— Удивительно, — прошептала она.
От похвалы Прис зарумянилась и гордо вскинула голову.
— Ты — женщина Кэлака? — спросила она.
— Нет. — В голосе Дьяны послышалась печаль, которую Ричиус мысленно одобрил.
— Она — жена твоего бхапо, — объяснил он. — Она здесь, чтобы нам помогать. Дьяна, правда, она — чудо? Она училась нарскому у Тарна и по книге, которую он ей подарил. Это просто сборник стихов, но она очень многое усвоила!
— Сюда. — Прис похлопала по полу рядом с собой. — Садись. Кэлак будет нам читать.
— Да? — протянула Дьяна. — Как чудесно!
Ричиус покраснел.
— Это ее любимое стихотворение, Дьяна. Она хочет его услышать в моем исполнении. — Он посмотрел на Прис. — И я вовсе не обещал тебе почитать.
— Ну пожалуйста! — взмолилась девочка.
— Да, — поддержала ее Дьяна. — Пожалуйста, Ричиус, почитай нам.
Ричиус нежно посмотрел на книгу. Почему-то ему хотелось прочитать ее Прис, а теперь, когда здесь оказалась Дьяна, это желание стало непреодолимым, тем более что обе во все глаза глядели на него, лишая сил отказаться.
— Кажется, у этого стихотворения нет названия, — неуверенно сказал он. — Так что я просто начну. — Он откашлялся и подождал, пока Дьяна и Прис устроятся поудобнее. — Готовы?
— Да! — звонко выпалила девочка.
Но Ричиус так и не успел открыть рот, потому что у двери раздался отчаянный крик. В комнату ворвалась какая-то женщина, окинув взглядом всех троих. Она бросилась к Прис, привлекла к себе и прижала ее голову к своим коленям. Лицо ее пылало гневом. Она оттащила девочку в угол комнаты и разразилась такой безумной скороговоркой, что все слова слились в невнятный поток. Ричиус инстинктивно отодвинулся от нее подальше.
— Дьяна, что тут, черт возьми, происходит? Кто она такая?
— Ш-ш, — приказала Дьяна. — Это Наджир, Ричиус. Жена Фориса.
Девочка, притиснутая к юбке матери, пыталась протестовать, но та ее не слушала. Она продолжала отчитывать Ричиуса. Дьяна встала между ними, силясь успокоить женщину. Ричиус по-прежнему держал книгу в руках. Он стоял молча, не зная, следует ему оставаться на месте или уйти. Ему хотелось исправить ситуацию, но он совершенно не представлял себе, что можно предпринять.
— Кэлак! — крикнула женщина и плюнула в его сторону. — Кэлак!
— Я ничего дурного не сделал. — Ричиус, отступил к двери. — Скажи ей, Дьяна.
— По-моему, тебе следует уйти, — с тревогой произнесла Дьяна. — Сейчас же.
— Дьяна, я не сделал ничего плохого! Объясни ей это.
— Просто уходи, Ричиус. Я все ей объясню, когда она успокоится.
— Проклятие!
Ричиус повернулся к двери — там маячила чья-то тень. Из дверного проема на него смотрел Форис. Его лысая голова побагровела от ярости.
— Ногья аса? — гневно спросил он у впавшей в истерику жены. Та указала на Ричиуса.
— Кэлак!
У Фориса глаза полезли на лоб. Он шагнул в сторону и указал на дверь. Его жена послушно удалилась, волоча за собой Прис. На прощание девочка успела бросить на Ричиуса виноватый взгляд. Дьяна стала защищать Ричиуса, она пыталась все объяснить военачальнику. Но Форис ничего не желал слушать.
— Кэлак! — прогремел он, едва справляясь с собой.
Ричиус без труда догадался, в чем дело.
— Скажи ему, что я не причинил ей вреда, — спокойно попросил он Дьяну. — Скажи, я просто зашел поговорить с ней.
Дьяна начала переводить. Ее голос терялся в гневном реве военачальника.
В конце концов Ричиус поднял руку и не менее громко отрезал:
— Хватит!
Форис умолк и, сдвинув брови, пронзил Ричиуса свирепым взглядом.
— Хватит, — повторил Ричиус уже миролюбивым тоном. — Форис, выслушайте меня. Я не сделал вашей дочери ничего плохого. И никогда, ни при каких обстоятельствах не сделаю. — Он протянул ему книжку Прис. — Вот, это все, чем мы занимались. Просто читали стихи.
Услышав перевод Дьяны, Форис вырвал у него из рук книгу. Когда Дьяна закончила, он посмотрел Ричиусу в глаза и повел дальше свою речь.
— Он говорит, Прис было запрещено читать на этом языке, — перевела Дьяна. — Он хочет знать, сказала ли она тебе об этом.
— Сказала, — признался Ричиус. — Передай ему, что мне очень жаль. Мне не следовало идти наперекор его желаниям.
Форис ответил на это извинение бешеной тирадой.
— Это его не удовлетворяет, — произнесла Дьяна. — Ты теперь живешь в его доме. Ты будешь следовать его правилам.
Ричиус кивнул:
— Да, вы правы. Извините.
Форис продолжал между тем говорить, и его голос дрожал от злости. Он замолчал, предоставив Дьяне перевести его слова. Дьяна молчала.
— В чем дело? — спросил Ричиус. — Что он сказал?
— Извини, Ричиус. Я его не поняла. Он приказывает тебе не приближаться к его детям. Если он еще раз увидит тебя рядом с одной из дочерей, он тебя убьет. Он говорит, что не позволит тебе лишить его еще одного ребенка. — Дьяна вопросительно посмотрела на Ричиуса. — Ты понимаешь, о чем он говорит?
— Понимаю. Скажи Форису, что ему не о чем тревожиться. Я не буду приближаться к его детям. А еще скажи, что я очень сожалею о Тале.
— О Тале? Кто такой Тал?
— Просто переведи.
Дьяна передала Форису эти непонятные ей слова. Военачальник хмуро посмотрел на Ричиуса. Боль утраты ясно читалась на его лице. Он заговорил снова прерывистым голосом.
— Форис ненавидит тебя, Ричиус, — перевела Дьяна, явно озадаченная таким поворотом. — Он не уверен, что сможет выполнить то, что потребовал от него Тарн.
— Скажи ему, я все понимаю. Мы оба должны стараться сделать все, что в наших силах. И я больше не приближусь к его детям. Пообещай ему это от моего имени, Дьяна.
Форис молча кивнул.
— И еще одно, — добавил Ричиус. — Только постарайся передать мои слова поточнее. Я не знаю, имел ли отношение к гибели Тала, но если б я мог его вернуть, я бы это сделал. Передай ему это, Дьяна.
— Ричиус, я ничего не понимаю! — запротестовала она. — Кто такой Тал?
— Сын Фориса. Я тебе потом объясню. Просто переведи ему мои слова, Дьяна. Пожалуйста.
Она неохотно повиновалась. Оба наблюдали за реакцией Фориса, но его лицо оставалось непроницаемым. Вместо этого он скосил глаза на книгу стихов, которую держал в руке, и иронично покачал головой.
— Ты ему сказала? — прошептал Ричиус.
— Все как ты сказал.
Однако Фориса как будто разговор перестал интересовать. Он утомленно вздохнул и засунул книжку под свой кушак. Не глядя на Ричиуса, что-то коротко бросил Дьяне и вышел из комнаты. Дьяна изумленно подняла брови.
— Он по-прежнему ожидает нас за столом, — молвила она. — И хочет, чтобы мы поторопились.
Ричиус ничего не ответил. Дьяна нежно прикоснулась к его руке.
— Ричиус, — робко спросила она, — ты убил сына Фориса?
Он пожал плечами.
— Я действительно этого не знаю.
— Так все дело в этом?
— Он хочет, чтобы я держался подальше от его детей, и я не могу его в этом винить — Иди есть без меня, хорошо? Мне что-то расхотелось. Увидимся завтра. Может быть, тогда ты сможешь начать со мной заниматься.
В полумраке голос Дьяны звучал особенно мягко.
— Я попрошу, чтобы кто-нибудь из слуг принес тебе еду в комнату. Спокойного сна. Завтра у нас много дел.
— Доброй ночи, Дьяна.
Неподалеку под высокими сводами раздавался гулкий голос Фориса. Ричиус решил идти в противоположном направлении, к главным воротам. Он вдохнул по-весеннему прохладный вечерний воздух, наслаждаясь ароматами леса. Небо на западе окрасилось в странный багровый цвет, на востоке — в ярко-пурпурный. Зарождающаяся ночь обещала быть звездной. Лунный свет падал на полуразрушенные скульптуры в запущенном саду. Ночные хищники готовились к охоте, шурша листвой и чистя перья. Иллюзорное умиротворение опустилось на долину словно покрывало.
Взгляд Ричиуса упал на сторожевую башню. Запрокинув голову, он стал смотреть на искривленную вершину. Это сооружение соединялось с замком, но имело и отдельный вход — узкую прорезь в камне. У прохода стоял воин в традиционном боевом одеянии долины. Когда Ричиус приблизился к нему, он поклонился.
— Я иду наверх. — Ричиус ткнул указательным пальцем в небо. — Наверх. Хорошо?
Стражник кивнул.
— Доа тренум.
— Вот и прекрасно. Что бы ты ни имел в виду.
Внутри сторожевая башня казалась не такой огромной. Темнота наполняла все уголки, ей бросал вызов свет единственного факела, закрепленного на стене. Если не считать факела и пугающе крутой лестницы, в башне было пусто. Ричиус схватил факел и начал подъем на башню по каменным ступеням, покрытым толстым слоем грязи. Он шел наверх, держа перед собой вытянутую руку. Мир куда-то исчез — он слышал только скрип собственных шагов и свое тяжелое дыхание. Затхлый воздух, наполнивший легкие, вызвал приступ кашля. Бесконечные ступени вели в темень. Он решил было повернуть назад и не стремиться к умиротворению, которое надеялся найти на верхушке башни, но тотчас подумал, что до верха лестницы должно уже оставаться меньше, чем до низа. И он продолжал подъем, ожидая, что каждый следующий шаг окажется последним. Наконец на ступенях действительно заблестел лунный свет — его нельзя было ни с чем перепутать.
— Слава Богу! — промолвил он вслух и вздрогнул от звука собственного голоса.
Потом он услышал в тишине новые голоса — и вышел на сторожевую площадку. Это было помещение, застекленное со всех сторон и залитое бледным ночным сиянием небес.
Внутри обнаружилось еще двое воинов в красных одеждах. Они тоскливо смотрели сквозь стекло и переговаривались. Заметив Ричиуса, они встрепенулись.
— Извините, — смутился Ричиус. — Я не знал, что здесь кто-то есть. Я уйду.
Он хотел повернуться, но один воин окликнул его:
— Кэлак?
— Да? — ответил Ричиус. — Ладно, да. Я — Кэлак.
Воины смерили его взглядом, кивая и выразительно поднимая брови. Они что-то сказали друг другу и негромко засмеялись. Один из них шагнул вперед и поманил Ричиуса к окнам.
— Дринг, — выговорил стражник. — Дринг.
Ричиус подошел к окну. Во все стороны простиралась долина Дринг — ровная, поросшая лесом, темная. Это не была долина его кошмарных видений. Это был древний Арамур, неприрученный и пышный. Сила природы. Он прижался носом к стеклу, пытаясь забыть могилы, которые ему пришлось здесь рыть.
— Да, — повторил он, — Дринг.
А потом вдали расцвел странный свет. Ричиус наблюдал за его преображением, сомневаясь в том, что именно видит. Сначала свет вспыхнул оранжевой звездой, превратился в яркую точку, померк — и загорелся ровным красным сиянием. А вот загорелся еще один, и еще. И вскоре уже весь горизонт на западной стороне неба был обсыпан крошечными точками пламени.
Ричиус стиснул зубы. Воспоминание пришло к нему, как удар молота, — воспоминание о керосине и красном свечении огнеметов в ночи. Он отошел от окна.
— Начинается! — прошептал он. — Бог да сохранит нас!
38
На самом верху сторожевой башни замка Дринг, в темной, спрятанной от непосвященных звоннице находился громадный древний колокол. Почти два столетия возвещал он жителям долины о наступлении времени молитвы и праздничного ликования и предостерегал от нечастых вторжений захватчиков. Его голос был чист, благозвучен и вплетался в ткань долины наряду с воем волков.
Но, так же как и большая часть замка Дринг, колокол донельзя обветшал. В тот день, когда Форис Волк отвоевал долину у своего предшественника и лично ударил в колокол, дабы заявить о своей победе, колокол лопнул. Трещина навеки лишила его голос былой музыкальной слаженности, превратив в дребезжащий оглушительный грохот. Больше в колокол не звонили.
Двадцать три года он висел на башне молча, покрываясь пылью и паутиной. Новый хозяин долины забыл о нем. У него росли дети, никогда не слышавшие песни колокола. Порой он воевал с другим военачальником, северным соседом. Тем не менее это время для долины Дринг было добрым. Верующие сами знали, когда надо преклонять колени в молитве, и праздники наступали без колокольного звона. Люди по-прежнему обрабатывали землю, птицы по-прежнему совершали кочевья в соответствии со сменой времен года, весной всегда распускались цветы. Все происходило так, как обещали боги земли.
И тем не менее колокол не был окончательно забыт. Среди тех, кто хранил в памяти эту достопримечательность замка Дринг, был сам Форис. Он даже как-то сказал своему думаке Джарре, что снова ударит в колокол, если его драгоценной долине будет угрожать смертельная опасность.
И когда Ричиус в сопровождении двух воинов ворвался в трапезный зал с известием о вторжении нарцев, надсадный бой колокола разорвал тишину ночи. Этого призыва к оружию ожидала вся долина. Звон раздался вскоре после сумерек. Ричиусу он показался голосом самого ада. Он скакал на передовую следом за Форисом и Джаррой, радуясь возможности оставить позади этот дребезжащий звук. Близилась полночь, но все живое в долине зашевелилось, разбуженное грохотом колокола и топотом тысяч лошадиных копыт. Защитники долины ехали из замка Дринг, держа в руках жиктары и высоко поднимая факелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122