутно. Какое отношение это имеет к Ллаурону?
— Никакого, мы вернемся к этому позже. Важно, чтобы ты помнила зов. Ты сказала, что услышала шепот в ту ночь, в Сепульварте, когда сражалась за Патриарха?
— Да.
Глаза Элендры обратились к пылавшему в очаге огню.
— Мне кажется, ты сама стала одной из Кузенов, Рапсодия. В старом мире Кузены были братством воинов, мастеров боя, посвятивших себя ветру и звезде, под которой ты родилась. Их принимали в братство на двух условиях: требовалось обладать уникальным мастерством владения оружием, которое достигалось долгими годами тренировок, и всегда вставать на защиту невинных, невзирая на угрозу для собственной жизни. Полагаю, твой бой с Ракшасом, когда ты спасла Патриарха в базилике, сделал тебя членом ордена.
— Но Кузены остались в старом мире, — возразила Рапсодия, погладив спящую малышку, которая тихонько вздохнула. — Разве кто-то из Кузенов остался в живых? Неужели братство существует и сегодня?
— Мне не приходилось встречать их в новом мире, — ответила Элендра, тихонько покачивая колыбель Арии. — Мне ничего не известно о существовании братства. Но если остался хотя бы один Кузен, он услышит твой призыв о помощи, посланный на крыльях ветра. Если ты член братства, ты тоже должна отвечать на подобные призывы.
— Я отвечу, — обещала Рапсодия. — А теперь, пожалуйста, вернемся к Ллаурону. Что тебя беспокоит? Акмед уже давно подозревает, что ф’дор мог в него вселиться. Ты с ним согласна?
— Нет, — отрезала Элендра, и что-то в ее голосе заставило Рапсодию оторвать взгляд от пламени. Элендра немного помолчала, всматриваясь в лицо Рапсодии. — Тебя тревожит, что Ллаурон может рассказать Гвидиону, то есть Эши, о детях?
— Не слишком. — Рапсодия поцеловала детские головки. — Ллаурон далеко не все говорит своему сыну, если считает, что так будет лучше. Тебе бы следовало видеть письма, которые он присылал в Илорк, вежливо укоряя меня за то, что я не занимаюсь объединением намерьенов. Как только Эши рассказал ему о нас, письма стали еще жестче, он требовал объяснений. Ллаурона интересовало, почему я задерживаю его сына. Все письма были написаны на диалектах древнесереннского языка, а потом еще и зашифрованы. Я не говорила Эши о детях только потому, что не хотела расстраивать его. Он будет подавлен, когда узнает, к каким ужасным последствиям привели акты насилия, которые видела его душа. И будет считать, что это его вина.
Элендра смотрела в огонь.
— Нет, его вины тут нет, — задумчиво проговорила она.
Рапсодия вопросительно посмотрела на нее, но Элендра молчала.
— Знаешь, я удивлена, что ни у кого из детей нет медно-красных волос, — заметила Рапсодия.
— А почему они должны быть? — спросила Элендра, отрываясь от своих раздумий. — Ракшас был похож на Гвидиона, но в его жилах текла кровь ф’дора. Гвидион не связан с детьми узами крови.
— Я знаю, но Эши будет думать, что между ними существует связь. — Рапсодия погладила застонавшего во сне Никиту. — Кусочек его души, который давал Ракшасу силу, видел чудовищные преступления, совершаемые порождением демона, и у Эши сохранились фрагменты воспоминаний. Вопреки логике он чувствует вину. Я рада, что никто из них на него не похож.
— Ну, живущий в нем дракон сразу поймет, что они не имеют с ним ничего общего, — успокоила ее Элендра. — Кстати, а где сейчас Эши?
— Понятия не имею, — ответила Рапсодия, продолжая гладить детей. — Когда мы расстались, он направлялся на Кревенсфилдскую равнину, кажется, там произошла стычка между солдатами Сорболда и местным патрулем. Мы собирались встретиться в Бетани на свадьбе лорда Роланда, может быть, я его там увижу, кто знает?
— Странно, — заметила Элендра.
— Ну да, пожалуй. Надеюсь, скоро все закончится.
— Я имела в виду выражение твоего лица, когда ты сказала, что не знаешь, где находится Эши. Ты по нему скучаешь, правда?
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— На твоем лице не отразилось никаких чувств.
Рапсодия вздохнула.
— Элендра, я с самого начала знала, что он никогда не будет мне принадлежать. Помнишь, ты рассказала мне о Пендарисе? Именно ты подарила мне способность любить Эши. Мне кажется, за то короткое время, которое мы провели вместе, мы любили друг друга так, что этого должно хватить на целую жизнь.
Элендра улыбнулась.
— Все дело в том, что вы оба все еще живы. Никто не говорит о целой жизни, пока она не закончилась. — Пламя согласно затрещало в камине, и две женщины еще долго сидели рядом, разделяя дружеское молчание, пока в камине не догорели дрова.
24
Круг, Гвинвуд
Ллаурон подбросил еще одно полено в огонь и некоторое время стоял, глядя, как его охватывает пламя. Это занимало совсем немного времени, но ему всегда было интересно наблюдать за тем, как меняется танец огня, следуя за колебаниями ее настроения, когда она рядом. Ллаурон и сам бы не отказался от такой способности, правда на более высоком уровне.
В сумраке своего кабинета Ллаурон ощутил, как на него снисходит умиротворение, редко его посещавшее в последние дни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116