Зверь, не зверь, но там кто-то был. Уже после того, как жители ушли, или чуть позже. Мне не разобраться. Возможно, кто-то использовал магию.
– Пойдем взглянем, – по-простому ответил Кощей.
Лицо Лесного Хозяина оставалось бесстрастным, но в глазах маленькими искорками промелькнули, оранжевые огоньки. Басанов не раз их замечал, но так и не разобрался, то ли это признак скрываемых эмоций, то ли физиологическое свойство странного существа.
– Пошли, нечего здесь стоять, – снова поторопилЛесной Хозяин, в очередной раз беря командованиена себя. – Не расслабляться. Рудольф, Айна, вы впереди. Идти нужно другим маршрутом. То есть не по своим следам, а взять метров триста правее. Мало ли что.
То, что оборотень назвал деревней, на настоящую деревню не тянуло. Несколько десятков круглых шалашей на вытоптанной площадке и гигантский черный столб диаметром метров в десять, подавляющий размерами все остальное, что находилось с ним рядом. Маленький отряд остановился на краю площадки, разглядывая непонятное сооружение, устремившееся ввысь. Единственным, кто отнесся к столбу равнодушно, оказался Рудольф. Человек-волк с неторопливой методичностью обошел все шалаши, а затем начал обследовать края поляны, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы.
Никите эта колонна, сложенная из матово-черных блоков, чем-то напоминала Александрийский столп в Питере, но вместо ангела в навершии находился здоровенный кристалл, разбрасывающий вокруг яркие отблески.
– Сдается мне, что это маяк, – поделился он с Кощеем своим предположением.
– Очень может быть, – отозвался Лесной Хозяин. – Когда я был в этих местах, столб уже стоял здесь, только хижин рядом не было. Карлики опасались селиться слишком близко от места поклонения. Они считали, что символ их божества не нужно тревожить бытовыми проблемами. Сюда приходили только для проведения ритуалов и не чаще одного раза в месяц. Что их подвигло переселиться сюда, мне непонятно. И шаман об этом ничего не говорил. Странно все это.
Тревога в голосе Кощея прозвучала так отчетливо, что у Басанова по спине забегали мурашки. В голове зазвенели тревожные колокольчики.
– Надо идти дальше. Здесь оставаться нельзя, – озираясь по сторонам, заговорил он – На ночевку становиться нужно где-нибудь в другом месте. Я чувствую какую-то опасность.
Кощей внимательно посмотрел на молодого боярина и согласно кивнул:
– Я с тобой согласен. Мне здесь тоже не нравится.
Тревожное состояние передалось и остальным. Отряд незаметно сгрудился вокруг лидеров и, опасливо смотря по сторонам, стал слушать.
– Оружие наготове. Движемся на заход солнца. Впереди Рудольф и Айна. Дальше чем на сто шагов не удаляться, – распорядился Басанов, ощущая надвигающуюся беду. – Готовы? Пошли.
До захода солнца успели пройти километров десять. Ночь сгустилась в считаные минуты. Отряд остановился, выбирая место для ночлега. Вокруг, куда ни бросишь взгляд, стояли кедры-великаны, закрывающие небо, под ногами стелился светлый пушистый мох, рос редкий колючий кустарник.
– Вот здесь и станем. – Басанов оглянулся на соратников. – В темноте идти смысла нет, а это место не лучше и не хуже, чем остальные.
На правах аборигена додолка обошла место предполагаемого ночлега и, столкнувшись с выжидательным взглядом молодого боярина, неопределенно пожала плечами:
– Можно и здесь, только…
– Что только?
– До деревни карликов не так уж и далеко, но ведь что-то согнало их оттуда. Зверь ли, враги или еще что. Трудно судить. Явной опасности не чувствуется, а все же тревожно. Вон, посмотри, полканы как пришибленные сидят, и пес никуда не отбегает.
– Айна, ты что-нибудь ощущаешь? – поинтересовался Кощей, прислушивавшийся к разговору между Басановым и Тат. – Твоя природа позволяет чувствовать лес.
– Это не мой лес, – возразила лесная дева. – На этих землях я больше себя ощущаю диким зверем, чем дочерью моего народа. На зверином уровне я прямой опасности не чую, но ночь только начинается. Значит, без разницы, здесь остановимся или чуть дальше. Идти по ночному лесу намного опаснее.
Костра не разжигали. Теплая летняя ночь, бархатное безоблачное небо – какой смысл запаливать огонь? К тому же темноты не боялся никто. Для нечисти вообще ночь родная стихия, а остальные… Никита с удивлением понял, что наиболее уязвимыми ночью становились суровый воин Бастров, додолки и Мария. Сам боярин возможность ночного зрения уже стал воспринимать как должное. Решили обойтись без горячей пищи. По паре сухарей на брата да по нескольку глотков воды – вот и весь ужин.
Первыми на охрану лагеря встали Айна и Северин, между которыми после ряда стычек и драк возникло некоторое взаимопонимание. Бастров наконец перестал чураться нелюди, не боялся поворачиваться спиной к попутчикам, а лесная дева после ухода безумного художника постаралась заручиться поддержкой грозного вояки. Несмотря ни на что, она чувствовала себя в разношерстном коллективе неуютно.
Пока все устраивались на мягком и сухом мху, за дело взялся Кощей. Нашептывая заговор и посыпая под ноги серый порошок, он обошел вокруг места ночевки, замыкая неровный круг.
– А может, что-нибудь помощнее? – спросил Бастров, внимательно следивший за действиями Лесного Хозяина.
– Не получится. На защитный контур запасов хватает, и от зверя средней величиной защитит, но от крупного врага не спасет. Это, по сути, сигнализация. – стал пояснять Кощей. – Стоит кому-либо пересечь черту, как мы услышим.
– Да тут от черты этой до нас два прыжка. – Северин шагами измерил расстояние. – И вскочить не успеешь.
– На большее у меня нет ресурсов. Придется довольствоваться тем, что имеется. От мелких пакостей круг защитит, а от больших… – улыбнулся Лесной Хозяин. – Ведь мы еще и стражу выставляем.
Лицо воина выражало недоумение. Как же так! Сам Лесной Хозяин не может толком сделать стоянку безопасной. Бормоча под нос про бессонные ночи и бестолковую нечисть, он примостился спиной к дереву и подготовил оружие: взведенный арбалет под левой рукой, метательные ножи – под правой.
– Так почему же все-таки долину Серебряной назвали?
На вопрос Басанова Кощей хмыкнул и бросил под ноги несколько белых камешков.
– Серебро, что ли? – Никита сделал недоуменное лицо и взглянул на камешки.
– А что еще? Такими самородками вся долина усеяна. Хочешь, здесь копнем? – заулыбался Лесной Хозяин. – Если охота тяжесть на горбу тащить, можешь накопать. Конечно, лучше у ручья какого-нибудь, да нужно ли?
– Мне не нужно.
– А я бы взял, да копать неохота, – шепнул Басанову Северин, чутко прислушивавшийся к разговору.
– Можешь эти забрать, – великодушно разрешил Кощей.
– И возьму, – пробурчал Северин. – Если Никита Лукич не возражает.
– Не возражаю, – лениво бросил Никита, растягиваясь на мху.
У остальных этот короткий разговор интереса не вызвал. Кто уже спал, а кто, скорее по привычке, готовил оружие на случай внезапного применения.
В темноте лес казался мрачным и угрюмым. Стволы деревьев выступали черными колоннами, но что делается за ними, разглядеть было невозможно. Ночнoe зрение тоже не давало полной картины окружающего мира. Сон к Никите не шел, и он любовался безоблачным ночным небом с непривычными созвездиями. Неощутимый внизу ветерок лениво шевелил ветви деревьев. Окружающая обстановка умиротворяла, и как-то незаметно Басанов погрузился в сон.
Он бежал по мертвому лесу. Корявые безлистые ветки упруго толкали в грудь. В спину осязаемо давил чужой враждебный взгляд. В голове вертелась какая-то очень важная мысль, но все время ускользала. В отчаянии Басанов развернулся, но лес повернулся вместе с ним.
В холодном поту Никита вскинулся. Скуля, откатился в сторону один из полканчиков, успевший, пока он спал, пристроить голову у него на груди.
– Ты чего? – Негромкий шепот Бастрова привел его в чувство.
– Фу-у, чушь какая-то снится. – Никита передернул плечами.
– Бывает, – успокаивающе сказал Северин.
Никита откинулся на мох и снова попробовал заснуть. Из головы не уходила мысль, что во сне он потерял нужную мысль, но вспомнить не удавалось. Тихо подкрался полканчик и положил уродливую голову к нему на живот. Чуть поворочался, покряхтел и сонно засопел. Откуда-то сбоку слышался негромкий храп боксера, однако это не раздражало, а наоборот, успокаивало. Из лесной тьмы доносились звуки ночной жизни. Шелест крыльев, шорохи в листве, крадущиеся шаги хищника, стрекот невидимых насекомых своей обыденностью тревоги не вызывали и убаюкивали.
Едва Никита сомкнул веки, как прошлый сон вернулся. Вновь неприятный взгляд уперся в спину. И пришло воспоминание. Весна. Силантий на санях. Взгляд Зверя. Ощущение чего-то непоправимого всколыхнуло сознание.
Басанов судорожно вздохнул и резко сел. Спавший на животе полкан с недовольным хныканьем слетел на мох, тут же откатился под бок храпящему боксеру, прижался к теплому телу и довольно замер.
– Что, опять не спится? – услышал он шепот Северина. – Покури. Лес послушай. Глядишь, еще часик покемаришь. Тебе до смены еще около часа осталось.
– Не-а, – покачал головой Басанов, – я сейчас спать не буду. Вместе посторожим.
– Как хочешь, мне без разницы. Только пересядь чуток правее, чтобы сектор наблюдения не перекрывать.
Никита послушно переместился на указанное место и замер, вглядываясь в окружающий лес. Граница очерченного Кощеем заградительного круга выделялась чуть более светлой полосой на темном мху. Летящие из глубины леса насекомые, ударяясь о невидимую стену, вспыхивали маленькими звездочками и осыпались серым пеплом на землю.
Перед сменой часовых, когда должна была наступить очередь Басанова и Маши, в окружающем лесу что-то неясно изменилось. Первой на это обратила внимание Айна, неожиданно возникшая возле Никиты. Ее кошачьи фосфоресцирующие глаза уставились на боярина, и тихими колокольчиками прозвучали слова:
– Прислушайся. Лес замер в ожидании и испуге.
– Что-то не так? – обеспокоено спросил Северин.
Никита прислушался. Вокруг повисла тягучая тишина, как перед грозой. Ни шорохов, ни ночных голосов – лес как будто вымер. Даже насекомые, до этoгo беспечно таранившие зачарованный круг, попрятались, и маленькие звездочки перестали расцветать на невидимой границе.
– А… – хотел было спросить Басанов, но лесная Дева приложила палец к губам. Ее чуть вытянутые кверху уши нервно затрепетали.
Где-то вдалеке, в стороне покинутой деревни раздался звук трубы. Незатейливая мелодия из нескольких нот, некоторая мелодичность, что-то вроде армейского сигнала «Попади» на войсковом стрельбище Спустя несколько секунд мелодия прозвучала снова, еще ближе и отчетливей: «тра-та-та-та, тра-та-та-та». Издалека ответом послышался пронзительный визг, почти на грани человеческого восприятия.
– Всем – подъем! – прозвучал из-за спины голос Лесного Хозяина. – Быстрее вставайте! Вещи за спину. Оружие на изготовку.
В мгновение ока лагерь пришел в движение, будто никто и не спал, а только притворялся и ждал команды. Когда донесся новый трубный глас, все уже оказались готовы. Хоть к бою, хоть к бегству.
– Все наверх! – Кощей подтвердил команду жестом, направленным в кроны деревьев.
И люди и нелюди на миг опешили. Взлетать, что ли?
– За пределы круга не выходить, – продолжал повелитель нечисти. – Лезьте на деревья. И быстрее.
– А животные? – испуганно пискнула Маша. Полканы залезут сами, а собаку давайте мне.
Снова раздался звук горна, на этот раз совсем рядом. Вместе с ним отчетливо послышался топот множества ног.
– Быстрее! Мария, давай сюда своего пса! Если через полминуты мы не окажемся наверху, то… – Кощей не закончил фразу, как люди, и животные, и не чисть быстро полезли по стволам трех деревьев, росших в пределах защитного круга.
Басанов с легкостью вскарабкался по слегка наклоненному стволу, цепляясь за шершавую пористую кору. Уже сверху он увидел, как, небрежно схватив оцепеневшего пса поперек тела, Кощей, словно циркач, ловко взмыл на соседнее дерево.
Что-то большое и быстрое промелькнуло внизу. Зачарованная черта ударила радужными сполохами, раздался звук лопнувшей басовой струны, но зверь не остановился ни на секунду. Почти беззвучно ахнула примостившаяся на соседней ветке Тат. Никита ощутил леденящую волну страха, пронизавшую тело додолки. Топот шагов, приближавшихся с другой стороны, затих. Через несколько мгновений по лесу разнесся истошный визг, и вновь наступила тишина.
– Что там? – стараясь говорить как можно тише, спросил Басанов.
– Адский Пастух, – прошелестел испуганный ответ амазонки.
Труба снова запела над лесом. Теперь она звучала звонко и торжественно. Постепенно звук перешел на более низкие тона и стал почти не воспринимаем обычным слухом. Зато тело отреагировало на это самым неожиданным образом. Невзирая на усилия, мышцы сами стали расслабляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Пойдем взглянем, – по-простому ответил Кощей.
Лицо Лесного Хозяина оставалось бесстрастным, но в глазах маленькими искорками промелькнули, оранжевые огоньки. Басанов не раз их замечал, но так и не разобрался, то ли это признак скрываемых эмоций, то ли физиологическое свойство странного существа.
– Пошли, нечего здесь стоять, – снова поторопилЛесной Хозяин, в очередной раз беря командованиена себя. – Не расслабляться. Рудольф, Айна, вы впереди. Идти нужно другим маршрутом. То есть не по своим следам, а взять метров триста правее. Мало ли что.
То, что оборотень назвал деревней, на настоящую деревню не тянуло. Несколько десятков круглых шалашей на вытоптанной площадке и гигантский черный столб диаметром метров в десять, подавляющий размерами все остальное, что находилось с ним рядом. Маленький отряд остановился на краю площадки, разглядывая непонятное сооружение, устремившееся ввысь. Единственным, кто отнесся к столбу равнодушно, оказался Рудольф. Человек-волк с неторопливой методичностью обошел все шалаши, а затем начал обследовать края поляны, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы.
Никите эта колонна, сложенная из матово-черных блоков, чем-то напоминала Александрийский столп в Питере, но вместо ангела в навершии находился здоровенный кристалл, разбрасывающий вокруг яркие отблески.
– Сдается мне, что это маяк, – поделился он с Кощеем своим предположением.
– Очень может быть, – отозвался Лесной Хозяин. – Когда я был в этих местах, столб уже стоял здесь, только хижин рядом не было. Карлики опасались селиться слишком близко от места поклонения. Они считали, что символ их божества не нужно тревожить бытовыми проблемами. Сюда приходили только для проведения ритуалов и не чаще одного раза в месяц. Что их подвигло переселиться сюда, мне непонятно. И шаман об этом ничего не говорил. Странно все это.
Тревога в голосе Кощея прозвучала так отчетливо, что у Басанова по спине забегали мурашки. В голове зазвенели тревожные колокольчики.
– Надо идти дальше. Здесь оставаться нельзя, – озираясь по сторонам, заговорил он – На ночевку становиться нужно где-нибудь в другом месте. Я чувствую какую-то опасность.
Кощей внимательно посмотрел на молодого боярина и согласно кивнул:
– Я с тобой согласен. Мне здесь тоже не нравится.
Тревожное состояние передалось и остальным. Отряд незаметно сгрудился вокруг лидеров и, опасливо смотря по сторонам, стал слушать.
– Оружие наготове. Движемся на заход солнца. Впереди Рудольф и Айна. Дальше чем на сто шагов не удаляться, – распорядился Басанов, ощущая надвигающуюся беду. – Готовы? Пошли.
До захода солнца успели пройти километров десять. Ночь сгустилась в считаные минуты. Отряд остановился, выбирая место для ночлега. Вокруг, куда ни бросишь взгляд, стояли кедры-великаны, закрывающие небо, под ногами стелился светлый пушистый мох, рос редкий колючий кустарник.
– Вот здесь и станем. – Басанов оглянулся на соратников. – В темноте идти смысла нет, а это место не лучше и не хуже, чем остальные.
На правах аборигена додолка обошла место предполагаемого ночлега и, столкнувшись с выжидательным взглядом молодого боярина, неопределенно пожала плечами:
– Можно и здесь, только…
– Что только?
– До деревни карликов не так уж и далеко, но ведь что-то согнало их оттуда. Зверь ли, враги или еще что. Трудно судить. Явной опасности не чувствуется, а все же тревожно. Вон, посмотри, полканы как пришибленные сидят, и пес никуда не отбегает.
– Айна, ты что-нибудь ощущаешь? – поинтересовался Кощей, прислушивавшийся к разговору между Басановым и Тат. – Твоя природа позволяет чувствовать лес.
– Это не мой лес, – возразила лесная дева. – На этих землях я больше себя ощущаю диким зверем, чем дочерью моего народа. На зверином уровне я прямой опасности не чую, но ночь только начинается. Значит, без разницы, здесь остановимся или чуть дальше. Идти по ночному лесу намного опаснее.
Костра не разжигали. Теплая летняя ночь, бархатное безоблачное небо – какой смысл запаливать огонь? К тому же темноты не боялся никто. Для нечисти вообще ночь родная стихия, а остальные… Никита с удивлением понял, что наиболее уязвимыми ночью становились суровый воин Бастров, додолки и Мария. Сам боярин возможность ночного зрения уже стал воспринимать как должное. Решили обойтись без горячей пищи. По паре сухарей на брата да по нескольку глотков воды – вот и весь ужин.
Первыми на охрану лагеря встали Айна и Северин, между которыми после ряда стычек и драк возникло некоторое взаимопонимание. Бастров наконец перестал чураться нелюди, не боялся поворачиваться спиной к попутчикам, а лесная дева после ухода безумного художника постаралась заручиться поддержкой грозного вояки. Несмотря ни на что, она чувствовала себя в разношерстном коллективе неуютно.
Пока все устраивались на мягком и сухом мху, за дело взялся Кощей. Нашептывая заговор и посыпая под ноги серый порошок, он обошел вокруг места ночевки, замыкая неровный круг.
– А может, что-нибудь помощнее? – спросил Бастров, внимательно следивший за действиями Лесного Хозяина.
– Не получится. На защитный контур запасов хватает, и от зверя средней величиной защитит, но от крупного врага не спасет. Это, по сути, сигнализация. – стал пояснять Кощей. – Стоит кому-либо пересечь черту, как мы услышим.
– Да тут от черты этой до нас два прыжка. – Северин шагами измерил расстояние. – И вскочить не успеешь.
– На большее у меня нет ресурсов. Придется довольствоваться тем, что имеется. От мелких пакостей круг защитит, а от больших… – улыбнулся Лесной Хозяин. – Ведь мы еще и стражу выставляем.
Лицо воина выражало недоумение. Как же так! Сам Лесной Хозяин не может толком сделать стоянку безопасной. Бормоча под нос про бессонные ночи и бестолковую нечисть, он примостился спиной к дереву и подготовил оружие: взведенный арбалет под левой рукой, метательные ножи – под правой.
– Так почему же все-таки долину Серебряной назвали?
На вопрос Басанова Кощей хмыкнул и бросил под ноги несколько белых камешков.
– Серебро, что ли? – Никита сделал недоуменное лицо и взглянул на камешки.
– А что еще? Такими самородками вся долина усеяна. Хочешь, здесь копнем? – заулыбался Лесной Хозяин. – Если охота тяжесть на горбу тащить, можешь накопать. Конечно, лучше у ручья какого-нибудь, да нужно ли?
– Мне не нужно.
– А я бы взял, да копать неохота, – шепнул Басанову Северин, чутко прислушивавшийся к разговору.
– Можешь эти забрать, – великодушно разрешил Кощей.
– И возьму, – пробурчал Северин. – Если Никита Лукич не возражает.
– Не возражаю, – лениво бросил Никита, растягиваясь на мху.
У остальных этот короткий разговор интереса не вызвал. Кто уже спал, а кто, скорее по привычке, готовил оружие на случай внезапного применения.
В темноте лес казался мрачным и угрюмым. Стволы деревьев выступали черными колоннами, но что делается за ними, разглядеть было невозможно. Ночнoe зрение тоже не давало полной картины окружающего мира. Сон к Никите не шел, и он любовался безоблачным ночным небом с непривычными созвездиями. Неощутимый внизу ветерок лениво шевелил ветви деревьев. Окружающая обстановка умиротворяла, и как-то незаметно Басанов погрузился в сон.
Он бежал по мертвому лесу. Корявые безлистые ветки упруго толкали в грудь. В спину осязаемо давил чужой враждебный взгляд. В голове вертелась какая-то очень важная мысль, но все время ускользала. В отчаянии Басанов развернулся, но лес повернулся вместе с ним.
В холодном поту Никита вскинулся. Скуля, откатился в сторону один из полканчиков, успевший, пока он спал, пристроить голову у него на груди.
– Ты чего? – Негромкий шепот Бастрова привел его в чувство.
– Фу-у, чушь какая-то снится. – Никита передернул плечами.
– Бывает, – успокаивающе сказал Северин.
Никита откинулся на мох и снова попробовал заснуть. Из головы не уходила мысль, что во сне он потерял нужную мысль, но вспомнить не удавалось. Тихо подкрался полканчик и положил уродливую голову к нему на живот. Чуть поворочался, покряхтел и сонно засопел. Откуда-то сбоку слышался негромкий храп боксера, однако это не раздражало, а наоборот, успокаивало. Из лесной тьмы доносились звуки ночной жизни. Шелест крыльев, шорохи в листве, крадущиеся шаги хищника, стрекот невидимых насекомых своей обыденностью тревоги не вызывали и убаюкивали.
Едва Никита сомкнул веки, как прошлый сон вернулся. Вновь неприятный взгляд уперся в спину. И пришло воспоминание. Весна. Силантий на санях. Взгляд Зверя. Ощущение чего-то непоправимого всколыхнуло сознание.
Басанов судорожно вздохнул и резко сел. Спавший на животе полкан с недовольным хныканьем слетел на мох, тут же откатился под бок храпящему боксеру, прижался к теплому телу и довольно замер.
– Что, опять не спится? – услышал он шепот Северина. – Покури. Лес послушай. Глядишь, еще часик покемаришь. Тебе до смены еще около часа осталось.
– Не-а, – покачал головой Басанов, – я сейчас спать не буду. Вместе посторожим.
– Как хочешь, мне без разницы. Только пересядь чуток правее, чтобы сектор наблюдения не перекрывать.
Никита послушно переместился на указанное место и замер, вглядываясь в окружающий лес. Граница очерченного Кощеем заградительного круга выделялась чуть более светлой полосой на темном мху. Летящие из глубины леса насекомые, ударяясь о невидимую стену, вспыхивали маленькими звездочками и осыпались серым пеплом на землю.
Перед сменой часовых, когда должна была наступить очередь Басанова и Маши, в окружающем лесу что-то неясно изменилось. Первой на это обратила внимание Айна, неожиданно возникшая возле Никиты. Ее кошачьи фосфоресцирующие глаза уставились на боярина, и тихими колокольчиками прозвучали слова:
– Прислушайся. Лес замер в ожидании и испуге.
– Что-то не так? – обеспокоено спросил Северин.
Никита прислушался. Вокруг повисла тягучая тишина, как перед грозой. Ни шорохов, ни ночных голосов – лес как будто вымер. Даже насекомые, до этoгo беспечно таранившие зачарованный круг, попрятались, и маленькие звездочки перестали расцветать на невидимой границе.
– А… – хотел было спросить Басанов, но лесная Дева приложила палец к губам. Ее чуть вытянутые кверху уши нервно затрепетали.
Где-то вдалеке, в стороне покинутой деревни раздался звук трубы. Незатейливая мелодия из нескольких нот, некоторая мелодичность, что-то вроде армейского сигнала «Попади» на войсковом стрельбище Спустя несколько секунд мелодия прозвучала снова, еще ближе и отчетливей: «тра-та-та-та, тра-та-та-та». Издалека ответом послышался пронзительный визг, почти на грани человеческого восприятия.
– Всем – подъем! – прозвучал из-за спины голос Лесного Хозяина. – Быстрее вставайте! Вещи за спину. Оружие на изготовку.
В мгновение ока лагерь пришел в движение, будто никто и не спал, а только притворялся и ждал команды. Когда донесся новый трубный глас, все уже оказались готовы. Хоть к бою, хоть к бегству.
– Все наверх! – Кощей подтвердил команду жестом, направленным в кроны деревьев.
И люди и нелюди на миг опешили. Взлетать, что ли?
– За пределы круга не выходить, – продолжал повелитель нечисти. – Лезьте на деревья. И быстрее.
– А животные? – испуганно пискнула Маша. Полканы залезут сами, а собаку давайте мне.
Снова раздался звук горна, на этот раз совсем рядом. Вместе с ним отчетливо послышался топот множества ног.
– Быстрее! Мария, давай сюда своего пса! Если через полминуты мы не окажемся наверху, то… – Кощей не закончил фразу, как люди, и животные, и не чисть быстро полезли по стволам трех деревьев, росших в пределах защитного круга.
Басанов с легкостью вскарабкался по слегка наклоненному стволу, цепляясь за шершавую пористую кору. Уже сверху он увидел, как, небрежно схватив оцепеневшего пса поперек тела, Кощей, словно циркач, ловко взмыл на соседнее дерево.
Что-то большое и быстрое промелькнуло внизу. Зачарованная черта ударила радужными сполохами, раздался звук лопнувшей басовой струны, но зверь не остановился ни на секунду. Почти беззвучно ахнула примостившаяся на соседней ветке Тат. Никита ощутил леденящую волну страха, пронизавшую тело додолки. Топот шагов, приближавшихся с другой стороны, затих. Через несколько мгновений по лесу разнесся истошный визг, и вновь наступила тишина.
– Что там? – стараясь говорить как можно тише, спросил Басанов.
– Адский Пастух, – прошелестел испуганный ответ амазонки.
Труба снова запела над лесом. Теперь она звучала звонко и торжественно. Постепенно звук перешел на более низкие тона и стал почти не воспринимаем обычным слухом. Зато тело отреагировало на это самым неожиданным образом. Невзирая на усилия, мышцы сами стали расслабляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43