Благодаря стараниям деда Никита вернулся в Ламбушку, а Андрей осел в Москве и там возглавил небольшую частную фирму, специализирующуюся на разработке аналитических программ. Фирма служила фактическим прикрытием ламбушского форпоста в первопрестольной. Главными функциями Андреевой конторы стали выявление и противодействие силам, способным помешать выполнять Басановым родовое предназначение, а также информационное обеспечение и налаживание нужных связей. Кроме того, сын Елены Афанасьевны помогал приезжавшим землякам устроиться в столице. Со своими обязанностями перед родом он справлялся хорошо, даже с каким-то рвением.
Аким с удовлетворением посмотрел на молодых сородичей. В обоих ощущалась басановская кровь. Высокие, худощавые, светловолосые, сероглазые, с жесткими чертами лица – они походили на братьев. Разве что прически и выражения лиц были разные. Простая короткая стрижка внука не могла соперничать с модно причесанной гривой кудрявых волос племянника. И если Никита все еще смотрел на окружающий мир с неким удивлением и в его чертах явно проглядывал неподдельный интерес ко всему, что он видит, то более старший Андрей, обкатанный столичной жизнью, смотрел на все и вся с настороженным прищуром, как сквозь прорезь автоматного прицела. Жизнь и работа вдали от дома, можно сказать, на чужой территории закалили молодого человека, а ответственность за провинциальных земляков, частенько попадавших в неприятные ситуации, выработала определенную иронию ко всем представителям рода человеческого.
– Обстановка такова, – вывел старейшину из задумчивости участковый. – Налоговая инспекция укатила в город, но самая главная – баба из Петрозаводска осталась. Потребовала финансовые документы за квартал и засела у себя в комнате. За ней Пашка приглядывает. Ученые, это которые – этнографы, у Насты спать собираются. Никуда не высовываются, сидят и на ведьму нашу глазеют. Чернявый студент у них на побегушках – принеси то, подай это. Скоро все в комнату забьются и вряд ли вообще до утра вылезут. Настя хрен собралась тереть.
– Так не сезон, – усомнился Аким.
– Зато похлеще хлорпикрина по организму бьет. Засядут в комнатухе и даже в сортир лишний раз носа не высунут. Хрен – самое эффективное средство от гостей. Да и нечисть не особо дух хреновый выносит. Через полчаса там все на свои места станет. У Саньки Феофанова на дворе тишина. Как зашли москвичи в дом, так и носу не кажут. Хозяина также не видно и не слышно.
– Вот туда и пойдем. Хозяина проведать. Не отличается Сашок усидчивостью, а тут… Странно. – Старший Басанов решительно направился по деревенской улице к названному дому.
– Еще туристы… – начал было Ращупов.
– Потом, – бросил через плечо старейшина. – Не отставать.
Аким несколько раз ударил по крепким доскам, из которых местные умельцы научились делать прочные ворота, способные выдержать лобовой удар любого крупного зверя. На стук в калитку никто не вышел. Повинуясь взгляду старейшины, Стас, поплевав на ладони, полез по несущему столбу, держащему одну из воротных половинок.
– Ты поосторожнее, – бросил ему вслед старший боярин. – У Кяхров собака злая. И молчаливая. Втихаря цапнет, и погоны не спасут.
– Не цапнет, – донеслось с другой стороны забора. – Не смогёт.
Тихо скрипнув, калитка отворилась. Аким, а за ним остальные Басановы решительно вошли во двор. Участковый дожидался на дорожке, ведущей к крыльцу.
– Собаки вон лежат, – показал он рукою на два темных пятна возле грядки. – Спят. Чуть дальше хозяин пьяный валяется.
– Так Саня не пьет. – В голосе старейшины прозвучало удивление.
– Вот именно – не пьет, но лежит и не шевелится. Сивухой за несколько метров прёт.
– Так… – Аким пристально посмотрел на возвышающийся черной громадой дом. – Стас, схоронись-ка возле ворот, чтоб никто даже носа сюда не сунул. И чтобы никто отсюда не вышел. Можешь стрелять на поражение. Прибьешь кого – от начальства отмажу.
– Ясно, – скривился Ращупов. – Опять бесов гонять будете?
– Тебе лучше не знать. Крепче спать будешь.
– Да ладно, чего меня за дурака держать. Понятно все. – Участковый махнул рукой и, сделав несколько шагов, исчез в ночной темноте.
– Никита, заходишь следом за мной. Твоя задача – прикрыть мою спину. – Даже подходя к крыльцу, старейшина говорил, не отрывая взгляда от темных окон. – Андрей, чуть задержишься у дверей и, лишь когда услышишь зов, войдешь. Будь осторожен. Заговор от морока помнишь?
– Угу, – кивнул племянник.
– Света не будет. Поэтому постарайтесь пользоваться ночным зрением.
Глаза Акима полыхнули янтарным огнем, и Никита с ужасом и восторгом заметил, как зрачки расширились почти на ширину глаза и засветились по-звериному. Почти сразу такое же произошло и с двоюродным дядькой.
– Чего ждешь? – Голос деда вернул его к действительности. – Давай быстрее, время не ждет.
Что делать со своими органами зрения, внук не знал. Способность видеть в темноте проявлялась у него эпизодически, сама собой. Иногда она не срабатывала, но Никита особо не расстраивался по этому поводу, ибо пока острой необходимости в ней не возникало. Не был понятен сам принцип перехода на ночное зрение. Уточнить, расспросить деда не получалось. То у старого боярина, занятого деревенскими делами, не было времени, то сам наследник рода, завертевшись в стремительных поворотах жизни, забывал расспросить об этом явлении. Так дело и откладывалось.
– Так. – В голосе старика едва уловимо прозвучало раздражение. – Не знаешь?
Никита уныло кивнул головой. Выручил Андрей. Он приблизился вплотную, провел ладонью перед лицом и удовлетворенно хмыкнул. Мгновение спустя его рука очутилась за головой племянника, и легкий удар подушечками пальцев пришелся по косточке за левым ухом. Глазам стало тепло, и Никита понял, что отлично видит в темноте.
– Только и всего-то. Необходимо не меньше полугода, чтобы научиться рулить своими органами чувств. Пока же можно подстегивать их, воздействуя на различные точки тела. Будет время – покажу.
Подмигнув, Андрей скользнул к ступенькам крыльца и замер в настороженной позе.
– Пошли. – Дед осторожно приоткрыл дверь и резво шмыгнул в дом. Через секунду оттуда послышался напряженный шепот: – Никита! Быстрее!
Спохватившись, внук метнулся в дверной проем и тотчас резко присев, сделал шаг в сторону при виде удручающей картины.
Бледное женское тело, раскинув руки, висело, пришпиленное к стене, возле него столпились несколько человек и при полном молчании, мешая друг другу, пытались то ли вгрызться, то ли приложиться к мягкой плоти губами. Неприятный гнилостный дух витал в воздухе, к нему примешивался специфический запах формалина.
С приходом Басановых четыре головы повернулись в сторону двери. Четыре пары светящихся желто-зеленых глаз пристально уставились на вошедших. Никита вдруг с удивлением обнаружил, что понимает утробное ворчание, отдаленно похожее на человеческую речь. «Мясо», «заберем», – разобрал он в булькающем приглушенном рыке нежити. Немного неуклюже, но тем не менее резво вся четверка ринулась на Басановых.
Старый боярин сделал шаг вперед. Быстрый, почти неуловимый для глаз взмах обеими руками. Никите показалось, что в комнате взорвалась световая граната, – так сильно ударил яркий свет. Перед глазами мелькнули «зайчики», но почти сразу боль прошла, зрение восстановилось. Два обгоревших тела без движения валялись посередине помещения, но невесть как уцелевшая вторая пара мертвяков, слепо размахивая перед собою когтистыми пальцами, оттесняла деда в угол. Аким, вложивший всю силу в заклинание и еще не восстановивший силы, вяло отмахиваясь кулаками, медленно отступал.
Попавший под руку тяжелый стул показался младшему Басанову подходящим орудием для усмирения нежити. В считанные доли секунды он оказался за спинами «московских родственников». Твердая кромка деревянного сиденья с сухим треском обрушилась на затылок ближней твари. Удар получился такой силы, что ни стул, ни мертвяк не выдержали. В руках Никиты осталась расколотая спинка, а у попавшей под удар нежити отлетела голова. В это же время второй «гость» в корявом пируэте кувыркнулся в сторону выхода. Не разбирая дороги, снеся по ходу движения дверь, мертвяк столкнулся с Андреем. Басановский родич не подкачал. С различимым чмоканьем в грудь твари вошла заостренная штакетина, которую дядька использовал вместо копья.
– Трендец котенку – гадить не будет, – дурашливо пропел он, наблюдая, как мертвяк, пытаясь вырвать из груди деревяшку, заваливается на ступени.
– Хорош баловать, – одернул старейшина развеселившегося сородича. – Мы проверим дом, а ты под окнами побудь. И гляди в оба. Завалили четверых, а приехало пятеро. Две бабы и три мужика. Мужики и баба здесь, а где еще одна – это вопрос.
Поиски пятой нежити результатов не дали. Аким даже пренебрег мерами предосторожности, поручив каждому вести поиски на указанных им местах в одиночку, но все напрасно.
– Где-то по деревне гуляет, гадина, – сказал приобщенный к поискам Стас.
– Ничего, найдем, – ответил дед и устало присел на ступеньки.
– Где? – спросил участковый, оглядываясь по сторонам.
– Спроси еще – когда? – через силу усмехнулся Аким и внезапно замолчал, жестом руки призывая всех к тишине.
Стали слышны торопливые шаги босых ног и хриплое дыхание. По ночной деревенской улице бежал человек. Даже Никите было ясно: именно – человек. Но кто? Внук взглянул на насторожившегося деда. Приложив палец к губам, старейшина жестами показал каждому, где им надлежит встретить ночного гостя.
Калитка распахнулась, и в темном проеме показалась фигура, закутанная в бесформенную накидку. Сделав несколько неуверенных шагов, она очутилась посередине двора. За спиною возник силуэт Ращупова, но в последний момент окрик Акима остановил готового к атаке милиционера.
– Стой! Это свои! – торопливо вскрикнул старейшина, и вместо удара на плечо вошедшего опустилась широкая ладонь Стаса.
Человек засуетился и сбросил на землю накидку. Перед глазами предстал Васька, последний отпрыск рода Шиловых. Все их семейство погибло несколько лет назад при нашествии нечисти, охотившейся за Баальбекской шкатулкой, хранившейся среди имущества главы семейства. До Гиперборейского Ключа нечисть не добралась, но в схватке с нею погибли все, кроме одного из сыновей – Василия. Теперь последний представитель шиловского рода жил на краю деревни, в развалинах старой усадьбы, заброшенной много лет назад, работал ночным сторожем хозяйственных построек и был чем-то вроде деревенского дурачка. Во всяком случае, после памятной ночи поведение парня изменилось. Он начал заговариваться, почти перестал общаться с окружающими людьми и интересоваться происходящими событиями, а все свободное время проводил, неподвижно сидя в одной из комнат своего прибежища.
– Слава богу, нашел, – радостно известил Васька.
Басанов с удивлением заметил, что дальний сородич вовсе не похож на зашуганного, косноязычного, страдающего депрессией человека.
– Беда пришла. Нечисть и нелюдь к старой усадьбе собирается. Насилу живым ушел.
От сказанных слов Никита ощутил, как по позвоночнику будто провели куском льда и волосы ощутимо встали дыбом. Уловив состояние внука, старый Аким поощряющее похлопал его по спине:
– Нормально. Вот там всех и ущучим. Затем повернулся к Стасу и добавил:
– Давай бегом по старейшинам. Пусть собирают мужиков у околицы, около дороги, ведущей на старую усадьбу.
Получивший распоряжение участковый опрометью выскочил на деревенскую улицу. Взгляд старейшины остановился на замершем сородиче. Шилов стоял, расставив ноги, пальцы сжаты в кулаки, а выражение лица подчеркивало решимость драться. И не просто помахать для удовольствия кулаками, а именно драться. Бить врагов насмерть, наповал, невзирая на смертельную опасность. Взгляд не восемнадцатилетнего юнца с подавленной психикой, а решительного мужчины, осознающего свое место в первых рядах смертельной битвы.
– Молодец, – одобрительно заметил Аким, уловив состояние дальнего родича. – Боярская кровь свое берет. Пора настоящим делом заняться.
– За мать, за отца, за братьев. За погубленные жизни, – ровным, твердым голосом произнес Шилов, глаза его сверкнули яростью. – Веди, старейшина. Первым всех гадов порешу. Больше трех лет ждал этого часа. Пришло время отомстить за пролитую родными кровь.
– Так, – пристально вглядываясь в сверкающие глаза Василия, проговорил старый боярин. – Если хочешь быть с нами, то делай именно так, как я тебе скажу. Только так. Насчет же неудовлетворенной мести, то ты сможешь ею напиться, только завершив дело своего отца – сохранив оставленное нам его наследие. Именно для того чтобы помешать нам завершить его дело, вся эта мерзость пришла в наши земли. Тебе это понятно?
– Да, – выдохнул молодой человек, – я готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Аким с удовлетворением посмотрел на молодых сородичей. В обоих ощущалась басановская кровь. Высокие, худощавые, светловолосые, сероглазые, с жесткими чертами лица – они походили на братьев. Разве что прически и выражения лиц были разные. Простая короткая стрижка внука не могла соперничать с модно причесанной гривой кудрявых волос племянника. И если Никита все еще смотрел на окружающий мир с неким удивлением и в его чертах явно проглядывал неподдельный интерес ко всему, что он видит, то более старший Андрей, обкатанный столичной жизнью, смотрел на все и вся с настороженным прищуром, как сквозь прорезь автоматного прицела. Жизнь и работа вдали от дома, можно сказать, на чужой территории закалили молодого человека, а ответственность за провинциальных земляков, частенько попадавших в неприятные ситуации, выработала определенную иронию ко всем представителям рода человеческого.
– Обстановка такова, – вывел старейшину из задумчивости участковый. – Налоговая инспекция укатила в город, но самая главная – баба из Петрозаводска осталась. Потребовала финансовые документы за квартал и засела у себя в комнате. За ней Пашка приглядывает. Ученые, это которые – этнографы, у Насты спать собираются. Никуда не высовываются, сидят и на ведьму нашу глазеют. Чернявый студент у них на побегушках – принеси то, подай это. Скоро все в комнату забьются и вряд ли вообще до утра вылезут. Настя хрен собралась тереть.
– Так не сезон, – усомнился Аким.
– Зато похлеще хлорпикрина по организму бьет. Засядут в комнатухе и даже в сортир лишний раз носа не высунут. Хрен – самое эффективное средство от гостей. Да и нечисть не особо дух хреновый выносит. Через полчаса там все на свои места станет. У Саньки Феофанова на дворе тишина. Как зашли москвичи в дом, так и носу не кажут. Хозяина также не видно и не слышно.
– Вот туда и пойдем. Хозяина проведать. Не отличается Сашок усидчивостью, а тут… Странно. – Старший Басанов решительно направился по деревенской улице к названному дому.
– Еще туристы… – начал было Ращупов.
– Потом, – бросил через плечо старейшина. – Не отставать.
Аким несколько раз ударил по крепким доскам, из которых местные умельцы научились делать прочные ворота, способные выдержать лобовой удар любого крупного зверя. На стук в калитку никто не вышел. Повинуясь взгляду старейшины, Стас, поплевав на ладони, полез по несущему столбу, держащему одну из воротных половинок.
– Ты поосторожнее, – бросил ему вслед старший боярин. – У Кяхров собака злая. И молчаливая. Втихаря цапнет, и погоны не спасут.
– Не цапнет, – донеслось с другой стороны забора. – Не смогёт.
Тихо скрипнув, калитка отворилась. Аким, а за ним остальные Басановы решительно вошли во двор. Участковый дожидался на дорожке, ведущей к крыльцу.
– Собаки вон лежат, – показал он рукою на два темных пятна возле грядки. – Спят. Чуть дальше хозяин пьяный валяется.
– Так Саня не пьет. – В голосе старейшины прозвучало удивление.
– Вот именно – не пьет, но лежит и не шевелится. Сивухой за несколько метров прёт.
– Так… – Аким пристально посмотрел на возвышающийся черной громадой дом. – Стас, схоронись-ка возле ворот, чтоб никто даже носа сюда не сунул. И чтобы никто отсюда не вышел. Можешь стрелять на поражение. Прибьешь кого – от начальства отмажу.
– Ясно, – скривился Ращупов. – Опять бесов гонять будете?
– Тебе лучше не знать. Крепче спать будешь.
– Да ладно, чего меня за дурака держать. Понятно все. – Участковый махнул рукой и, сделав несколько шагов, исчез в ночной темноте.
– Никита, заходишь следом за мной. Твоя задача – прикрыть мою спину. – Даже подходя к крыльцу, старейшина говорил, не отрывая взгляда от темных окон. – Андрей, чуть задержишься у дверей и, лишь когда услышишь зов, войдешь. Будь осторожен. Заговор от морока помнишь?
– Угу, – кивнул племянник.
– Света не будет. Поэтому постарайтесь пользоваться ночным зрением.
Глаза Акима полыхнули янтарным огнем, и Никита с ужасом и восторгом заметил, как зрачки расширились почти на ширину глаза и засветились по-звериному. Почти сразу такое же произошло и с двоюродным дядькой.
– Чего ждешь? – Голос деда вернул его к действительности. – Давай быстрее, время не ждет.
Что делать со своими органами зрения, внук не знал. Способность видеть в темноте проявлялась у него эпизодически, сама собой. Иногда она не срабатывала, но Никита особо не расстраивался по этому поводу, ибо пока острой необходимости в ней не возникало. Не был понятен сам принцип перехода на ночное зрение. Уточнить, расспросить деда не получалось. То у старого боярина, занятого деревенскими делами, не было времени, то сам наследник рода, завертевшись в стремительных поворотах жизни, забывал расспросить об этом явлении. Так дело и откладывалось.
– Так. – В голосе старика едва уловимо прозвучало раздражение. – Не знаешь?
Никита уныло кивнул головой. Выручил Андрей. Он приблизился вплотную, провел ладонью перед лицом и удовлетворенно хмыкнул. Мгновение спустя его рука очутилась за головой племянника, и легкий удар подушечками пальцев пришелся по косточке за левым ухом. Глазам стало тепло, и Никита понял, что отлично видит в темноте.
– Только и всего-то. Необходимо не меньше полугода, чтобы научиться рулить своими органами чувств. Пока же можно подстегивать их, воздействуя на различные точки тела. Будет время – покажу.
Подмигнув, Андрей скользнул к ступенькам крыльца и замер в настороженной позе.
– Пошли. – Дед осторожно приоткрыл дверь и резво шмыгнул в дом. Через секунду оттуда послышался напряженный шепот: – Никита! Быстрее!
Спохватившись, внук метнулся в дверной проем и тотчас резко присев, сделал шаг в сторону при виде удручающей картины.
Бледное женское тело, раскинув руки, висело, пришпиленное к стене, возле него столпились несколько человек и при полном молчании, мешая друг другу, пытались то ли вгрызться, то ли приложиться к мягкой плоти губами. Неприятный гнилостный дух витал в воздухе, к нему примешивался специфический запах формалина.
С приходом Басановых четыре головы повернулись в сторону двери. Четыре пары светящихся желто-зеленых глаз пристально уставились на вошедших. Никита вдруг с удивлением обнаружил, что понимает утробное ворчание, отдаленно похожее на человеческую речь. «Мясо», «заберем», – разобрал он в булькающем приглушенном рыке нежити. Немного неуклюже, но тем не менее резво вся четверка ринулась на Басановых.
Старый боярин сделал шаг вперед. Быстрый, почти неуловимый для глаз взмах обеими руками. Никите показалось, что в комнате взорвалась световая граната, – так сильно ударил яркий свет. Перед глазами мелькнули «зайчики», но почти сразу боль прошла, зрение восстановилось. Два обгоревших тела без движения валялись посередине помещения, но невесть как уцелевшая вторая пара мертвяков, слепо размахивая перед собою когтистыми пальцами, оттесняла деда в угол. Аким, вложивший всю силу в заклинание и еще не восстановивший силы, вяло отмахиваясь кулаками, медленно отступал.
Попавший под руку тяжелый стул показался младшему Басанову подходящим орудием для усмирения нежити. В считанные доли секунды он оказался за спинами «московских родственников». Твердая кромка деревянного сиденья с сухим треском обрушилась на затылок ближней твари. Удар получился такой силы, что ни стул, ни мертвяк не выдержали. В руках Никиты осталась расколотая спинка, а у попавшей под удар нежити отлетела голова. В это же время второй «гость» в корявом пируэте кувыркнулся в сторону выхода. Не разбирая дороги, снеся по ходу движения дверь, мертвяк столкнулся с Андреем. Басановский родич не подкачал. С различимым чмоканьем в грудь твари вошла заостренная штакетина, которую дядька использовал вместо копья.
– Трендец котенку – гадить не будет, – дурашливо пропел он, наблюдая, как мертвяк, пытаясь вырвать из груди деревяшку, заваливается на ступени.
– Хорош баловать, – одернул старейшина развеселившегося сородича. – Мы проверим дом, а ты под окнами побудь. И гляди в оба. Завалили четверых, а приехало пятеро. Две бабы и три мужика. Мужики и баба здесь, а где еще одна – это вопрос.
Поиски пятой нежити результатов не дали. Аким даже пренебрег мерами предосторожности, поручив каждому вести поиски на указанных им местах в одиночку, но все напрасно.
– Где-то по деревне гуляет, гадина, – сказал приобщенный к поискам Стас.
– Ничего, найдем, – ответил дед и устало присел на ступеньки.
– Где? – спросил участковый, оглядываясь по сторонам.
– Спроси еще – когда? – через силу усмехнулся Аким и внезапно замолчал, жестом руки призывая всех к тишине.
Стали слышны торопливые шаги босых ног и хриплое дыхание. По ночной деревенской улице бежал человек. Даже Никите было ясно: именно – человек. Но кто? Внук взглянул на насторожившегося деда. Приложив палец к губам, старейшина жестами показал каждому, где им надлежит встретить ночного гостя.
Калитка распахнулась, и в темном проеме показалась фигура, закутанная в бесформенную накидку. Сделав несколько неуверенных шагов, она очутилась посередине двора. За спиною возник силуэт Ращупова, но в последний момент окрик Акима остановил готового к атаке милиционера.
– Стой! Это свои! – торопливо вскрикнул старейшина, и вместо удара на плечо вошедшего опустилась широкая ладонь Стаса.
Человек засуетился и сбросил на землю накидку. Перед глазами предстал Васька, последний отпрыск рода Шиловых. Все их семейство погибло несколько лет назад при нашествии нечисти, охотившейся за Баальбекской шкатулкой, хранившейся среди имущества главы семейства. До Гиперборейского Ключа нечисть не добралась, но в схватке с нею погибли все, кроме одного из сыновей – Василия. Теперь последний представитель шиловского рода жил на краю деревни, в развалинах старой усадьбы, заброшенной много лет назад, работал ночным сторожем хозяйственных построек и был чем-то вроде деревенского дурачка. Во всяком случае, после памятной ночи поведение парня изменилось. Он начал заговариваться, почти перестал общаться с окружающими людьми и интересоваться происходящими событиями, а все свободное время проводил, неподвижно сидя в одной из комнат своего прибежища.
– Слава богу, нашел, – радостно известил Васька.
Басанов с удивлением заметил, что дальний сородич вовсе не похож на зашуганного, косноязычного, страдающего депрессией человека.
– Беда пришла. Нечисть и нелюдь к старой усадьбе собирается. Насилу живым ушел.
От сказанных слов Никита ощутил, как по позвоночнику будто провели куском льда и волосы ощутимо встали дыбом. Уловив состояние внука, старый Аким поощряющее похлопал его по спине:
– Нормально. Вот там всех и ущучим. Затем повернулся к Стасу и добавил:
– Давай бегом по старейшинам. Пусть собирают мужиков у околицы, около дороги, ведущей на старую усадьбу.
Получивший распоряжение участковый опрометью выскочил на деревенскую улицу. Взгляд старейшины остановился на замершем сородиче. Шилов стоял, расставив ноги, пальцы сжаты в кулаки, а выражение лица подчеркивало решимость драться. И не просто помахать для удовольствия кулаками, а именно драться. Бить врагов насмерть, наповал, невзирая на смертельную опасность. Взгляд не восемнадцатилетнего юнца с подавленной психикой, а решительного мужчины, осознающего свое место в первых рядах смертельной битвы.
– Молодец, – одобрительно заметил Аким, уловив состояние дальнего родича. – Боярская кровь свое берет. Пора настоящим делом заняться.
– За мать, за отца, за братьев. За погубленные жизни, – ровным, твердым голосом произнес Шилов, глаза его сверкнули яростью. – Веди, старейшина. Первым всех гадов порешу. Больше трех лет ждал этого часа. Пришло время отомстить за пролитую родными кровь.
– Так, – пристально вглядываясь в сверкающие глаза Василия, проговорил старый боярин. – Если хочешь быть с нами, то делай именно так, как я тебе скажу. Только так. Насчет же неудовлетворенной мести, то ты сможешь ею напиться, только завершив дело своего отца – сохранив оставленное нам его наследие. Именно для того чтобы помешать нам завершить его дело, вся эта мерзость пришла в наши земли. Тебе это понятно?
– Да, – выдохнул молодой человек, – я готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43