внутри, в крепкой деревянной обложке тепло зашелестели тонкие бумажные страницы, мелко исписанные тесными буковками церковнославянской грамоты.
– Это и есть Псалтирь Кирилла и Мефодия. Солунские братья просили передать ее в подарок могучим богатырям и нищим старцам в далекой русской земле, – улыбнулся он и отступил на шаг.
– У меня тоже есть подарок для русской земли! – молвил алыберский царь Леванид. Просто отстегнув от пояса, не вынимая из тяжелых окаменевших ножен, он положил на стол рядом с чудесным складнем заветный меч Константина Великого. Могучее оружие легло подле иконы – и перевитая серебряными нитями рукоять меча вдруг горячо просияла в солнечном блике. Так что теперь на этой рукояти можно было прочитать невидимое прежде слово, короткое и гордое: «NIKA».
Данила Казарин не говорил ничего, он просто ощутил, что тесный сверток за пазухой начинает жечь его сердце под кольчугой. Поэтому он бережно положил на стол развязанную нищенскую торбу, в теплой глубине которой ровным излучением золота горел тяжелый, увенчанный двуглавым орлом скипетр и округлая, крестообразно перехваченная лентою крупных жемчужин держава императоров Базилики.
– Это невероятно! Нам удалось собрать все Стати Империи… – прошептал князь Вышградский.
– Осталось найти четырех старцев, способных хранить эту драгоценную ношу в поисках великого богатыря из Мурава, – задумчиво произнес царь Леванид.
– Двое уже здесь, – сказал дед Посух. – Царь Леванидушка да я, никчемный старикашка, – коли возьмете меня, старого, в сотоварищи.
– Трое, – шепотом произнес князь Вышградский, расцепляя на груди золотую застежку плаща, открывая край тяжелых золотых вериг на груди, гроздьями кованых звеньев отягощавших плечи. – Здесь уже трое. Вот еще одна цепь… Ради нашего дела я готов стать нищим старцем. Если позволено, я пошел бы с вами.
– Нет, это праздник какой-то! – недовольно сказал Мстислав Лыкович. – Куда ни плюнь, попадешь на золотую цепь. Не друзья у меня, а сплошные нью рашенз. Беда-а-а, что у меня нету такой же крутой фенечки из золота. Не потому беда, что завидно мне. А потому, что нужно теперь искать четвертого мужика с цепью где-то на стороне.
– Если постараться, можно найти четвертого старца всего за несколько недель, – сказал Леванид Зиждитель. – Я лично знаком с Саулом Росхом, крещеным пастырем горского народа овесов – он живет в селе Бад в Овсетии. До тех мест плыть Влагою не более дюжины дней…
– Далековато, – сказал князь Вышградский, откидываясь на спинку узорчатых кресел. – А нет ли кого здесь, на Руси?
– На Руси есть Свенальд-варяг, раскаявшийся убийца князя Олега, – отвечал алыберский царь. – Еще есть Белун-отшельник, бывший чародей, в прошлом языческий божок Световит, – он живет в чаще северного леса и молится за грехи языческого славянства. Ах, конечно же! Есть еще один отшельник совсем рядом, в Залесье! – старый князь Всеволод Властовский, удалившийся от мира после захвата его вотчины Ярополком. Правда, его золотая цепь долгое время считалась утерянной…
– Ну… тут ты немного опоздал, Георгич! – грустно перебил Мстислав Лыкович. – Старый князь Всеволод уже умер. Бобик сдох, поздняк метаться. Одним старцем меньше.
– Упокой Господь его душу, – после недолгой паузы тихо сказал Леванид Алыберский. Медленно, один за другим, князья и богатыри осенили себя крестным знамением. Дед Посух в углу быстро отвернулся и забормотал что-то себе под нос, изредка негромко вздыхая.
– Стало быть, из ближних дедов могут помочь только двое – Свенальд и Белун, – продолжал меж тем Мстислав. – Они далече ли отсель?
– Свенальд в Престоле, Белун – в окрестностях Немогарды, – отвечал царь Леванид. – До Свенальда добираться верхами два месяца, кораблем плыть – три недели. До Белуна же плыть с неделю, на лошади добираться – полгода.
– О'кей, парни! – Мстислав шумно выдохнул, нахмурился, почесал затылок и снова выдохнул. – Я привезу вам кого-нибудь из старцев к завтрашнему вечеру. Который из них полегче будет?
– Полегче?
– Да-да, полегче! Хорошо, я заострю вопрос иначе: который из двух старцев менее толстый?
– Зачем тебе? – Алексиос Геурон поморщился.
– А затем, что интересно! Не ты же его на себе тащить будешь по воздуху! Не уверен, что мой волшебный сапог вытянет двоих в меру упитанных мужчин. Поскольку я подрядился тут у вас, как позорный Карлсон, развозить нищих старцев с золотыми цепями, меня интересует только одно: чтобы пассажир попался полегче и посговорчивее, чтобы в салоне не курил и тучной своей фигурой окно кабины водителя, понимаешь, не загораживал!
– Лети-ка ты, Славка, лучше в Немогарду за Белуном, – усмехнулся Данила Казарин. – Разве не помнишь в учебнике истории картинку «Ярополк убивает своего брата Олега»? На том рисунке как раз воевода Свенальд изображен. Очень массивный дядька. Почти такой же толстый, как ты сам…
– И вовсе я не толстый! – взревел, багровея, Мстислав. – Человек инициативу проявил, а его толстым дразнят! Нет бы спасибо сказать… Неблагодарные. Вот я сейчас откажусь лететь и сяду на диету – будете знать.
– Господи, не ссорьтесь! – рассмеялся Алексиос Геурон. – Лучше порадуйтесь: слава Богу, у нас есть теперь все шансы остановить Чурилу и привезти на Русь новый христианский миропорядок… Я имею в виду бел-горюч камень Пучину. Если Славка каким-то образом доставит сюда еще одного, четвертого старца – или просто поможет нам установить с ним связь, – мы возьмем имперские Стати и выступим в путь…
– Мы сделаем все, что нужно: мы наденем железные сапоги и возьмем в руки посох странничества, – сказал царь Леванид. – Мы сохраним Имперские Стати и пробудим к жизни, к славным подвигам самого великого из русских богатырей!
– Есть только одна сложность, – глухо сказал Данила. Все обернулись – он стоял у окна, скрестив руки на груди и глядя в сторону.
– Есть одна сложность, – сказал Каширин. – Я не могу отдать вам скипетр и державу. Они нужны мне самому. Я не поеду с вами.
Продолжение следует .
Москва – Вашингтон – Москва
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Это и есть Псалтирь Кирилла и Мефодия. Солунские братья просили передать ее в подарок могучим богатырям и нищим старцам в далекой русской земле, – улыбнулся он и отступил на шаг.
– У меня тоже есть подарок для русской земли! – молвил алыберский царь Леванид. Просто отстегнув от пояса, не вынимая из тяжелых окаменевших ножен, он положил на стол рядом с чудесным складнем заветный меч Константина Великого. Могучее оружие легло подле иконы – и перевитая серебряными нитями рукоять меча вдруг горячо просияла в солнечном блике. Так что теперь на этой рукояти можно было прочитать невидимое прежде слово, короткое и гордое: «NIKA».
Данила Казарин не говорил ничего, он просто ощутил, что тесный сверток за пазухой начинает жечь его сердце под кольчугой. Поэтому он бережно положил на стол развязанную нищенскую торбу, в теплой глубине которой ровным излучением золота горел тяжелый, увенчанный двуглавым орлом скипетр и округлая, крестообразно перехваченная лентою крупных жемчужин держава императоров Базилики.
– Это невероятно! Нам удалось собрать все Стати Империи… – прошептал князь Вышградский.
– Осталось найти четырех старцев, способных хранить эту драгоценную ношу в поисках великого богатыря из Мурава, – задумчиво произнес царь Леванид.
– Двое уже здесь, – сказал дед Посух. – Царь Леванидушка да я, никчемный старикашка, – коли возьмете меня, старого, в сотоварищи.
– Трое, – шепотом произнес князь Вышградский, расцепляя на груди золотую застежку плаща, открывая край тяжелых золотых вериг на груди, гроздьями кованых звеньев отягощавших плечи. – Здесь уже трое. Вот еще одна цепь… Ради нашего дела я готов стать нищим старцем. Если позволено, я пошел бы с вами.
– Нет, это праздник какой-то! – недовольно сказал Мстислав Лыкович. – Куда ни плюнь, попадешь на золотую цепь. Не друзья у меня, а сплошные нью рашенз. Беда-а-а, что у меня нету такой же крутой фенечки из золота. Не потому беда, что завидно мне. А потому, что нужно теперь искать четвертого мужика с цепью где-то на стороне.
– Если постараться, можно найти четвертого старца всего за несколько недель, – сказал Леванид Зиждитель. – Я лично знаком с Саулом Росхом, крещеным пастырем горского народа овесов – он живет в селе Бад в Овсетии. До тех мест плыть Влагою не более дюжины дней…
– Далековато, – сказал князь Вышградский, откидываясь на спинку узорчатых кресел. – А нет ли кого здесь, на Руси?
– На Руси есть Свенальд-варяг, раскаявшийся убийца князя Олега, – отвечал алыберский царь. – Еще есть Белун-отшельник, бывший чародей, в прошлом языческий божок Световит, – он живет в чаще северного леса и молится за грехи языческого славянства. Ах, конечно же! Есть еще один отшельник совсем рядом, в Залесье! – старый князь Всеволод Властовский, удалившийся от мира после захвата его вотчины Ярополком. Правда, его золотая цепь долгое время считалась утерянной…
– Ну… тут ты немного опоздал, Георгич! – грустно перебил Мстислав Лыкович. – Старый князь Всеволод уже умер. Бобик сдох, поздняк метаться. Одним старцем меньше.
– Упокой Господь его душу, – после недолгой паузы тихо сказал Леванид Алыберский. Медленно, один за другим, князья и богатыри осенили себя крестным знамением. Дед Посух в углу быстро отвернулся и забормотал что-то себе под нос, изредка негромко вздыхая.
– Стало быть, из ближних дедов могут помочь только двое – Свенальд и Белун, – продолжал меж тем Мстислав. – Они далече ли отсель?
– Свенальд в Престоле, Белун – в окрестностях Немогарды, – отвечал царь Леванид. – До Свенальда добираться верхами два месяца, кораблем плыть – три недели. До Белуна же плыть с неделю, на лошади добираться – полгода.
– О'кей, парни! – Мстислав шумно выдохнул, нахмурился, почесал затылок и снова выдохнул. – Я привезу вам кого-нибудь из старцев к завтрашнему вечеру. Который из них полегче будет?
– Полегче?
– Да-да, полегче! Хорошо, я заострю вопрос иначе: который из двух старцев менее толстый?
– Зачем тебе? – Алексиос Геурон поморщился.
– А затем, что интересно! Не ты же его на себе тащить будешь по воздуху! Не уверен, что мой волшебный сапог вытянет двоих в меру упитанных мужчин. Поскольку я подрядился тут у вас, как позорный Карлсон, развозить нищих старцев с золотыми цепями, меня интересует только одно: чтобы пассажир попался полегче и посговорчивее, чтобы в салоне не курил и тучной своей фигурой окно кабины водителя, понимаешь, не загораживал!
– Лети-ка ты, Славка, лучше в Немогарду за Белуном, – усмехнулся Данила Казарин. – Разве не помнишь в учебнике истории картинку «Ярополк убивает своего брата Олега»? На том рисунке как раз воевода Свенальд изображен. Очень массивный дядька. Почти такой же толстый, как ты сам…
– И вовсе я не толстый! – взревел, багровея, Мстислав. – Человек инициативу проявил, а его толстым дразнят! Нет бы спасибо сказать… Неблагодарные. Вот я сейчас откажусь лететь и сяду на диету – будете знать.
– Господи, не ссорьтесь! – рассмеялся Алексиос Геурон. – Лучше порадуйтесь: слава Богу, у нас есть теперь все шансы остановить Чурилу и привезти на Русь новый христианский миропорядок… Я имею в виду бел-горюч камень Пучину. Если Славка каким-то образом доставит сюда еще одного, четвертого старца – или просто поможет нам установить с ним связь, – мы возьмем имперские Стати и выступим в путь…
– Мы сделаем все, что нужно: мы наденем железные сапоги и возьмем в руки посох странничества, – сказал царь Леванид. – Мы сохраним Имперские Стати и пробудим к жизни, к славным подвигам самого великого из русских богатырей!
– Есть только одна сложность, – глухо сказал Данила. Все обернулись – он стоял у окна, скрестив руки на груди и глядя в сторону.
– Есть одна сложность, – сказал Каширин. – Я не могу отдать вам скипетр и державу. Они нужны мне самому. Я не поеду с вами.
Продолжение следует .
Москва – Вашингтон – Москва
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84