Он шел удивительно прямо, словно сама вода держала его на своей груди.
Высокие борта были вырезаны по-звериному, нос венчала голова рогатого чудовища.
— Нормандцы! Они возьмут нас в плен! — убежденно сказал рыцарь. — Но мы будем драться.
Он бросился за своим мечом, встревожив остальных, но Буян был единственным, кто оставался спокоен.
— Куда вы все спешите? — окликнул он матросов, что заметались по палубе, готовясь к нападению. — Вы только поглядите на корабль повнимательнее!
Синдбад подошел, всмотрелся в спешащий им навстречу парусник.
— Не может быть! — ахнул он. — Он пуст!
Его крик услышали многие, и все, кто успел, столпились у бортов.
Корабль норманнов шел прямо на них, чуть покачиваясь в течении. Весла, за которыми обычно сидели гребцы, вяло болтались. Двойного ряда щитов, что выставляют по бортам, готовясь к атаке, тоже не было. Чем ближе подходило судно, тем яснее было видно, что внутри нет даже трупов.
Опомнившийся Синдбад отдал команду, и матросы засуетились, отведя свой корабль чуть в сторону, чтобы не столкнуться с мертвым нормандцем. Ветер мешал им, и корабли прошли так близко, что едва не перепутались веслами.
Матросы в молчании провожали глазами корабль, недоумевая, что случилось с отрядом норманнов — если дикие волки морей погибли, то где их тела?
Вдруг один матрос закричал, призывая остальных. Под скамьей, ближе к корме, лежал человек.
Не дожидаясь команды, несколько матросов перескочили на мертвое судно. Больше всего их привлекали, конечно, вещи норманнов — человек был только предлогом, но, когда один из мародеров стал его обыскивать, он закричал:
— Живой!
— Давайте его сюда, — распорядился Синдбад.
Уцелевшего перенесли на корабль Синдбада, и судна расстались.
Спасенного перенесли в тень, в трюм, где уложили на солому. Норманн был еще молод, но исхудал, потемнел и казался стариком. Буян захлопотал над ним, как над родным братом, приводя в чувство.
Холодная вода и тень сотворили чудо. Норманн судорожно глотнул и открыл мутные светлые глаза.
Понемногу взгляд его прояснился. Он посмотрел на Буяна, потом перевел взгляд на Синдбада и матросов. Остальных славян и Гаральда он не заметил — они стояли у него за спиной. Но ближе всех был именно Синдбад в лихо сдвинутой набок желто-зеленой чалме.
Лицо спасенного вдруг перекосилось от ужаса, и он шарахнулся прочь. Буян еле удержал его возле себя.
— Да успокойся ты, скаженный! — заговорил он с ним на языке норманнов.
— Нет! Один! Нет! — выкрикивал спасенный хрипло, пытаясь вырваться. Матросы пришли на помощь гусляру, и, почувствовав на себе их руки, он забился отчаяннее.
— Да охолонь ты! — рявкнул ему в ухо Буян, — Родного языка не понимаешь, что ли? Или ты не норманн?
Крик дошел до сознания спасенного. Он притих, очевидно выбившись из сил, и посмотрел на гусляра.
— Ты норманн? — спросил он.
— Почти, — улыбнулся Буян. — Я раньше частенько с варягами беседовал и язык немного разумею. А так я из Новгорода. Не слыхал?
Норманн покачал головой:
— Я в первый раз в море, нигде не бывал… А как ты к неверным в рабство попал? Как я?
Тут только до Буяна дошла причина буйства норманна. К удивлению всех, он расхохотался.
— Вот ведь скаженный! — молвил он наконец, — Синдбад, он боится, что ты его в рабство продашь, только и всего!.. Ну скажи, что ты этого не сделаешь!
— Нет, — покачал головой мореход и добавил простодушно: — С такого дохлого много не выручишь!
Он оценивающе пощупал плечо норманна и сделал вид, что хочет осмотреть его зубы, чем поверг того в трепет.
— Мой отец богат, — прохрипел тот, — он может дать выкуп… Скажи ему, житель Новгорода!
— Да смеется он, — обнадежил норманна гусляр. — Не дрожи так! Мы отправились не за добычей, не за рабами или славою. Ищем мы один остров, только что ищем — точно не ведаем. И ты нас не бойся, а лучше скажи, кто ты и что случилось?
Он протянул спасенному кружку с вином. Тот взял ее двумя руками и выпил.
— Имя мне Рюрик, — выдохнул он, — Я с отцом своим на этом корабле, где вы меня нашли, за добычей в поход отправился. Дома у меня еще две сестры и брат меньшой, если отец погиб, я им теперь единственная защита. Прошу отпустить меня и сказать, куда и сколько золота доставить — род наш богатый, древний, соберем, не сомневайтесь!
— Заладил: золото, выкуп! — Буян досадливо ударил себя кулаком по ноге. — Что с отцом и остальными вашими людьми случилось — вот что поведай!
Рюрик сел, привалившись спиной к обшивке трюма.
— Не знаю, — сказал он печально. — Мы вышли на один остров пополнить запасы воды и подстрелить дичи. Несколько человек отправились на охоту и не вернулись. Мы искали их, но не нашли. Наоборот, пропадали сами искавшие. Когда исчез и мой отец, мы решили не испытывать судьбу, но было поздно. Из чащи послышались какие-то крики. Мне показалось, что то был голос отца. Я побежал, но ничего не нашел… До рассвета я блуждал по чаще, а когда вернулся, около корабля никого не было. Я остался один. Два дня я ждал, не вернется ли кто. Спал на корабле, чтобы защититься от зверей. А однажды, когда я проснулся, увидел, что мой корабль в открытом море, а у меня нет ни капли воды — бочки остались на берегу… Сколько дней прошло, я так и не знаю.
Славяне переглянулись. В синих глазах Буяна заплясала веселая искорка.
— Сдается мне, что мы на верном пути, — молвил он по-славянски, — Кощей тоже ведь говорил про остров, где люди пропадают. Не там ли смерть его хранится? Он нам дорогу покажет!
Он кивнул в сторону спасенного норманна, который, догадываясь, что решается его судьба, не сводил с гусляра блестящих глаз. Он взял его руку и пылко поцеловал:
— Если вы сможете спасти меня от рабства, я сумею вас отблагодарить!
— Ты нам покажешь дорогу к тому острову и будешь нашим проводником, — сказал Буян и, видя, что Рюрик побледнел, добавил с угрозой: — А не то не миновать тебе цепей!
Рюрик сдержал слово. На следующее утро он уже стоял на носу судна вместе с Синдбадом и объяснял, как добраться до острова. По его словам, ветер так ни разу и не переменился, пока тащил пустой корабль в открытое море, а потому удобнее было плыть вперед не сворачивая.
Юному норманну было всего каких-то шестнадцать лет — он был моложе Мечислава, но выглядел гораздо старше. Сын Чистомысла казался подле него совсем ребенком. На широкие плечи викинга с трудом налезали туники, и большую часть времени он предпочитал ходить, подставляя обнаженные плечи и спину солнцу. В первый же день плавания он загорел до черноты, и странными казались его почти белые волосы и светлые глаза на темном лице.
Неизвестно, чем бы закончилось это плавание, но на второй день юный норманн указал вдаль:
— Остров!
Спустили шлюпку, и несколько добровольцев высадились на песок. Вместе с ними на берег сошли Рюрик, сам Синдбад и Буян.
Юноша-норманн потерянно бродил по лагерю, матросы переминались с ноги на ногу, а гусляр внимательно осматривался по сторонам.
— Стой! — вдруг крикнул он. — Не затопчите следы!
Все замерли. Буян осторожно склонился над отпечатками чьих-то маленьких ног в песке около опрокинутых бочек.
— Рюрик, — позвал он и, когда юноша подбежал, спросил тихо: — Ты точно никого не видел на острове?
— Пока бродил? Ни единой живой души! — клятвенно заверил юноша и добавил задумчиво: — Из людей, конечно…
— Тогда все ясно. — Гусляр выпрямился. — На острове живут духи!
Он сказал эти слова совсем тихо, почти шепотом, но все матросы, что бродили по берегу, мигом оказались рядом.
— Что ты сказал? — напустился на него Синдбад.—Какие еще духи? Джинны?
— Не думаю. Вот такие. — Гусляр показал следы. — Ты бывалый человек, Синдбад, на чудовищах летал, не подскажешь ли, что за духи могли оставить эти следы?
Мореход глянул — на песке четко отпечатался след маленькой ножки с длинными пальцами. Судя по всему, они кончались не то когтями, не то гибкими отростками вроде корней дерева. Обладатели этих следов толпились около бочки, мешая друг Другу.
— Я слышал о племенах маленьких людоедов, что живут на островах к востоку, — наконец вымолвил он. — Если это они, то все ясно!
— Людоеды? — Голос Рюрика чуть дрогнул. — Но мой отец…
— Боюсь, что он мертв, — пожал плечами Синдбад, — И уже давно.
— А разве есть места, где люди едят людей? — спросил Буян.
— Здесь — есть, — убежденно сказал мореход. — Всюду. Нам надо уходить, если мы не хотим быть съеденными! Все на корабль!
Толкаясь, матросы поспешили к шлюпке, но гусляр и норманн не спешили уходить.
— Твой отец жив, — шепнул юноше Буян.
— Вы это серьезно?
— Я не так много путешествовал по миру, как наш храбрый капитан, но кое-что знаю. Эти следы не принадлежат людям — только звери или духи могли оставить их. А раз так, управляет этим островом человек или колдун. И твой отец со всеми прочими просто попал к нему. Нам самим нужен тот, кто обитает здесь, а потому мы сегодня же пойдем в лес.
— Я с вами, — шепнул Рюрик.
— Само собой!
Синдбад струсил — он рвал на себе волосы, причитал, умолял, проклинал, но славяне стояли на своем. Только упоминание о заклятье Кощея, которое исправно напоминало о себе каждую ночь, сломило упрямство морехода. Стиснув зубы, он признал, что лучше погибнуть на незнакомом острове, чем всю жизнь провести оборотнем. Отдав приказ матросам спать только на судне, шестеро искателей приключений отправились в глубь леса.
ГЛАВА 6
Лес разочаровал путников — третий час они ехали по узким извилистым тропам, пробираясь сквозь густые заросли, но никого не встретили и даже не обнаружили ничьих следов. Либо здесь никто не жил, либо обитатели чащи умели отлично прятаться. Правда, колючий кустарник и многочисленные лианы то и дело преграждали лошадям путь, так что часть пути пришлось проделать пешком, прорубая дорогу. Из-под копыт коней вспархивали птицы с ярким оперением, огромные бабочки, разбегались в стороны мелкие зверьки; путникам не попалось ни одного существа, которое могло быть опасно для человека.
Отряд без приключений пересек самую глухую часть леса. Скоро заросли поредели, и уставшие путники выбрались на вершину небольшого пологого холма. Почти весь он зарос невысокими тонкими деревцами со светлой корой и нежными, словно слюдяными, листочками, а внизу, где деревца исчезали, открывался вид на равнину, где среди залитых светом заходящего солнца лугов текли ручьи и виднелись небольшие рощицы. До заката оставалось еще не меньше двух-трех часов, но все вокруг уже было окрашено в розоватые тона. Нежный запах расцветающих деревьев перебивал прочие запахи.
Как по команде, отряд спешился, не торопясь двигаться дальше. Буян и Рюрик подошли к самому склону, осматривая долину. р-
— Ты узнаешь эти места? — спросил гусляр у проводника. — Приходилось бывать здесь?
— Нет, — покачал головой юноша. — Я все по чаще кружил. А если и подходил к долине, то с другой стороны.
— Что-то не нравится мне это место — уж больно тут все красиво… Жди беды!
— Ты верно говоришь, друг, — отозвался Властимир, что стоял, запрокинув голову и прислушиваясь к чему-то в себе. — Деревья тут странно шумят — и ветра кругом нет, а листва трепещет, как живая.,.
— О, это я знаю почему, — поспешил вступить в разговор Синдбад, — Мы как-то плыли себе в Индию да остановились на одном островке. Деревья там росли странные, не в пример этим — от земли сразу лист широкий, с кисточкой на конце. И эти кисточки все шевелились, как пальцы на руке. Один из наших подошел, только дотронулся, как все листья разом его и схватили…
Услышав такое, все сразу отступили от тонких деревьев подальше.
— Тьфу! Пакость какая! — Гаральд энергично сплюнул под корни ближайшего деревца. — Надо отсюда убираться — а не то кто-нибудь из нас проснется скелетом, сохрани Господи!
— Спешить не будем, — осадил его Буян. — Внизу, мне кажется, страшнее. Сперва надо кому-то сходить разведать, что и как, тогда и спускаться можно. Кто идет?
— Я воин,—выступил вперед Рюрик,—я и пойду. Кто со мной?
— Мог бы и я, — спокойно предложил Властимир. — Мне четырнадцать было, когда я с отцом в первый раз на хазар в дальний поход ходил, а в лесах за зверем в одиночку и раньше того бегал…
— Нет! — осадил его Буян. — Идет Синдбад. Он хоть и горазд пугать, да только все же в южных краях свой человек. Небось все названия дерев и трав знает!
— Конечно, — подбоченился мореход. — Вот то, под чем мы стоим, по запаху точно мирт, хотя листья совсем иные!
Проверить было не у кого, и все согласились. Разведчики оставили все лишнее в лагере и стали спускаться с холма. Пока они не одолели половины пути, за ними следили, но ничего не случилось, и остальной отряд расположился на отдых.
Привязав на длинные арканы, лошадей пустили пастись. Несколько подсохших миртов срубили и запалили костер — пусть в вечернем полумраке разведчики видят, куда идти.
Время ожидания тянулось долго. Славяне тихо сидели у костра, Гаральд задумчиво вырезал кинжалом на коре ближайшего дерева имя Джиневры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Высокие борта были вырезаны по-звериному, нос венчала голова рогатого чудовища.
— Нормандцы! Они возьмут нас в плен! — убежденно сказал рыцарь. — Но мы будем драться.
Он бросился за своим мечом, встревожив остальных, но Буян был единственным, кто оставался спокоен.
— Куда вы все спешите? — окликнул он матросов, что заметались по палубе, готовясь к нападению. — Вы только поглядите на корабль повнимательнее!
Синдбад подошел, всмотрелся в спешащий им навстречу парусник.
— Не может быть! — ахнул он. — Он пуст!
Его крик услышали многие, и все, кто успел, столпились у бортов.
Корабль норманнов шел прямо на них, чуть покачиваясь в течении. Весла, за которыми обычно сидели гребцы, вяло болтались. Двойного ряда щитов, что выставляют по бортам, готовясь к атаке, тоже не было. Чем ближе подходило судно, тем яснее было видно, что внутри нет даже трупов.
Опомнившийся Синдбад отдал команду, и матросы засуетились, отведя свой корабль чуть в сторону, чтобы не столкнуться с мертвым нормандцем. Ветер мешал им, и корабли прошли так близко, что едва не перепутались веслами.
Матросы в молчании провожали глазами корабль, недоумевая, что случилось с отрядом норманнов — если дикие волки морей погибли, то где их тела?
Вдруг один матрос закричал, призывая остальных. Под скамьей, ближе к корме, лежал человек.
Не дожидаясь команды, несколько матросов перескочили на мертвое судно. Больше всего их привлекали, конечно, вещи норманнов — человек был только предлогом, но, когда один из мародеров стал его обыскивать, он закричал:
— Живой!
— Давайте его сюда, — распорядился Синдбад.
Уцелевшего перенесли на корабль Синдбада, и судна расстались.
Спасенного перенесли в тень, в трюм, где уложили на солому. Норманн был еще молод, но исхудал, потемнел и казался стариком. Буян захлопотал над ним, как над родным братом, приводя в чувство.
Холодная вода и тень сотворили чудо. Норманн судорожно глотнул и открыл мутные светлые глаза.
Понемногу взгляд его прояснился. Он посмотрел на Буяна, потом перевел взгляд на Синдбада и матросов. Остальных славян и Гаральда он не заметил — они стояли у него за спиной. Но ближе всех был именно Синдбад в лихо сдвинутой набок желто-зеленой чалме.
Лицо спасенного вдруг перекосилось от ужаса, и он шарахнулся прочь. Буян еле удержал его возле себя.
— Да успокойся ты, скаженный! — заговорил он с ним на языке норманнов.
— Нет! Один! Нет! — выкрикивал спасенный хрипло, пытаясь вырваться. Матросы пришли на помощь гусляру, и, почувствовав на себе их руки, он забился отчаяннее.
— Да охолонь ты! — рявкнул ему в ухо Буян, — Родного языка не понимаешь, что ли? Или ты не норманн?
Крик дошел до сознания спасенного. Он притих, очевидно выбившись из сил, и посмотрел на гусляра.
— Ты норманн? — спросил он.
— Почти, — улыбнулся Буян. — Я раньше частенько с варягами беседовал и язык немного разумею. А так я из Новгорода. Не слыхал?
Норманн покачал головой:
— Я в первый раз в море, нигде не бывал… А как ты к неверным в рабство попал? Как я?
Тут только до Буяна дошла причина буйства норманна. К удивлению всех, он расхохотался.
— Вот ведь скаженный! — молвил он наконец, — Синдбад, он боится, что ты его в рабство продашь, только и всего!.. Ну скажи, что ты этого не сделаешь!
— Нет, — покачал головой мореход и добавил простодушно: — С такого дохлого много не выручишь!
Он оценивающе пощупал плечо норманна и сделал вид, что хочет осмотреть его зубы, чем поверг того в трепет.
— Мой отец богат, — прохрипел тот, — он может дать выкуп… Скажи ему, житель Новгорода!
— Да смеется он, — обнадежил норманна гусляр. — Не дрожи так! Мы отправились не за добычей, не за рабами или славою. Ищем мы один остров, только что ищем — точно не ведаем. И ты нас не бойся, а лучше скажи, кто ты и что случилось?
Он протянул спасенному кружку с вином. Тот взял ее двумя руками и выпил.
— Имя мне Рюрик, — выдохнул он, — Я с отцом своим на этом корабле, где вы меня нашли, за добычей в поход отправился. Дома у меня еще две сестры и брат меньшой, если отец погиб, я им теперь единственная защита. Прошу отпустить меня и сказать, куда и сколько золота доставить — род наш богатый, древний, соберем, не сомневайтесь!
— Заладил: золото, выкуп! — Буян досадливо ударил себя кулаком по ноге. — Что с отцом и остальными вашими людьми случилось — вот что поведай!
Рюрик сел, привалившись спиной к обшивке трюма.
— Не знаю, — сказал он печально. — Мы вышли на один остров пополнить запасы воды и подстрелить дичи. Несколько человек отправились на охоту и не вернулись. Мы искали их, но не нашли. Наоборот, пропадали сами искавшие. Когда исчез и мой отец, мы решили не испытывать судьбу, но было поздно. Из чащи послышались какие-то крики. Мне показалось, что то был голос отца. Я побежал, но ничего не нашел… До рассвета я блуждал по чаще, а когда вернулся, около корабля никого не было. Я остался один. Два дня я ждал, не вернется ли кто. Спал на корабле, чтобы защититься от зверей. А однажды, когда я проснулся, увидел, что мой корабль в открытом море, а у меня нет ни капли воды — бочки остались на берегу… Сколько дней прошло, я так и не знаю.
Славяне переглянулись. В синих глазах Буяна заплясала веселая искорка.
— Сдается мне, что мы на верном пути, — молвил он по-славянски, — Кощей тоже ведь говорил про остров, где люди пропадают. Не там ли смерть его хранится? Он нам дорогу покажет!
Он кивнул в сторону спасенного норманна, который, догадываясь, что решается его судьба, не сводил с гусляра блестящих глаз. Он взял его руку и пылко поцеловал:
— Если вы сможете спасти меня от рабства, я сумею вас отблагодарить!
— Ты нам покажешь дорогу к тому острову и будешь нашим проводником, — сказал Буян и, видя, что Рюрик побледнел, добавил с угрозой: — А не то не миновать тебе цепей!
Рюрик сдержал слово. На следующее утро он уже стоял на носу судна вместе с Синдбадом и объяснял, как добраться до острова. По его словам, ветер так ни разу и не переменился, пока тащил пустой корабль в открытое море, а потому удобнее было плыть вперед не сворачивая.
Юному норманну было всего каких-то шестнадцать лет — он был моложе Мечислава, но выглядел гораздо старше. Сын Чистомысла казался подле него совсем ребенком. На широкие плечи викинга с трудом налезали туники, и большую часть времени он предпочитал ходить, подставляя обнаженные плечи и спину солнцу. В первый же день плавания он загорел до черноты, и странными казались его почти белые волосы и светлые глаза на темном лице.
Неизвестно, чем бы закончилось это плавание, но на второй день юный норманн указал вдаль:
— Остров!
Спустили шлюпку, и несколько добровольцев высадились на песок. Вместе с ними на берег сошли Рюрик, сам Синдбад и Буян.
Юноша-норманн потерянно бродил по лагерю, матросы переминались с ноги на ногу, а гусляр внимательно осматривался по сторонам.
— Стой! — вдруг крикнул он. — Не затопчите следы!
Все замерли. Буян осторожно склонился над отпечатками чьих-то маленьких ног в песке около опрокинутых бочек.
— Рюрик, — позвал он и, когда юноша подбежал, спросил тихо: — Ты точно никого не видел на острове?
— Пока бродил? Ни единой живой души! — клятвенно заверил юноша и добавил задумчиво: — Из людей, конечно…
— Тогда все ясно. — Гусляр выпрямился. — На острове живут духи!
Он сказал эти слова совсем тихо, почти шепотом, но все матросы, что бродили по берегу, мигом оказались рядом.
— Что ты сказал? — напустился на него Синдбад.—Какие еще духи? Джинны?
— Не думаю. Вот такие. — Гусляр показал следы. — Ты бывалый человек, Синдбад, на чудовищах летал, не подскажешь ли, что за духи могли оставить эти следы?
Мореход глянул — на песке четко отпечатался след маленькой ножки с длинными пальцами. Судя по всему, они кончались не то когтями, не то гибкими отростками вроде корней дерева. Обладатели этих следов толпились около бочки, мешая друг Другу.
— Я слышал о племенах маленьких людоедов, что живут на островах к востоку, — наконец вымолвил он. — Если это они, то все ясно!
— Людоеды? — Голос Рюрика чуть дрогнул. — Но мой отец…
— Боюсь, что он мертв, — пожал плечами Синдбад, — И уже давно.
— А разве есть места, где люди едят людей? — спросил Буян.
— Здесь — есть, — убежденно сказал мореход. — Всюду. Нам надо уходить, если мы не хотим быть съеденными! Все на корабль!
Толкаясь, матросы поспешили к шлюпке, но гусляр и норманн не спешили уходить.
— Твой отец жив, — шепнул юноше Буян.
— Вы это серьезно?
— Я не так много путешествовал по миру, как наш храбрый капитан, но кое-что знаю. Эти следы не принадлежат людям — только звери или духи могли оставить их. А раз так, управляет этим островом человек или колдун. И твой отец со всеми прочими просто попал к нему. Нам самим нужен тот, кто обитает здесь, а потому мы сегодня же пойдем в лес.
— Я с вами, — шепнул Рюрик.
— Само собой!
Синдбад струсил — он рвал на себе волосы, причитал, умолял, проклинал, но славяне стояли на своем. Только упоминание о заклятье Кощея, которое исправно напоминало о себе каждую ночь, сломило упрямство морехода. Стиснув зубы, он признал, что лучше погибнуть на незнакомом острове, чем всю жизнь провести оборотнем. Отдав приказ матросам спать только на судне, шестеро искателей приключений отправились в глубь леса.
ГЛАВА 6
Лес разочаровал путников — третий час они ехали по узким извилистым тропам, пробираясь сквозь густые заросли, но никого не встретили и даже не обнаружили ничьих следов. Либо здесь никто не жил, либо обитатели чащи умели отлично прятаться. Правда, колючий кустарник и многочисленные лианы то и дело преграждали лошадям путь, так что часть пути пришлось проделать пешком, прорубая дорогу. Из-под копыт коней вспархивали птицы с ярким оперением, огромные бабочки, разбегались в стороны мелкие зверьки; путникам не попалось ни одного существа, которое могло быть опасно для человека.
Отряд без приключений пересек самую глухую часть леса. Скоро заросли поредели, и уставшие путники выбрались на вершину небольшого пологого холма. Почти весь он зарос невысокими тонкими деревцами со светлой корой и нежными, словно слюдяными, листочками, а внизу, где деревца исчезали, открывался вид на равнину, где среди залитых светом заходящего солнца лугов текли ручьи и виднелись небольшие рощицы. До заката оставалось еще не меньше двух-трех часов, но все вокруг уже было окрашено в розоватые тона. Нежный запах расцветающих деревьев перебивал прочие запахи.
Как по команде, отряд спешился, не торопясь двигаться дальше. Буян и Рюрик подошли к самому склону, осматривая долину. р-
— Ты узнаешь эти места? — спросил гусляр у проводника. — Приходилось бывать здесь?
— Нет, — покачал головой юноша. — Я все по чаще кружил. А если и подходил к долине, то с другой стороны.
— Что-то не нравится мне это место — уж больно тут все красиво… Жди беды!
— Ты верно говоришь, друг, — отозвался Властимир, что стоял, запрокинув голову и прислушиваясь к чему-то в себе. — Деревья тут странно шумят — и ветра кругом нет, а листва трепещет, как живая.,.
— О, это я знаю почему, — поспешил вступить в разговор Синдбад, — Мы как-то плыли себе в Индию да остановились на одном островке. Деревья там росли странные, не в пример этим — от земли сразу лист широкий, с кисточкой на конце. И эти кисточки все шевелились, как пальцы на руке. Один из наших подошел, только дотронулся, как все листья разом его и схватили…
Услышав такое, все сразу отступили от тонких деревьев подальше.
— Тьфу! Пакость какая! — Гаральд энергично сплюнул под корни ближайшего деревца. — Надо отсюда убираться — а не то кто-нибудь из нас проснется скелетом, сохрани Господи!
— Спешить не будем, — осадил его Буян. — Внизу, мне кажется, страшнее. Сперва надо кому-то сходить разведать, что и как, тогда и спускаться можно. Кто идет?
— Я воин,—выступил вперед Рюрик,—я и пойду. Кто со мной?
— Мог бы и я, — спокойно предложил Властимир. — Мне четырнадцать было, когда я с отцом в первый раз на хазар в дальний поход ходил, а в лесах за зверем в одиночку и раньше того бегал…
— Нет! — осадил его Буян. — Идет Синдбад. Он хоть и горазд пугать, да только все же в южных краях свой человек. Небось все названия дерев и трав знает!
— Конечно, — подбоченился мореход. — Вот то, под чем мы стоим, по запаху точно мирт, хотя листья совсем иные!
Проверить было не у кого, и все согласились. Разведчики оставили все лишнее в лагере и стали спускаться с холма. Пока они не одолели половины пути, за ними следили, но ничего не случилось, и остальной отряд расположился на отдых.
Привязав на длинные арканы, лошадей пустили пастись. Несколько подсохших миртов срубили и запалили костер — пусть в вечернем полумраке разведчики видят, куда идти.
Время ожидания тянулось долго. Славяне тихо сидели у костра, Гаральд задумчиво вырезал кинжалом на коре ближайшего дерева имя Джиневры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77