Потом время остановилось. Мы с Саулом боялись переглянуться – время постепенно тронулось, но во внешнем виде крепости ничего не изменилось. По-прежнему били по стенам мои камнеметы, лениво отстреливались опорьевские лучники… Однако мы знали, что Мстислав уже внутри. Прошло всего десять минут, но я словно постарел на полгода, неотрывно вглядываясь в колкий рисунок бойниц и с тошнотворным замиранием сердца ожидая, не полетит ли со стены вниз обезглавленное тело в идиотском красном кафтане…
Я не понял поначалу, что за светлое пятно возникло на верхней кромке надвратной башни. Узкий кусок рваной ткани вздулся на ветерке и бессильно свесился вдоль стены… Что за недобрую шутку задумал Рогволод?
– Святой Николай, да это же порты твоего разведчика… – вдруг прошептал царь Леванид, и я увидел сбоку его изумленное лицо. Господи, неужели они казнили его? Неужели…
И вдруг я разглядел, что именно болталось там, на башне. Мстиславкины штаны – оборванные ниже колен и заляпанные кровью – были привязаны к длинному копью, словно шутовской штандарт… Напрасно перепугался старый алыбер – кажется, во всей сказочной Руси никто, кроме нас с Бисером, не мог понять, что означает сей странный знак. А это был всего лишь белый флаг. Защитники крепости сдавались. Мой друг Славик сдержал слово: Опорье пало до захода солнца…
Вязко расползлись в стороны черные, истыканные стрелами опорьевские ворота, и наружу повалили люди. Впереди толпы неторопливо вышагивал широкий, все более похожий на шкаф, человек в бордовом пиджаке. На нем были совершенно новые, белоснежные штаны, реквизированные, очевидно, где-нибудь на военном складе вражеской армии. Чуть позади, отставая от Мстислава на полкорпуса, на длинных тренированных ногах двигались телохранители – они волокли прямоугольные щиты и постоянно озирались. Я узнал этих ребят: рыжий пастух и длинноволосый эльф – те самые, что встретились мне поутру на пароме.
В самом хвосте процессии я разглядел княжича Рогволода – безоружный, но по-прежнему облаченный в молочно-серебристую броню, он шел медленно, стараясь выше держать гордую голову. Он даже старался улыбаться – уголки черных усов нервно подрагивают, и только болезненное пламя гуляет во взгляде.
– Это похоже на чудо, – прошептал царь Леванид. Я улыбнулся ему и пошел навстречу толпе. Торжествующий Мстилав уже приближался с распростертыми объятьями. Лицо его было искажено гостеприимной улыбкой.
– Леха! – Казалось, он не верил собственным глазам. – Да ты ли это?! Что ж вы, братаны, на пороге стоите? Не стесняйтесь, заходите в гости!
И он с широким жестом обернулся, обеими руками указывая на распахнутые ворота крепости. Мои воины начали медленно, один за другим опускать напряженные арбалеты. Десятник Неро с усилием прикрыл нижнюю челюсть, стащил с головы шлем и сполз из седла на землю. Камнеметы затихли на огневой позиции.
– Знакомься, Леха: моя братва. – Бисер подтащил поближе телохранителей. – Слева – Гнедан, он бывший панк; а это Лито, мой госсекретарь и шеф по избирательной кампании. Да, совсем позабыл! Вон тот бычара, в железе – настоящий княжич, правда бывший. Рогволодом звать.
Рогволод отвернулся. Вокруг него собрались пять или шесть опорьевских дружинников – побросав копья и секиры в кучу перед нашим оборонительным рубежом, они молча стояли теперь, пряча светлые злые глаза и перебирая пальцами бороды;
– Ну что, теперь будем меняться? Помнишь уговор: на золотую цепь… Забирай себе это несчастное Опорье, оно меня не прикалывает, дыра какая-то. Переберусь жить в Жиробрег – вот крутой город. Там пиво хорошее делают и девки задастее…
– То есть как переберешься в Жиробрег?!
– В натуре. – Мстилав вытащил из-за пазухи помятый клочок бересты, наскоро исписанный славянскими резами. – Вот и документ. Протокол о капитуляции, составлен в присутствии представителей сторон военным комендантом, начальником оккупационного корпуса генералом Лито. Читай сам: я по-местному не понимаю. Заодно исправь грамматические ошибки – Лито у меня боевой генерал, а не выпускник филфака.
Я еще плохо читал резы, но предчувствие помогло разобрать главное: Рогволод передавал моему приятелю все свои города, селенья и заставы в пожизненное наследуемое владение. Иными словами, он отказывался от княжества в обмен на снятие какого-то таинственного «заклятвия», тяготевшего по Мстиславкиной вине над несчастным Рогволодом.
– Это фокус какой-то. – Я почувствовал: кровь радостно бросилась к лицу. – Как возможно… за десять минут?! И что за «заклятвие» такое? Ты что, правда его околдовал?
– Нет, просто я очень авторитетный человек. Много денег, крепостей и вооруженных слуг. Но я скучаю среди юных наложниц, фонтанов и бледно-розовых фламинго – для полного счастья не хватает роскошной золотой цепи…
– Постой! – Я вдруг увидел: у него на шее что-то мутно блеснуло из-под красного пиджачного воротника. Я протянул руку и коснулся пальцами серебристого ожерелья… Скользкие холодные чешуйки… и маленькая злобная головка, закусившая собственный хвост. Что-то страшно знакомое…
– Это подарок одной волшебницы, – быстро пояснил Бисер. – У нас был роман: короткий и бурный акт взаимной любви на болоте. Змейка осталась на память. Знаешь, я бы с удовольствием подарил тебе эту серебряную феньку, но почему-то не могу ее снять – там зацепка сломалась, наверное…
Мой взгляд скользнул по узкому тельцу гадючки – легкая сеточка темных морщинок между чешуйками. Ровные, слишком прямые углы, они складываются в ромбы, в треугольники, в грубые древнеславянские символы рожениц, в холодные магические знаки дождя… Это же Мокошь, богиня дождевых змей! Мокошина крепость, мистическое иго могущественной матриарши… такие ошейники находили в групповых захоронениях молодых девушек, принесенных в жертву накануне декабрьского праздника Зицы и Колоты… Металлические кольца плотно охватывали полусгнившие шейные позвонки…
Ухватив пальцами змеючью головку, я потянул ожерелье – нет, держится крепко, не расцепить! Мстислав обиженно вырвался и, отшагнув в сторону, попросил не хулиганить. Все-таки ценная вещь, серебряная, от Версаче.
– Ты не отдаешь себе отчета в том, какую редкостную дрянь нацепил на шею. – Я покачал головой. Сначала Семарглов перстень, теперь – Мокошина змейка… Как ему объяснишь, насколько опасны эти игры с магическими амулетами! Я уже открыл рот, чтобы прочитать Славке небольшую лекцию о вреде волшебных предметов, но – Бисер вдруг широко улыбнулся кому-то за моей спиной.
Это он здоровался с подданными. Вокруг нас собралась настоящая толпа: местные жители приходили в себя после осады и выбирались из города поглядеть на новую власть. Несколько стариков – должно быть, местный совет старейшин – осторожно озираясь на камнеметы, приблизились к нам и начали медлительно, по очереди кланяться Бисеру в пояс. Мой приятель оживился и побежал знакомиться с подданными – я почти потерял его в толпе смущенно улыбавшихся крестьянок, разоруженных опорьевских воинов и городских ремесленников, поспешавших задобрить нового князя подарками. Мстислав, на мой взгляд, немного переигрывал: жадно откусывал от каждого преподнесенного пирога, обнимал купцов, тискал за руку опешивших оратаев и не упускал шанса взасос поцеловать очередную девушку с цветочным венком. Он наслаждался своим триумфом. Шкуры белок и куниц, бочонки с медом, свежевыкованные мечи и прекрасные опорьевские кольчуги, добротная конская упряжь – целые горы подарков! Мстислав уже произносил речи о текущем моменте. Он делал себе политический капитал, он создавал имидж руководителя нового образца. Его подняли на руки, взгромоздили на телегу, как на броневик, – телохранители щитами отпихивали восторженных горожан, а новый князь, перевешиваясь поверх щитов, протягивал людям руки, смотрел им в глаза и говорил о прекрасном завтрашнем дне обновленного Опорья…
– Мой народ! Цели и задачи нового правительства… – Зычный голос разносился над головами подданных, разгоняя по поверхности народного моря широкие волны оживления. – Установить порядок… и чтобы бандитам было страшно! Власть мафиозных авторитетов свергнута… да здравствует антикриминальная революция 17 июня!
Старейшины инстинктивно улыбались и кивали. Купцы потрясали кулачищами, призывая покончить с разбоем и прочими формами организованной преступности. Крестьяне шумели, девушки потихоньку начинали повизгивать. Возле телеги образовалась группа поддержки. Мстислав душил в объятьях очередного старейшину и обещал снизить цены на пиво.
Все это надо было видеть. Я устало опустился на кучу валунов возле камнемета и попросил Неро принести воды. Царь Леванид подошел и дружески похлопал меня по плечу. Сел рядом, с улыбкой поглядывая на толпу веселящихся горожан.
– Должно быть, народ не слишком любил прежнего господина, – усмехнулся я. – Надеюсь, новый князь не будет заниматься грабежами и разбоями, подобно Рогволоду-Посвисту…
– Я надеюсь также, что он вернет мне меч Константина Великого, незаконно присвоенный его предшественником, – задумчиво и как-то неуверенно сказал Леванид. – Иначе нам придется брать город заново.
К заходу солнца Опорье было полностью очищено от вооруженных сторонников бывшего князя. Как я понял из сбивчивых объяснений Мстислава, Рогволод вместе с наиболее преданными соратниками обязался до полудня следующего дня покинуть пределы своей бывшей вотчины. Я догадался, что мой друг был каким-то образом связан с разбойниками и обладал необъяснимой властью над психикой Рогволода. Очевидно, ему удалось шантажировать Посвиста, который, лишившись княжества, теперь вынужден был пополнить ряды князей-изгоев. Этой публики на Руси было немало в любые времена. Затаив зло, он переберется в Тмуторокань или же займется грабежом на Прямоезжей дороге… мечтая разбогатеть и когда-нибудь возвратиться в родные земли с большой армией – вернуть свое княжество.
Меня поразило, что из всей опорьевской дружины лишь двенадцать человек согласились служить новому князю Мстиславу. Обычные бандиты, готовые драться за хлеб, вино и постель. Они не задумывались о том, имеет ли кухаркин сын Мстиславушка какие-либо права на княжение. Широкая улыбка Бисера и не менее широкий характер понравились этим разбойникам – вместе с рыжим Гнеданом и слепым Лито они составили немногочисленную дружину новоиспеченного князя. Мстислав немедленно придумал для своего спецназа гордое название – «Warrior Froggz» («Боевые жабы»).
«Боевые жабы» были вооружены теперь не хуже моих катафрактов – в захваченной крепости обнаружился внушительный арсенал: добрая сотня топоров и копий, много луков и стрел – это разбойничье оружие особенно жаловал Посвист. В княжеской горнице был вскоре найден и золотой меч Константина – он лежал посреди огромного дубового стола – кажется, никто так и не дерзнул хотя бы раз выдвинуть страшный клинок из ножен. Радости Леванида не было конца – старик прижал меч к груди и несколько мгновений молча простоял среди княжих палат в обнимку с оружием. А потом я слышал: он вполголоса бормотал что-то по-грузински, должно быть, благодарственные молитвы.
Я порекомендовал Мстиславу не отбирать лошадей у дружинников Рогволода: так они быстрее уберутся прочь. Великодушный Бисер разрешил Посвисту оставить при себе кое-какое оружие (плеть и довольно острый охотничий ножик), а у воинов отобрал все, кроме кинжалов. Рогволод, страшно бледный и с прежней ненормальной улыбкой на бандитской физиономии, нервно ходил по двору, пока дружина запрягала лошадей, – он уехал, не проронив ни слова. «Я уверен: этот человек желает отомстить тебе и мне», – сказал я Мстиславу, когда вереница всадников скрылась за холмом. Мстислав, кажется, не придал моим словам никакого значения: в эту минуту он вслух расхваливал внешние данные купеческой дочки, с которой успел познакомиться.
Он хотел устроить в городе пир на всю ночь и уже приступил к составлению праздничного меню, но я решительно высказался против. Захват Опорья – неплохой повод для пирушки, но сейчас нельзя останавливаться на достигнутом. Этот город только формально считается столицей княжества – главной целью наших завоеваний на текущем этапе может быть только Жиробрег, настоящая жемчужина восточного пограничья, богатый купеческий городище. Жиробрег – это стратегическое господство над всем регионом, это слияние Влаги и Керженца. Властитель Жиробрега сможет запереть на замок речные ворота всего Залесья, положить золотой ключик в карман и требовать большие деньги за вход с многочисленных купеческих караванов. Жиробрег – воистину «жирный берег». Сейчас, в смутный миг междувластия, этот лакомый кусок может урвать кто угодно. Поэтому единственно правильное решение – оставить в Опорье небольшой гарнизон, а остальную дружину немедленно поднять на конь – и на восток, к Жиробрегу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84