Она скользнула в сторону от него, и пока он пытался развернуть ее в одну сторону, заставила его самого повернуться туда.
— Мы что, танцуем? — бросила она ему, улыбнувшись. — Хотя, возможно, это понравилось бы толпе больше, чем твои жалкие потуги.
— Сейчас мы начнем, — пообещал ей Джедра. — Правильно, Кайана? Кайана! — Браха нанесла удар, он отступил и чуть не упал, споткнувшись о ее ноги. Она была прямо у него за спиной.
— Сражайся вместе со мной или прочь с дороги, кровь Рала, — выругался он.
Толпа оставалась необычайно спокойной, слушая их перепалку, но при этих словах все засмеялись, громко и долго. Похоже, что это унизило Кайану; она отпрыгнула в сторону и побежала дальше, стараясь зайти Брахе с спины, в точности как этого хотел Джедра.
Браха повернулась и напала на нее, но на этот раз меч Кайаны был также быстр, как и меч Брахи, и арена опять наполнилась клацанием металла об металл.
В тот момент, когда она подняла свою вооруженную мечом руку повыше, Джедра воспользовался возможностью, подпрыгнул к ней и ударил по ее обнаженному правому боку; меч глубоко вошел в мягкую плоть прямо под ребрами, а когда она повернулась к нему, чтобы защититься, он проскользнул под ее мечом и вонзил меч прямо ей в шею. Кровь брызнула на ее грудь, потекла по грудной перевязи, закапала на землю. Она отступила назад, ее глаза расширились, в ним мелькнул страх, а потом на рухнула на колени.
Не было нужды в последнем ударе, но Джедра ударил ее так, чтобы перерезать большую артерию и через несколько секунд огромная амазонка лежала на земле, мертвая.
Он взглянул на Кайану, — Спасибо, — сказал он, тяжело дыша.
— Спасибо? — завизжала она. — Спасибо? Да ты обошелся со мной как со шлюхой, и когда я опять спасла тебе жизнь, все, что ты можешь мне сказать, спасибо?
Джедра не мог поверить своим ушам. — Это не ты спасла наши жизни. Это я спас наши жизни.
— О, ты так думаешь? Тогда почему ты скулил и ныл, прося меня вмешаться?
— Потому что ты вообще ничего не делала! Да ты просто…
— ТИХО! — Страшной силы голос пронесся над ареной. Он был слишком громок, чтобы обычное горло могло произвести его; он должен был быть или псионически или магически усилен. Голос заговорил снова, и на этот раз они сообразили, что он идет из балкона на дворцовой стороне стадиона. На самом деле это сказал сам король-волшебник, который встал, великолепный в своем золотом плаще с вытянутой вперед рукой. Потом он опять начал говорить, на этот раз потише, — Ваши замечательные споры повесилили нас, но мы быстро устали от ваших домашних свар. Это арена для гладиаторов, здесь сражаются мечами и топорами, а не словами. — Он рассмеялся, злым, каркающим смехом, который заставил затрястись камни недостроенного зиккурата. — Так что вы будете сражаться. А если вы желаете ссориться на публике, так тому и быть. Через неделю вы вернетесь на арену с оружием в руках и будете сражаться друг против друга — насмерть!
Одиннадцатая Глава
Люди на стадионе одобрительно закричали, засвистели и затопали ногами. Король Калак предоставил им замечательный вариант обычного гладиаторского зрелища. Большинство пар убивало друг друга ядом или ночью кинжалом, так что народ никогда не видел как любовники — даже такие, которые постоянно ссорились друг с другом, вроде Джедры с Кайаной — сражались насмерть на арене.
Сама пара, однако, совсем не была в восторге от этого. Джедре показалось, что его сердце решило сняться с насиженного места в груди и убежать куда-то совсем в другое место, судя по тому, как оно стучало, а лицо Кайаны сделалось белее, чем обескровленная кожа на лице их недавнего врага. Они стояли, глядя друг на друга поверх лежащего между ними трупа амазонки и не говорили ничего, пока не подошли уборщики, чтобы забрать тело.
— Давай, чо стоишь, — сказал один из них, забирая меч Джедры из несопротивляющейся руки и подталкивая его в спину. — Там куча народу ждет своей очереди.
Джедра с Кайаной разрешили отвести себя обратно под зиккурат. Обычно все гладиаторы оставались там до конца игр, но на этот раз их обоих провели мимо ям с гладиаторами на другую сторону, в то место, откуда пара стражей-псиоников и солдаты Рокура должны были отвести их на гору в имение. Джедра не знал, почему сегодня с ними поступили иначе, но жаловаться не собирался.Чем меньше времени он проведет на стадионе, тем лучше.
Стадион! В его ушах все еще отдавались эхом слова короля, определившие их судьбу. Он упал на свою скамью и охватил голову руками, а Кайана сидела, уставившись в каменную стену.
Окруженный стенами огромный комплекс перед входом в гладиаторские ямы был почти безлюден. Только два псионика — пожилой мужчина и женщина средних лет — присматривали за изможденными гладиаторами, да несколько солдат лениво ходили кругами; все остальные были на играх. Джедра посмотрел сквозь пальцы на псиоников. Они почти не обращали внимания на него и Кайану, не сомневаясь, что пленники слишком устали, чтобы попытаться сбежать. Идеальное время для попытки. Не похоже, чтобы Китарак появится здесь, чтобы их спасти, а ждать следующих игр они не в состоянии. Их просто убъют за отказ сражаться.
Ему хотелось расширить свои псионоческие чувства, посмотреть, что делается за стеной, но он хорошо понимал, что он и Кайана должны напасть внезапно, иначе шансов у них нет. То есть они должны объединиться и немедленно напасть, даже без обмена мыслями. То есть надо пошептаться. То есть надо сесть поближе к ней. Джедра не был уверен, что ей это понравится, но он и не ожидал, что она вообще способна сейчас думать о побеге.
Первая вещь первой. Он сел прямо, моргнув, когда его раненая рука напомнила о себе. На этот раз никто не пришел, чтобы вылечить ее. Или они не думали, что это вообще необходимо, или не хотели терять свое время на почти покойника. Не имеет значения. Для того, что он задумал, рука ему не нужна.
— Кайана? — прошептал он, перенося свою ногу через скамейку так, чтобы цепь, сковывавшая его лодыжки, оказалась на полу.
— Мммм? — она взглянула поверх его головы, ее взгляд все еще глядел в никуда.
— Я, ну, в общем, я хочу извиниться за некоторые вещи, которые я сказал на арене.
Она не ответила, но взгляд ее прояснился, она вопросительно взглянула на него.
Он продолжал. — Я попытался рассердить тебя, застявить тебя сражаться. Но, похоже, я переусердствовал. Прошу прощения.
— Да-а, — сказала она. — Я тоже.
Джедра услышал, как один из псиоников пошевелился на своем стуле. Они, без сомнения, слышали каждое сказанное слово их нежного воркования, но если он и Кайана собираются что-то предпринать…
— Я… я могу взять тебя за руку? — спросил он.
Она, похоже, не слишком обрадовалось этой идее, но и не сказала «нет», так что он подвинулся еще ближе к ней, и обнял ее своей левой рукой, стараясь не запачкать ее одежду кровью правой.
Теперь они глядели друг другу в глаза, с момента своего пленения они никогда не были так близки. Кайана мигнула, потом слабо улыбнулась. — Я почти забыла на что это похоже, когда мы касаемся друг друга.
— И я. — Джедра опустил голову и поцеловал ее в ямочку между шеей и плечом, безошибочно ощутив под слоем пота и пыли ее собственный, присущий только ей запах. Потом он поднял голову и хотел поцеловать ее в губы, но она откинула голову назад.
— Нет.
Он остановился, его губы почти касались ее, — Почему?
— Потому что это заставит меня полюбить тебя еще больше, а я не смогу вынести этого.
— Ты не сможешь вынести свою любовь ко мне? Почему? — удивился Джедра.
Она потрясла головой. — Я не смогу вынести, если потеряю тебя.
— Ага, — сказал он, подумав о том, каким замечательным способом она показала это, и как она себя чувствовала последние несколько недель. А может быть она внезапно осознала, что у них осталась последняя неделя, для того, чтобы провяерить свои чувства. Кто может сказать, кто поймет женщин?
— Тебе не придется терять меня, — прошептал он.
— Как ты можешь так говорить? Через неделю мы будем сражаться друг с другом. — Она прижала свою голову к его груди и горячие слезы потекли из ее глаз, оставляя дорожки на пыли, покрывавшей его. — О, Джедра, что мы можем сделать?
— Послушай, — прошептал он еле слышным шепотом. — Мы можем убежать. Прямо сейчас.
Она высморкалась и взглянула на него. — Что?
— Сейчас самое лучшее время. Здесь только парочка псиоников и пара дюжин солдат. Это и есть возможность, которой мы ждали. Другой не будет. Давай сделаем это.
— Сделаем что?
Джедра опять поцеловал ее в шею, на этот раз слегка укусив за мочку уха. Едва выговаривая слова, он сказал, — Когда мы соединимся, мы первым делом обрушимся на псиоников, они не успеют отреагировать. Потом… потом я не знаю. Мы можем как-нибудь перебраться через стену, и попытаться затеряться в толпе, уходящей из города после игр. Может быть мне удастся замаскировать тебя и меня, изогнув лучи света возле нас.
— Может быть? Джедра, это звучит не слишком хорошо, а?
— Если у тебя есть идея получше, я весь внимание.
Она покачала головой, — Нет, пожалуй нет.
— Тогда вперед. Ты готова?
— Еще нет. — Она подняла голову и поцеловала его, ее губы были горячие, мягкие и мокрые от слез. Сила чувства, которое испытал при этом Джедра, поразила его. Он растворился в этом поцелуе, невольно закрыл глаза и дал на вечное мгновение увлечь себя в то место, где были только они одни и где он хотел бы провести всю свою жизнь.
— Вот теперь я готова, — прошептала Кайана.
Если поцелуй был приятным сюрпризом, то объединение сознаний стало просто сказкой. Всплеск силы, которая потекла через них, был лучше, чем они вообще помнили, а обострившиеся чувства и ощущения заставило их почувствовать себя так, как, наверное, чувствуют только бессмертные. Время послушно замедлилось, почти поползло, пока их сознания объединялись в один могучий разум. Стражники-псионики, смущенно улыбавшиеся, глядя на их поцелуи и объятия, даже не представляли себе, какая новая, невероятно могучая сила родилась у них под носом.
Джедра с Кайаной не дали им времени обнаружить это. Как только они слились, они сделали могучий выпад и обрушились на незащищенные сознания псиоников, без малейшего услия пройдя через их защиту. Им, правда, не удалось подавить рефлекторные крики тревоги, как псионические, так и обычные, но они сумели сделать их очень короткими: используя целительные способности Кайаны они погрузили псиоников в глубокий сон.
Еще до того, как спящие тела ударились о пол, они передвинули свое внимание на весь комплекс, проверяя реакцию обычных стражников. Выглядело так, как будто никто ничего не заметил и не услышал, хотя, конечно, они не были полностью уверенны в этом. Псионический крик можно было услышать в любом месте города, если бы кто-нибудь специально прислушивался.
Дверь для слуг, выходящая в большой двор комплекса охранялись меньше всех; их будет видно только из трех наблюдательных башен — одна находилась на стене, а две на задних углах всего комплекса. Это означало не больше шести стражников, ну может быть семь, если один из тех, кто ходил, окажется рядом. Не самые лучшие шансы, но это самое лучшее, что возможно, надо пробовать. Они перенесли внимание на себя и попытались подняться со скамьи Кайаны. Силой мысли они быстро разорвали свои цепи, но сразу стало ясно, что идти соединенными невозможно, слишком много сил надо было тратить на то, чтобы двигаться физически и одновременно поддерживать соединение. Для управления мышцами было необходимо разъединиться.
— Давай разъединимся до тех пор, пока не выйдем за стену, — сказал Джедра.
Он дал возможность сознанию вернуться в тело. Он стоял, пережидая острую деперессию, которая всегда нападала на него, когда они разрывали связь, и тут его взгляд упал на двух спящих псиоников.
— Давай возьмем их одежду, — сказал он вслух. — Выдадим себя за них.
— Отличная идея. — Кайана помогла ему избавиться от его коричневой, цвета земли туники и коротких бриджей, немного смешалась, когда он оказался абсолютно голым, но не заколебалась ни на секунду. Как не заколебалась она сбросить свою грудную перевязь и набедренную повязку, чтобы одеть одежду псиоников. Джедра последовал ее примеру. Заодно они почувствовали себя еще более близкими друг к другу, чем даже несколько секунд назад. Не прошло и минуты, как они из рабов-гладиаторов превратились в уважаемых слуг, гордо носивших ливреи их благородного Дома. Обе туники были слишком широки для них — слуги благородных хорошо ели — но они подобрали складки и перевязали их кушаками на поясе.
— Иди так, как будто у тебя есть полное право быть здесь, — сказал Джедра, направляясь к двери. — Готова?
— Я привыкла быть помошником темплара, — напомнила ему Кайана. Она опять улыбнулась. Еще немного, и они сбегут.
Джедра открыл дверь и вышел наружу. Кайана шла следом за ним, вместе они пересекли двор, прошли мимо кухни и складов с продовольствием, потом прошли мимо помещений для слуг и подошли к задним воротам стадиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Мы что, танцуем? — бросила она ему, улыбнувшись. — Хотя, возможно, это понравилось бы толпе больше, чем твои жалкие потуги.
— Сейчас мы начнем, — пообещал ей Джедра. — Правильно, Кайана? Кайана! — Браха нанесла удар, он отступил и чуть не упал, споткнувшись о ее ноги. Она была прямо у него за спиной.
— Сражайся вместе со мной или прочь с дороги, кровь Рала, — выругался он.
Толпа оставалась необычайно спокойной, слушая их перепалку, но при этих словах все засмеялись, громко и долго. Похоже, что это унизило Кайану; она отпрыгнула в сторону и побежала дальше, стараясь зайти Брахе с спины, в точности как этого хотел Джедра.
Браха повернулась и напала на нее, но на этот раз меч Кайаны был также быстр, как и меч Брахи, и арена опять наполнилась клацанием металла об металл.
В тот момент, когда она подняла свою вооруженную мечом руку повыше, Джедра воспользовался возможностью, подпрыгнул к ней и ударил по ее обнаженному правому боку; меч глубоко вошел в мягкую плоть прямо под ребрами, а когда она повернулась к нему, чтобы защититься, он проскользнул под ее мечом и вонзил меч прямо ей в шею. Кровь брызнула на ее грудь, потекла по грудной перевязи, закапала на землю. Она отступила назад, ее глаза расширились, в ним мелькнул страх, а потом на рухнула на колени.
Не было нужды в последнем ударе, но Джедра ударил ее так, чтобы перерезать большую артерию и через несколько секунд огромная амазонка лежала на земле, мертвая.
Он взглянул на Кайану, — Спасибо, — сказал он, тяжело дыша.
— Спасибо? — завизжала она. — Спасибо? Да ты обошелся со мной как со шлюхой, и когда я опять спасла тебе жизнь, все, что ты можешь мне сказать, спасибо?
Джедра не мог поверить своим ушам. — Это не ты спасла наши жизни. Это я спас наши жизни.
— О, ты так думаешь? Тогда почему ты скулил и ныл, прося меня вмешаться?
— Потому что ты вообще ничего не делала! Да ты просто…
— ТИХО! — Страшной силы голос пронесся над ареной. Он был слишком громок, чтобы обычное горло могло произвести его; он должен был быть или псионически или магически усилен. Голос заговорил снова, и на этот раз они сообразили, что он идет из балкона на дворцовой стороне стадиона. На самом деле это сказал сам король-волшебник, который встал, великолепный в своем золотом плаще с вытянутой вперед рукой. Потом он опять начал говорить, на этот раз потише, — Ваши замечательные споры повесилили нас, но мы быстро устали от ваших домашних свар. Это арена для гладиаторов, здесь сражаются мечами и топорами, а не словами. — Он рассмеялся, злым, каркающим смехом, который заставил затрястись камни недостроенного зиккурата. — Так что вы будете сражаться. А если вы желаете ссориться на публике, так тому и быть. Через неделю вы вернетесь на арену с оружием в руках и будете сражаться друг против друга — насмерть!
Одиннадцатая Глава
Люди на стадионе одобрительно закричали, засвистели и затопали ногами. Король Калак предоставил им замечательный вариант обычного гладиаторского зрелища. Большинство пар убивало друг друга ядом или ночью кинжалом, так что народ никогда не видел как любовники — даже такие, которые постоянно ссорились друг с другом, вроде Джедры с Кайаной — сражались насмерть на арене.
Сама пара, однако, совсем не была в восторге от этого. Джедре показалось, что его сердце решило сняться с насиженного места в груди и убежать куда-то совсем в другое место, судя по тому, как оно стучало, а лицо Кайаны сделалось белее, чем обескровленная кожа на лице их недавнего врага. Они стояли, глядя друг на друга поверх лежащего между ними трупа амазонки и не говорили ничего, пока не подошли уборщики, чтобы забрать тело.
— Давай, чо стоишь, — сказал один из них, забирая меч Джедры из несопротивляющейся руки и подталкивая его в спину. — Там куча народу ждет своей очереди.
Джедра с Кайаной разрешили отвести себя обратно под зиккурат. Обычно все гладиаторы оставались там до конца игр, но на этот раз их обоих провели мимо ям с гладиаторами на другую сторону, в то место, откуда пара стражей-псиоников и солдаты Рокура должны были отвести их на гору в имение. Джедра не знал, почему сегодня с ними поступили иначе, но жаловаться не собирался.Чем меньше времени он проведет на стадионе, тем лучше.
Стадион! В его ушах все еще отдавались эхом слова короля, определившие их судьбу. Он упал на свою скамью и охватил голову руками, а Кайана сидела, уставившись в каменную стену.
Окруженный стенами огромный комплекс перед входом в гладиаторские ямы был почти безлюден. Только два псионика — пожилой мужчина и женщина средних лет — присматривали за изможденными гладиаторами, да несколько солдат лениво ходили кругами; все остальные были на играх. Джедра посмотрел сквозь пальцы на псиоников. Они почти не обращали внимания на него и Кайану, не сомневаясь, что пленники слишком устали, чтобы попытаться сбежать. Идеальное время для попытки. Не похоже, чтобы Китарак появится здесь, чтобы их спасти, а ждать следующих игр они не в состоянии. Их просто убъют за отказ сражаться.
Ему хотелось расширить свои псионоческие чувства, посмотреть, что делается за стеной, но он хорошо понимал, что он и Кайана должны напасть внезапно, иначе шансов у них нет. То есть они должны объединиться и немедленно напасть, даже без обмена мыслями. То есть надо пошептаться. То есть надо сесть поближе к ней. Джедра не был уверен, что ей это понравится, но он и не ожидал, что она вообще способна сейчас думать о побеге.
Первая вещь первой. Он сел прямо, моргнув, когда его раненая рука напомнила о себе. На этот раз никто не пришел, чтобы вылечить ее. Или они не думали, что это вообще необходимо, или не хотели терять свое время на почти покойника. Не имеет значения. Для того, что он задумал, рука ему не нужна.
— Кайана? — прошептал он, перенося свою ногу через скамейку так, чтобы цепь, сковывавшая его лодыжки, оказалась на полу.
— Мммм? — она взглянула поверх его головы, ее взгляд все еще глядел в никуда.
— Я, ну, в общем, я хочу извиниться за некоторые вещи, которые я сказал на арене.
Она не ответила, но взгляд ее прояснился, она вопросительно взглянула на него.
Он продолжал. — Я попытался рассердить тебя, застявить тебя сражаться. Но, похоже, я переусердствовал. Прошу прощения.
— Да-а, — сказала она. — Я тоже.
Джедра услышал, как один из псиоников пошевелился на своем стуле. Они, без сомнения, слышали каждое сказанное слово их нежного воркования, но если он и Кайана собираются что-то предпринать…
— Я… я могу взять тебя за руку? — спросил он.
Она, похоже, не слишком обрадовалось этой идее, но и не сказала «нет», так что он подвинулся еще ближе к ней, и обнял ее своей левой рукой, стараясь не запачкать ее одежду кровью правой.
Теперь они глядели друг другу в глаза, с момента своего пленения они никогда не были так близки. Кайана мигнула, потом слабо улыбнулась. — Я почти забыла на что это похоже, когда мы касаемся друг друга.
— И я. — Джедра опустил голову и поцеловал ее в ямочку между шеей и плечом, безошибочно ощутив под слоем пота и пыли ее собственный, присущий только ей запах. Потом он поднял голову и хотел поцеловать ее в губы, но она откинула голову назад.
— Нет.
Он остановился, его губы почти касались ее, — Почему?
— Потому что это заставит меня полюбить тебя еще больше, а я не смогу вынести этого.
— Ты не сможешь вынести свою любовь ко мне? Почему? — удивился Джедра.
Она потрясла головой. — Я не смогу вынести, если потеряю тебя.
— Ага, — сказал он, подумав о том, каким замечательным способом она показала это, и как она себя чувствовала последние несколько недель. А может быть она внезапно осознала, что у них осталась последняя неделя, для того, чтобы провяерить свои чувства. Кто может сказать, кто поймет женщин?
— Тебе не придется терять меня, — прошептал он.
— Как ты можешь так говорить? Через неделю мы будем сражаться друг с другом. — Она прижала свою голову к его груди и горячие слезы потекли из ее глаз, оставляя дорожки на пыли, покрывавшей его. — О, Джедра, что мы можем сделать?
— Послушай, — прошептал он еле слышным шепотом. — Мы можем убежать. Прямо сейчас.
Она высморкалась и взглянула на него. — Что?
— Сейчас самое лучшее время. Здесь только парочка псиоников и пара дюжин солдат. Это и есть возможность, которой мы ждали. Другой не будет. Давай сделаем это.
— Сделаем что?
Джедра опять поцеловал ее в шею, на этот раз слегка укусив за мочку уха. Едва выговаривая слова, он сказал, — Когда мы соединимся, мы первым делом обрушимся на псиоников, они не успеют отреагировать. Потом… потом я не знаю. Мы можем как-нибудь перебраться через стену, и попытаться затеряться в толпе, уходящей из города после игр. Может быть мне удастся замаскировать тебя и меня, изогнув лучи света возле нас.
— Может быть? Джедра, это звучит не слишком хорошо, а?
— Если у тебя есть идея получше, я весь внимание.
Она покачала головой, — Нет, пожалуй нет.
— Тогда вперед. Ты готова?
— Еще нет. — Она подняла голову и поцеловала его, ее губы были горячие, мягкие и мокрые от слез. Сила чувства, которое испытал при этом Джедра, поразила его. Он растворился в этом поцелуе, невольно закрыл глаза и дал на вечное мгновение увлечь себя в то место, где были только они одни и где он хотел бы провести всю свою жизнь.
— Вот теперь я готова, — прошептала Кайана.
Если поцелуй был приятным сюрпризом, то объединение сознаний стало просто сказкой. Всплеск силы, которая потекла через них, был лучше, чем они вообще помнили, а обострившиеся чувства и ощущения заставило их почувствовать себя так, как, наверное, чувствуют только бессмертные. Время послушно замедлилось, почти поползло, пока их сознания объединялись в один могучий разум. Стражники-псионики, смущенно улыбавшиеся, глядя на их поцелуи и объятия, даже не представляли себе, какая новая, невероятно могучая сила родилась у них под носом.
Джедра с Кайаной не дали им времени обнаружить это. Как только они слились, они сделали могучий выпад и обрушились на незащищенные сознания псиоников, без малейшего услия пройдя через их защиту. Им, правда, не удалось подавить рефлекторные крики тревоги, как псионические, так и обычные, но они сумели сделать их очень короткими: используя целительные способности Кайаны они погрузили псиоников в глубокий сон.
Еще до того, как спящие тела ударились о пол, они передвинули свое внимание на весь комплекс, проверяя реакцию обычных стражников. Выглядело так, как будто никто ничего не заметил и не услышал, хотя, конечно, они не были полностью уверенны в этом. Псионический крик можно было услышать в любом месте города, если бы кто-нибудь специально прислушивался.
Дверь для слуг, выходящая в большой двор комплекса охранялись меньше всех; их будет видно только из трех наблюдательных башен — одна находилась на стене, а две на задних углах всего комплекса. Это означало не больше шести стражников, ну может быть семь, если один из тех, кто ходил, окажется рядом. Не самые лучшие шансы, но это самое лучшее, что возможно, надо пробовать. Они перенесли внимание на себя и попытались подняться со скамьи Кайаны. Силой мысли они быстро разорвали свои цепи, но сразу стало ясно, что идти соединенными невозможно, слишком много сил надо было тратить на то, чтобы двигаться физически и одновременно поддерживать соединение. Для управления мышцами было необходимо разъединиться.
— Давай разъединимся до тех пор, пока не выйдем за стену, — сказал Джедра.
Он дал возможность сознанию вернуться в тело. Он стоял, пережидая острую деперессию, которая всегда нападала на него, когда они разрывали связь, и тут его взгляд упал на двух спящих псиоников.
— Давай возьмем их одежду, — сказал он вслух. — Выдадим себя за них.
— Отличная идея. — Кайана помогла ему избавиться от его коричневой, цвета земли туники и коротких бриджей, немного смешалась, когда он оказался абсолютно голым, но не заколебалась ни на секунду. Как не заколебалась она сбросить свою грудную перевязь и набедренную повязку, чтобы одеть одежду псиоников. Джедра последовал ее примеру. Заодно они почувствовали себя еще более близкими друг к другу, чем даже несколько секунд назад. Не прошло и минуты, как они из рабов-гладиаторов превратились в уважаемых слуг, гордо носивших ливреи их благородного Дома. Обе туники были слишком широки для них — слуги благородных хорошо ели — но они подобрали складки и перевязали их кушаками на поясе.
— Иди так, как будто у тебя есть полное право быть здесь, — сказал Джедра, направляясь к двери. — Готова?
— Я привыкла быть помошником темплара, — напомнила ему Кайана. Она опять улыбнулась. Еще немного, и они сбегут.
Джедра открыл дверь и вышел наружу. Кайана шла следом за ним, вместе они пересекли двор, прошли мимо кухни и складов с продовольствием, потом прошли мимо помещений для слуг и подошли к задним воротам стадиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48